а васильев о древнейшей истории северных славян
А васильев о древнейшей истории северных славян
О древнейшей истории северных славян до времен Рюрика, и откуда пришел Рюрик и его варяги
© ООО «Икс-Хистори», 2015
Чего не сделаем, недоразумеем, то, даст Бог, сделаем, не сегодня – завтра; а если и не мы, то наши потомки; но для того чтобы что-нибудь было сделано, надобно, чтобы оно было уже начато.
Многие восстанут против моих убеждений, но опровергнуть их нет возможности. Всё, что представляю я, всё основано на фактах, на сказаниях древних летописцев; я первый поблагодарю того, кто докажет мне мою ошибочность и основательнее меня объяснит приход варягов, но уверен в душе, что сделать этого нет возможности.
Мои соотечественники, примите этот добросовестный труд, – вам отдаю на суд его.
Читая в «Истории государства Российского» о призвании варягов и сличая со сказанием летописца Нестора, я был поражен ошибочностью выводов Историографа. Дальнейшие занятия объяснили причину: в половине прошедшего столетия Нестор был разобран учеными иностранцами, объяснившими славянскую летопись под влиянием немецкого фанатизма, небрежения ко всему русскому и плохого знания русского и, тем более, славянского языка. К несчастью России, Бирон (управлявший в то время государством) имел причину желать, чтобы русские не считали себя самостоятельным народом, и хотя несколько благородных россиян дерзали восстать против оскорбительных искажений и русского слова, и русской истории Бейерами, Миллерами, Шлёцерами, но их рвение было бессильно[1], немецкая партия одержала верх, и немецкое объяснение русской истории утвердилось столь твердо, что Карамзин, историк новейших времен, не решился спорить с авторитетом ученых иностранцев, признанных всей Европой великими толкователями русской истории.
Но истина, как ни была затемнена невежеством и недоброжелательством, должна была воссиять… Карамзин своим высоким слогом увлек русских читать историю не только России, но и всей Европы! Сомнения основательные: что скифы, гунны, обры, болгары были не пришельцы азиатские, но славянские колена, обитатели берегов Каспийского, Азовского, Черного морей и Дуная, быть может, примут достоверность; и тогда вся Европа увидит ложность понятий о средневековой истории.
Теперь, когда так много россиян занимаются изысканиями историческими, когда исторические сочинения азиатских народов (персов, китайцев и других) не есть недоступность для европейцев, – раскроется истина, быть может, мечтательных, на одних предположениях составленных переходов азиатцев, быть может убедятся, что греки называли скифами всех чужаков, и в особенности ведущих кочевую жизнь; что савроматами, то есть голубоглазыми, ящеровидными, называли они южных славян по ненависти к ним; что hun, hunne на древнесеверном немецком наречии значит великан[2] что обр на западном славянском наречии тоже значит великан; что Rise у скандинавов значит тоже великан; и потому Земля Обров, Хунигардия и Riseland, имена, которыми в древние времена звали Россию окружающие соседи, есть одна и та же страна высокорослых славян, и что монгольское государство Хунну существовало перед Рождеством Христовым не более 200 лет, а Хунь-ню (монгольские парии) вовсе и не входили в Европу, что видимо подтверждается неимением на западе Европы остатков монгольских племен, которые не могли бы исчезнуть до последнего признака, когда колена славянские составляют значительную часть населения Германии, а остатки вторжения монголо-татар в XIII веке оставили поселенцев во многих местах России.
Видимо, что древние южные славяне, как и все древние многолюдные народы, разделялись на множество поколений, носивших каждое свое собственное имя, и когда несколько поколений соединялись перевесом одного которого-нибудь в отдельное государство или владение, владение это называлось именем государствующего поколения или владетельного дома; падал этот владетельный дом, переходил перевес на сторону другого – и те же владения под владычеством сего последнего получали опять новое имя, от чего и произошли сказания о народах скифов, гетов, сарматов, аланов, харбатов, гуннов, венедов, болгар и других[3].
В Воскресенской летописи сказано: «И пришедше словене с Дуная и седоша у озера Ладожского, оттоль пришедше седоша около озера Ильмень, и нарекошася Русь, реки ради Руссы еже впадает в Ильмень…» Не та ли это история, что и со всей Европой: пришли славяне с Дуная, покорили туземцев, с той разницей, что найдя на Ладоге и Ильмени прежде их пришедших сородичей, говоривших тем же славянским словом, полнее слились с ними, приняли название побежденных и составили с ними одно государство?
Вникните в сказания о венедах, неоспоримо звавшихся также руссами и давших свои прозвания: Русна – Куриш-Гафу; Русса – главному рукаву Немана и окрестностям: Russi, Russneiten, Varuss, Rositen, Rossiene и произошедшим от них названия по Russi – в смысле русского слова за Русью (по Руси, Порусье, как говорится – Поречье, Полесье и т. и.), из которого выявилось наименование Пруссии.
Нельзя опровергнуть, что между огромными массами славян, шедших с Дуная, одна под названием руссов-венедов проникла до Балтийского моря и заселилась в нынешней Северной Германии, другая прошла к Ладоге и Ильменю (к оконечностям Балтийского моря) и, встретив там прежде заселившихся славян-руссов, оземилась с ними.
Самые сношения в древности новгородцев с торговыми городами Германии не указывают ли на наследственные, но ныне давно забытые отношения славян новгородского происхождения от славян при дунайских?
Полные переводы на русский язык малоизвестных нам древних сочинений Востока, Юга и Запада увеличат наши сведения о древних россиянах и высвободят нам родную историю от вольноискажения иностранцами. И теперь уже читаем мы: историки времен Диоклетиана, III столетия по Рождеству Христову, писали, что в персидских междоусобиях принимали участие рюсси (Russ)… Моисей Харентский, живший в V веке, знал, что русский народ примыкает жилищами к Дунаю… Молдавы и волохи, столь давно потерявшие самобытность и от того исказившие свой родной язык, сохранили еще множество русских слов в их полной чистоте[4]. И верно мы отыскали бы у них верные сведения о гуннах, гетах, обрах и других.
Эверс нашел сказание, что за сто лет до Рюрика две тысячи русских судов предпринимали поход на Византию, помогая болгарам… Быть может, окажется исторической истиной мысль, казавшаяся прежде дерзкой гипотезой: что Русь еще до призвания Рюрика, от V до IX века, соединенная с Болгарией, составляла с ней один народ, разделенный, подобно Древней Греции, на дробные владения, но кои совокупно владычествовали до половины IX века пространством от берегов Ильменя до Балкан и Адриатического моря[5]. Между многими фактами, поддерживающими эти убеждения, служат также буллы пап IX века, запрещавшие служить обедни по болгарскому обычаю на русском или славянском языке. Не явно ли, что болгары были славяне и имели общий славяно-россам язык? Это убеждение объяснило бы легкость, как бы привычность северных россиян делать при Игоре и Олеге походы на юг, нападать на Константинополь, на их малых ладьях, что невозможно было бы исполнять иначе, как прибрежным судоходством вдоль гостеприимных берегов.
