альтернативная история семилетняя война
Что, если Франция выиграет Семилетнюю войну. Вторая Семилетняя война 1768-1775 годов
Итак, между 1768 и 1774 годами произошла эта довольно значительная, но малоизвестная война. Польское дворянство, находясь под российским владычеством, подняло восстание против короля, который являлся, скорее, наместником России в Польше. Восстание повлекло за собой вмешательство России во внутренние дела Польши.
Многие страны боясь усиления России оказывали поддержку повстанческому движению. Франция организовывала повстанческие армии, Австрия разместила на своей территорию генеральную ставу повстанческого движения, а также оказывала дипломатическое давление на Россию. Османы сразу же объявили войну. Воспользовавшись этим шансом, мятежный мамлюкский правитель Египта провозгласил независимость и завоевал Хиджаз помощью морской поддержки России. Российский флот также оккупировал несколько островов в Эгейском море и спровоцировал значительное восстание в Греции. В конце концов, Россия одержала успех в Польше, победив повстанцев, однако восстания в Греции и Египте были подавлены. Тем не менее, это все равно была крупная победа России, русские войска добрались до Болгарии и полностью аннексировали Крымское ханство.
Теперь в этом мире, когда Франция только что выиграла войну, они посылают армию в Россию и официально объявляют ей войну. Поскольку Россия после победы над Пруссией представляла еще большую угрозу, повстанцы нашли бы гораздо большую поддержку. Оказавшаяся во временной изоляции Россия предприняла успешную попытку склонить на свою сторону Австрию, обещая последней территорию Галиции, а также поддержку в возвращении земель, утерянных австрийцами по Белградскому миру 1739 года.
Франция использует этот момент для захвата Рейнской области, что приводит к новым столкновениям с англичанами, которые грезят реваншем за проигрыш в войне 1756-1763 гг.
В конце концов, Великобритании удается вернуть часть владений в Новом Свете, а также Корсику. Швеция присоединяет Эзельские острова, Россия захватывает земли Османской империи до современной границы с Молдовой, Австрия возвращает земли, утраченные по Белградскому миру 1739 года, Венеция присоединяет Дуррес, в то время как Морея и Египет получают независимость, а Франция присоединяет Рейнланд и Бельгию.
Какими могли быть итоги Семилетней войны, если бы императрица Елизавета прожила дольше
«Капитуляция Берлина 28-го сентября 1760 года», художник Александр Коцебу, 1849 год.
В целом же, несмотря на свои масштабы и кровопролитный характер, Семилетняя война не изменила существенно карту Европы (хоть Франция и потеряла колонии в Америке), а уж тем более, внутреннее устройство государств, не разрушила империи и не создала новые. Зато погибло свыше полутора миллионов человек, что по тем временам было чудовищной цифрой. Тем более, что половина из них мирные жители.
Однако, мне, как и многим, наверное, русским людям, кажутся обидными итоги той войны для России. Тем более, что, если бы не цепь событий, которые могли бы и не случиться в России, иные итоги войны могли бы существенно изменить ситуацию в Европе и мире, и возможно в очень долгосрочной перспективе.
В этом можно увидеть некоторое сходство с Первой Мировой войной, из которой Россия вроде бы должна была выйти в числе победителей и получить огромные контрибуции и территориальные приращения. И лишь внутренняя катастрофа 1917 года, вывела страну из числа победительниц, со всеми вытекающими последствиями.
«Битва при Кунерсдорфе», художник Александр Коцебу, 1848 год.
Семилетняя война интересна тем, что страны антипрусской коалиции не ставили перед собой цели уничтожить Пруссию, расчленить её и пр. Задачей было её ослабить, причём так, чтобы впоследствии она не просто перестала быть самостоятельным игроком в международной политике, но и попала под сильное влияние кого-то из стран-победительниц. При таком раскладе, когда союзники не хотят полной и сокрушительной победы, но ещё и стремятся не дать кому-то из «партнёров» получить больше успехов, явно до хорошего результата довести не могли. Несмотря на столь невыгодную для всех участников антипрусской коалиции ситуацию, в которой союзники порой были хуже врагов, Россия оказалась в наиболее благоприятном положении. Поскольку армия Фридриха на полях сражений била французов и австрийцев, тогда как русская армия пруссаков побеждала.
