алексеев история крепостного мальчика читать полностью

История крепостного мальчика — Сергей Алексеев

Глава первая. Барыня Мавра Ермолаевна

Родное село

Село назы­ва­лось Зако­панка. Сто­яло оно над самой рекой. С одной сто­роны начи­на­лись поля. Ухо­дили они далеко-далеко, куда глаз видел. С дру­гой — был парк и усадьба гос­под Воро­тын­ских. А за рекой, за кру­тым бере­гом, шел лес. Тем­ный-тем­ный… Страшно было в лесу, а Митька бегал. Не боялся, хотя и фами­лия у него была Мышкин.

Про­жил Митька в Зако­панке десять лет, и с ним ничего не слу­ча­лось. И вдруг…

Как сей­час пом­нит Митька то утро. При­бе­жала в избу дво­ро­вая девка Мала­нья, закричала:

— Акси­нья, Акси­нья, барыня Кузьму кличут!

Собрался отец, ушел. А когда вер­нулся, страшно и посмот­реть: осу­нулся, посе­рел. Ото­звал Кузьма Акси­нью за дверь и стал о чем-то шеп­таться. Митька при­ло­жил ухо к двери. Только о чем гово­рил отец, так разо­брать и не смог. И лишь по тому, как запла­кала мать, как заго­ло­сила на раз­ные лады, понял: слу­чи­лось недоброе.

— Тять, тять! — при­ста­вал Митька к отцу. — Скажи, что такое, а, тять?

Только отец стал какой-то недоб­рый, все отма­хи­вался и ничего не говорил.

А вскоре при­бе­жали Мить­кины дружки, позвали на улицу.

— Митяй, а вас про­дают! — закри­чали ребята. — И Гришку про­дают, и Маньку про­дают, и Савву одно­гла­зого продают!

Митька сна­чала и понять не мог, а потом понял. Вспом­нил: год назад тоже про­да­вали. Все пла­кали. Только про­да­вали тогда кого-то дру­гого, не Митьку, а теперь, выхо­дит, его про­да­вать будут. А как, он и не знал. И зачем про­да­вать? Митьке и здесь неплохо.

Источник

История крепостного мальчика — Сергей Алексеев

Продали

Шумно, празд­нично в вос­крес­ный день на ярмарке в боль­шом селе Чудове. Ско­мо­рохи пры­гают, гар­мо­ника играет, рас­пе­вают песни под­вы­пив­шие мужики.

И все разумно на ярмарке. Ряды идут по базар­ной пло­щади. В одном ряду гусей и раз­ную птицу тор­гуют, в дру­гом стоят возы с мукой и зер­ном, в тре­тьем про­дают ого­род­ную мелочь. А дальше идут скот­ные ряды. Тут коровы, козы, овцы… А рядом со скот­ным и еще один ряд.

Здесь про­дают людей.

Выстро­и­лись в ряд мужики и бабы, а перед ними про­ха­жи­ва­ются баре да управ­ля­ю­щие — те, кто ведет торг.

Под­хо­дят гос­пода к мужи­кам, меряют с ног до головы взгля­дом, застав­ляют откры­вать рот — зубы смот­рят, ладони рас­смат­ри­вают. Потом торгуются.

На базар в Чудово при­везли и зако­пан­ских мужиков.

Сгру­ди­лись они в одну кучу, стоят, как овцы. Смот­рит Митька по сто­ро­нам: и боязно и интересно.

Рядом с Мить­кой по одну сто­рону — мать и отец, по дру­гую — кри­вой Савва…

— Ты чуть что — реви, — поучает Савва Митьку. — Баре, они ох как слез не любят! Может, не купят.

Однако реветь Митьке нет надоб­но­сти. Про­дает зако­пан­ских мужи­ков ста­ро­ста Сте­пан Грыжа. Кри­чит Грыжа, нахва­ли­вает товар. Да только к зако­пан­ским мужи­кам никто не подходит.

— Сего­дня поку­па­те­лев нет, — ска­зал Савва. — Мужик к осени не в цене.

Успо­ко­ился Митька, осме­лел, стал в носу ковы­рять: ждет, когда пове­зут назад в Закопанку.

