артель старателей нейва история предприятия

Артель старателей «Нейва» продает песчано-гравийные материалы (песок, гравий и песчано-гравийную смесь) в Невьянском и Пригородном районах Свердловской области

Физическим лицам:

Юридическим лицам:

Как оформить заявку:

Заявку на бланке вашей организации отправить по адресу brosev_av@neiva.ru.

По всем вопросам приобретения ПЕСЧАНО-ГРАВИЙНЫХ МАТЕРИАЛОВ обращаться к Бросеву Алексею Викторовичу

Песок строительный

По качественным показателям соответствует требованиям ГОСТ 8736-93 “Песок для строительных работ. Технические условия” и может применяться в качестве заполнителя тяжелых, легких, мелкозернистых, ячеистых и силикатных бетонов, строительных растворов, приготовления сухих смесей, для устройства оснований и покрытий автомобильных дорог и аэродромов.

Песчано-гравийная смесь (ПГС)

По качественным показателям соответствует требованиям ГОСТ 23735-79 “Смеси песчано-гравийные для строительных работ. Технические условия” и может применяться для устройства дорожных покрытий, верхнего слоя оснований под покрытия, для дренирующих слоев и в других целях в дорожном строительстве в соответствии с требованиями норм и правил на строительство автомобильных дорог, а также в соответствии с требованиями строительных норм и правил на соответствующие виды строительных работ.

Гравий строительный

По качественным показателям соответствует требованиям ГОСТ 8267-93 “Щебень и гравий из плотных горных пород для строительных работ. Технические условия” и может применяться в качестве заполнителей для тяжелого бетона, а также для дорожных и других видов строительных работ.

Продукция артели проходит регулярные испытания в аккредитованной лаборатории ООО «Новоуральский бетонный завод» и радиологические исследования в аккредитованном испытательном лабораторном центре. По результатам исследований выдаются соответствующие паспорта и заключения:

Источник

Прокуратура лишила недр крупнейшую золотую артель Среднего Урала

Крупнейшая в Cвердловской области по добыче россыпного золота (и вторая по общей добыче) артель старателей «Нейва» лишилась участка, который бы обеспечил ее работу на пять лет вперед. Земля, на которой расположены два месторождения – «Шуралинско-Ключевское» и «Левобережное» (там с 1976 года разведаны запасы золотой россыпи Белая) в Невьянском городском округе, – досталась артели в 2016 году по договору аренды, заключенному с Комитетом по управлению муниципальным имуществом администрации Невьянского городского округа.

Однако по документам участок отнесен к категории сельхозземель с разрешенным использованием для сельскохозяйственного производства. В прошлом году артель начала производить там горные работы и сняла плодородный слой почвы на всем участке, что вызвало претензии прокуратуры.

За нарушения на председателя артели старателей «Нейва» Сергея Карасева и юридическое лицо наложены штрафы на общую сумму свыше 1,9 млн руб. Заместитель прокурора Свердловской области потребовал лишить артель права аренды земельного участка. Иск поступил в Свердловский арбитраж, однако в этом процессе нет необходимости: КУМИ Невьянска уже расторгнул договор.

Один из представителей компании, пожелавший остаться неназванным, заявил «РБК-Екатеринбург», что изъятие месторождения приведет к тому, что не менее 100 человек останутся без работы. «Мы – градообразующее предприятие для Невьянского городского округа, у нас работает 700 человек. Проблемы с запасами всегда отражаются на экономике предприятия», – сказал он.

Юрист артели старателей Вадим Коркин рассказал «РБК-Екатеринбург», что лицензия на месторождение несколько лет принадлежит «Нейве». Кроме того, он считает, что претензии прокуратуры не обоснованы, поскольку сроки изменения категории земель были сорваны Министерством по управлению государственным имуществом Свердловской области. «Документы подавались и в 2015 и в 2016 году, но МУГИСО затянуло. Получилось так, что в период расторжения договора и наложения административных санкций категорию земли все-таки изменили – губернатор недавно подписал это постановление», – пояснил Коркин.

Артель старателей «Нейва» зарегистрирована в 1997 году. Ее уставный капитал составляет почти 2 млрд рублей. Согласно базе «Картотека.Коммерсантъ» в 2016 году выручка составила 1,8 млрд руб., чистая прибыль – 313 млн руб.

Источник

Артель старателей нейва история предприятия

Ветеран форума

Профиль
Группа: Пользователи
Сообщений: 858
Пользователь №: 4
Регистрация: 8.09.2008

Рейтинг:
(0%)

Исполнительный комитет Невьянского городского Совета народных депутатов РЕШИЛ …

В начале славных дел.

Работать и сейчас в артели нелегко, а по первости было еще труднее. Но и тогда и теперь снять напряжение помогала хорошая шутка. И шутки эти были раньше такие, что старожилы до сих пор их пересказывают вместо анекдотов в хороших компаниях.
Вот две из них.
Взял однажды один из рабочих резиновую лодку порыбачить. Надул её, глядь – а часы время обеда показывают. Оставил он её на берегу озерца, а сам в столовую пошёл. Сидит, пищу пережевывает, как вдруг заходит его друг Виктор Хомутов.
— Чья это лодка на улице лежала?
— Моя.
— Конец твоей лодке. Её свиньи съели. – На участке держали несколько свиней, которые были на свободном выгуле.
— Да чтоб их. Лодку я ведь на время взял. Как возвращать теперь?
— Ты не о лодке думай, а о себе. Собирай вещи, начальник сказал гнать тебя в три шеи.
— За что?
— Из-за тебя свинью приколоть пришлось. Она клапан от лодки заглотила, а он у нее в глотке застрял. Вдохнуть может, а выдохнуть нет. Так надулась, что зарезать пришлось, пока сама не померла.
Другой раз поймал Хомутов чебака, посадил в садок и опустил в воду. Может и до сих пор жил бы этот чебак в садке, но проходил мимо артельный экономист. Подошел к берегу, посмотрел на рыбку, да и выпустил её на свободу. Как его потом Хомутов пилил.
— Ты что наделал! Я же с Академией Наук договор заключил, каждый день рыбку мерял, как выросла, на весах взвешивал. Мне же деньги за это платят.
– Да разве я знал ….
– А что же ты лезешь, раз не знал!. Как теперь я перед ними буду выглядеть?
Владимир Байбородов вспоминает, что в 1987 году к ним приехала журналистка из какой-то газеты. В конторе начальник представил находившихся – «Вот наш геолог, а это маркшейдер». Когда они потом вышли на улицу, девушка у него на полном серьёзе спросила: «А разве у вас евреи работают?».
А если без шуток, то тогда приходилось экономить даже на маркшейдерах. Это сейчас он обязательно есть на каждом участке. А тогда Байбородову приходилось мотаться между Шуралой и Синегорским. Впрочем, он не жаловался. Пришел Владимир в артель из топографов. Так что кому после дома условия спартанскими казались, а ему санаторными. Ведь тебя здесь накормят, напоят, и кровать предоставят с чистым бельём!
Артель росла. Появлялась не только новая техника, но и новые участки. Однако с набором рабочих, как вспоминают ветераны артели, возникли трудности. По их словам, в те времена существовал негласный указ, запрещающий принимать на работу людей с местной пропиской, чтобы не оставить без квалифицированных кадров Невьянск. Именно поэтому в артели и работали люди даже с Украины и Молдавии. Сейчас наоборот, предпочтение отдается местным. И жилья меньше надо в старательских деревнях строить, и в выходные человеку есть где отдохнуть.
А кадровик при приёме новеньких старался выяснить, есть ли у того проблемы дома. Да и просто семейное положение немало значило. Если у человека любящая жена и дети – значит он и работать будет хорошо – есть, ради кого стараться.

Из коротких штанишек

Источник

Уральские золотопромышленники искусственно ограничивают обьемы добычи золота

Золотоносной земли достаточно, но все сложнее добится права на ее разработку

Среди наших покупок – бульдозеры, экскаватор, бензовоз, бурильная установка, различные станки, сварочные аппараты и многое другое

Заговор молчания

В конце XVIII века невьянские крестьяне нередко собирали в окрестных лесах золотой урожай: вместе с грибами и ягодами им попадались настоящие самородки. Правда, ни богатства, ни счастья никому из крепостных находки не принесли, а некоторым даже пришлось поплатиться за «подарок судьбы» своей свободой. В то время российский закон был строг: если рядом с предприятием нашли золото, государство могло забрать его в казну. Не удивительно, что невьянские заводчики старались сохранить такие сведения в тайне.

Переломным моментом в истории золотодобывающей промышленности стал 1812 год, когда был издан указ, разрешающий всем искать и разрабатывать золотые и серебряные руды. Уже через семь лет в Невьянске появился первый частный прииск. С тех пор разработка золотых запасов стала одним из столпов экономики города.

Социально ответственный бизнес

Артель старателей «Нейва» основана в 1978 году. В то время это было совсем маленькое предприятие: 27 человек вели работы на одном участке. Сегодня «Нейва» – мощная золотодобывающая компания, в которой трудится порядка 700 человек, и самый крупный налогоплательщик Невьянска. Вклад артели в доходную часть городского бюджета составляет примерно 9%.

«Нейва» активно участвует в реализации городских социальных программ. Несколько лет назад старатели взяли шефство над невьянским детским домом. Помогает компания и в организации спортивных состязаний, городских праздников.

Труд золотодобытчика тяжел, поэтому руководство старается поддерживать работников предприятия. Те сотрудники, которым необходимо лечение, получают путевки в санатории Урала. В 2010 году на эти цели выделено 2,2 млн рублей.

Гордятся в компании и высоким уровнем оплаты труда: средний заработок в артели составляет 34—36 тысяч рублей. Пожалуй, это самый большой показатель среди невьянских предприятий.

Не удивительно, что в артели работают целые династии. Яркий пример тому – семья первого председателя «Нейвы» Виктора Ляпцева. Более 30 лет назад он встал у руля объединения старателей, сегодня здесь работают уже его сын и внук. Преемственность поколений помогает поддерживать профессионализм сотрудников на высоком уровне. Оно и понятно: когда основы объясняет родной человек, все получается лучше. Вот молодые люди и приходят в компанию, чтобы перенять опыт у своих отцов и дедов. Это важно еще и потому, что некоторым специальностям, без которых в золотодобывающей промышленности не обойтись, не обучают в колледжах и техникумах. Скажем, гидромониторщиком можно стать только в артели, на практике постигая эту нелегкую науку.

Все больше внимания руководство компании уделяет новым технологиям. Старатели готовы сотрудничать со специалистами из разных городов страны, чтобы сделать свое производство как можно более современным. В частности, совместно с Иркутским научно-исследовательским институтом благородных и редких металлов и алмазов («Иргиредмет») и Естественно-научным институтом Пермского государственного университета артель занимается разработкой и апробированием технологических схем обогащения руды. Такой подход к производству – залог успешного будущего предприятия.

Проблем нет у того, кто не работает

Последние 4 года креслопредседателя артели старателей занимает Игорь Ерохин.

– Игорь Викторович, нынешние объемы добычи драгоценных металлов радуют?

– Не расстраивают точно. В прошлом году мы получили 751 кг золота и 52 кг платины. Конечно, это не самые большие показатели для нашей артели. К примеру, в 2001 году было добыто 1100 кг золота.

– С чем связано снижение? Устаревает оборудование или зимние холода дали о себе знать?

– Ничего подобного. Наша техника в полном порядке. Мы регулярно обновляем парк. С 1 января 2009 года по 30 июня 2010-го на эти цели было потрачено 59 млн 754 тысячи рублей. Среди наших покупок – бульдозеры, экскаватор, бензовоз, бурильная установка, различные станки, сварочные аппараты и многое другое. Все очень современное, эргономичное, отличающееся высокой производительностью.

Морозы нам тоже не страшны, поскольку добыча золота – это сезонные работы, которые производят только в теплое время года, пока держится плюсовая температура. Иначе нельзя: весь процесс построен на гидравлике, и даже если подогревать эстакады, например, в трубах все равно образуется наледь, что впоследствии приведет к авариям. Зачем рисковать и «убивать» оборудование ради призрачной выгоды? Это прекрасно понимают все старатели, поэтому зимние месяцы – сезон отпусков. Но как только столбик термометра преодолевает нулевую отметку в сторону плюса, начинается горячая пора. Производство работает круглосуточно.