1 Собственноручная Записка Ломоносова о русской грамматике Шлёцера.
«1) Хотя всяк, российскому языку искусный, легко усмотреть может, коль много нестерпимых погрешностей в сей печатающейся, беспорядочной грамматике находится, показующих сочинителевы великие недостатки в таковом деле, но больше удивится его нерассудной наглости, что, зная свою слабость и ведая искусство, труды и успехи в словесных науках природных россиян, не обинуется приступить к оному, и как бы некоторый пигмей поднял Альпийские горы.
2) Но больше всего оказывается не только незнание, но и сумасбродство в произведении слов российских. Кроме многого, что развратно и здравому рассудку противно, внесены еще ругательные чести и святости рассуждения, что видно из следующих примеров.
Стр. 58. Боярин производится 1) от дурака; 2) от барана.
Стр. 82. Слово Дева производит Шлёцер от немецкого слова Dieb (вор), от голландского teef (н… д…), от нижнего саксонского слова Tiffe (сука). Диво, что сумасброду не пришло в голову слово Deifel, оно ближе будет, по его мечтаниям, к деве, нежели Dieb, и прочие.
Стр. 83. Слово Король производится от слова Kerl (мужчина, мужик).
Стр. 89. Напечатана ругательным образом высочайшая степень российского дворянства – князь; ему, кажется, быть тем же, что по-немецки Knecht – холоп.
3) Из сего заключить должно, каких гнусных пакостей не наколобродит в российских древностях такая допущенная в них скотина».
Бейер, также писавший Историю России, вовсе не знал русского языка, в чем упрекал его и Шлёцер; а из указа по канцелярии Академии наук от 24 сентября 1752 года видно, что по слушании диссертации Миллера О начале русского народа некоторые профессора из иностранцев отказались дать мнение за неведением русского языка и русской истории, другие предложили отдать ее на суд природных россиян, а остальные предлагали всю диссертацию переделать и некоторые места выпустить; русские профессора Ломоносов, Крашенинников и адъюнкт Попов признали всю диссертацию предосудительной для России; один Тредиаковский, льстя сильным, представил, что диссертация вероятная и может быть напечатана, но только должно ее переменить и исправить. Вследствие этих объяснений вся диссертация не выдана и совсем уничтожена. Указ был подписан Григорием Тепловым и секретарем Петром Ханиным.
На древнеславянском гуня; гуней звалось старое изношенное платье, гуннами звались носители изношенного платья. Слово гунявый значило плешивый, а древние славяне брили головы, оставляя оселедец, как и ныне делают малороссияне.
Jornandes considéré les Slaves comme une branche des Venèdes, auxquels il donne tantôt deux tantôt trois ramifications principales, puisqu’il ajoute les Antes aux deux noms par lesquels d’abord il avait semble désigner toute la race. Procope, son contemporain, dit que d’abord les Slaves avaient tous le même nom, de même qu’ils ne parlaient qu’une seule et même langue, mais qu’il n’en était plus ainsi de son temps, les Antes étant déjà à eux seuls subdivisés en une infinite de tribus qui se répandaient vers l’extrême septentrion. [Иорнанд считает славян ветвью венедов, у которых он выделяет то две, то три главные ветви, поскольку добавляет антов к двум именам, которыми, как кажется, обозначает весь народ. Прокопий, его современник, говорит, что сначала славяне все назывались одним именем и говорили на одном и том же языке, но в его время все это было уже по-другому. Одни только анты разделились на бесконечное множество племен, которые распространялись в сторону крайнего севера. – франц.]
Для примера: въдув – вдов; вздух – воздух; век – век; готе – готово; глас – голос; гроез – гроза; девремя – до временно; дейзново – сызнова; кораблие – корабль; бояр – боярин; воевод – воевода; дар – дар; громад – громада, благословение – благословение; богат – богатый и др.
Славяне-паноняне занимали всю Нижнюю Венгрию, Славонию, часть Боснии, Кроации и Иллирию. Славяне-иллирийцы населяли Карпийские и Юлийские Альпы до Балкан и Македонии.
А васильев о древнейшей истории северных славян
О древнейшей истории северных славян до времен Рюрика, и откуда пришел Рюрик и его варяги
© ООО «Икс-Хистори», 2015
Чего не сделаем, недоразумеем, то, даст Бог, сделаем, не сегодня – завтра; а если и не мы, то наши потомки; но для того чтобы что-нибудь было сделано, надобно, чтобы оно было уже начато.
Многие восстанут против моих убеждений, но опровергнуть их нет возможности. Всё, что представляю я, всё основано на фактах, на сказаниях древних летописцев; я первый поблагодарю того, кто докажет мне мою ошибочность и основательнее меня объяснит приход варягов, но уверен в душе, что сделать этого нет возможности.
Мои соотечественники, примите этот добросовестный труд, – вам отдаю на суд его.
Читая в «Истории государства Российского» о призвании варягов и сличая со сказанием летописца Нестора, я был поражен ошибочностью выводов Историографа. Дальнейшие занятия объяснили причину: в половине прошедшего столетия Нестор был разобран учеными иностранцами, объяснившими славянскую летопись под влиянием немецкого фанатизма, небрежения ко всему русскому и плохого знания русского и, тем более, славянского языка. К несчастью России, Бирон (управлявший в то время государством) имел причину желать, чтобы русские не считали себя самостоятельным народом, и хотя несколько благородных россиян дерзали восстать против оскорбительных искажений и русского слова, и русской истории Бейерами, Миллерами, Шлёцерами, но их рвение было бессильно[1], немецкая партия одержала верх, и немецкое объяснение русской истории утвердилось столь твердо, что Карамзин, историк новейших времен, не решился спорить с авторитетом ученых иностранцев, признанных всей Европой великими толкователями русской истории.
Но истина, как ни была затемнена невежеством и недоброжелательством, должна была воссиять… Карамзин своим высоким слогом увлек русских читать историю не только России, но и всей Европы! Сомнения основательные: что скифы, гунны, обры, болгары были не пришельцы азиатские, но славянские колена, обитатели берегов Каспийского, Азовского, Черного морей и Дуная, быть может, примут достоверность; и тогда вся Европа увидит ложность понятий о средневековой истории.