Да только под самый конец базара появи­лась в люд­ском ряду ста­рая барыня. А за бары­ней, словно на при­вязи, шел мужик. Борода нече­са­ная, рожа заспан­ная, в руках кнут. Про­шла барыня по люд­скому ряду раз, два, взгля­нула на Митьку и оста­но­ви­лась. Грыжа сразу ожил.

— Доб­рая баба! — заго­во­рил, пока­зы­вая на Мить­кину мать. — И мужик при ней. Баба смир­ная, работящая.

А барыня только на Митьку смот­рит и ничего не говорит.

— Доб­рая баба… — опять начи­нает Грыжа.

— Но, но! — при­крик­нула барыня. — Ты мне зубы не заго­ва­ри­вай. Маль­чиш­кой мы интересуемся.

Замялся ста­ро­ста, умолк: неудобно как-то мальца одного продавать.

— Ты что, язык про­гло­тил? Сколько маль­чишка, спрашиваю?

Замер Митька, ждет, что ска­жет Грыжа. А кри­вой Савва Митьку в бок: мол, пора, пус­кай слезы. Взвыл Митька, как под ножом, — даже Грыжа вздрог­нул. А барыня хоть бы что. Подо­шла, Мить­кины руки пощу­пала, в рот загля­нула, за ухо подергала.

— Так сколько? — снова спро­сила Грыжу.

Помялся ста­ро­ста, а потом решил: хоть какая, да при­быль, — проговорил:

— Что? Да ты где такие цены, бес­сты­жий, выис­кал! Два с полтиной.

— Четыре, — ски­нул Грыжа.

— Три, — наба­вила барыня.

Однако Грыжа уперся. Ушла барыня. Кри­вой Савва толк­нул Митьку; тот смолк, вытер слезы, даже улыбнулся.

Но барыня не отсту­пи­лась. Похо­дила, потол­ка­лась по рядам, вер­ну­лась снова. Стала около Митьки.

— Ест много? — спро­сила Грыжу.

— Ест? — пере­спро­сил ста­ро­ста. — Да не, чего ему много есть. Мало ест, больше пьет воду.

— Так какой он мужик, раз ест мало, — ска­зала барыня.

Понял Грыжа, что дал маху, стал выкручиваться:

— Так это он зимой ест мало, когда работы нет. А летом — у‑у, что пте­нец прожорлив!

Барыня снова ощу­пала Митьку, осмот­рела со всех сто­рон, сказала:

— Три. Крас­ная цена ему три.

За три рубля и отдали Митьку.

Взял нече­са­ный мужик, что был с бары­ней, маль­чика за руку, дер­нул. А Акси­нья, Мить­кина мать, как заго­ло­сит, как бро­сится к сыну.

— Дитятко мое! — запри­чи­тала. — Ох, люди доб­рые, сил моих нет… — При­жала к себе Митьку. — Не пущу, — кри­чит, — не отдам!

Под­бе­жал Грыжа, оттолк­нул Акси­нью. А боро­да­тый мужик обхва­тил Митьку, при­под­нял, словно куль, взва­лил на плечи.

— Ой, ой! — взвыла Акси­нья и вдруг сми­ри­лась; обмякла, осела и рух­нула на землю.

Забился Митька, как карась на уде, зако­ло­тил по спине нече­са­ного мужика ногами. А тот лишь при­жал крепче и пота­щил к выходу.

Впе­реди, под­ни­мая подол длин­ного пла­тья, шла барыня. Сзади голо­сила мать. А на пло­щади пры­гали ско­мо­рохи, играла гар­мо­ника и под­вы­пив­шие мужики тянули песню…

Источник

История крепостного мальчика — Сергей Алексеев

Как жили

Была барыня Мавра Ермо­ла­евна поме­щи­цей из бед­ных. Жила одна, детей не имела. И был у нее всего один дом, деся­тина земли да две души кре­пост­ных — кучер Архип и кухарка Варвара.