– Тогда в чем же дело?

– Мы сознательно немного уменьшаем объемы добычи, можно сказать, растягиваем их во времени, потому что не хотим остаться без работы в обозримом будущем. Золото – это исчерпаемый ресурс. Сейчас у нас 8 участков, оформляются документы еще на два. Если мы задействуем все свои мощности на 100%, года через три там просто нечего будет взять. Казалось бы, в чем проблема: золотоносной земли у нас еще достаточно. Но добиться права ее разрабатывать местным компаниям все сложнее.

– Много бумажной волокиты?

– Естественно, документов требуется огромное количество. Месторождение делится на несколько участков. Их количество иногда доходит до 30. Для каждого оформляется отдельный пакет: межевание, согласования, разрешения, утверждения. Пока все это не подготовят, начинать работу мы не можем. Нередко за время сбора всех бумаг меняются стандарты, правила и даже законы. Приходится начинать все заново. На это уходят годы. В частности, одно из наших месторождений дожидалось своих документов семь лет! Но все же это не главное препятствие для развития невьянских артелей.

– Есть проблемы посерьезней?

– К сожалению, реальность такова, что получить новые месторождения практически невозможно. Многие из них сейчас подпадают под категорию лесопарков и общественных зон, поэтому добычу золота на таких участках не разрешают. Ту землю, что еще доступна для старателей, распределяют с помощью торгов. Но аукционы проводятся очень редко, в лучшем случае один раз в год. Раньше было проще: даже если заявку подавал только один участник, аукцион считался состоявшимся. Сейчас необходимый минимум – 2 компании. Если у одной из них оказались неправильно оформлены документы, торги отменяют.

Вообще, аукцион перестал быть оптимальным инструментом для определения компании, которая может предложить лучший вариант разработки месторождения. Нередко на торги заявляются только что созданные фирмы, которые еще ни грамма золота не добыли. У них нет ни опыта, ни оборудования, ни специалистов, но каким-то непостижимым образом землю получают они. Понятно, что впоследствии такие компании все равно приходят к нам и предлагают или выкупить эти участки, или работать на них за определенную плату. Этот сценарий нормальным предприятиям экономически не выгоден. Но что мы будем делать в будущем, если проблема не решится?

– Если артель все-таки получает новое месторождение и оформляет все документы, трудности заканчиваются?

– Это зависит от многих факторов. Скажем, если на участке есть лес, чтобы начать разработку, нам придется его вырубать. Мы потратим время, ресурсы предприятия, в том числе и финансовые, но использовать древесину на собственные нужны не сможем. Да, земля уже наша, но по закону этот лес будет выставлен на торги как отдельный лот. Если он нам нужен, придется покупать его отдельно. И наших затрат при этом никто не принимает в расчет. Снова нужно оформлять документы, дожидаться проведения аукциона. Тем временем основная работа стоит.

– Вы обсуждали эти проблемы с представителями властей?

– Да, мы обращались в разные инстанции. Огромную поддержку в этом вопросе нам оказывает администрация Невьянска, руководство Союза старателей России и Союза золотопромышленников Урала. Они – наш рупор, с помощью которого мы пытаемся донести свою позицию и предложения до федеральных властей. И хотя ситуация пока не меняется к лучшему, невьянские старатели все-таки не опускают рук. Мы верим, что справимся со всеми трудностями, ведь у того, кто умеет работать на совесть, все получается.

Источник

Артель старателей нейва история предприятия

Неизданная книга о артели старателей «Нейва»

В начале славных дел.

Исполнительный комитет Невьянского городского Совета народных депутатов РЕШИЛ … Сухие справки не донесут до нас истиной причины создания артели Нейва, как и всего героизма работы времён её становления. Вот документ, датированный 12 января 1978 года с «шапкой» Невьянского городского совета народных депутатов: «Зарегистрировать Устав артели старателей Невьянского карьера, утвержденный общим собранием артели старателей 20 декабря 1977 года (протокол № I). Артели присвоить наименование «Нейва». Ну а принимали Устав и начинали артель Георгий Пичугин, Константин Огибенин, Федор Огибенин, Новомир Антипов, Федор Липин, Алексей Девкин. В основном висимские и нейво-рудянские жители, опытные старатели, бывалый народ. На самом деле не всё было так буднично. Просто так артели, чуждые духу социализма, и нацеленные на добывание больших денег, в те времена не создавались. Решение руководителей производственного объединения «Уралзолото» и Невьянского прииска было вынужденным. Старательская работа тяжелая, а за идеи марксизма-ленинизма гробить своё здоровье никто не хотел. Вот и приняло начальство поистине соломоново решение – там, где условия попроще, будут работать государственные структуры, а на проблемных пусть артельщики свои миллионы добывают. Впрочем, первую попытку сделали еще за несколько лет до этого.

Сухая статистика говорит, что на момент создания в артели числилось 27 человек, добывших за первый год своей работы 41 кг золота, которое сдали в золотоприемную кассу прииска. В 1992 г артель вышла из состава «Уралзолота», приобретя самостоятельность. Тогда на «Нейве» трудились уже почти 450 человек. А добывали они уже от пятисот, до шестисот килограмм золота, в зависимости от фарта. Самым удачным был 2001 год, когда было добыто 1100 кг золота. В настоящее время на восьми добычных участках и ремонтной базе трудятся свыше 700 человек. За время своего существования артель добыла более 22000 кг золота и 400 кг платины.

В начале славных дел.

Впрочем, сложно было не только зумпфовщикам. Геолог Иван Лучников пришел в артель в уже далеком 1982-м году. Приняли его на должность пробщика – была тогда на гидравликах такая должность. Он должен был следить за качеством отработки и выполнять опробование забоя и бортов. И по результатам этого принимать решение о дальнейшем направлении работ. Для этого требовалось промыть не одну сотню проб, и, интенсивно пошевелив мозгами, увязать полученные результаты с конкретной ситуацией. А чтобы пробы были достоверные, надо было промыть не только ковшевые пробы, но и ендовки. Ендовка представляла из себя ведро в виде усечённой пирамиды, весившая с пробой не менее 20 кг. Её промывка занимала иногда более получаса и бывало так, что дневная смена уже уезжала на машине с установки, а Иван ещё промывал очередную. И как будто мало было артельщикам своих проблем, так судьба подбросила еще. В процессе работы из-под дамбы, разделяющей карьер и небольшое озерцо, в роли которой выступил оставленный достаточно широкий целик, пошла вода. Рабочие пытались ее остановить, но она шла все сильнее, а потом из промытого хода начало выкидывать доски и плахи. Оказалось, что под дамбой проходила горизонтальная горная выработка, соединяя под целиком обе выемки. Одну установку успели спасти, а вторую затопило. Чтобы прекратить поток воды и замонолитить ход, пришлось ставить эстакаду на перемычку. И только забив отверстие глиной, старатели смогли вытащить землесос на борт. Вода там на вид была чистая. Артельщики и пили её, и готовили на ней же. А оказалась, что в ней присутствовали какие-то примеси, просочившиеся через почву со стороны отстойников Кировградского завода. Так что у всех отцов-основателей со временем начали выпадать зубы. Вот такую плату золото-то потребовало.

К сезону, как и сейчас, готовились зимой. А поскольку бурильных машин в артели тогда не было, ямы под столбы электропередач копали вручную, в промёрзшей на полтора-два метра земле. Кто покрышки жёг, кто просто остервенело долбил … Петр Ярцев всопоминает, что экономили на всём и всё. Не дай бог было сварщику выкинуть не до конца использованный электрод. Хороший втык, если заметит начальство (а оно всегда замечало) был обеспечен. Ведь огарок можно было использовать вместо гвоздя. Запчасти удавалось доставать только за бартер. У артели лес – у кого-то детали, моторы. Вышестоящее руководство интересовал только металл, а не какой техникой он добывается и чем эта техника ремонтируется. Доходило до того, что сварщиков принимали только со своей аппаратурой. И это при том, что в магазинах её не продавали.

Владимир Байбородов вспоминает, что в 1987 году к ним приехала журналистка из какой-то газеты. В конторе начальник представил находившихся – «Вот наш геолог, а это маркшейдер». Когда они потом вышли на улицу, девушка у него на полном серьёзе спросила: «А разве у вас евреи работают?».

А если без шуток, то тогда приходилось экономить даже на маркшейдерах. Это сейчас он обязательно есть на каждом участке. А тогда Байбородову приходилось мотаться между Шуралой и Синегорским. Впрочем, он не жаловался. Пришел Владимир в артель из топографов. Так что кому после дома условия спартанскими казались, а ему санаторными. Ведь тебя здесь накормят, напоят, и кровать предоставят с чистым бельём! Артель росла. Появлялась не только новая техника, но и новые участки. Однако с набором рабочих, как вспоминают ветераны артели, возникли трудности. По их словам, в те времена существовал негласный указ, запрещающий принимать на работу людей с местной пропиской, чтобы не оставить без квалифицированных кадров Невьянск. Именно поэтому в артели и работали люди даже с Украины и Молдавии. Сейчас наоборот, предпочтение отдается местным. И жилья меньше надо в старательских деревнях строить, и в выходные человеку есть где отдохнуть. А кадровик при приёме новеньких старался выяснить, есть ли у того проблемы дома. Да и просто семейное положение немало значило. Если у человека любящая жена и дети – значит он и работать будет хорошо – есть, ради кого стараться.

Из коротких штанишек

Хорошо было работать на Межевой Утке, втором участке, переданном артели. Но, к сожалению, часть золота пришлось оставить. Основная часть россыпи осталась не разработанной, так как уходила под поселковую школу, на снос которой разрешения в то время не дали. После отработки месторождения гидравлика перебралась на Ашку, находившуюся на двадцать километров западнее. А с Шигирского истока гидравлика перебралась на соседний, Ягодный участок. Были ли там ягоды? Да наверное не больше, чем везде. Зато золота взяли там сполна. Но и попотеть, добывая его, тоже пришлось. Ведь в те времена артель не выбирала участки, а разрабатывала те, что ей оставлял Невьянский прииск – на тебе убоже, что нам негоже. Здесь же приисковому руководству не понравилась большая мощность отложений. Чтобы добраться до золотоносных песков, артельщикам приходилась копать карьеры глубиной до 25-28 метров. Для этого пришлось арендовать шагающий 10-кубовый экскаватор.

Длительное время это участок был основным, выдавая каждую неделю на эстакаду десятки килограмм золота. Даже к концу работы, когда гидравлика перебралась на южную оконечность участка, расположенную между железнодорожной веткой на Кировград и Шуралой, металл шёл, и неплохо. В последний год работы, в мае, уже за контуром отмыли сотню килограмм. Буквально по соседству деды вели работы, а здесь, каким-то образом, упустили. В своё время, правда неизвестно какое, на окраине Шуралы, там, где отмывала золото гидравлика, стоял глиняный заводик. Стоял он на борту карьера, откуда и брал сырье для производства. После его закрытия шуралинцы превратили карьер в помойку, забив его до отказа. Артель за свой счёт вывезла весь мусор на городскую свалку, создав на этом месте, по договоренности с администрацией, озеро. Бульдозеристы разровняли берег, плотники сделали плотики, с которых было удобно нырять. Не успела гидравлика переехать по соседству, влившись в состав участка «Ключи, как на облагороженном берегу озера появились первые пакеты мусора.

В конце 90-х в артели появилась ещё одна гидравлика – «Тагил». За время своего существования она очистила реку Тагил на протяжении трех километров, приняла участие в реконструкции проспекта Мира, построила дорогу по улице Серова. В районе Зай-горы вода из речки просачивалась сквозь пористые породы и подтапливала карьер. Рабочие спрямили реку, пустив её по каналу, а на месте луки сделали шламохранилище. Как говорится, одним выстрелом двух зайцев – и карьер Зай-горы теперь не подтапливает и себе место под шламы нашли. Заработки были неплохие, больше, чем в других гидравликах, поэтому начальник участка предложил от артели отделиться – мол хватит других кормить, сами по царски заживем. И на месте гидравлики «Тагил» возникла артель «Старатели Тагила». Но один в поле не воин. Если в артели «Нейва» один участок захромал, то другие его поддержат. И хоть вышли «Старатели Тагила» из родной артели не с голыми руками, но все равно захирели и исчезли.