Давайте вспомним, что Россия в ходе войны присоединила Восточную Пруссию и привела её жителей к присяге на верность императрице Елизавете Петровне. В 1759 году русская армия наносит Пруссии сокрушительное поражение в битве при Кунерсдорфе. По мнению самого Фридриха, тогда было всё потеряно. И действительно, ничто не мешало добить остатки прусской армии, взять Берлин и принудить Пруссию капитулировать на любых условиях, вплоть до её расчленения.
Дальше произошло «чудо Бранденбургского дома», когда союзники сложившейся ситуаций не воспользовались. И в этом нет ничего удивительного, причины мной описаны выше. Несмотря на отказ от победы в войне и достаточно пассивный ход военный действий, в следующие годы русская армия всё-то взяла Берлин (хоть и тут же его оставила), затем был взят Кольберг. Прусская армия после поражения под Кунерсдорфом опомниться не могла, и хоть Фридрих одержал победу над австрийцами при Торгау, он сам эту победу называл Пирровой.
Однако, тут произошло «второе чудо Бранденбургского дома», и удивительно вовремя для Пруссии умерла императрица Елизавета. А взошедший на престол Пётр III отдал всё завоеванное Фридриху, да ещё и русскую армию сделал союзницей пруссаков. После этого он прожил недолго, но вот беда — Екатерина II ничего менять не стала и хоть отвела войска с театра военных действий, перестав воевать вообще на чьей-либо стороне, но и вывела их из Восточной Пруссии.
«Цорндорфское сражение», художник Александр Коцебу, 1852 год.
А если бы Елизавета не умерла в 1761 году, а прожила хотя бы год-полтора?
Пруссия находилась уже в таком положении, что даже при полном нежелании союзников её добивать, находилась на краю пропасти. В любом случае теряла бы завоеванную Саксонию, теряла Силезию в пользу Австрии, Восточную Пруссию в пользу России, что-то ведь наверняка оттяпали бы Швеция и Франция. Экономический урон был чудовищный уже, и союзники бы в любом случае обложили огромными контрибуциями, даже если и не хотели — иначе сами бы оказались в слишком тяжком положении. И Пруссия бы в любом случае переставала быть тем, на что она только начинала претендовать — великой европейской державой. И, мало того, её шансы стать державой в будущем становились всё иллюзорнее. Её место в истории могла бы начать занимать Австрия, собирая и подчиняя себе немецкие земли. Но учитывая, в первую очередь, состав Австро-Венгерской империи, шансы её стать столь же сильным государством как Германия, мне кажется, невелики. А в связи с этим дальнейшую историю Европы прогнозировать крайне сложно. Если в скором будущем происходит революция во Франции, затем приходит к власти Наполеон, который перекраивает карту Европы, и особенно германских государств, то дальше может быть, как возрождение единого германского государства, пусть не на основе Пруссии, так и ещё больший распад.
Что же касается России, то выигрыш налицо. Хотя, как пишут историки, Елизавета не ставила целью обязательное присоединение Восточной Пруссии к России, а предполагала её передачу Польше, но, как мне видится — это те же яйца, только в профиль. Поскольку Речь Посполитая уже тогда была неполноценным государством и судьба её была предрешена. Так что Восточная Пруссия в любом случае бы вернулась к России при разделе польских земель. Целью же России, напомню, были не приобретения в Европе, а стремление сделать Австрию надежным союзником против Турции. В чём дочь Петра Великого можно только поддержать — стремление России в Европу себя мало оправдывает, того, что сделал Пётр и последующие правители, присоединив Прибалтику, Финляндию и Польшу, было вполне достаточно в нашем движении на Запад. А приоритетным было всегда направление на юг и восток.