Когда-то был у Мавры Ермо­ла­евны муж. Слу­жил офи­це­ром в армии, да погиб на войне. Полу­чала теперь барыня пен­сию. С нее и жила. Стоял дом Мавры Ермо­ла­евны на взгорке, у реки, в самый при­тык к полям графа Гущина.

Дом барыни был малый — в три ком­наты. Во дворе сто­яли хлев для коровы, сарай для лошади и гусят­ник. И еще во дворе была банька, при ней-то Архип и Вар­вара жили. А около баньки росла куд­ря­вая и пуши­стая, един­ствен­ная на весь двор березка, и висел на березке скворечник.

Жизнь в доме у Мавры Ермо­ла­евны начи­на­лась рано. Про­сы­па­лась барыня с рас­све­том. Выхо­дила в ноч­ном халате на крыльцо, кричала:

Выбе­гала заспан­ная Вар­вара; шла, помо­гала барыне мыться и оде­ваться. Пила барыня по утрам сби­тень, потом ходила по подво­рью. Смот­рела, как Архип коня чистит и солому у коровы меняет, как Вар­вара на кухне возится. Затем Мавра Ермо­ла­евна шла в гусят­ник. Любила барыня гусей кормить.

— Гусеньки мои, гусеньки! — выво­дила она стар­че­ским голосом.

После обеда барыня почи­вала. Вста­вала к ужину. Про­ве­ряла, подо­ила ли Вар­вара корову. Снова пила сби­тень, рас­кла­ды­вала карты и часов в восемь ложи­лась спать. И так изо дня в день.

Только в суб­боту день был необычный.

После обеда Архип топил баню. Мылись все вместе.

Вслед за баней начи­на­лось глав­ное — барыня порола своих кре­пост­ных. Летом — прямо на улице, зимой — в сен­цах гос­под­ского дома. Архип при­но­сил широ­кую ска­мью, Вар­вара раз­ма­чи­вала в соле­ной воде розги. Когда завела барыня такой поря­док, Архип и Вар­вара не пом­нили. Давно это было. Привыкли.

Пер­вым били Архипа.

Он неук­люже спус­кал с себя портки, зади­рал рубаху и ложился. Рядом ста­но­ви­лась Вар­вара и пода­вала барыне розги. «Раз, — отсчи­ты­вала Мавра Ермо­ла­евна, — два, три…» Два­дцать уда­ров полу­чал Архип.

Затем ложи­лась Вар­вара, а розги пода­вал Архип. Вар­варе как бабе пола­га­лось десять уда­ров. Потом Архип уби­рал ска­мью, а Вар­вара вешала сушить розги.

После порки Архип запря­гал мерина. И все ехали в цер­ковь, к вечерне, молиться. Архип поер­зы­вал рас­пух­шим задом по сиде­нью и все норо­вил привстать.

— Садись! — при­кри­ки­вала на него барыня. — Садись! Чай, не по лицу била. Неж­но­сти боль­шой на том месте нет.

А после церкви ложи­лись спать.

Так и жили из года в год у поме­щицы Мавры Ермо­ла­евны. Скучно жили.

Источник

Алексеев история крепостного мальчика читать полностью

История крепостного мальчика

Сергей Петрович АЛЕКСЕЕВ

История крепостного мальчика

Было это во времена крепостного права, когда помещики

могли продавать и покупать людей, как вещи.

В этой повести рассказывается о том, как жили в России

сто пятьдесят лет назад.

Давайте мысленно перенесемся с вами в те времена.

продали. Судьба его удивительна и необычайна.

Вместе с ним вы побываете у барыни Мавры Ермолаевны,

попадете к графу Гущину, познакомитесь с девочкой Дашей,

поедете на войну. Впрочем, не будем забегать вперед. Ведь

обо всем вы узнаете, прочитав повесть.

Глава первая. Барыня Мавра Ермолаевна

Глава третья. Гвардейский поручик

Глава четвертая. Добрый барин

БАРЫНЯ МАВРА ЕРМОЛАЕВНА

Прожил Митька в Закопанке десять лет, и с ним ничего не случалось. И вдруг.

Как сейчас помнит Митька то утро. Прибежала в избу дворовая девка Маланья, закричала:

— Аксинья, Аксинья, барыня Кузьму кличут!