Теперь, когда так много россиян занимаются изысканиями историческими, когда исторические сочинения азиатских народов (персов, китайцев и других) не есть недоступность для европейцев, – раскроется истина, быть может, мечтательных, на одних предположениях составленных переходов азиатцев, быть может убедятся, что греки называли скифами всех чужаков, и в особенности ведущих кочевую жизнь; что савроматами, то есть голубоглазыми, ящеровидными, называли они южных славян по ненависти к ним; что hun, hunne на древнесеверном немецком наречии значит великан[2] что обр на западном славянском наречии тоже значит великан; что Rise у скандинавов значит тоже великан; и потому Земля Обров, Хунигардия и Riseland, имена, которыми в древние времена звали Россию окружающие соседи, есть одна и та же страна высокорослых славян, и что монгольское государство Хунну существовало перед Рождеством Христовым не более 200 лет, а Хунь-ню (монгольские парии) вовсе и не входили в Европу, что видимо подтверждается неимением на западе Европы остатков монгольских племен, которые не могли бы исчезнуть до последнего признака, когда колена славянские составляют значительную часть населения Германии, а остатки вторжения монголо-татар в XIII веке оставили поселенцев во многих местах России.
Видимо, что древние южные славяне, как и все древние многолюдные народы, разделялись на множество поколений, носивших каждое свое собственное имя, и когда несколько поколений соединялись перевесом одного которого-нибудь в отдельное государство или владение, владение это называлось именем государствующего поколения или владетельного дома; падал этот владетельный дом, переходил перевес на сторону другого – и те же владения под владычеством сего последнего получали опять новое имя, от чего и произошли сказания о народах скифов, гетов, сарматов, аланов, харбатов, гуннов, венедов, болгар и других[3].
В Воскресенской летописи сказано: «И пришедше словене с Дуная и седоша у озера Ладожского, оттоль пришедше седоша около озера Ильмень, и нарекошася Русь, реки ради Руссы еже впадает в Ильмень…» Не та ли это история, что и со всей Европой: пришли славяне с Дуная, покорили туземцев, с той разницей, что найдя на Ладоге и Ильмени прежде их пришедших сородичей, говоривших тем же славянским словом, полнее слились с ними, приняли название побежденных и составили с ними одно государство?
Вникните в сказания о венедах, неоспоримо звавшихся также руссами и давших свои прозвания: Русна – Куриш-Гафу; Русса – главному рукаву Немана и окрестностям: Russi, Russneiten, Varuss, Rositen, Rossiene и произошедшим от них названия по Russi – в смысле русского слова за Русью (по Руси, Порусье, как говорится – Поречье, Полесье и т. и.), из которого выявилось наименование Пруссии.
Нельзя опровергнуть, что между огромными массами славян, шедших с Дуная, одна под названием руссов-венедов проникла до Балтийского моря и заселилась в нынешней Северной Германии, другая прошла к Ладоге и Ильменю (к оконечностям Балтийского моря) и, встретив там прежде заселившихся славян-руссов, оземилась с ними.
Самые сношения в древности новгородцев с торговыми городами Германии не указывают ли на наследственные, но ныне давно забытые отношения славян новгородского происхождения от славян при дунайских?
Полные переводы на русский язык малоизвестных нам древних сочинений Востока, Юга и Запада увеличат наши сведения о древних россиянах и высвободят нам родную историю от вольноискажения иностранцами. И теперь уже читаем мы: историки времен Диоклетиана, III столетия по Рождеству Христову, писали, что в персидских междоусобиях принимали участие рюсси (Russ)… Моисей Харентский, живший в V веке, знал, что русский народ примыкает жилищами к Дунаю… Молдавы и волохи, столь давно потерявшие самобытность и от того исказившие свой родной язык, сохранили еще множество русских слов в их полной чистоте[4]. И верно мы отыскали бы у них верные сведения о гуннах, гетах, обрах и других.
Эверс нашел сказание, что за сто лет до Рюрика две тысячи русских судов предпринимали поход на Византию, помогая болгарам… Быть может, окажется исторической истиной мысль, казавшаяся прежде дерзкой гипотезой: что Русь еще до призвания Рюрика, от V до IX века, соединенная с Болгарией, составляла с ней один народ, разделенный, подобно Древней Греции, на дробные владения, но кои совокупно владычествовали до половины IX века пространством от берегов Ильменя до Балкан и Адриатического моря[5]. Между многими фактами, поддерживающими эти убеждения, служат также буллы пап IX века, запрещавшие служить обедни по болгарскому обычаю на русском или славянском языке. Не явно ли, что болгары были славяне и имели общий славяно-россам язык? Это убеждение объяснило бы легкость, как бы привычность северных россиян делать при Игоре и Олеге походы на юг, нападать на Константинополь, на их малых ладьях, что невозможно было бы исполнять иначе, как прибрежным судоходством вдоль гостеприимных берегов.
1 Собственноручная Записка Ломоносова о русской грамматике Шлёцера.
«1) Хотя всяк, российскому языку искусный, легко усмотреть может, коль много нестерпимых погрешностей в сей печатающейся, беспорядочной грамматике находится, показующих сочинителевы великие недостатки в таковом деле, но больше удивится его нерассудной наглости, что, зная свою слабость и ведая искусство, труды и успехи в словесных науках природных россиян, не обинуется приступить к оному, и как бы некоторый пигмей поднял Альпийские горы.
2) Но больше всего оказывается не только незнание, но и сумасбродство в произведении слов российских. Кроме многого, что развратно и здравому рассудку противно, внесены еще ругательные чести и святости рассуждения, что видно из следующих примеров.
Стр. 58. Боярин производится 1) от дурака; 2) от барана.
Стр. 82. Слово Дева производит Шлёцер от немецкого слова Dieb (вор), от голландского teef (н… д…), от нижнего саксонского слова Tiffe (сука). Диво, что сумасброду не пришло в голову слово Deifel, оно ближе будет, по его мечтаниям, к деве, нежели Dieb, и прочие.
Стр. 83. Слово Король производится от слова Kerl (мужчина, мужик).
Стр. 89. Напечатана ругательным образом высочайшая степень российского дворянства – князь; ему, кажется, быть тем же, что по-немецки Knecht – холоп.
3) Из сего заключить должно, каких гнусных пакостей не наколобродит в российских древностях такая допущенная в них скотина».