Почти все нынешнее руководство артелью вышло из ямы. Кого при приёме на работу направляли зумпфовщиком, кого мониторщиком. Прежние руководители считали, что только так определяется человек, давая ему испытательный срок на самом тяжелом участке гидравлики. Рассуждали они логично, но исходя из своего собственного опыта, который в иных временных условиях не всегда бывает верным. Далеко за удачным примером ходить не надо. Нынешний главный инженер артели Игорь Леонидович Здоровец после окончания в 1987 году СГИ он уехал на 4 года на Памир проработав на одном из местных приисков четыре года. Находился тот в приграничной с Афганистаном зоне на высоте 3000 метров. После распада страны уехал в Туву, где также проработал четыре сезона. На большую землю с прииска можно было попасть только по зимнику или вертолетом. Естественно, что и уезжали сразу на 9 месяцев, работая без выходных и отгулов. После восьми лет такой работы Игорь решил быть поближе к дому и в 1995 году попросился в артель. Комаров взял его сразу, но зумпфовщиком.

А мониторщиком на этом землесосе работал Сергей Карасев. Насколько было правильно опытного горного инженера посылать работать в яму на самую неквалифицированную специальность? Было бы логично, если бы он себя показал на своем рабочем месте. Ведь маркшейдеров и геологов зумпфом не испытывали, Но в то время казалось, что так и надо. Нынешние руководители артели предпочитают использовать человека по его специальности. Теперь только так и надо.

В начале третьего тысячелетия в карьерах появились тепляки. До этого, почти четверть века люди из бригады, обслуживающей землесос, не имели возможности ни погреться в холодные весенне-осенние ночи, ни нормально поесть. Те, что не стоял за монитором, сидели прямо в трясущейся коробке землесоса, ничего не слыша из-за завывающего рёва мотора. Чтобы совсем не замёрзнуть, устанавливали под сиденье ТЭНы. Но много ли они нагреют в открытом всем ветрам механизме? Разве что только то, чем сидишь. Да и похлёбку из выданного сухого пайка приходилось варить там же – ведь раньше еду на участок не возили. Когда начали делать тепляки, по бригадам прошел слух, что это, наконец, позаботилась о них Москва, приказав артельному руководству хоть как-то улучшить условия работы. На самом деле Москва тут не причем. Первые тепляки приказал сделать Сергей Суминов, будучи начальником Висимской гидравлики. То ли сотрудники СЭС стали честнее и принципиальнее, то ли они получили новые стандарты, но готовка обедов в землесосе грозила немалыми штрафами. Вот Сергей Николаевич решил сыграть на опережение, и оказалось, что хорошо от этого стало всем. И рабочим, которые теперь могли хоть с полчаса, но комфортно отдохнуть, и артели, поскольку уменьшилось количество заболеваний.

После этого теплушки и вели на всех участках. Бульон, который значится по утрам в меню всех участков, проник туда тоже благодаря Суминову. Однажды утром он проснулся с полным отсутствием аппетита. Дело в том, что накануне была приемка гидравлики, и чаю, по этому поводу, было выпито достаточное количество. Тамошний повар, Владимир Паркин, кормивший в своё время Ельцина, предложил сварить бульон. Съел Сергей Николаевич свою порцию – а в котле еще осталось. Зашли в столовую другие артельщики – и никто от бульона не отказался. И теперь бульон в меню постоянно, поскольку пользуется устойчивым спросом. Вот так и получается, что и зарплата хорошая, и условия труда пусть потихоньку, но улучшаются, и коллектив прекрасный.

Наверное поэтому в артели работают уже целые трудовые династии. Яркий пример тому – семья первого председателя «Нейвы» Виктора Ляпцева. Он умер в 1989 году, но эта фамилия по- прежнему на слуху, ведь сегодня здесь работают уже его сын и внук. Петра Тулупова сменил Тулупов Михаил. Алексея Мягкова приняли в артель сразу, как только он подал заявление потому, что отлично проявил себя Мягков Александр.

Совершенствуется техника, которой пользуются в артели. Если при становлении они брали что подешевле, привозя зачастую станки и механизмы чуть ли не с Чермета, то теперь покупают только новое и лучшее. К примеру, переходят с челябинских бульдозеров на чебоксарские, которые работают производительнее, делают не так много вредных выбросов, потребляют меньше горючего в пересчете на горную массу. С 1 января 2009 года по 30 июня 2010-го на обновление парка было потрачено 59 млн 754 тысячи рублей. Среди покупок – бульдозеры, экскаватор, бензовоз, бурильная установка, различные станки, сварочные аппараты и многое другое. Все очень современное, эргономичное, отличающееся высокой производительностью.

Из воспоминаний Александра Сергеевича Мезенина, члена артели с 1984 года.

Я пришел в артель со специальностью сварщика. В те времена у артели было всего три участка. Меня направили под Синегорский, на участок «Межевая Утка», который запустили в 1981 году. В домиках нас жило по восемь человек, а зимой, когда валили лес, появлялся второй ярус. Сейчас на участке пространство под навесом машинами забито – каждый на своей приезжает. А тогда машин пять стояло. На выходные домой ездили на автобусах. Была возможность, и на лесовозе устраивались, и в кузове самосвала. А вот в рабочие дни домой, что сейчас вполне естественно, просто так не отпускали. Приходилось идти на поклон к начальнику участка. Тот скажет – «Не поедешь», и все, сидишь после смены в домике. А я ведь в двадцать шесть сюда пришел, как бы не выматывался, а всё равно домой к жене хочется. По два раза в неделю к тогдашнему начальнику, Северухину Владимиру Митрофановичу, ходил отпрашиваться. Разрешать то он разрешал, но вначале нужно было выслушать от него целую лекцию об уменьшении производительности труда в результате таких поездок. Да и утром он обязательно тебя обругает – от работника, который вымотался дома, здесь толку не будет. Однако зря он ругался, работал я как лошадь. Впрочем, по иному и нельзя было. Все мы сюда пришли не за романтикой, а за деньгами, причем за хорошими деньгами, большими.

Я до этого работал на Уравагонзаводе, получал по тем временам около четырехсот рублей, что было очень даже прилично, и ходил на работе в полуботинках. Здесь о полуботинках пришлось забыть. Болотники каждую смену в течение всего сезона. Зато под восемьсот получалось, а если хорошо сработаем, то и больше. Кто-то этот труд выдерживал, кто и через неделю уходил. Почти все, кто тогда сюда шел, не думали работать здесь пожизненно. Приходили на два-три года – заработать на машину, дом, кооперативную квартиру…. Зарабатывали – и уходили. Из тех с кем я тогда начинал, в артели осталось всего несколько человек, работающие сейчас на Зырянке – Петр Ярков, Василий Крянга, Александр Нуриев. Я и сам пришел сюда за машиной. Отработал сезон, купил машину …. и остался. Я ведь страстный рыбак и охотник. И меня остановило то, что все гидравлики, где пришлось работать, расположены среди леса. Никуда специально ехать не надо, мы ведь всегда возле речек работаем. В водоёмы, оставшиеся после нас, достаточно натаскать мальков, и уже лет через пять рыба вовсю заплещется. Да и собаку всегда на участке держал. У меня и сейчас две лайки в вольере при доме живут.

А коллектив у нас просто замечательный сложился. А это много стоит, может даже побольше охоты с рыбалкой. Не я один из-за этого остался работать дальше, ну и втянулся. Дети, правда, а у меня две дочки, без меня выросли. И их воспитание и домашнее хозяйство – все это благодаря жене. В артели у каждого по несколько специальностей, поэтому и я начал как сварщик и машинист землесоса. Однако сварщик тогда из меня был довольно средний. На заводе я заменял сварочный автомат, проводя определенные действия. Здесь же должен был уметь сваривать все, начиная от труб и заканчивая тракторами и экскаваторами. Любые материалы – чугун, медь, различные стали, и любым видом сварки – и газовой, и электродной. Тут не смотрят, что ты можешь, а что нет. Пришел – иди и делай. А если не смог и кто-то потом будет переделывать, то узнаешь о себе столько интересного … В первое время на операции, требующие большого умения, не поставят. Подсказать – подскажут всегда, а дальше делай сам. Лет пять – и очередной профессионал готов. Никогда не забуду своё начало работы. Бригада тогда перетащила землесос и я, в паре с Алексеем Бабушкиным, классным сварщиком, от которого многому научился, клали трубы. Он режет и подгоняет, я свариваю. Время поджимало, поскольку вода затопила котлован почти под самые трубы. Пытаюсь приварить очередную трубу к нитке – и не могу – зазор большой. Я с претензией к напарнику: «Что ж ты так косо отрезал?». Он, не говоря, ни слова, только посмотрев на меня, взял щиток и держатель и заварил.

Так и работали, в общем-то. Это сейчас у нас люди специально этому учатся и на каждом участке есть несколько дипломированных вальщиков леса. А раньше такого не было. Может человек пилу перебрать, отремонтировать, случись с ней что-либо – значит лесоруб! После отработки нас перевели на новый участок в Ашку. Но вскоре, в 90-м году была создана гидравлика Тагил, для чистки реки в пределах городской черты, и я, как и все тагильчане, работающие в артели, попросился туда. За все годы, с момента возникновения на её берегах нижнетагильского завода с посёлком, реку не чистили. Желание было, причем возникало оно неоднократно. Создавали проекты очистки и ленинградцы и учёные других городов, но на этом желание очистить реку у отцов города и останавливалось. Дело сдвинулось с мертвой точки, когда тогдашнее руководство познакомилось с работой нашей артели и сказало: «Давайте попробуйте». Артель к тому времени поднакопила жирок, так что участок снабдили всем необходимым. Иначе и нельзя было.

Золото вдоль реки Шуралка начали мыть еще в начале девятнадцатого века. Вначале вручную, а через сто лет и драгами. Но было его здесь столько, что осталось и на долю старателей уже нашего времени. Еще в начале 80-х на этом месторождении, получившем название Шуралино-Ключевского, Нейво-Рудянская ГРП подсчитало запасы. Через некоторое время Министерством природных ресурсов участок был выставлен на торги, которые выиграла артель «Нейва». Осенью 1991 года начался перевод оборудования с соседнего Тамакульского участка на этот, названный «Ключами». Долгое время участок был базовым, а это значит, что основное золото артели шло отсюда. Половину плана давала только эта гидравлика, а вторую половину все остальные. И это несмотря на то, что по архивным данным с начала разработок здесь было добыто около двадцати пяти тонн золота. Да и прогнозные запасы гарантировали артели шесть тонн, а рабочие участка уже в начале 2012 года перешагнули семититонный рубеж. Рекордным годом у участка был 2003-й. Тогда он намыл 520 килограмм. И последующие три года подряд добывали около полутонны. Правда, руководители других гидравлик могли сказать: «Нам бы такие характеристики, мы бы …».

А характеристики у Ключей и вправду были великолепны. Протяженность этого месторождения составляла двенадцать с половиной километров при ширине в восемьсот метров. В лучшие времена здесь одновременно работало четыре основных установки, четыре по перемывке хвостов и одна в скреперном забое. На сегодняшний день, когда количество установок уменьшилось в два раза, о тех временах остаётся только вспоминать. И вспоминают. Алексей Козлов, работавший на Ключах горным мастером, запомнил времена, когда они вели добычу металла впритык к огородам местных жителей. И однажды, когда забой поравнялся с очередным, его хозяин попросил смыть половину участка. Уж больно жена его достала садово-огородным требованиями – то ей весной картошку посади, то осенью выкопай. Просит человек – почему бы не помочь? Попутно металл внеплановый взяли. А сейчас на месте карьера озеро. И у этого товарища есть своя законная часть водоёма. Там он сделал пирс, держит лодку. Здорово! И артельщикам хорошо и ему неплохо.