Собрался отец, ушел. А когда вернулся, страшно и посмотреть: осунулся, посерел. Отозвал Кузьма Аксинью за дверь и стал о чем-то шептаться. Митька приложил ухо к двери. Только о чем говорил отец, так разобрать и не смог. И лишь по тому, как заплакала мать, как заголосила на разные лады, понял: случилось недоброе.

Только отец стал какой-то недобрый, все отмахивался и ничего не говорил.

А вскоре прибежали Митькины дружки, позвали на улицу.

Митька сначала и понять не мог, а потом понял. Вспомнил: год назад тоже продавали. Все плакали. Только продавали тогда кого-то другого, не Митьку, а теперь, выходит, его продавать будут. А как, он и не знал. И зачем продавать? Митьке и здесь неплохо.

Шумно, празднично в воскресный день на ярмарке в большом селе Чудове. Скоморохи прыгают, гармоника играет, распевают песни подвыпившие мужики.

И все разумно на ярмарке. Ряды идут по базарной площади. В одном ряду гусей и разную птицу торгуют, в другом стоят возы с мукой и зерном, в третьем продают огородную мелочь. А дальше идут скотные ряды. Тут коровы, козы, овцы. А рядом со скотным и еще один ряд.

Здесь продают людей.

На базар в Чудово привезли и закопанских мужиков.

Сгрудились они в одну кучу, стоят, как овцы. Смотрит Митька по сторонам: и боязно и интересно.

Однако реветь Митьке нет надобности. Продает закопанских мужиков староста Степан Грыжа. Кричит Грыжа, нахваливает товар. Да только к закопанским мужикам никто не подходит.

Успокоился Митька, осмелел, стал в носу ковырять: ждет, когда повезут назад в Закопанку.

Да только под самый конец базара появилась в людском ряду старая барыня. А за барыней, словно на привязи, шел мужик. Борода нечесаная, рожа заспанная, в руках кнут. Прошла барыня по людскому ряду раз, два, взглянула на Митьку и остановилась. Грыжа сразу ожил.

А барыня только на Митьку смотрит и ничего не говорит.

Замялся староста, умолк: неудобно как-то мальца одного продавать.

— Ты что, язык проглотил? Сколько мальчишка, спрашиваю?

Помялся староста, а потом решил: хоть какая, да прибыль, проговорил:

— Что? Да ты где такие цены, бесстыжий, выискал! Два с полтиной.

Однако Грыжа уперся. Ушла барыня. Кривой Савва толкнул Митьку; тот смолк, вытер слезы, даже улыбнулся.

Но барыня не отступилась. Походила, потолкалась по рядам, вернулась снова. Стала около Митьки.

Понял Грыжа, что дал маху, стал выкручиваться:

Барыня снова ощупала Митьку, осмотрела со всех сторон, сказала:

— Три. Красная цена ему три.

За три рубля и отдали Митьку.

Взял нечесаный мужик, что был с барыней, мальчика за руку, дернул. А Аксинья, Митькина мать, как заголосит, как бросится к сыну.

Подбежал Грыжа, оттолкнул Аксинью. А бородатый мужик обхватил Митьку, приподнял, словно куль, взвалил на плечи.

Забился Митька, как карась на уде, заколотил по спине нечесаного мужика ногами. А тот лишь прижал крепче и потащил к выходу.

Источник

История крепостного мальчика — Сергей Алексеев

«Вставай, барин!»

В ночь на 11 декабря 1790 года рус­ские пошли на приступ.

Отдер­нул Митька полог палатки, стал смот­реть. Палатка как раз так сто­яла, что из нее кре­пость была видна. Только сей­час была ночь, туман, и Митька ничего не видел. Лишь слы­шал гро­мы­ха­нье пушек и ров­ный гул сол­дат­ских голосов.

А когда насту­пил рас­свет, Митька раз­гля­дел, что рус­ские уже про­шли ров, под­ня­лись на кре­пост­ной вал и по штур­мо­вым лест­ни­цам лезли на стену.