Бейер, также писавший Историю России, вовсе не знал русского языка, в чем упрекал его и Шлёцер; а из указа по канцелярии Академии наук от 24 сентября 1752 года видно, что по слушании диссертации Миллера О начале русского народа некоторые профессора из иностранцев отказались дать мнение за неведением русского языка и русской истории, другие предложили отдать ее на суд природных россиян, а остальные предлагали всю диссертацию переделать и некоторые места выпустить; русские профессора Ломоносов, Крашенинников и адъюнкт Попов признали всю диссертацию предосудительной для России; один Тредиаковский, льстя сильным, представил, что диссертация вероятная и может быть напечатана, но только должно ее переменить и исправить. Вследствие этих объяснений вся диссертация не выдана и совсем уничтожена. Указ был подписан Григорием Тепловым и секретарем Петром Ханиным.
На древнеславянском гуня; гуней звалось старое изношенное платье, гуннами звались носители изношенного платья. Слово гунявый значило плешивый, а древние славяне брили головы, оставляя оселедец, как и ныне делают малороссияне.
Jornandes considéré les Slaves comme une branche des Venèdes, auxquels il donne tantôt deux tantôt trois ramifications principales, puisqu’il ajoute les Antes aux deux noms par lesquels d’abord il avait semble désigner toute la race. Procope, son contemporain, dit que d’abord les Slaves avaient tous le même nom, de même qu’ils ne parlaient qu’une seule et même langue, mais qu’il n’en était plus ainsi de son temps, les Antes étant déjà à eux seuls subdivisés en une infinite de tribus qui se répandaient vers l’extrême septentrion. [Иорнанд считает славян ветвью венедов, у которых он выделяет то две, то три главные ветви, поскольку добавляет антов к двум именам, которыми, как кажется, обозначает весь народ. Прокопий, его современник, говорит, что сначала славяне все назывались одним именем и говорили на одном и том же языке, но в его время все это было уже по-другому. Одни только анты разделились на бесконечное множество племен, которые распространялись в сторону крайнего севера. – франц.]
Для примера: въдув – вдов; вздух – воздух; век – век; готе – готово; глас – голос; гроез – гроза; девремя – до временно; дейзново – сызнова; кораблие – корабль; бояр – боярин; воевод – воевода; дар – дар; громад – громада, благословение – благословение; богат – богатый и др.
Славяне-паноняне занимали всю Нижнюю Венгрию, Славонию, часть Боснии, Кроации и Иллирию. Славяне-иллирийцы населяли Карпийские и Юлийские Альпы до Балкан и Македонии.
Текст книги «О древнейшей истории северных славян до времен Рюрика, и откуда пришел Рюрик и его варяги»
Автор книги: Александр Васильев
Жанр: История, Наука и Образование
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Какие же варяги дали приказание иностранцам называть вовсе не скандинавов – россами, руссами, русинами, роксоланами, руссоланами[16] 16
Некоторые писатели силятся доказать, что руссоланы произошли от соединения руссов с аланами, что, впрочем, нимало не доказывает, чтобы и русы, и аланы не были славянами.
Но кроме древнейшего города Старая Русса, неизвестно когда основанного на реке Порусье, есть речка Руса в Курской губернии. Историческая речка Рось, или Русь, протекает в Киевской губернии, в нее впадает речка Россавка; и сколько в России и в Финляндии, куда проникали руссы, древних рек, урочищ и селений: Русс, Русинова, Рускозерье, Рускоозеро, Русколе, Рускела и т. и. Нестор, по Лаврентьевскому списку на четвертой и далее страницах излагая пути современных ему варягов: «в греки и обратно по Днепру до моря Варяжского», говорит: также и из Руси может идти по Двине в варяги; следственно, его варяги XI столетия – не Русь, Русь – не варяги. Где же эта Русь? Видимо, Нестор говорит про свое время, но он же упоминает о ходе в варяги по Ловати, Ильмень-озере, Волхову, Нево (не называя его озером), а в его время все это была уже Русь. Явно, что в Северной России была местность, звавшаяся «Русь», и именно по Ловати и около Ильменя озера; и это было ведомо историку Нестору[17] 17
А варяги его, то есть верингеры, к которым из Руси можно было идти по Двине и по Нево, были прибалтийцами.
Находились охотники производить россиян и от готов, или готфов, основываясь на историке Иордане, повествовавшем, что в III веке явилась готская дружина на Балтийском море, которая, усилясь пришельцами разных племен, устроилась в сильное государство Германариха, тревожившее Греческую империю до прихода гуннов от Азовского моря, разгромивших готов; но готы, выйдя из Скандинавии прямо на берег нынешней Пруссии, вытеснили или покорили вандалов, герулов, ломбардов, бургундов, саксов, славянское племя венедов и обратились к Черному морю. Богом хранимые славяне Севера могли видеть их погром. Но кратковременная держава готов не имела влияния на славян Ильменя, Ладоги и серединной России[18] 18
В IV веке Новгород, по сказанию Иорнанда, завоеван был Германарихом, но скоро опять восприял свою независимость (Военная энциклопедия. Т. 9. С. 538). При грешной, нам, русским людям, беззаботности, прояснить историю древнейшую северных славян. Это сказание может служить только убеждением в древности гражданственной жизни новгородцев.
Карамзин, усиливаясь доказать, что мы – потомки шведов (грустно видеть, как вера в капризно-самонадеянного Шлёцера губила в нашем благородном Карамзине даже гордость гражданина), представлял, что финны зовут шведов россами, руотсами и рутсами. Я вслушался в название, даваемое финнами шведам, и убедился, что они зовут шведов не руссами, а рутцами (рутцы), а русских зовут венелейсами; откуда же это название русского народа. Прежде чем ссылаться на созвучие (и на этот раз весьма натянутое), должно бы вникнуть в легенды финнов, в дух языка их, в первоначальное значение финских слов, и едва ли не найдут в этих названиях сказаний о великанах и колдунах; в исландских сказках говорится о Risaland (Ризаланд), стране великанов. Но пишущие о России озаботились ли узнать происхождение слов рутцы и венелейсы?[19] 19
Прибалтийские славяне долгое время были известны под именем венедов. Под этим именем они обозначены на карте III века Пейтингера; название венелейсы не происходит ли от слова венеды? Балтийское море звалось некогда Sinus Venedicus. Прибалтийские финны могли знать про балтийских венедов и именем их прозвать вообще всех славян.
Глава вторая
Мои разыскания и доказательства, откуда пришел Рюрик и кто были его варяги
Non ex vulgi opinione, sed judice rationis Senae.
Воздав должное благодарение святым монахам, сохранившим для нас, отдаленных потомков, деяния своих времен, и хотя небрежными словами, но указавшим путь к отысканиям древнейшим (Примечание 10), потщимся очистить от мглы веков их сказания, стереть с них ржавчину, наложенную умствованием не понявшего их иностранца Шлёцера, и со светочем русского чувства объясним проименование славян россиянами, и откуда пришел Рюрик и кто были его варяги.