Но это только раз было такое, что человек подарил старателям свой участок. Остальные, если удавалось договориться с хозяевами, приходилось покупать. Жила то уходила под жилые дома. А метал там шел просто бешенный. С большинством хозяев удалось договориться, но один дед уперся: «Не продам и всё тут!». Обошли старатели его огород по периметру и моют дальше. Тут уж ему соседи, которые продали участки артели, говорят: «Что ж ты дурака валяешь. Скоро здесь будет озеро и участок твой туда со временем сползет». Думал дед, думал — и надумал. Пришел к старателям: «Вы же денег мне обещали». – «Нет батя, все, никаких денег. Мы уже установку передвинули, дальше работаем». – «Ну хоть баньку мне поставьте». Артель лес пилит, так что быстренько ему баньку срубили и на этот клочок встали. Работа — где-то на смену. И вот с одного этого огорода взяли тринадцать килограмм золота! Узнал про это дед— всё сокрушался: «Ой продешевил».

При работе из земли извлекали не только золото – работали ведь в давно обжитом районе. При размыве территории на месте заброшенных деревень Большие и Малые Ключи довольно часто на эстакаде вместе со шлихом находили крестики, обручальные кольца, деньги. Монеты в основном медные, начиная с XVIII века и заканчивая периодом развитого социализма. Но серебряные полтинники и рубли время от времени попадались тоже. Правда, нумизматы этими находками особенно не прельстились бы. За то время, что монеты пролежали в земле, они настолько изржавели, что потеряли коллекционную ценность. А раз в чистом поле, где по картам никакого жилья никогда не было, при размыве борта обнажился фундамент дома. И из подвала шёл шурф, метров двенадцать глубиной.

У шуралинцев бытовала легенда, что в Гражданскую войну то ли при наступлении, то ли при отступлении белочехи утопили в Ивановском озере, что на окраине села, пушку. Старатели смыли при работе все озеро, но пушки так и не нашли. Да и не могли найти, поскольку озеро создали уже в наше время рабочие Невьянского прииска. Но вот откуда взялась легенда про пушку Гражданской войны – уже и не узнаешь. Зато в Шуралинском пруду, рядом с плотиной, в 2005 году на большой глубине нашли табличку с надписью «Верх-Исетское механическое заведение 1886». И с тех пор её выпрашивает Невьянский музей, но старатели не спешат расставаться с реликвией, приколотив, для надежности, к стене участковой конторы.

А однажды вымыли целый арсенал – больше десятка боевых гранат РГД-33. В войну ведь эшелонами везли сюда подбитую технику на переплавку. И вряд ли каждую машину проверяли на отсутствие боеприпасов. Вот кто-то и сделал заначку – рыбу глушить, да забыл, где сделал. Ну что еще можно сказать об этой гидравлике? Большинство председателей артели выходцы с этого участка. Это Владимир Фёдорович Стенякин, Николай Михайлович Мостовских, Игорь Викторович Ерохин. Да и нынешний главный инженер артели Игорь Леонидович Здоровец был здесь начальником участка. Для статистики можно еще добавить, фамилии двух человек, которые работают здесь с самого начала. Это горный мастер Вячеслав Авдюков, и мониторщик Юрий Пайганов. Работать за лентяя на участке не будет никто. А вот показать и подсказать человеку. который хочет работать ещё лучше готовы всегда.

Игорь Здоровец вспоминал о том периоде, когда он руководил этим участком: «Мне хотелось, чтобы люди могли нормально отдохнуть после работы. Взять ту же баню. В дополнение к парилке сделали душевые, пол кафелем покрыли. Может и мелочь, но люди оценили. Бильярдную построили, установили туда настоящий бильярдный стол. До этого у нас был какой-то укороченный, размером с письменный. После этого у ребят появилось любимое место для проведения досуга. А кто в бильярд играет, тот водку не пьёт. Так что и производительность труда хоть на ненамного, но выросла.

Лет десять назад появились в продаже мойки Кёрхер. Я купил одну. И только потом такие же мойки приобрели и база и другие участки. До меня в столовую завозили импортное бескостное мясо. Я потребовал, чтобы мясо в пищу шло только отечественное, которое мы закупали сразу полутушами. Поварам работы прибавилось, зато бульон, сваренный на костях, стал гораздо вкуснее и ароматнее. Я старался сделать что-то для рабочих моего участка, потому что они этого заслуживали. Ни о ком я плохо вспомнить не могу. Ну а лучше всех запомнились, не в обиду остальным, бульдозеристы Геннадий Русаков и Александр Минин, экскаваторщики Теленкевич, Ворсуляк, Балакин. Из бригадиров и мастеров запомнились Михаил Батраков, Павел Жирнов, Борис Клещев, Виктор Петров. На промывке хвостов при мне работал Сергей Мамонов. Иногда сам не знал полный алгоритм решения той задачи, которую ему надо поставить. А он выслушает то, что я хочу, обмозгует, и говорит: «Я сделаю».

История гидравлики «Увальная», работающей к западу от дороги Невьянск-Быньги началась в 1998 году. Обычно гидравлики называют по речкам, на которых те работают. Здесь же речки не было и её назвали по россыпи «Увальный лог». Работы начались на месте полей дышащего на ладан совхоза «Быньговский». Да и с чего бы ему не дышать, когда он не убрал даже морковку с полей, переданных артели. Часть её успели выкопать местные жители, но большая погибла, когда бульдозера начали делать зачистку. В отличие от соседних участков сложность работы на Увальной оказалась в том, что плотик состоял из известняка, на который осаждалось золото. Через миллионы лет, прошедшие с тех пор, за счет выщелачивания в плотике появились пустоты и ямы, в которые золотосодержащий песок и проваливался.

А теперь попробуй его из этих пустот вытащить! Где-то и не удалось, но повторно вряд ли кто здесь будет копать даже лет через пятьдесят, уж очень маленькое содержание металла в этих местах. Не зря многие золотодобытчики удивляются, как при таком низком содержании золота, как в наших краях, артель существует уже столько лет, причём является экономически выгодным предприятием. Зря они удивляются. Отлично налаженная работа и прекрасные специалисты многое могут сделать. Золотой песок добывают золотые руки и золотые головы. Именно поэтому при прогнозных запасах на участке в 800 кг взяли около 1700. Многое зависит тут от геолога, Ивана Николаевича Лучникова. Он предполагает, а буровая подтверждает. Именно поэтому участковой деревне, которую построили за контуром неподалёку от тракта, пришлось переехать дальше на полкилометра. А на месте, где она стояла, взяли дополнительно около 200 кг.

Впрочем, от рабочих зависит не меньше. Участок то весь расположен на совхозных полях. И в 2007-м году забой сделали на месте бывшего хранилища удобрений. И хоть хранились они под крышей, да и пол был асфальтированный, но что-то просыпалось или пролилось и впиталось в землю, да на такую глубину, что свежий человек в забое долго находиться не мог. А вот рабочие могли и отработали его до последней золотинки. С эстакады снимали не только золото, попадались и монеты, да не только наши – польские, японские, китайские. Как они на эти поля попали? Каким-то образом уцелела от струи монитора вырезанная из дерева голова лося. Известный уральский археолог Юрий Сериков определил её возраст в 4000 лет. Сейчас скульптура находится в музее тагильского пединститута, где Сериков преподаёт. Участок отработали осенью 2011 года, а со следующего началась промывка уже отработанных ранее предшественниками россыпей «Пролетарка» и «Ударник». Название гидравлики менять не стали, поскольку эти россыпи являются естественным продолжением россыпи «Увальная», да и деревня остаётся на прежнем месте. Что изменилось, так это глубина вскрыши, достигающая десяти метров. Хорошо, что артель приобрела шагающий шестикубовый экскаватор. С начала 2005-го года он приступил к работе на гидравлике «Нейвинская», а осенью 2011 был почти полностью демонтирован и перевезён сюда. Причём разобрали его за месяц, а собирали четыре. И это при том, что экипаж экскаватора шесть человек, да база своих дала.

Попасть в экипаж этого диплодока непросто. Вся шестерка имеет среднетехническое образование и каждый из них является прекрасным сварщиком, электрослесарем и механиком. В забое работают тоже мастера своего дела. Бригадир землесоса Владислав Любимов о всех может сказать только хорошо, ведь плохих тут не держат: «Большинство рабочих тут старожилы. Так что новичкам есть, у кого учиться. А учиться приходится долго. Это только недалёкие люди могут утверждать, что если обезьяну за монитор поставить, она так же работать будет. На самом деле чтобы стать хорошим мониторщиком, надо сезона два-три отработать. Если что-то не так делает, подойдём покажем, объясним. А за испытательный срок специалиста не сделаешь. Можно только определить – будет он работать так, как требуют в артели или нет. Здесь ведь долго не разговаривают – если нет, то «до свидания»

Если бы существовала книга рекордов артели «Нейва», то Алексей в нее наверняка попал бы. Если не считать года работы на гидравлике «Ягодная», то все остальное время, в течение которого он прошёл путь от рабочего разреза до нынешнего своего поста, он проработал на гидравлике «Увальная». Отец у Алексея работал в артели мотористом. Так что сын, подавший сюда заявление после окончания механического техникума в 1997 году, не понаслышке знал, что его тут ожидает. Правда, как и большинство здесь работающих, он пришёл на пару лет – денег подзаработать, но затянуло. Оказалось, что здесь интересная не только зарплата, но и работа. И самое главное – отличный коллектив. Подобно эстакаде, где золото задерживается, а глина с песком уходят в хвосты, в артели остаются люди с особым характером. Всех этих хороших людей не перечислишь – для этого пришлось бы просто давать списочный состав работников участка, но Алексей не может забыть виртуозную работу газорезчика Георгия Тасакова. Резал тот ювелирно, с максимальными зазорами не больше 3 мм, так что во времена работы Мягкова бригадиром перестройка производилась очень быстро.

Да и на бульдозере у него работали такие универсалы, как Шамиль Аюпов и Владимир Ждановских, которые любую работу могут сделать «на одной гусянке» Со временем закончил горный по специальности «открытые горные разработки», одновременно растя как руководитель. И когда прежний начальник Сергей Суминов ушёл на повышение, Мягков занял его место. Сотрудники Алексея говорят, что он не только отличный руководитель, но и прекрасный горщик, после чего обязательно начинают рассказывать, как тот нашел золотой самородок. А произошло это во время перестройки землесоса. В это время вашгерд убирается и всё пространство вокруг обрабатывается струёй воды под небольшим давлением. Вот тут то Мягков и заметил самородок. Выглядел тот камень камнем, так что несведущий человек на него и внимания не обратил бы. Да и забойная бригада его не заметила. А вот Алексей наклонился и из грязи его поднял – на 850 грамм камешек потянул. А ведь для получения одного грамма драгоценного металла приходится «перелопатить» полтора-два «Камаза» породы.

А когда деревня четыре года назад переезжала, то столовую перевозить не стали, а сделали полностью новую согласно требованиям СЭС. Ну а цветы, зеркала, отделка, стулья вместо скамеек – это заслуга Сергея Суминова. Известно ведь – в красивом помещении и аппетит лучше, а как поешь, так и поработаешь. Кстати, Сергей Николаевич оставил после себя не только новую столовую, но и баню – гораздо больше по площади и комфортабельнее, чем прежняя. А вот старую контору в новую превратил уже Алексей Александрович. Для потолка и стен он купил светлые материалы, как будто это не контора гидравлики а городской офис. Зато и работать в таком помещении стало приятнее, а значит и продуктивнее. А третий претендент на книгу рекордов – это машинист экскаватора Андрей Юферов. Лет семь назад, весной, в мае, вдруг в голове начали рождаться стихотворные строчки. Вначале они были совсем примитивные, потом всё лучше и лучше. Такое впечатление, что кто-то извне скидывает их ему в голову, не обращая внимания на то, чем он сейчас занят. Андрей тут же их начитывает на диктофон, а дома переносит на бумагу. В основном пишет о любви, но и о своей работе что-то тоже получается. Например «Баллада о старателе», посвященная бывшему напарнику, экскаваторщику Геннадию Балакину, перешедшему сейчас на Аник-Пачку. В 2011 году поклонники его творчества Сергей Суминов и Вячеслав Сизых предложили послать стихи на конкурс, проводимый отраслевой газетой. И Андрей там занял третье место, получив грамоту и денежную премию. К деньгам он отнесся равнодушно, их на основном месте заработать можно, а вот место призовое – это да! Не зря участок «Увальная» расположен на совхозных полях – сколько интересных людей выросло в этом коллективе. Так что может будут еще претенденты на книгу рекордов, только о них пока не знают? Алло, мы ищем таланты.