Как мне видится, именно отсутствие в числе присоединённых Россией территорий Восточной Пруссии нам потом многократно аукнулось самым неприятным способом. Просто создавая крайне неудачную конфигурацию западных границ.
И кабы прожила Елизавета ещё немного дольше, не пришёл бы к власти Пётр III до окончания Семилетней войны, наша история могла бы существенно измениться…
Альтернативная история семилетняя война
Семилетняя война и дипломатия Фридриха II.
Семилетняя война была последним общеевропейским конфликтом, который имел место перед Великой буржуазной революцией во Франции. В этом конфликте наметились те противоречия и та расстановка международных сил которые определились вполне во время революции; после этого они существовали в течение значительной части XIX века.
Во-первых, в новую фазу вступила англо-французская борьба за колонии и за мировое господство. Во-вторых, соперничество Австрии и Пруссии из-за гегемонии в Германии приобрело особую остроту. Эти два главных противоречия и лежали в основе всего конфликта. Одновременно исчез вековой антагонизм между Францией и Австрией — между Бурбонами и Габсбургами. Он превратился в свою противоположность — франко-австрийский союз. Наконец, в европейский конфликт энергично вмешалась Российская империя. Это явилось характернейшим новым моментом, который свидетельствовал о неуклонно возраставшем удельном весе России и о росте ее международного влияния.
Французы недаром называют период со второй половины XVII века до наполеоновских войн включительно «второй Столетней войной». Как и в первой Столетней войне (1338— 1453 гг.), Англия и Франция боролись за первенство в мире. Но в XVII веке мир был гораздо более широк, чем в XIV, когда фактически он еще ограничивался одной Европой. Быстро развивающаяся капиталистически Англия ревниво наблюдала за успехами французского агента Дюпле в Индии и захватами Франции в Америке. Торговый флаг Англии в это время стал развеваться во всем мире; ее колонисты в Северной Америке исчислялись сотнями тысяч, тогда как французов там было не более 30 тысяч. Со времени войны за испанское наследство Англия вела скрытую войну с Францией. В 50-х годах ее корабли стали открыто охотиться за французскими торговыми судами: в 1755 г. в течение одного месяца они захватили 300 судов с 8 тысячами человек экипажа. Когда Людовик XV заявил протест и довольно нерешительно потребовал наказания виновных, англичане в ответ захватили два французских фрегата. Людовику XV пришлось начать войну.
Напряженные отношения между Австрией и Пруссией не прекращались со времени войны за австрийское наследство. Мария-Терезия деятельно готовилась к новой войне. Австрия, Пруссия, Франция, Англия — все вели энергичную дипломатическую работу, запасаясь союзниками. В результате в конфликт была вовлечена почти вся Европа.
Неожиданный для всей Европы союз двух старых соперников — Франции и Австрии — и выступление Франции против своего старого союзника — Пруссии — осуществились следующим образом.
Англия со времени «второй Столетней войны» поддерживала в Европе монархию Габсбургов как соперницу Франции. С XVIII века эта политика стала вдвойне необходимой, так как Англии приходилось защищать от французов на континенте Ганновер — фамильное владение новой английской династии. Но со времени войны за австрийское наследство англичанам стало ясно, что на континенте появилась новая военная держава: это была Пруссия, которая наряду с Россией и Австрией не прочь была получать английские субсидии. Так как Мария-Терезия требовала слишком большую сумму за защиту Ганновера и было мало надежды, что, занятая войной за Силезию, она сможет эту защиту осуществить, англичане отказались ей платить (1755 г.) и попробовали «нанять» Фридриха II. Тот согласился с тем большей охотой, что это спасало его от возможной диверсии со стороны России. Кроме этого, Фридрих надеялся, что его дипломатического искусства хватит на то, чтобы договор, фактически направленный против Франции, не поссорил его с французами.