Из всего вышеизложенного видим:
1) Сказание Иорнанда, готского историка, о существовании Новагорода и Славянска в VI веке (Карамзин находил сведения о построении Новагорода вскоре после Рождества Христова); сказания Ангария, проповедника христианства в Швеции, о разорении Славянска; легенды Скандинавии и финнов о русском Алдейгоборе[20] 20
Неподалеку от Ладожского озера есть урочище Старое Городище; название Старое Городище – то же, что Алдейгоборг.
[Закрыть] ; неизвестность времен даже существования городов, которых видимы теперь только следы, как Кобыльего града близ Пейпуса и весьма многих других городищ; неизвестность времени построения многих и доныне существующих городов доказывает», что славяне Севера за много столетий до Рюрика имели оседлость, значительность и гражданственность, следственно, были столь же устроены, как и греки древних отдельных государств Греции, и, естественно, имели своих Демосфенов, Периклов, Фемистоклов, которые неминуемо проявятся в стране, раздробленной на малые области и управляемой выборными лицами. Но многие русские не хотят сообразить, что существование городов, то есть благоустроенных общин, не может быть без благоустроенности гражданской, и как бы боятся подумать, что северные до-рюриковские славяне, имея города, должны были иметь установления, законы, войны и замирения.
2) Славяне Севера, чуждые тревог и волнений южных славян, должны были иметь, как градожители, и свою степенную историю, прерванную великими внутренними междоусобиями, из которых выявился Рюрик с его новым однодержавным правлением, прерванную проникновением в Россию христианства, не только обратившего всех тогдашних писателей, то есть монахов, к греческим сказаниям, но увлекшего их в ненависть ко всему языческому, то есть ко всему прежде бывшему; отчего Нестор и все древние составители или переписчики истории России, начиная сказания свои от Сима, Хама и Иафета, передав хронологию греков, переходят прямо от греческого императора Михаила (при котором возникли сношения между греками и славянами севера, и с ними проникла в Россию христианская религия) к современным Михаилу событиям в России. Вот слово в слово начало сказания Нестора: «в лето ST… [6360] индикта EI [15] день наченша Михаилу царствовати, начата прозываться русска земля. О сем бо уведахом яко при сем Цари приходиша Русь на Царьгород, якоже пишется в летописании Гречестем, темже от селе начнем и числа положим». Но ныне видим мы из сказания Бертиния, что руссы приходили к Константинополю в первый раз как послы в 839 году, а по свидетельству Симеона Логофета – приходили в 852 году как враги на бесчисленной флотилии, и патриарх Фотий в своем циркуляре говорит о них в 866 году, следственно, все это было ранее прихода Рюрика в 859 году и доказывает древнейшее существование России могучим государством; но как греки не могли писать о событиях на севере России, бывших прежде этого времени, то и наши бытописатели монахи, считая себя более греками, чем славянами, с полным небрежением к временам языческим, начинают свою новую историю с IX столетия; историю, прерванную также изобретением в 863 году Кириллом и Мефодием новой греко-славянской грамоты, заменившей древнейшую славянско-глаголитскую и руны жрецов славянских, – причем грамота глаголитская, изобретенная (по сказаниям) святым Иеронимом в IV или V веке, сделалась достоянием и знаменем славян-католиков; а кирилловская – славян греко-руссов. (Приложение 11) Остатки же рун, вовсе нам непонятных, мы и теперь видим на Варашевом камне (у берега Ладожского озера) и многих других.
3) Руссы, одноплеменные новгородцам, кривичам, древлянам, полянам, радимичам и прочим, вовсе не происходили ни от шведов, ни от готов, ни от пруссов (с последними, по сказанию прусского историка Lucas-Dav, россияне вели войну еще в VI веке), но были самобытным славянским племенем. Неопровержимо, что одна часть руссов обитала у западных берегов Балтийского моря, за Одером, состояла в пределах Римской империи; ее русские Princeps, Dux и прочие, ратоборствовавшие на турнире в 937 году, неминуемо были католики; потому что по условию турнира только католики могли принимать в нем участие. Другая же часть руссов обитала вокруг Ильменя и в окрестностях Старой Руссы. Повторяю слова Воскресенской летописи: «И пришедше Словени, от озера Ладогскаго седоша около озера Ильменя и нарекошася Русь, реки ради Руссы, еже впадает в озеро», – и из этой части руссов образовались отдельные селения, вольные сечи удальцов руссов по рекам Варяжи и Варанды, впадающим в Ильмень и до сих пор сохранившим свои названия; но о существовании которых, кажется, и не ведают наши изыскатели Руси.
Между множеством рек и речек, впадающих в Ильмень (окрестные жители насчитывают до 170) четвертое или пятое место по водности своей занимает Варяжа (иные зовут ее Веряжа). Ныне она широтой до 70 сажень, а глубиной только от трех до четырех аршин; при ее устье стоит полузапустелый монастырь Развяжский-Перекомский. Один монах говорил мне, что в древности монастырь назывался по имени реки – Варяжский Перекопский, производя последнее название от какой-то переколи (перерыти, плотины). Вверх по реке Варяже, между деревнями Любоижмой и Горошковой, есть два насыпных песчаных кургана, на них не растут ни лес, ни трава, ветры и дожди многих столетий значительно уменьшили высоты, но не могли уничтожить, а прорытие их было бы любопытно. Близ второго кургана находится монастырь Клопский с мощами святого угодника Михаила, юродивого Клопского; церковь и многие службы построены царем Иоанном Васильевичем Грозным, но колодезь близ монастыря считается доисторической древностью. За Варяжей впадает в озеро река Звадна, потом Варанда, ее же зовут и Веренда (варягов звали также варанги, веренды и пр.), потом реки: Черная, Шелонь, впадающая двумя рукавами, и т. д. Замечательно, что берег Ильменя у Коростина зовется Городок, на нем есть погост городище; предание говорит о существовавшем тут городе, следственно, это место древнеисторическое; другая часть деревни Устрика зовется Слуда. В числе послов Игоря к константинопольскому императору был Слуда; Карамзин и его с другими товарищами обратил в скандинава – когда, быть может, он был владетель участка земли на берегу Ильменя и древнерусский человек.