Началась её история ещё в 1984-м году. Называлась она тогда «Большой Сап» и базировалась неподалёку от села Конево. В артели «Нейва» это если не единственная, то, по крайней мере, первая из гидравлик, которая со дня основания работает в одном районе, лишь перебираясь от одного притока Сапа к другому и меняя только названия. После Конево участок побывал на Аятских логах, Осиновском руднике и деревне Шайдурихе, откуда и переехал сюда, под Киприно. Была она и первой, давшей работу женщине. До этого здесь, как и на других участках, был полностью мужской коллектив. Но однажды его разбавили Ниной Ивановной Зентерековой, которая проработала комендантом три года. И если про Нину Ивановну кто-то забыл, а многие, на других гидравликах и не знают, то сама фамилия, благодаря её сыновьям, на слуху.

Есть на участке и свой повар-ветеран. Это Василий Поляков, пришедший сюда в 1992 году. Думал, что на пару лет, только бы пережить те дикие времена, а остался навсегда. О своей работе поваром он не рассказывает – да что рассказывать, ведь это так обыденно. А вот о том, как на Осиновском руднике, когда не хватало людей, его то посылали лес валить, то в забой за монитор … вот так и получаются повара широкого профиля. В 1993 ночью его, как и всех, подняли по тревоге и бросили на укрепление дамбы. До этого неделю шли проливные дожди, и возникла опасность её прорыва. Если бы насыпь не выдержала, забой с землесосами был затоплен. И сколько бы времени и денег понадобилось на ликвидацию аварии – лучше бы не считать. На кухне забрали все пологи, которыми он укрывал продукты. Василий до сих пор помнит, что их было три штуки. Брезент расстелили на дамбе и вручную начали кидать на него землю.

Оборудование, которое «чайники» называют сухопутной драгой, а специалисты скруббер-бутарой, приобрели в Новосибирске, в комплекте с сопутствующими механизмами. Инициаторами этого были главный инженер Игорь Здоровец и его тогдашний заместитель Сергей Карасёв. Если бы существовала книга рекордов артели «Нейва», то им бы там обязательно отвели страничку. Ведь до них таких установок в Свердловской области ещё не было. Зато и потрудиться пришлось изрядно, пока всё не довели до ума. В теории то всё просто, а вот на практике, да в первый раз … Здоровцу с Карасёвым даже пару кроватей на участке выделили в одном из домиков. Идея родилась не на пустом месте, её подкинул увеличившийся спрос на песок. Он в здешних краях отличный, почти безглинистый. Вот и решили на нём заработать, сделав золото попутным продуктом. В первый сезон весь участок состоял из восьми человек. Впрочем, и оборудование для промывки было куда меньше по размерам. Фактически, это была бочка, куда бульдозером подавали песок из бывшего хвостохранилища. Однако три килограмма золота она намыла. На следующий год поставили бочку повместительнее, и прислали на участок второй бульдозер.

Настоящая работа началась с 2009 года, когда была закуплена та скруббер-бутара, что и ныне работает на участке. За сутки она может промыть более 2000 кубов. Вначале и на неё песок подавали бульдозером, но потом подсчитали затраты и поняли, что транспортёр будет рентабельней. Недочетов в оборудовании было очень много, начиная с питателя и заканчивая конвейерами. Оставляло желать лучшего качество роликов. На приводных редукторах поменяли валы. Так что конвейер наполовину доработан на участке. Поэтому и первых рабочих туда брали только с опытом сварщика, причем высококлассного. Именно так на участке оказались Анатолий Бобров и Вячеслав Бызов. И если бы не их умелые руки, то кто знает, удалось бы ИТР наладить работу оборудования так, как надо. Нынче в книгу рекордов артели участок может подкинуть ещё три достижения. Если у песочных установок в Невьянском районе годовой намыв 20 тысяч кубов, то здесь такое количество намывают за месяц. Пока основным потребителем является ЖБИ Нижнего Тагила. Берут с удовольствием. Но начальник участка Михаил Тихонов надеется, что когда-нибудь руководство области от слов перейдёт к делу и начнётся строительство в Титановой долине. А это 600 гектаров площадей. И вот тогда ….

В отличие от всех остальных гидравлик, оставляющих после себя зачастую одно хорошее озерцо, да и то в последнем сезоне работы, здесь озера делают постоянно. С учетом вскрыши и вынутого и проданного песка остаётся карьер глубиной 8-10 метров. Цепь таких карьерных озер, связанных между собой протоками, более чем на километр протянулась параллельно реке. Они уже стали любимым местом отдыха многих жителей Пригородного района, доказательством чего служат груды бутылок на берегах. А ещё участок является рекордсменом по потреблению электричества в том смысле, что меньше его никто электричества не потребляет. В среднем каждая гидравлика платит за электроэнергию порядка двадцати миллионов за сезон, а это 30-35% от общих расходов. Два-три насоса, дающие воду и мотор землесоса требуют хорошего питания. Здесь же вся цепочка оборудования работает на 120 кВт., плюс насос, который в час забирает около 600. И все. Поэтому и электричество обходится участку в 2.5 млн., что почти в десять раз меньше, чем у их коллег.

Существуют, правда, расходы на солярку и амортизацию Камазов, подвозящих песок к установке, но они значительно меньше расходов на транспортировку жидкой пульпы. Участок не только является обладателем многочисленных рекордов, он сам – сплошная загадка. Одни называют его гидравликой, потому что в процессе извлечения золота применяется вода, бегущая по эстакаде. Другие отказывают ему в этом названии, потому что у настоящей гидравлики должен быть землесос, а не бульдозер с экскаватором. Да и работа здесь абсолютно другая. Рабочих со скруббер-бутары в забой не поставишь, а ребята из землесосной бригады долго бы привыкали к местным особенностям. Прямо хоть по словарю смотри «Чебуреки, Чебоксары ….», однако не в терминах дело. Участок не просто работает, а с 2011 году приносит прибыль. И пусть по сравнению с большими гидравликами она меньше, но еще не вечер. Раз участок перспективный (с восьми человек в 2007 году его состав увеличился до пятидесяти), руководство артели не жалеет для него новой техники.

В начале прошлого сезона на участок пришли два самосвала Ивеко, в конце прошлого года купили экскаватор Вольво с ёмкостью ковша 3 куба, в начале этого бульдозер Т15. И если раньше руководство участка при производстве вскрышных работ вынуждено было просить землеройную технику у соседей, то теперь обходится собственными силами. Предыдущий проект освоения участка был спроектирован под обычную артельную гидравлику, с землесосами и мониторами. Да и границы запасов были определены по результатам так называемой сталинской разведки, проведенной еще в 40-вые годы. Сейчас геолог участка Валерий Казанцев производит доразведку площадей. Ведь новая технология позволяет с наименьшими затратами отработать любой ложок. Вдобавок оказалось, что содержание забалансового металла не меньше, а иногда даже и больше, чем в границах запасов. Хороший металл извлекается из грунта на том месте, где еще недавно текла Нейва.

В жертвах идолы нужды не испытывают. Рабочие несут отмытые подковы, горный хрусталь, привезли окатанный ледником гранитный валун. Недавно погрузчик на подаче песка планировал площадку и откопал жернов. Раньше, неподалёку от того места, где сейчас располагается старательский поселок, была кержацкая деревня Колмаки, в 70-е годы ликвидированная, как неперспективная. При ней была мельница. Так что откопанный жёрнов – единственная на сегодняшний момент сохранившаяся материальная память о деревне. Как известно еще с Советских времён, наша главная ценность вовсе не золото, а люди. И таких людей на участке немало. Михаил Тихонов гордится, что именно у него на участке работают такие специалисты, как экскаваторщик Николай Ворсуляк и бульдозерист Владимир Юдин. Юрий Парамыгин работает на достаточно старой технике, но на ней он может сделать ту работу, которую и на новом бульдозере другим не осилить. Второй год пошел с начала рабочей династии Хохловых. Если раньше в артели был только Александр, то теперь появился и его сын Андрей. Работает он второй сезон, попутно заканчивая первый курс горного. Одновременно с основной работой участок помогает и окружающим поселениям, расчищая зимой дороги в Решах, Первомайском, Краснополье. В 2012 году помогли сделать автоматическое освещение в селе Первомайском, поставив светодиодные мосты. Администрации деревни Реши участок с удовольствием выделяет щебень на отсыпку и ремонт дорог. И тут нет никакого преувеличения. Гальку берут гораздо хуже, чем песок. А ведь она составляет 40% от всей горной массы. И если местные взяли несколько самосвалов, то старателям меньше отвозить в отвал. А закончить эту главу лучше всего строчками стихов Юрия Парамыгина. Оказывается, этот суровый немногословный старатель, сорок два года проведший за рычагами бульдозера, в душе лирик и с детства пишет стихи. …Срослись едино руки с монитором, Как на войне приказ суровый дан. На гусеницы, матерясь мотором, Бульдозера наматывают план.

В том, что гидравлика не просто работает, но и выполняет план по металлу (в конторе вся стенка увешена поздравлениями от руководства артели), немалая заслуга геолога участка Рафаэля Касимова. Ведь рабочим проектом планировалось отработать все за три года, а участок существует уже шестой сезон. Россыпь здесь сложная. Это ложковые россыпи на площади, аллювиальная россыпь самой Сисимки, значительно отработанная драгой и склоновые россыпи. Зачастую наблюдаются целики, не отработанные драгой. Часто встречаются старые шурфы, служащие признаком того, что здесь была платина. Естественно, что эти участки вовлекаются в отработку за контуром запасов. Драга ведь брала только пойменную часть, а осталась кумулятивная терраса. Данные за пять лет работы участка говорят, что объем одного года был сработан за границами горного отвода, то есть целый полноценный сезон гидравлика отработала на законтурных площадях. Кроме того, участок отработал забалансовый запас, который считается экономически нерентабельным, тоже в объеме годовой промывки. Это произошло потому, что гидравлика идёт сплошной полосой, поскольку есть оптимальная ширина забоя. Да и буровики столько скважин не насверлят, чтобы определить, где много, а где мало металла. Впрочем, достоверность оценки по техногенным россыпям невысокая. Забалансовые запасы дражных отвалов здесь оценены в 40-50 миллиграмм, а зачастую получается в несколько раз больше. Три первых года участком руководил Андрей Попов. В начале 2011-го он перешел работать на базу. Здесь этого его решения не понимают, считая, что он сделал неверный шаг, но надеются, что когда-нибудь одумается и вернётся вновь сюда.

Если бы в артели существовала своя книга рекордов, то Андрей Евгеньевич обязательно в неё бы попал. Ведь он стал начальником участка в 28 лет – моложе его начальников не было. Сейчас участок возглавляет Павел Гречухин. В своё время Павел Иванович уже сделал неплохую карьеру, став начальником шахты Быньговская. Но в 1995 году шахту закрыли, и он пришел в артель простым горнорабочим. После того, как Попов ушёл на базу, руководство артели посчитало, что кроме Гречухина, заменить его некем. Не успел придти – ЧП на участке. Обычно в межсезонье всё проходит стандартно и гладко. В ноябре идет подготовка к ремонту. Все оборудование извлекают из забоя, чтобы не затопило, и осматривают. Да и демонтировать оборудование лучше на ремплощадке в деревне, где есть какие-то станки. Начальство сразу просчитывает, сколько уйдет времени на ремонт, какие детали на него потребуются, и с учётом этого начинает весеннюю подготовку к работе. Ремонтируют и подготавливают оборудование весной. Народ приходит отдохнувший, так что работа идёт веселее. Не успели начать сезон, как ночью в результате мощнейшего паводка размыло дамбу и вода пошла в забой. Утром в яме, где накануне шла работа, плескались волны и виднелась крыша землесоса. Остальное оборудование удалось спасти. Старатели оперативно восстановили дамбу и за два дня выкачали всю воду из забоя. Двигатель к землесосу уже подвезли, и на третьи сутки участок снова заработал. (А тут уже от себя добавлю. Люди говорят, что не паводок виноват, а обычное головотяпство. В основание дамбы мерзляка навалили, вот в этом месте и размыло.)