В России были не на шутку встревожены успехами Фридриха II. Канцлер Бестужев занял решительную позицию против Пруссии, находя ее опасной для России «по причине ее соседства и увеличения ее могущества». Так как протестантская Германия, а в частности Пруссия, находилась в дружественных отношениях с Францией, врагом Англии и Австрии, то Бестужев в 1755 г. заключил с английским послом Вильямсом договор. По нему Россия, нанявшись к Англии, обязывалась за 500 тысяч фунтов единовременно и 100 тысяч ежегодной субсидии выставить против врагов Англии на континенте 80-тысячную армию. В качестве врага, естественно, подразумевалась Пруссия.
Нанимая Фридриха II, англичане считали, что Австрия и так будет воевать против Франции: таким образом, Англии удастся по дешевой цене получить коалицию из России, Австрии и Пруссии, которая сокрушит Людовика XV на континенте. В то же время она сама будет захватывать французские колонии. Фридрих, заключая договор с англичанами, думал, что, войдя в компанию с англичанами и русскими, он обезопасит себя от нападения со стороны России. Что же касается своего «друга» Франции, то он рассчитывал выступить посредником в англо-французском споре и заработать таким путем благоволение Франции, не порывая с Англией. К тому же он тяготился презрительно-высокомерным покровительством Людовика XV и считал, что самому ему пора проявить «самостоятельность».
Мария-Терезия после войны за австрийское наследство считала возможным привлечь Францию на свою сторону. Во Францию был отправлен едва ли не самый крупный дипломат в Европе XVIII века Кауниц: он еще в 1748 г. доказывал любовнице Людовика XV мадам де Помпадур, что Австрия готова отказаться от части бельгийских провинций (Фландрии и Брабанта), если только Франция поможет Австрии возвратить Силезию. В 1751 г. Кауниц был назначен австрийским послом в Париж. Здесь он внушал французам, что только благодаря попустительству таких великих держав, как Франция и Австрия, выросли Пруссия и Сардиния, задача которых — сеять раздор между великими державами и пользоваться этим, чтобы округлять свои владения.
Таким образом, почва для сближения Австрии и Франции была подготовлена. Последним толчком к союзу между ними была в данном случае излишняя «тонкость» дипломатии Фридриха. Тотчас же после разбойного нападения англичан на французские суда в 1755 г. Фридрих II предложил Людовику XV смелый план. Пусть Людовик XV захватывает немедленно Бельгию; он, Фридрих, вторгнется в Богемию и, разгромив австрийцев, завладеет всей Германией. Таким образом, прусский соблазнитель еще в XVIII веке замышлял план, напоминавший идеи Бисмарка в 1866 г. В Вене I это время уже стало известно, что Фридрих одновременно ведет переговоры с Англией. Мария-Терезия немедленно довела об атом до сведения Людовика XV. Известие о заключении Уайтхоллского договора между Фридрихом и Англией шло подтверждением венских предупреждений. Людовик XV решился. 1 мая 1756 г. был заключен первый Версальский договор между Австрией и Францией о взаимной гарантии: каждая из сторон обещала в помощь другой армию в 24 тысячи человек против всякого агрессора. Незадолго до этого императрица Елизавета отказалась ратифицировать англо-русский договор и заключила оборонительно-наступательный союз с Австрией (25 марта 1756 г.). Для нападения на Фридриха II Россия обязывалась дать в помощь Австрии армию в 80 тысяч. В случае победы над Фридрихом Австрия должна была получить Силезию, Россия — Восточную Пруссию. Французские дипломаты добились вовлечения в эту коалицию Августа III, курфюрста саксонского и короля польского. В 1757 г. к коалиции примкнула и Швеция, соблазненная субсидиями и надеждами на Померанию.
Таковы были события на восточном театре европейской войны.