Там же, где впадают в Ильмень Варяжа и Варанда, есть село Буреги, ручей Воецкий, губа Липайские ворота, остров Орелец, губа Орелецкие ворота, острова Большой и Малый Железна; близ озера есть гора Бронница, окруженная курганами. Эти от древности оставшиеся прозвания явно высказывают, что не смиренные хлебопашцы и рыболовы были древними обитателями края; им бы и в голову не пришло назвать незначительные речки, истоки и острова Воецкими, Липайскими, Орел едкими, Железными, а гору назвать Бронницкой.
Нестор, много читавший греческие сказания или переводы с греческих сказаний Григория Пресвитера Мниха и мало собиравший сведения с севера, мог назвать руссов заильменских, пришедших в Новгород от рек Варяжи и Варенды, руссами-варягами и прибавить: с берегов моря Варяжского, которое всем тогда писавшим грекам казалось разливавшимся у самого Новагорода, то есть Нестор, прозвавший все моря Европы Варяжскими, рассказывая и для него древнее предание о выходе первых варягов из-за моря, сам увлекся древним названием Ладожского озера и Ильменя – «отдаленнейшим краем Западного океана» (слова греческому императору VI века славянских послов к хану Аварскому) и не объяснительно бросил слово: «Рюрик и его варяги пришли из-за моря Варяжского», когда Рюрик пришел от реки Варяжи, что у озера Ильменя. [21] 21
Ильмень – как и выше сказано – имя финское, имеет у финнов значение: отверзтое, незапертое (Географический словарь). Не намекает ли и это название на соединение Ильменя с морем? На принадлежность его к морю? Татищев говорит: «Финны жили за Ладожским озером, которое на их языке называется Русским морем», следственно, Нестор мог привести варяго-руссов из-за этого моря.
[Закрыть] Иначе, если бы Рюрик и его варяги были из-за Одера или из Скандинавии, то надо бы было их не призвать, но посылать за ними посольство, которое должно было проходить чуждые земли, переправляться морем – все это не могло бы укрыться от местных историков, и дело призвания не было бы, как понятно из сказаний Нестора, «домашним делом». Скандинавы и воины из-за Одера принесли бы с собой католицизм, в те времена владевший всем западом Европы, и сношения с Римом или верования в Одина и в мифологию скандинавов (датчане вполне приняли христианскую веру в 840 году, при Гормоне XXVII короле «по Маллету»; но христианство за много столетий было уже распространено по всей Скандинавии). Скандинавы внесли бы также язык свой, по крайней мере, испестрили бы славянский вводом чуждых слов, но у Нестора во всех его списках и в Переяславльском летописце нет ни одного речения неславянского[22] 22
Обращаю внимание на множество татарских слов, оставшихся у нас от двухсотлетнего вторжения татар, но нет и признака скандинавских у Нестора, который, как и Переяславльский летописец, руководствовался древнейшими переводами Григория Пресвитера Мниха со сказания Иоанна Антиохийского Малалы (разыскания князя Оболенского).
Наконец, у Нестора мы читаем: Рюрик (переходя к славянам) «пояша с собою всю Русь», то есть весь народ свой. Подобное переселение могло ли бы не отозваться, даже не потрясти всего оставляемого края, тем более могло ли пройти вовсе никем не замеченным? У него же читаем: «Славянск же язык и русской един есть, от варяг бо приидоша и прозвашася Руссию, а первее беша словене»[23] 23
Для ясности повторю сказанное во введении: «и пришедше словене с Дуная и седоша у озера Ладожского, оттоль пришедше седоша около озера Ильменя, и нарекошася Русь, реки ради Руссы еже впадает в Ильмень».
4) Сведений для истории северных славян и руссов должно искать на севере, собрав для сего предания в Швеции, Норвегии, Дании и Пруссии, а внутри России не только у природных россиян, но и у поляков, и финнов, и эстов. Я не имел ни времени, ни возможности заниматься разработкой столь великого дела; но, искав местные настоящего времени сведения, с удовольствием встретил трех финнов, способных служить проводниками для открытия и собрания сведений о древней России.
Варяги первоначальные, современные Рюрику, были то же, что запорожцы XIV и XV века, то есть удальцы, собравшиеся из разных колен славянских, но более из близ обитавших руссов (Старой Руссы), жили за Ильменем по берегам Варяжи и Варанды и не имели ничего общего со скандинавами, удальцами морскими. Г. Максимович в сочинении своем «Откуда идет Русская земля» говорит: «Руссы на севере могли именоваться варягами, причисляться к ним и не быв соплеменниками прочих варягов; но только по общему пребыванию их на Варяжском море, по одинаковому с ними на море том образу жизни – варяжскому, и даже, может быть, по участию своему в их подвигах на суше».
В словах этих высказывается не иностранец Шлёцер, а русский человек, но сбитый с истинного толка последователями скандиномании.
Все писавшие о России впадают в две ошибки: 1) бездоказательно, но настойчиво называя скандинавских пиратов варягами Рюрика и тем смешивая людей совершенно разнородных и 2) впадая в анахронизм, объясняя древнейших варягов Рюрика по сведениям о верингерах, современных Нестору, – составлявших разноплеменную дружину телохранителей византийских императоров, и тем смешивая людей совершено разнонародных и разновековых.
Из всех в мире историков первый Нестор заговорил о варягах, но по смыслу слов его же, Нестора, варяжского народа не существовало, у Нестора была варяги-руссы, варяги свей, урманы, готы, англы и другие; видимо, он говорит про военных наемников своего времени; впоследствии звание варяг обратилось в равносильное званию католик, иноверец. У него все не греки – варяги, и все моря, даже Средиземное, – Варяжские. Карамзин справедливо заметил, что Нестор не мог основательно знать и для него древнего происшествия: прихода первых варягов Рюрика.
Во всех летописях, также в летописи русских царей, объяснительно сказано о варягах: «И идоша за моря к Руси к Варягом, сице бо зваху Варяг Русью, яко се друзии зовутся Свее. Тако реша: Русь, Чю, Словене, Кривичи и вся земля, реша, наша велика и обильна, а порядка в ней нет».
Есть ли возможность оспаривать видимость, что свей были вовсе чуждым народом, а Рюриковы варяги были руссами, не только одноплеменными со славянами, но даже большая часть этих руссов обитала между славян и была главным первоупомянутым племенем славян, искавших себе правителей.
При этом должно иметь в виду, что летопись русских царей (летописец Переяславля) писана в XIII столетии, когда верингеры Константинополя, находники из Скандинавии, были названы в России варягами, потому что варягами именовались тогда в России вообще оруженосцы, воинственники. И второе – потому что иностранное слово верингер было тяжело для произношения нашим праотцам; но летописец, говоря в XIII веке о событиях IX, ясно обозначает различие между варягами IX и XIII столетий, говоря: «и идоша к Руси к Варягам сице бо зваху (звахоу – времени прошедшего) Варяг – Русью, яко се друзии зовутся (зовоутся – времени настоящего) свее».