Сложно работать не только из-за природных каверз. На этот участок дали не только старую подстанцию, но и всё остальное. Первый новый бульдозер Т15 появился только в 2012 году. Ну а старая техника имеет привычку ломаться. Да и новая, при тех нагрузках, что ей здесь дают, тоже. Так что ребята с ремплощадки здесь уважаемые люди. Электросварщик Михаил Огибенин говорит, что когда техника встает на ремонт, им приходится крутиться как белка в колесе. Иногда ломается в таким местах, что приходится чуть ли не полностью залазить в нутро механизма. Новая техника, закупаемая сейчас, гораздо более надежна и ремонтопригодна. А вот челябинские трактора только что пришедшие с завода уже ставились на ремплощадку. Их разбирали до рамы и дополнительно проваривали все несущие части, увеличивая запас прочности шва. Приходится готовую технику и модернизировать. Переваривают отвалы, чтобы было больше заглубление, крепления гидроцилиндра, чтобы отвал шёл под большим углом. При таком отношении к технике авралов у ремонтников не бывает. Смены вполне хватает, чтобы привести занедуживший механизм в рабочее состояние. Степан Евстратов зачастую поглядывает на начальство сверху вниз. Ведь он доводчик, а значит, не только пару раз в неделю помогает ребятам с ШОУ делать грубую доводку металла, но и следит за сохранностью эстакады. Бывает, в случае каких-либо непредвиденных обстоятельств и сам руководит внеочередным всполоском. Он, конечно, и в одиночку бы мог всё сделать, но по хорошей русской традиции, меньше трех человек на эстакаде находиться запрещено. Работа доводчика занимает часа три в неделю. Остальное время Степан работает плотником или лесорубом, механизатором или горнорабочим – где надо, куда пошлют.

ГИДРАВЛИКА АНИК ПАЧКА.

Право на разработку участка Аник-Пачка артель приобрела еще в 90-е годы, но положила в загашник. Данные геологов говорили о том, что золота там мало, а хлопот гораздо больше. Но как бы медленно не ползла улитка по склону Фудзи, а вершины она всё равно достигнет. В начале 2009 руководство артели попросило Михаила Тулупова стать руководителем еще не существующей гидравлики. Начинали с нуля. Первой постройкой здесь был стол, за которым ели, сидя на брёвнышке. Вскоре привезли домик-теплячок с печкой, так что и покушать можно было в относительно комфортных условиях, и отогреться, дожидаясь вахтовки – жили то на базе. Дрова для печки пилили сами, а обеды в термосах возили с базы. Ничего лишнего позволить себе не могли. Всё – для участка, всё – для запуска. Первым делом рубили лес, готовили полигоны, тянули линии. И только потом на участке появились первые здания. Естественно, что это были столовая и баня. Готовенького здесь к началу освоения была только трансформаторная подстанция. Когда назначенный на должность электромеханика Юрий Канаев спросил, где взять опоры для постройки линии, ему показали на лес – «Вон стоят». Валочный комплекс прорубал просеку, а электрики шли за ним.

Из своей техники на участке было только два бэушных чебоксарских бульдозера Т11 и Т15. Правда, их капитально отремонтировали на ремплощадке в Ключах, так что сюда они пришли почти как новенькие, причём своим ходом, без помощи трала. Произошло это благодаря Петру Тырышкину. Когда базовские электрики устанавливали здесь подстанцию и тянули к ней линию, он помогал им в качестве бульдозериста. Попутно отыскал лесную дорогу протяженностью 25 километров на Ключи и расчистил её. Ну а весной, уже в должности механика гидравлики, вместе с маркшейдером Нейвинского участка (свой тогда как Савраска по полигону гонял, лишней минуты не было) промерил расстояние до проводов ЛЭП. Оказалось, что все линии проходимы. После этого отремонтированные трактора потянули за собой волокуши с землесосом и эстакадой. Хорошо, что дорога нашлась. Пришлось бы иначе и на ГАИ тратиться, и оборудование кромсать. А ведь здесь весной болото было, ремучасток только в проектах значился. Пользуются этой дорогой до сих пор. Жаль только, что срок действия у неё ограниченный. Часть дороги проходит по болотам, а они промерзают обычно к февралю.

Вскоре к бульдозерам добавилась машина «Урал» 1992 года выпуска. До этого она два года ржавела без дела на участке в Сербишино. На базе тамошние умельцы её реанимировали и она еще три года отработала здесь, уйдя на пенсию только после окончания сезона 2011-го года. Впрочем, старушка еще на ходу и может ездить по дорогам, не посещаемым ГАИ. В описании трудовых подвигов 2009-го года надо упомянуть и участок рекультивации. Он ведь не только предоставил свой валочный комплекс. Здесь неплохо потрудились и его бульдозеристы, возводя дамбы, делая котлованы под хвостохранилища, производя вскрышные работы. Ребятам тогда повезло. Зима была теплая и снежная, так что толщина мерзлого грунта была относительно небольшая. Проблемы были не только с техникой, но и с сотрудниками. На январь 2009 года в списке значился только начальник. Потом он пригласил на должность электромеханика Юрия Канаева, а механика Петра Тырышкина, старательский стаж которых составлял к тому времени по восемнадцать лет. Приглашал, конечно, не за стаж. Юрия Николаевича Тулупов считает одним из лучших специалистов. Да и Петра Андреевича он уважает и как отличного человека и как высочайшего профессионала. А вот маркшейдера и геолога он выбрал из студентов, работавших на практике в артели, и не ошибся в них, что говорит уже о профессионализме самого Михаила Петровича.

Кстати, о маркшейдерах. Новый человек, зайдя в контору участка, сразу и не поймёт, где стол начальника, где геолога или механика. Но вот уголок, занимаемый маркшейдером, виден сразу. На полке сидит большой плюшевый мишка, рядом выстроилась компания разномастных слоников. Ведь эту должность справляет симпатичная девушка Ольга Боровкова. А слоники – это только малая часть её коллекции хоботных. Все остальные заполонили полки домашние. На первых порах были проблемы с забойной бригадой. Бригадиров чужому участку не подарят, отдавали четвёртых. Но, как говорится, «и последние станут первыми». Они и стали. Бывшие четвёртые Алексей Михальков и Павел Бызов в считанные месяцы доросли до бригадиров. И, как сказал Тулупов, «Дай бог каждому так работать, как работают они». Электриков в свою команду Юрий Канаев подбирал сам. Шел в отдел кадров, смотрел заявления, изучал записи трудовых книжек, потом приглашал на собеседование. Он всем говорил – «Ты каждый день должен доказывать свою необходимость!». Люди с этим соглашались и доказывали, но зачастую первые несколько месяцев, до истечения испытательного срока. А потом их принимали, они осваивались и … Однако и тут, если нет серьезных проступков, человека не увольняют, а переводят в горнорабочие. Он по-прежнему работает в артели, принося деньги в семью, и в то же время на участке есть запасной электрик – мало ли что случиться может.

Электромеханик Юрий Канаев на бане не экономит, а вот на лампочках … Когда поселок строился, везде были установлены обычные ртутно-дуговые лампы мощностью 400 ватт. Сейчас Юрий заменил их на «лампочки Медведева». В результате за год они экономят электричество, эквивалентное работе насосной в течение суток. Он же первый в артели (Сколько раз уже употребляется слово «первое». Если бы существовала «Книга рекордов артели «Нейва», то участок Аник-Пачка наверняка занял бы в ней по упоминаниям первое место.) начал применять частотные преобразователи. Хотя аппарат и дорогой, но быстро окупается. Благодаря регулированию скорости двигателя в зависимости от потребностей, экономится много электроэнергии. Да и сам двигатель при этом не так быстро изнашивается. Сейчас такие преобразователи стоят на обоих песковых установках, экономя порядка 20% электроэнергии. Вносит свою лепту в программу экономии и механик Петр Тырышкин. После того, как участок заработал, пришлось ему крепко задуматься – где взять запасные гидроцилиндры для дистанционных мониторов. Можно было заказать в отделе снабжения. Но это и дорого и долго. Делают их всего два завода, причём один на Колыме, второй на Украине. Посидел Петр Андреевич, подумал, и предложил использовать гидроцилиндры с бульдозеров Т170. Потребовалась, правда, маленькая переделка, но зато их сделали столько, что не на одни сезон хватит.

Хоть работа на участке и напряженная, но люди умудряются ещё и соседям помогать. В 2011 году на тушение пожаров была направлена целая группа бульдозеристов, для прокладывания противопожарных полос. Работали как и на гидравлике, посменно – сутки без перерыва. Природа ведь не виновата, что государство ликвидировало лесников как класс. Построили новую линию электропередач в посёлке Быньговском. Столбы прежней сгнили от старости. У людей был праздник, и они угощали электриков свеженькими огурчиками. Всё это обременением на участке не считают. Земной шарик – он ведь круглый. Сейчас артель кому-то помогла, потом ей кто-то поможет.

Оставалось написать мне о двух участках – Нейвинском и Зырянке и о базе. Как раз в это время я был вынужден отказаться от работы. Так что славословий и хвалебных песен уже не будет. А будет простая информация о том, как люди работают, частично в виде литературной обработки интервью. Это был первый участок, с которым я познакомился во время работы по сбору материала. Вообще-то я должен был жить в гостинице на базе. Но человек, который курировал книгу, уехал в краткосрочную командировку, а встретить меня поручил начальнику гидравлики Алексею Анатольевичу Козлову. Честно признаюсь – мне там понравилось – и место красивое неподалёку от берега пруда, и люди чудесные. С рабочими я там много не общался – больше как-то с ИТР. Тем не менее могу сказать, что слова «чудесные люди» можно применить к коллективам всех участков. Дело в том, что в артели происходит целенаправленный отбор, в результате которого, если артель просуществует еще лет пятьсот, будет выведена новая порода человека – хомо артеликус невьянус. Попробую объяснить свою точку зрения. Дело в том, что члена артели (это разные вещи – член артели и наёмный рабочий) могут послать работать в любую точку Среднего Урала. Будет это далеко от Невьянска – придётся жить в деревне, приезжая домой только на выходные. Да и сейчас не одни невьянцы в артели работают, и из других даже областей есть. А это всё значит, что люди с неуживчивым характером здесь надолго не задерживаются. С другой стороны никто не может запретить людям слегка выпить после работы. Но если после стопарика (двух, трёх, четырёх) человек начинает кидаться на соседей, устраивая разборки – его тут же уволят, невзирая на то, как он работает в трезвом виде. Так что тут целенаправленно оставляют людей, остающихся добрыми после употребления спиртного. Приучают рабочих и выражаться литературным языком. Вот такую бумагу я увидел на стене конторы одного из участков

Наш комендант, Алексей Юрьевич Булаев, не только за порядком следит и чистоту наводит, но сделал клумбы, разводит цветы. В домик пришли — чистота и порядок. В баню пришли — то же самое. Он настроение человеку создает. В первую очередь человек должен идти с хорошим настроением на работу. У нас на предприятии нет понятия Я, есть только Мы, Мы сделали. Что такое Я — это один человек, а Мы — это коллектив Не все могут понять и принять наш образ жизни. Наша организация работает на материалах предшественников. До нас разведали, оконтурили месторождение, подсчитали. У нас есть земельный отвод, внутри которого россыпь. И если есть возможность на этом отводе прирастить запасы, дополнительно к разведанным, тут я свои усилия прилагаю. Вот мы разработали карьер на месте, указанном ГРП, но это только часть полигона. Я борт осматриваю, беру пробы, анализирую, советуюсь с начальником. Золото есть везде, но надо выбрать правильное направление, чтобы его добыча была рентабельной. А конечным судьей является эстакада. Хороший всполоск — работаем дальше. Плохой — переходим на новое место. У нас нет нудных и механических работ. Это только кажется, что гидромониторщик тупо поливает грунт. Вот видите, он завалил борт, глину отмучивает, чтобы остался один песок по максимуму. Надо хорошо материал вымучить, чтобы не было глиняных комочков, потому что каждый из них может намотать на себя золотинки. А потом его водой как парус толкает и он ушел. А если золото будет без глины, в вымученном песочке, то песочек бежит, его перекатывает вода на эстакаде, а золото тяжелое, оно в ячейки падает. Идет процесс резки бортов, заваливают борт и отмучивают глину. Остался вымученный песок. Но они его еще отработают мониторами, в кучу собьют, покрутят, чтобы остались только галька, гравий, песок и золото, всё. А потом его бульдозерами начнут двигать к землесосу, и направлять монитором в приямок, который называется зумпф. Оттуда пульпа засасывается насосом и идет на эстакаду. Надо создавать нужную пропорцию пульпы, чтобы не перегрузить эстакаду. Её перегрузишь — колбасой пойдёт материал, это тоже надо следить. И мастер следит и охранник и доводчик и геолог, чтобы пульпа не кишкой прошла и выбросилась в отстойник, а полужидкой фракцией проходила ровненьким таким слоем по эстакаде, и скорость должна быть такой, чтобы золотинки, пока идет, успевали осесть на дно и лечь в ячейку.