Чем больше Франция увязала в ненужной для нее антипрусской авантюре, тем большее удовольствие испытывала Англия: для нее европейские державы усердно таскали каштаны из огня. Занятая на востоке, Франция оказалась бессильной на западе. Англичане захватили к 1759 г. Канаду и в 1761 г. завладели Пондишери в Индии. Французский флот был почти полностью уничтожен. Война была закончена двумя мирными трактатами: Парижским — на западе (10 февраля 1763 г.) и Губертсбургским — на востоке (15 февраля 1763 г.). Франция потеряла Канаду со всеми относящимися к ней областями, т. е. долину реки Огайо и весь левый берег реки Миссисипи, за исключением Нового Орлеана. Вдобавок она должна была отдать Испании правый берег той же реки и уплатить вознаграждение за уступленную Англии испанцами Флориду. Франция принуждена была отказаться и от Индостана, сохранив за собой лишь пять городов. Австрия навсегда потеряла Силезию.
Этим было предрешено будущее объединение Германии под эгидой Пруссии.
Новый фронт Семилетней войны
Новый фронт Семилетней войны
Содержание:
Подготовка к десанту
Военный министр Франции маршал Шарль-Луи-Огюст Фуке, герцог де Бель-Иль, разработал план: собрать на севере страны, в Па-де-Кале, порядка 50000 солдат и перебросить их в Англию на 2500 плоскодонных лодках. Идею утвердил Королевский совет, и лодки даже начали строить, но вскоре от этого плана пришлось отказаться: постройка такого количества скорлупок заняла бы слишком много времени. Правда, в портах Сен-Мало, Гавр, Нант, Булонь, Морле и Лориан строительство всё же продолжилось, и к лету было готово 235 плоскодонных судов, каждое из которых могло перевезти 300 человек или 150 лошадей.
Этьен-Франсуа де Шуазёль, герцог д’Амбуаз. wikimedia.org
По плану, 24000–25000 человек под командованием Эммануэля Армана дю Плесси-Ришельё, герцога д’Эгийона, должны были собраться в Бретани, сесть на войсковые транспорты, под конвоем 35–40 линейных кораблей отплыть из Бреста к заливу Фёрт-оф-Клайд в Шотландии и высадиться на его берегах. Французы надеялись на помощь якобитов, которые в 1745 году поставили Британию на грань поражения.
Расторопные англичане
Нельзя сказать, что французский план оказался для англичан сюрпризом. Ещё 19 февраля 1759 года в британском Адмиралтействе прошло совещание под председательством адмирала Джорджа Энсона, посвящённое возможному вторжению на острова. На встрече присутствовали премьер-министр Уильям Питт и лидер вигов Томас Пэллем-Холлс, первый герцог Ньюкасл. Было решено направить эскадру к Гибралтару, чтобы помешать французам перевести корабли из Средиземного моря в Брест. 14 апреля адмирал Эдвард Боскауэн с 14 линкорами и двумя фрегатами отплыл из Портсмута в Левант. 16 мая он соединился с отрядом вице-адмирала Бродерика и начал блокаду Тулона.
В Ла-Манше англичане под командованием коммодора Уильяма Бойза блокировали Дюнкерк и расположили в Даунсе крейсерские силы во главе с кэптеном Перси Брэттом для перехвата французских корсаров и слежения за Гавром. Третий отряд из шести линкоров под командованием кэптена Джорджа Бриджеса Родни (с 19 мая — контр-адмирала) базировался на Спитхед около острова Уайт — это был резерв, который можно было перебросить как к Бресту, так и к Па-де-Кале. Все эти отряды состояли в основном из 50-пушечников плюс немного 60-пушечников и фрегатов. В Плимуте был сосредоточен отряд вице-адмирала Харди, который на 29 апреля насчитывал семь линкоров и два фрегата.
9 мая на совещании правительства Питт сообщил, что Людовик XV готовит вторжение. Как докладывали шпионы, французский корпус во Фландрии под командованием Шарля де Рогана-Субиза был переориентирован на Остенде для участия в высадке в Англии, а 30 000 солдат находились на расстоянии одного суточного перехода от Бреста и готовы были погрузиться на корабли и суда для десанта в Ирландию. Премьер-министр был напуган размахом французских приготовлений, однако Питт заявил: «Это несерьёзно». Англичане ограничились тем, что перебросили войска на остров Уайт и подготовили целый транспортный флот для перевозки войск в любое угрожаемое место.