Карамзин в примечании 92 к первому тому «Истории государства Российского» (изд. Эйнерлинга) говорит: «Один арабский писатель упоминал о Баранском море и о народе варанк». Я отыскал это сказание и с грустью должен упрекнуть Карамзина в желании оскандинавить руссов, до того настойчивом, что сами факты, им приводимые, представлены не вполне и односторонне. Карамзин взял сказание о варанках у своего указателя Шлёцера; но вот буквально слова Шлёцера, употребившего все усилия подавить разыскания о древнейшей истории до-рюриковской России. Разбирая Нестора, Шлёцер говорит: «У Нестора Варяжское море явным образом обозначает не только Балтийское, но и Немецкое и даже Средиземное море» (это подтверждает мое замечание, что Нестор все не греческое звал варяжским), «но кроме России не находил я нигде в прочей Европе следов к сему названию, которое однако же известно было закаспийским арабам; Северное море они звали аранским, а Рейске прибавляет к тому: «Варанк есть название народа, живущего у берегов Варанкского моря»; впрочем, я (Шлёцер) читаю арабское название варанк; но Рейске читает варнак!» Вот единственный факт существованию какой-то Варанкии!
Арабские писатели эти были: Абир – Риганила-Бирунский и Тадз – Керетин Носеира-Тусский.
Но на чем основали арабы свою геогра фию севера? Мы видели пример подобный у Птоломея Александрийского, зачем же признали сказкой его народы России: карвоны, осени, салы, кареоты, пагириты, офлоны, суляна, биссы, бастарны, пиевняты, ставаны, судины и прочие, чем они хуже варанков или варнаков. Тем, что они при явной ложности не поддерживают любимой мысли скандинавов?
Если основывать доказательства на одних соображениях, на слове «может быть», общем аргументе наших историков, то почему же варяги, то есть руссы, жившие по рекам Варяже и Варанде, не могли звать прибрежья своего озера Варяжским или Варандским берегом, а самое озеро – морем? Мы имеем данные, что Нево (Ладожское озеро) звалось морем. Для тогдашних русских плавателей необозримое для глаза пространство вод было морем, но и в нынешнее время где положительное различие озер и морей? Разве русские моря Байкал, Арал и Каспий – не озера? И многим ли более Ладожского озера Аральское море, имеющее в окружности менее 800 верст? А Ладожское озеро и Ильмень соединяются своими протоками с морем, чего не имеют ни Каспий, ни Арал, прозванные морями[24] 24
Из Байкала вытекает река Ангара, которая впадает в Енисей, а Енисей впадает в море.
И прибрежные жители Варяжи и Варанды могли хвастовски называть себя варягами и варандами с берегов своего «Варяжского моря». Это так естественно для самохвальников, для удальцов нашего народа, и также естественно арабу тех времен, собиравшему сведения от дальних заходников, поверить самолюбивому рассказу варяга или темному рассказу о варягах.
Но неоспоримо то, что на севере никто не знал ни моря Варяжского или Баранского, ни народа варанк. Следственно, происхождение варягов Рюрика и Баранского моря арабов должно искать внутри России.
Гласность верингеров Константинополя, вся их значительность была именно во времена Нестора, который по созвучию смешал их с варягами, не разобрав, что руссо-варяги вовсе не тождественны с верингерами, составившимися из усмиренных в своем отечестве удальцов Нормандии. Верингеры, как вольнобродячие воины, сделались известны гораздо позже Рюрика и только с X столетия начали появляться в Константинополе, и не ранее XI столетия (1030 года) упоминается в летописях византийских об учреждении особенных телохранителей императорских, называвшихся Wäringer-ами и составлявших разноплеменную дружину foederati (союзников); они набирались преимущественно из скандинавов, потомков громителей Запада Европы, сохранивших наследственный навык к бродячей жизни, но между ними и варягами Рюрика прошло полтора века.
Приняв мои соображения, понятно будет молчание о варягах историков Швеции, Норвегии, Дании, понятно будет, отчего историки Шотландии, Англии, Франции зовут северных пиратов норманнами, скандинавами, аумстенами – и нигде варягами, явное доказательство, что между ними не было никакого тождества; понятно будет, как толпа варягов IX века могла не завоевать, но овладеть своим вмешательством сильным племенем славян новгородских; понятна будет разница действий скандинавов, свирепствовавших везде на Западе, – от варягов, облагавших мирной данью славян; понятно будет, как по изгнании варягов, через один только год, вольные славяне призвали их же, варягов, к себе властителями; понятно будет, для чего варяги в первый год своего призвания поселились не в Новегороде, а раздельно, окрест Новагорода, чего не могли бы сделать иноземцы.
На вопрос – как могли варяги Рюрика так скоро утвердиться в стране славянской, что через два только года от входа в Славянию, в 862 году, Рюрик владел уже всей нынешней Великороссией и частью Белоруссии? – отвечаю: воители Рюрик, братья и дружина его, призванные из сеч варяжских, бывших на реках Варяже и Варанде, «у озера Ильменя, были руссы из народа славянского, следственно, общего с новгородцами языка и происхождения», могли иметь друзей, даже родичей в Новегороде, с помощью которых благоразумный, отчизну любивший Гостомысл устроил их призвание и помог их утверждению.
Повторяю до сих пор никем не оцененное слово Нестора, у него мы читаем: «Славянск же язык и русский един есть, от варяг бо придоша и прозвашеся русию, а первое беша словене, и аще и поляни звахуся по словенска рече бе». Что может быть вразумительнее, что варяго-руссы были из славян и одного с ними языка, а вовсе не шведы, не норвежцы (не свей, не урмане), то есть вовсе не скандинавы, а славяне[25] 25
Герберштейн писал (в начале XVI века), что первые наши князья пришли из воинственной земли прибалтийских славян – из Велетской Руси.
Здесь необходимо заметить, что летописцы России нигде не упоминают о толмачах (переводчиках) между варяжскими правителями, их сподручниками, разосланными по России, и славянскими народами. Явное доказательство, что язык их был общий, а IX столетие было позже Вавилонского столпотворения, и норманны не одним языком говорили со славянами.
Все эти убеждения подтверждаются еще доказательством, на которое как-то не хотели обратить внимания наши историки, – варяго-руссы, неведомые шведам, норвежцам, датчанам и пруссам, но обитавшие где-то на берегах Балтийского моря, дав властителей государству Русскому, без всякого разгрома, без истребления мором вдруг исчезли с Балтийского моря до последнего человека, не оставив после себя не только истории, но никаких памятников даже в названиях местных урочищ, в которых проживали! Но в России на Днепре остров Хортица сделался с XI столетия местом сходбища скандинавов.