У нас нет низового звена. Мы единый механизм. Взять будильник. Убери у него стрелку и даром он никому не нужен. Мониторщики. Нужно качественно подготовить материал для подачи на эстакаду. За этим все следят, но в первую очередь непосредственные исполнители. Это их работа, их гордость. Хорошо сделали все объемы, качественно — они довольны, все довольны. Далее надо правильно подать. Здесь уже подключается опытный бульдозерист. Он знает, как зацепить, чтобы ям не наделать в разрезе. Надо уметь правильно подать, правильно собрать. Бульдозером удобнее делать сбор песка к зумпфу. Экономия времени и воды, да и электроэнергии. А уже мониторщик, который стоит на вашгердном мониторе, аккуратно его поливает, создавая нужную консистенцию. У него уже наработано, сколько нужно подать воды, чтобы пульпа пошла достаточной густоты на эстакаду». Достаточно я общался с Борисом Николаевичем, но так и не смог вместо Мы заставить его сказать Я. И об отдельных людях он не желал говорить. Упомянул только коменданта, да и то, может потому, что тот не в яме работает. Вот такой человек, фанат своего дела. Он мне зуб мамонта подарил, так что я его теперь всю жизнь помнить буду (впрочем, на Аник-пачке мне подарили отмытую кувалду, так что и этот участок не забудется – кувалды долго служат). Зуб уже начал крошиться и я написал на палеонтологический сайт. Там мне сказали. что на сегодня лучшее средство для консервации – клей ПВА. На рынке я купил банку клея, развел в два раза и три раза, с интервалом в день окунал туда зуб, высушивая его затем в тени. Клей проник во все трещинки, так что теперь зубу не страшно ничего.

Поговорил я и с комендантом. «В артели я с 1998 года. Я отработал 34 года водителем, в яме 7 лет, сейчас 3 года комендантом. Работа как работа. Я считаю, что если человек по жизни привык к труду, он и на любой работе будет стараться». Из тех, кто сюда переезжал с Берлоги, как повсеместно называют участок «Берёзовый лог», находившийся перед селом Первомайским, слева от тракта, на гидравлике остался только горный мастер Валерий Евгеньевич Елин. От Берлоги до Быньгов по лесным и полевым дорогам, где не требуется согласования с ГАИ, оборудование и домики перевозил сам участок. Затем с ГАИ согласовали маршрут движения, согнали с близрасположенных гидравлик трактора, загрузились и колонна пошла. Улица Ленина трещала, жители выскакивали, думали, танки едут. Домики на трале перевозили. А вот оборудование, землесосы, насосные станции, эстакады на полозьях. Место, отведенное под полигон, расположено на берегу Шуралки, между Тагильским трактом и железной дорогой. Немало золота и под «железкой» и под автострадой, но там никто и никогда рыться не даст. Место под полигоном было полуболотистое, ольховник рос, кустарник, небольшие сосны.

И последнее интервью – с руководителем участка Алексеем Козловым. «Пришел я в артель в 2002 году. Раньше я работал в колонии. Но еще работая там, поступил в Горный, так как прадед и прапрадед были старателями. И вот что-то у меня на генном уровне вылезло. Пришел на участок Ключи мониторщиком и потихоньку стал идти вверх. На третьем курсе повысили до горного мастера. Аник пачку вместе с Тулуповым поднимал. Приехали — там лес растет. Распланировали все, где поселок, где полигон. И за три месяца спили весь лес, возвели дамбы и запустили участок. Жили в походных условиях, бани не было, кухни не было. Если то, что на костре сварим. В системе дослужился до капитана. Думал и раньше уйти в артель, но пришлось ждать три года. Рабочей специальности у меня не было. Но мои подопечные учились на сварщиков — и я с ними, получил как и они удостоверение. Но и то взяли только после того, как стал студентом горного. Опыт руководства очень пригодился. Ведь до капитана не в штабе рос. Конечно, там было 200, но заключенных, а тут 48, но свободных однако есть ведь и общее — и там и там люди. Одно высшее образование ведь специалиста не делает, еще и опыт работы нужен. В нашем горном деле опыт работы большое дело. Если пришел спец без опыта — он еще никто. Я проработал горным мастером 4 года — год на Ключах и три на Аник Пачке. Но я и шел учиться, чтобы идти дальше — не стоять в яме на мониторе. Я знал, что у меня получится — и получилось. Я знаю, я умею. Может где-то еще опыта не хватает, но мне подскажут руководители и я знаю, что справлюсь. Я многому научился у Карпова Владимира Александровича. Его поставили начальником, я стал горным мастером. А в забое у меня были бригадиры Михаил Мацонко, Волков Николай Иванович, сейчас он тоже горным мастером на Ключах. Так что всё, чему я научился, это, пока я был в яме мониторщиком, от бригадиров, по больше части. Дальше от Карпова, потом от Тулупова. А начальником сделали после Пашковки. Нас двух горных мастеров направили на подмогу Мезенову, чтобы порядок навести, кубаж сделать. Все зависит от начальника. Вся дисциплина отсюда вытекает. Чуть он мягкотелый и мужики на шею сели.

Наш полигон граничил с полигоном Невьянского прииска. И однажды получилось, что наш забой отделялся только дамбой от их хвостохранилища. Весной, когда начались работы, дамбу прорвало. Гидромониторщик успел на будку заскочить, а дальше некуда — из этой каши не выплыть. И льдина рядом идёт. Вот он на эту льдину как заяц и до берега. С посёлком Холмистым история была. По документам здесь пустырь, в реальности три улицы и 22 участка: несколько человек в посёлке прописаны, остальные — просто дачники. Местная администрация обещала всех переселить, но обещания не выполнила. Хотела артель у них дома выкупить, но те заломили такие цены, что никакого золота не хватит. Пришлось нам обойти посёлок по периметру. Расстояние между домами небольшое, а то и огороды бы у них промыли – земля-то неприватизированная. А так 230 килограмм оставили. Нейвинская гидравлика работает с 2001 года. Я пришёл сюда в 2008 году. У нас глубина вскрыши другая, чем у большинства других участков. У нее борта высокие. Такие конуса были накиданы шагающим экскаватором. Шагающий экскаватор идет впереди гидравлики. Есть у нас рамки контура, которые мы должны отмыть. Впереди идет экскаватор, он делает вскрышу, убирает пустую породу. И так борт высокий, а после экскаватора он вырастает еще метров на 10-15. Зачастую борта начинают рушиться, не выдерживая всей этой массы. Шагающий экскаватор заменяет 3 бульдозера. У него ковш 6 кубов. И он сразу грунт перемещает на 35 метров. Почему меня сюда перевели – здесь было две установки и еще песковые установки. На участке было 80 человек и шагающий экскаватор. Сейчас одна установка осталась, экскаватор перевели на Увальную». И я сам где-то вычитал: «Только на один сезон, в частности, осталось запасов на Нейвинском месторождении – чтобы продлить его век, старатели будут проводить доразведку и не побрезгуют промывкой отвалов».

Гидравлика «Зырянка» новая только по участку. Как подразделение, оно возникло в 1981 году, осваивало полигон «Межевая Утка» и было вторым в артели. Об работе там я давал материал в начале темы. После отработки участок переехал по соседству на Ашку. После отработки речку пустили через последний карьер, сделав проточный пруд. ещё не ушли оттуда – ЧП. Пётр Ярков вспоминал: «Для пропуска воды сделали отверстие-водоспуск, ограниченный по бокам трубами, на них сверху мост укрепили. А тут паводок. Утром повар прибежал – вода прёт, 10 см осталось до верха плотины. Оказалось, река притащила много леса и забила отверстие. В месте перелива получился затор. Весь народ, кто был, бросил плотину поднимать. Делаем-делаем, но не по ширине плотины, а в полметра толщиной, иначе не получилось бы. Длина у неё большая, а народу не лишку. А потом глядим – вода перестала прибывать, потом потихоньку на спад пошла. После мы все расчистили. А если бы плотину прорвало, то все мосты, которые внизу по реке снесло» Не лишку людей было потому, что конец отработки полигона пришёлся на ельцинскую оранжевую революцию. Если ни у кого нет денег, чтобы купить золото, то чем расплачиваться с рабочими? Люди уходили в коммерцию – тогда ведь полстраны что-то продавало, пытаясь выжить. У Яркова остались одни бульдозерист да один тракторист. Были и еще люди. так что костяк участка был сохранен. А как говорится – были бы кости, а мясо нарастёт. И наросло. Кроме Яркова ещё два человека проработали на участке со дня его основания. Это Василий Крянга и Александр Нуриев.

Тагильский участок Ярков называет иначе чем Мезенин – «Дорога». И если Мезенин рассказывал об очистке реки Тагил, то Ярков о строительстве дорог: «Когда работали в Тагиле, поручили сделать привокзальную площадь, причем работы шли круглосуточно. Жители на ушах стояли. Как темнело, из окон банки, бутылки в технику кидали, Но тогда время было партийное. Партия дала дату, к которой площадь должны были сделать, потому и пришлось работать в две смены. А отказались бы ночью работать – остались просто без работы». После Ашки участок перебрался на Ису. Вот несколько рассказов о тех временах Александр Мезенин: «Я решил вернуться на свой родной участок. Обратился к Яркову, тот сказал, что возьмёт, если Суминов моё заявление подпишет. Тот обещал в мастера перевести, но я все-таки ушел на Ису, пусть и бригадиром. Шли до границы со старателем. При работе находили перелетевшие границу снаряды. После рекультивации там, в соснячке, грибов много, маслята, рыжики. Я туда постоянно езжу за грибами. Приезжаю в прошлом году – кто-то золото моет на старых наших хвостах. Видимо из тех, кто раньше работал, Он знает, где стояла эстакада. С неё есть определенный сход золота и оно там сконцентрировано. И с того места, где эстакада стояла, можно взять от 50 до 200 грамм. Экскаватор пригнали, на базе Беларуса, им копали и промывали водой из мотопомпы. Это, конечно, уголовное дело.

Иса проработала с 1992 до 2002. потом перебрались на Сербишино. Участок «Сербишная», запустили в эксплуатацию в 2003 году. На Сербишино я пришел уже горным мастером. Мастеров не хватало и однажды в артели скомплектовали группу, человек 20, пригласили из Свердловска преподавателей и по 12 часов в день в течении месяца нам все преподали. И после сдачи экзамена мы получили дипломы на право ведения открытых горных работ». А вот по этому рассказу я не могу найти, кто рассказал: «На Исе мы 4 года работали на территории Старателя. Нижнетагильский институт испытания металлов был заинтересован в строительстве инфраструктуры на своей территории. После нашей работы остался водоем, в который сейчас ныряет танк, дороги им отсыпали.

А это Мезенин о переездах: «Раньше перевозить домики было легче. Их делали так, что можно было поднять краном, погрузив на трал. Домики были стандартные 8*4. Сейчас требования ГАИ гораздо жестче и наши домики под эти требования не подходят. Раньше наши домики, рубленные из бруса, и на санях из труб были, так что можно было с гидравлики на гидравлику перетащить, А сейчас ширина должна быть не более 3 метров. Так что последний такой переезд у нас был пару лет назад, когда участок из Сербишино переводили в Зырянку». Лосев Владимир Дмитриевич, маркшейдер: «Получаем проектную документацию, выносим на основании этой документации земельный отвод, горный отвод, на основании этого разрабатываются наши рабочие планы. Я здесь один. Но, когда переходим на новый участок, начинаем вместе. Одному не осилить. Это неподъёмно. Приезжает с базы главный маркшейдер со своей группой. Рабочих нам дают с топорами, колышки ставят, зарубки. Потом дают документы на лес. В этом году столько можно вырубить, в следующем столько. Приезжает наш лесовалочный комплекс и начинается вырубка. Потом выносится горный отвод, строятся дамбы, каналы. Согласованием разрешения на вырубку леса занимается наш главный маркшейдер. Причем должен согласовывать каждый год. У нас есть график, сколько мы должны каждый год вырубать, а он это количество согласовывает в лесном департаменте. Иногда не успеваем вырубать, но не по нашей вине. Бывает, техника не справляется. Да и природа матушка, болота, не проедешь. Вырубка, в основном, идет в зимнее время.