24 мая Питт выступил в парламенте и представил бюджет на 1759 год. По данным правительства, требовалась экстраординарная сумма — 13 млн. фунтов стерлингов! Парламентарии, напуганные тем, что враг уже стоит у ворот и вот-вот начнёт высадку, почти единогласно проголосовали за такие траты. На флот было выделено 3120000 фунтов стерлингов, ещё 1000000 фунтов стерлингов пошёл на погашение его долгов. По состоянию на 30 мая в Англии были развёрнуты 24 батальона и 12 эскадронов (18 000 штыков и 1800 сабель), в Ирландии — 11 батальонов и 21 эскадрон (8000 штыков и 3000 сабель), в Шотландии — шесть батальонов и четыре эскадрона (4500 штыков и 700 сабель). Повсеместно формировались полки милиции и ополчения.
Две попытки выйти в море
12 мая 1759 года в Торбэй прибыл адмирал Эдвард Хоук, который поднял флаг на 90-пушечном «Рамиллиес». В его задачу входила блокада Бреста. 16 мая к нему явился Харди с шестью линкорами, и отныне силы Хоука составляли 12 кораблей и один фрегат. 21 мая — уже с 23 линкорами — Хоук вышел в море и подошёл к острову Уэссан у полуострова Бретань. На разведку к Бресту отправился новенький, построенный в том же году, 32-пушечный фрегат «Минерва», а к Лориану и бухте Киберон в Бискайском заливе были высланы куттеры. Крейсирование в окрестностях Уэссана продолжалось до 6 июня, а затем корабли проследовали в Торбэй, чтобы пополнить запасы провизии и экипажи. Один корабль и два фрегата были отосланы к Нанту.
Адмирал Эдвард Хоук. wikimedia.org
9 июня Хоук поднял сигнал выйти в море. Однако погода испортилась, 11 июня разразился сильный шторм. Флагман Харди, 74-пушечный «Хиро», получил повреждения и на буксире 60-пушечного «Монтегю» отправился в ремонт. Шторм продолжался, и на следующий день весь флот Хоука вернулся на стоянку в Торбэй. В море остался только коммодор Дафф с 50-пушечником «Рочестер» и двумя фрегатами. Фрегаты приблизились к бухте Камаре и насчитали там 18 французских линкоров, два фрегата и 20 малых судов.
17 июня Хоук снова вышел в море и через четыре дня был у Бреста. Соединившийся с ним Дафф сообщил, что, согласно показаниям пленных, к выходу в море готовятся три французских 80-пушечника, пять 74-пушечников, четыре 70-пушечника и семь 64-пушечников. Флагман — 80-пушечный «Солей Руаяль» — заканчивал чистку днища и не сегодня-завтра должен был присоединиться к остальному флоту. Однако французы, по мнению Даффа, испытывали большие проблемы с комплектованием экипажей и вряд ли могли выйти в море в ближайшее время.
Новая метла по-новому метёт
Дафф не ошибался. Отвлечёмся немного от блокады Бреста и заглянем в кулуары французского военного ведомства. Знакомьтесь — Николя-Рене Беррьер, граф де ла Феррьер, сын генерального прокурора Николя Беррьера и некой Элизабет д’Арнолле де Лошфонтэн. Начал строить карьеру адвоката, потом был следователем при Парижском парламенте, в 1747–1751 годах служил начальником Парижской полиции. По воспоминаниям современников, был груб, высокомерен, заносчив и чванлив. Самым важным нововведением Беррьера на посту начальника Парижской полиции было создание так называемого Бюро безопасности, призванного стать центром тотальной слежки за всеми «подозрительными» лицами. Чиновники бюро организовали широкую сеть полицейских агентов, промышлявших шпионажем.