Явно, что: 1) варяги Рюрика, первое в России войнолюбивое казачье общество, не жили на Балтийском море, и 2) верингеры времен Нестора не имели никакой оседлости, были не народом, а удальцами из всех народов. С призванием новгородцами в 862 году предводителей «заильменских руссо-варягов» на государствование руссо-варяги, естественно, слились со славянами, принявшими общее, собирательное имя россиян, и самые сечи, селища варяго-руссов, вошли в состав общего государства. При Рюрике звание воина по стоянного войска обратилось в звание варяг, как нынче ближайшие к государю войска называются гвардией, а все нерегулярные легкие войска зовутся казаками (Оренбургские, Черноморские и другие), и эти русские варяги имели свое время славы: в 902 году семьсот руссов – киевских варягов служили во флоте греческом и им платили 100 литр золота (Карамзин, из memoire popul. II. 972 – 1035). Не явственно ли, что эти киевские варяги были в Константинополе гораздо прежде норманнских заход ников, составлявших впоследствии дружину foederati? Вполне вероятно, что в России название варяга скоро бы исчезло, когда бы буйные головы Скандинавии, не знавшие куда пристать по падении в их отечестве пиратизма, не составили бы нового сословия верингеров, которых Нестор, и один только Нестор, назвал варягами.
С основательностью можно принять следующий вывод: варяги Рюрика, пришедши из-за Ильменя, при Рюрике и Игоре были в почете и дали название свое воинству русскому, которое было и на кораблях в Греции в 902 году. Скандинавы, по укрощении их пиратизма, проникли с русскими варягами в Константинополь… но как русские домоседы не любили скитаться по чужим землям и скоро отстали от Греции, то скандинавы, привычные к бродяжничеству, завладели промыслом наемных воинов в Константинополе и обратились в оруженосцев – в верингеров.
Приняв эти выводы, мной основанные на исторических данных и на хронологических расчислениях, понятно будет, откуда в верны герской, или варингерской, страже греческих императоров были и норвежцы, приветствовавшие в Цареграде норвежского принца[26] 26
Это обстоятельство поддерживало убеждение скандиноманов (Карамзин).
[Закрыть] ; но это вовсе не доказывает, чтобы норвежцы были варягами или чтобы наши варяги были из норвежцев.
Нестор повествует (и вполне подробно) про ближайшие к нему времена: «В лето 6452 Игорь совкупив вой многи: варяги, русь и поляны и кривичи и тверьце и печенеги и проч.». Игорь не был владетелем Скандинавии, следственно, не мог совокупить скандинавов с подвластными ему народами, да и откуда взял бы он варягов и руссов из Скандинавии, когда, по словам того же Нестора, Рюрик, переходя к славянам, «пояше всю русь с собой»? Но это не опровергает убеждения, что варяги были заильменскими жителями или особенного рода войском в России, наподобие того как нынче есть гвардия, казаки…
И здесь я должен упрекнуть Карамзина в настойчивости его скандиномании. Передавая это повествование, он говорит: «Игорь, собрав новое войско, призвал варягов из-за моря». Я тщательно пробежал сказание во всех списках Нестора и увидел только: «совкупив вои многи: варяги, русь и пр.», а о вторичном призвании варягов из-за моря нет и помину.
Преподобный Нестор, а за ним и Карамзин говорят, что в 1014 году новгородцы, отказавшись платить дань великому князю киевскому, вооружились и призвали варягов. В 1018 году изрубили ладьи, на которых Ярослав хотел уйти к варягам. Все эти сказания выказывают близость варягов, нахождение их, так сказать, под рукой. Призвать чуждых варягов для защиты от войск своего князя, готовых идти войной, было невозможностью! Швеция, Норвегия, Дания для тогдашних мореплавателей были весьма далеки; и как бы скальды и басенники скандинавов, составители саг, умолчали бы об этих сношениях! Явно, что преподобный Нестор везде называл варягами и варягов заильменских, и верингеров, наемных воинов в Константинополе. Действительно, толпа скандинавов в шестьсот человек, искавшая приюта, как подробно рассказывает исландская сага (Примечание 6), приходила служить Ярославу самовольно, без всякого призвания, но никто из этой толпы и не думал называть себя варягом. Видимо, что и преподобный Нестор разделял варягов-русь от варягов-свеев, но только ошибочно прозывал их одним прозванием.
Писав эту статью, я проверял ее со сказаниями наших разыскателей истории и увидел, что мысль моя о происхождении запорожцев от верингеров представлялась уже Сенковскому[27] 27
Скальковский и Средневский, написав по несколько томов, нимало не выяснили происхождение запорожцев.
Мысль составителя статьи «Военно-энциклопедического лексикона», что название варяги произошло от слов War, Wehre (война, оружие), остроумна, но она принадлежит к верингерам и не делает варягов Рюрика немцами, как татарское слово каз (гусь) не делает казаков татарами. Созвучия слов могут вводить в странные ошибки: мы видели, как переделкой шведского Родслагена в Росслаген хотели выяснить гнездо русского народа.
Происхождение слова варяги откроем, когда вникнем в свою Святую Русь, ознакомимся вполне с языком отечества, перестанем коленопреклоненно, без обсуждения, читать чужие сказания – о чем же? – об истории своей родины! Варяги – не есть ли собственно русское слово? И теперь народные рукавицы, шерстяные или пуховые, зовутся вдряжки, варяжки; поищем и, быть может, найдем объяснение русское, не ходя на поклон в Скандинавию да в Немецию! Есть русское слово вар — древнее выражение солнечного жара. Равных нам сотворим их еси понесшим тяготу дне и вар (Матф., XX); вар — клейкая смола у сапожников, спущенная с воском; вар — кипяток; вар — состав для гарпиуса, сала и серы, вар (у кузнецов) – железо, раскаленное добела, варя — напиток, приготовленный одним затором (Владимир повеле сварить триста вар меду); варя — огромное количество одногородного кушанья, сваренного на общенародный обед. Варя — у солеваров продолжение работы от затопки печи до выноса соли на сушильню[29] 29
На месте указываемой мною родины Древней Руси и варягов, вокруг всего Ильменя, было всегдашнее производство соли, и везде производилось варничество, или варяжничество, то есть – варяние (вываривание) соли. Есть еще слово, созвучное варягам, – вериги – цепи, узы («Повеле связати его вериги железными». Деяния. 21–33).
Внимание! Это не конец книги.