Шла стрельба. Над кре­по­стью под­ни­мался дым. На стене, один к одному, словно воро­бьи на изго­роди, сидели турки. А вокруг кре­по­сти — и прямо перед собой, и слева, и справа, куда хва­тал глаз, — видел Митька, как дви­га­лось, как колы­ха­лось и плес­ка­лось со всех сто­рон огром­ное сол­дат­ское море. И каза­лось Митьке, что это вовсе не сол­даты и Измаил не кре­пость, а гудит перед ним, пере­ка­ты­ва­ется и воет огром­ный пче­ли­ный рой.

И вдруг вни­ма­ние Митьки при­влек рус­ский офи­цер. Опе­ре­див дру­гих, офи­цер уже был почти на самой стене. Он ловко караб­кался по лест­нице, взма­хи­вал шпа­гой и что-то кри­чал. При­смот­релся Митька — и вдруг при­знал Вяземского.

Вот пору­чик при­гнулся, вот снова выпря­мился… Вот сва­лил выстре­лом высу­нув­ше­гося из-за стены турка…

— Ура! — закри­чал Митька. — Ура!

А пору­чик уже на стене. Еще никого нет, а Вязем­ский там. Стоит, машет шпа­гой. Сбило с пору­чика шляпу, сорвало парик. Раз­ве­ва­ются по ветру русые кудри. Отби­ва­ется пору­чик от турок и снова что-то кри­чит и кри­чит. И вот Вязем­ский уже не один, рядом с ним рус­ские сол­даты. Пры­гают сол­даты по ту сто­рону стены.

И вдруг видит Митька, как пору­чик хва­та­ется за бок. Роняет шпагу… Минуту дер­жится… Потом при­се­дает, неловко пово­ра­чи­ва­ется и падает вниз.

— Барин, барин! — кри­чит Митька, выбе­гает из палатки и бро­са­ется к крепости.

Под­бе­гает к стене, хва­та­ется за штур­мо­вую лестницу.

— Ты куда? Смерти захотел?!

Митька не отве­тил. Кто-то схва­тил его за ногу.

— Пусти, дяденька! — Митька выдер­нул ногу и кош­кой полез вверх.

Влез, гля­нул вниз — и чуть не вскрик­нул. Там один на одном, крест-накрест и про­сто так лежали поби­тые сол­даты: рус­ские, турки — все вме­сте. А совсем рядом в узких, запу­тан­ных ули­цах Изма­ила шел бой и нес­лись крики… Страшно стало Митьке; хотел повер­нуть назад, потом пере­кре­стился, закрыл глаза и прыг­нул внутрь крепости.

Кра­дется Митька у самой стены, смот­рит, не видать ли пору­чика. И вдруг видит: из-под уби­того турка тор­чит зна­ко­мый сапог и шпора зна­ко­мая. Под­бе­жал Митька, отва­лил турец­кого сол­дата, а под сол­да­том лежит пору­чик Вяземский.

— Барин, барин! — закри­чал Митька. — Вста­вай, барин!

А Вязем­ский лежит, не шелох­нется. При­ло­жил Митька ухо к груди пору­чика — дышит. Тихо, но дышит. Обра­до­вался Митька и опять свое.

— Вста­вай, барин, вста­вай! — тря­сет Митька пору­чика за плечо.

А Вязем­ский словно и не живой.

Взял тогда Митька пору­чика за ворот мун­дира и по земле пота­щил из кре­по­сти. Тяжело маль­чишке — в пору­чике пудов до пяти, — но тащит. Пла­чет, но тащит. У самых ворот столк­нулся Митька с Суворовым.

— Ты как здесь? — уди­вился Суворов.

— Да я… — начал было Митька и рас­те­рялся. Стоит, выти­рает слезы.

Посмот­рел Суво­ров на Митьку, на раненого.

— Пору­чик Вязем­ский? — спрашивает.

Митька кивает головой.

— Тот, что кре­пост­ную стену пер­вым взял?

Митька опять кивает.

Крик­нул Суво­ров сол­дат, при­ка­зал уне­сти героя. А Митьку подо­звал к себе, ото­драл за ухо и сказал:

— Беги вон, и чтобы духу тво­его тут не было.

Источник