Причину недостаточного уровня безопасности в Париже Беррьер видел в массовом бродяжничестве, а оптимальным методом борьбы с ним считал жесточайшие штрафы. Парламент обвинял Беррьера в злоупотреблениях штрафами,
Желая очиститься от нареканий, Беррьер увидел выход в массовых задержаниях бродяг и нищих. Со временем среди арестованных всё чаще стали попадаться представители вполне добропорядочных фамилий, и жители Парижа начали грозить «главному полицейскому» города физической расправой. Вскоре король освободил Беррьера от должности и назначил его хранителем печати.
Николя-Рене Беррьер, морской министр Франции. wikimedia.org
Всё бы ничего, но 1 ноября 1758 года бывший полицейский был назначен морским министром (государственным секретарём по флоту). Тут Беррьер проявил себя во всей красе. Первым же актом новый министр распустил все питомники кошек, созданные в Бресте и Тулоне для борьбы с крысами на кораблях. Основание было простым до невозможности: кормить кошек слишком дорого. Дальше — больше. Доблестный «работник органов» решил отменить пенсии увечным и ветеранам флота, считая, что это сэкономит флоту множество средств.
Весной 1759 года министр решил разобраться с коррупцией в Канаде. Момент был выбран неудачно: в 1758 году англичане взяли Луисбург, и судьба Новой Франции висела на волоске. Меж тем Беррьер скрупулёзно занялся подсчётами. Увидев многочисленные злоупотребления в поставках, он решил попросту заморозить отправку в Северную Америку продовольствия, вооружения и обмундирования. Вместе с тем он послал губернатору Канады и командующему североамериканскими силами письмо, в котором предлагал нанимать шпионов и даже готов был выделить на это дело от 200000 до 500000 ливров.
Маршал Бель-Иль, глядя на происходящее, просто взорвался:
«Беррьер озабочен только подсчётом грошей и борьбой с коррупцией, забыв, что задача флота во время войны с Англией — сражаться с британцами!»
Благодаря реформам нового морского министра бегство матросов с кораблей приняло ужасающие масштабы. К августу экипажи были настолько неопытными и неукомплектованными, что иногда к снастям становились офицеры.
Рейд по французским колониям
Тогда 22 января англичане напали на Гваделупу. После двухдневной перестрелки с цитаделью на сушу высадился десант. Бои продолжались до 1 мая, когда впавший в отчаяние французский губернатор Гваделупы подписал капитуляцию. Озабоченные французы ранее послали из Бреста в Вест-Индию эскадру Максимилиана де Бомпара из восьми кораблей и трёх фрегатов, ослабив тем самым флот Океана перед предстоящей высадкой. Эскадра достигла Мартиники 2 мая, на следующий день после сдачи Гваделупы. Прибудь она чуть раньше — и Гваделупа осталась бы французской.
Французские корабли на стоянке в порту ночью, 1748 год. 1st-art-gallery.com
Эта потеря оказалась для французов очень чувствительной. Гваделупа давала до 10000 тонн сахара в год, а также драгоценную мелассу, хлопок и кофе на общую сумму 11 млн ливров. Неудивительно, что к проекту высадки в Англии добавилась новая задача — любой ценой отбить Гваделупу и защитить Мартинику. Уже 27 июля 1759 года командующий флотом Леванта шеф д’эскадр Жан-Франсуа де ла Клю-Сабран получил приказ министра Беррьера срочно подготовить к выходу все возможные корабли и следовать в Вест-Индию. В ночь с 16 на 17 августа недалеко от португальского города Лагуш де ла Клю-Сабрана настигла эскадра адмирала Эдварда Боскауэна и разгромила французов. Шеф д’эскадр не смог помочь ни Вест-Индии, ни готовящейся высадке в Англии эскадре. Его корабли, укрывшиеся в Кадисе, были надёжно заблокированы вице-адмиралом Бродериком.
После того, как в Вест-Индию была отослана эскадра Бомпара из восьми линкоров и трёх фрегатов, флот Океана лишился трети своих кораблей. Теперь командующий Атлантической эскадрой Франции Юбер де Бриенн, граф де Конфлан, имел только 20 кораблей, которые ещё надо было вооружить. Меж тем деньги на приведение флота в боеготовое состояние не выделялись, что не может не удивлять — ведь в планах высадки корабли играли едва ли не главную роль!
Наверное, объяснить это можно только одним: в Германии разворачивалась важнейшая для французов битва за Ганновер. Министр иностранных дел де Шуазёль и маршал де Бель-Иль надеялись, что захват Ганновера поможет во время мирных переговоров разыграть эту наследную вотчину британских королей в качестве разменной монеты — как это произошло с Фландрией во время Войны за австрийское наследство: тогда в обмен на вывод французских войск из Фландрии англичане вернули французам все захваченные у них колонии. Однако 1 августа 1759 года у городка Минден маршал Луи Жорж Эразм де Контад, имея 51000 пехотинцев и 10000 кавалеристов, умудрился проиграть генеральное сражение англо-прусско-ганноверской армии под командованием принца Фердинанда Брауншвейгского, располагавшего 34000 человек пехоты и 7000 — кавалерии. Французские потери составили более 7000 убитыми, ранеными или попавшими в плен (6642 солдата и 444 офицера, среди них пять генералов), 26 тяжёлых и с десяток лёгких орудий, семь знамён и десять штандартов. Французы откатились в Кассель и более не помышляли об активных действиях в Германии. Теперь им оставалась только высадка в Англии.
Планы и реальность
Вместо того, чтобы позаботиться об оснащении кораблей, Беррьер занимался борьбой с коррупцией и выискиванием лазеек, где можно было бы сэкономить деньги. Матросы разбегались. Кордоны, выставленные вокруг Бреста, не помогали. В это время кабинетные горе-стратеги Шуазёль и Бель-Иль всё никак не могли определиться: как же использовать оставшиеся корабли?
К концу августа было решено, что из Бреста должны выйти пять-шесть линкоров под командованием капитана Морога, взять курс на Морбиан в Бретани, где собрались войска д’Эгийона, и сопроводить их в Шотландию. Людовик XV лично одобрил этот план. Однако на королевском совете Беррьер решил разрушить эту жизнеутверждающую картинку, задав простой вопрос: а что делать кораблям, если во время высадки войск их обнаружат англичане? Эта реплика поставила Бель-Иля, Шуазёля и короля в некоторое затруднение. В конце концов порешили, что в этом случае Морог свезёт команды на берег, матросы вольются в войска д’Эгийона, а капитан сожжёт корабли. Задача десанта заключалась в захвате Эдинбурга.
Брест — главная военно-морская база французского флота Океана. wikimedia.org
Подготовка к экспедиции шла вовсю, когда неожиданно выяснилось, что англичане перекрыли все выходы: Хоук и Харди с 30 кораблями плотно заблокировали Брест, Бойз контролировал подходы к Дюнкерку, Родни следил за Сен-Мало и Шербуром, а Дафф взял на себя Морбиан. Планы Шуазёля и Бель-Иля насчёт сопровождения десанта пятью-шестью линкорами оказались фикцией. Однако это было ясно ещё до разработки самих этих планов, ведь Хоук ещё в июле блокировал Брест, а Родни обстреливал Гавр. Это может говорить только об одном: кабинет Людовика XV всё это время предавался фантазиям, не обращая внимания на реальную обстановку.
В сентябре 1759 года французы практически ожидаемо потеряли Канаду. Пока Беррьер высчитывал копейки, пока горе-стратеги разрабатывали планы высадок и захвата Ганновера, Франция лишилась своей самой старой колонии в Северной Америке. Канада без помощи извне была обречена и после падения Квебека просто перестала существовать.
Лишь к октябрю у короля и государственного совета наступило просветление. 14 октября король писал Конфлану:
«Для сопровождения конвоя надо вывести в море все наличные корабли. Успех в ваших руках».
Стало понятно, что сражения с англичанами не избежать. Лишь в середине месяца французы стали выделять средства на флот, однако время было упущено.