А все потому, что не могли найти хозяина. У всех окрестных мест есть, а вот это без хозяина. Точнее, объявились сразу два – пригородный район и город, но у обоих нет нужных бумаг. Они спорят, а нам жить надо. Все-таки удалось договориться, с обоими претендентами. Как – история умалчивает. ЗГМ – землесос гидравлический Мезенцева. Две установки есть, еще одну строим. Болотом полигон не назовешь, но низменность, горок нет, вся местность заболоченная. Летом даже лесники на учёт леса не ходили, потому что здесь тоже был знаменитый бурелом 1995 года (снег выпал в ночь с 4 на 5 июня). Бульдозеры даже на болотном ходу после хороших дождей не идут. Глина наматывается на гусеницу по грунтозацепы и он скользит. Приходится ждать, пока не подсохнет земля. А когда будем уходить, сделаем все по проекту, будет проточный водоем. Большое озеро, через которое будет протекать река. После нас болота не будет, останется хорошая земля. Отсюда 6 км до Межевой Утки. Где начинал, туда и вернулся. Настоящий старатель не смотрит, где дом и где работа. А если комнатный, то начинает искать разные ходы, чтобы уйти на тот, что поближе к дому. А настоящие мужики не просятся. Поехал колхоз, он за колхозом. Он приписанный к этому участку. Да я не могу даже назвать человека, который бы ко мне подошел и попросился – помоги мне перевестись на другой участок. В артели говорят, что наш участок за границу пошлют – все поедут, никто не увильнет. Из тех, кто с первого дня остались Нуриев, Крянга, следующий я, ну а остальные последующие. Ляпцев Сергей Викторович, горный мастер, недавно ушел. Был у нас идол на участке, но от старости развалился. Сейчас Нуриев младший делает нового идола. Режет прекрасно, в столовой его викинг висит. Правда, рабочие почему-то называют его чёртом, очевидно из-за рогов на шлеме. В Синегорском при школе кружок резьбы по дереву. Мы при расчистке полигона нашли несколько хороших кедров, отдали в школу – им сейчас на 10 лет хватит. Рамис Нуриев, мониторщик, занимался с детства в кружке резьбы по дереву. Он очень скромный. Викинга вырезал, пока в отпуске сидел. Я даже не думал, что он резчик такой, но когда увидел такое чудо, то попросил вырезать божка. Сейчас идола режет высотой полтора метра. Рамис работает у нас 3 года. Отец 31-й год. Его старший сын Айдар сварщиком на ремплощадке.

Полоса разрабатываемая от 40 до 300 метров. Сейчас купили насосы и где вода жмёт, откачиваем, чтобы сварщикам удобнее было. Как раньше, по воспоминаниям Мезенина, по горло воде не варят. Переехали в 2010 году, запустились в июне. Мы отработали переезд за полсезона, в первый год работы. На данный момент Зырянка и Аник-Пачка –самые рентабельные участки. Чтобы получить лесобилет надо минимум три года. А ведь если гидравлика простаивает, то люди без денег. А у каждого за спиной по минимуму человека три, которых он кормит. То есть чиновник что-то вовремя не сделал – 300 человек голодные сидят.

Сейчас у меня три бульдозера чебоксарских на испытаниях, так на них и написано. У нас и скала, и болото и глина. Котлованы глубиной по 9 метров делали, создатели сами удивлялись этому. Отрабатывают на Зырянке и Ключах. Почему у меня? Были челябинские бульдозера, но слабые. Я просил чебоксарские, вроде бы характеристики хорошие. Председатель поддержал, механик съездил, посмотрел. Перед этим уже разговоры были, какие бульдозера брать. Челябинские слишком много времени проводили на ремплощадке. Чем еще чебоксарские понравились – легко заменяются узлы, много времени не надо. Бортовые, фрикционные. Достал, выдернул, поставил, поехал. Не надо полностью разбирать, снимать кабину. Ремонтнопригодные, и более выносливые. И от ремонта до ремонта выхаживает очень большие сроки.Держим еще обычные бульдозера дороги зимой чистить.

В качестве клуба у нас большой дом, где сразу и бильярд и теннис. Взяли два домика, по одной стенке убрали, и получилось большое помещение, красный уголок. Чтобы не было текучки, надо соцпакет. Если человек пьёт, то даю только одно предупреждение. Второе не делаю. Увольняю. Про династию Нуриевых я сказал. Кроме Василия Крянги здесь теперь работают Крянга Евгений и Александр. Более 20 лет проработал Шишов Сергей, а теперь работает сын Михаил. Более 20 лет проработали братья Юрий и Виктор Матлыгины. К Порозкову Вячеславу присоединился сын Никита». И напоследок скажу, что в этих местах есть канал, соединяющий реки европейской и азиатской частей света. Межевая Утка впадает в Чусовую, Зырянка в Тагил. В середине 70-х было несколько засушливых лет, когда в городе не хватало воды, было принято решение о переброске вод. Владимир Байбородов, ныне маркшейдер Увальной, трассу проводил. Канал прокопали, запустили. Говорят, что сейчас за ним никто не присматривает.

Первоначально все работники артели были и её членами. После принятия в мае 1996 года Закона о производственных кооперативах, количество членов артели сделали фиксированным – их и сейчас равно столько, сколько было сотрудников в артели к моменту принятия этого закона. Все остальные сотрудники – наёмный персонал. Они в порядке очереди, которая определяется временем, проработанным в артели, стоят на запись в члены артели. Уволился член артели – на его место заступает первый по списку. И неважно, где человек работает – в яме или конторе. Очередь для всех одна. Коллективный договор не делает разницы между членами артели и контрактниками. Контрактники пользуются всем тем же, что и «артельлеристы». Отпуск, медобслуживание, льготные путевки, летние детские лагеря, питание, спецодежда … и так далее. Единственное отличие между ними то, что член артели имеет пай, и раз в год получает дивиденды. Но год на год не приходится. Был год, когда на рубль пая получили по 2 копейки. Вступая в члены артели, человек делает вступительный взнос, обычно в размере минимальной заработной платы. Чем более длительное время он работает, тем больше у него пай. А вот про максимальный взнос я не знаю.

Про систему паёв и дивидентов мне лучше бы рассказали бы в экономическом отделе, но я туда так и не дошёл. Прозрачнее системы зарплат, чем в артели, нет нигде. Это на других предприятиях руководство получает миллионные премии, о которых не знают рабочие. Здесь правит бал КТУ. У мониторщиков он 1, у председателя артели – 2. Причём, если мониторщик по своему единичному КТУ получит 50 тысяч, это не значит, что председатель получит сто. Вполне может получить и меньше. Здесь всё зависит от количества выработанных смен и часов. Кстати, откуда в артели берутся председатели? Да из её же масс путём выборов. Такие же выборы, как и в стране, разве что без политики. Это только первого председателя не выбирали. Так он артель создал, он выбирал сам, кого принять. А дальше пошло, поехало. Вместо А.А.Комарова в 1998 году выбрали Сенякина, потом Мостовских, Каюмова. Много председателей сменилось, потому что им на собраниях было высказано недоверие и их переизбирали. Только Ерохин отработал 4 года. Здесь такие же выборы, как и в стране. У каждого своя программа, каждый себя хвалит. Каждый раз по несколько кандидатов. И бывает, конечно, что новый руководитель на своих бывших конкурентов обижается. Ерохин работал заместителем председателя по производству. Ставший председателем Каюмов назначил его на участок Ключи техническим руководителем. Туда же и на эту должность Ерохин вернулся после того, как его не переизбрали на второй срок.

Председатель здесь не царь и не бог, а всего лишь председатель правления артели. И все вопросы решаются на правлении. А членов правления выбирают на участках. Так что какой бы не был председатель, а решение правления главное. Даже размер оплаты трудодня решается на правлении. Председатель предлагает, а члены правления устанавливают. В артели 100% членство в профсоюзе. Многие удивляются, почему такой высокий процент. Дело в том, что обязательное членство в профсоюзе прописано в контракте, который подписывают все, устраивающиеся сюда на работу. Ведь все блага, которые организовал профсоюз, на новичка распространяются автоматически. В каждом домике деревни телевизор со спутниковой антенной. Выписываются газеты, почти в каждой деревне есть бильярд, а в некоторых и теннис. Сами бильярдные строятся благодаря начальникам участков, но столы за счёт профсоюза приобретаются. Есть своя база отдыха. Человек же будет пользоваться этим. На путевки санаторно-курортного лечения затрачивается около 2 миллионов рублей. На 5 млн. застрахованы работники по линии добровольного медицинского страхования. За непрерывный стаж работы в артели работникам предоставляются дополнительные отпуска, за каждый год по дню. Есть и ограничитель – 48 рабочих дней суммарно, то есть 28 дней по закону и 20 за непрерывный стаж. Вот такая в артели благодать. Однако были попытки у отдельных председателей (мне их фамилии не назвали) заграбастать всё под себя. Чубайсовская методика – раздать всем акции, потом их скупить и стать единоличным хозяином. Однако эта афёра не удалась и артель по-прежнему является островком социализма в неокапиталистическом море современности Кстати, я сам с этим социализмом у них познакомился, пока материал набирал. В столовой, могу сказать, кормят на убой. Известно ведь – «как полопаешь, так и потопаешь», а работа у них тяжеловатая. А поскольку я работал на артель, то кормили меня бесплатно. Пища у них как в лучших диетических столовых. А если есть любители острого – вот на столах перец и горчица. И столовые их я ещё долго не забуду.

Оборудование для мастерских скупали у разваливающихся предприятий. Теперь на территории есть всё, что нужно для бесперебойной работы всех участков. Гаражи, лесопилка, столярка, склады, хранилище ГСМ. Есть даже свой железнодорожный тупик. Раньше лес принадлежал артели вместе с землей полигона. Теперь, по лесному кодексу, он выставляется на аукцион. Но обычно артель его и покупает. Без леса артели нельзя. Его по весне подкладывают под опоры шагающего экскаватора. Хоть площадь у них и большая, но и вес тоже не маленький – увязнуть может.. При установке эстакад, землесосов и насосных, площадка выстилается лесом – они же тяжелые эти агрегаты. А сколько необрезной доски идёт на трапики в ямы. На Аник Пачке часть домиков сделано из оцилиндрованного бруса. Да и на Сисимке несколько. Еще при Казанцеве был закуплен бревностругальный станок. Оцилиндрованное бревно идет двух диаметров – на 180 и 210. Получается красивее, чем из бруса. А раз бытовые условия лучше, то и отношение к работе другое. Свои рабочие пишут заявление, что хотят построить жилой дом. В конторе рассматривают, дают добро, после чего делают для него сруб из оцилиндрованного бревна. Много для своих рабочих пилят и бруса. Да и бывших сотрудников не забывают. Работал в артели механиком Чепчугов Владимир. Ушел на заслуженный отдых, жить бы наслаждаться, да произошел несчастный случай – сгорел дом. Артель помогла – сделали сруб и привезли на участок. А так он с семьёй после пожара жили в уцелевшем от огня дровянике.

Не преминул я посетить и начальника отдела снабжения Алексей Чекмарев, ведь это очень ответственный пост. «Мы достаем все, что необходимо для работы. Хотя вроде бы все отлажено, но проблемы возникают периодически, без них никуда. Зачастую по продуктам, то не та цена, то, что чаще, не такое качество. ГОСТы отменили, сейчас все по ТУ. То же по запчастям. Если техника редкая, то и запчасти трудно доставать. Но если можно, мы с такой не экспериментируем. У нас занимается продуктами инженер по снабжению – бывший повар Андрей Агапов. Так что он уж знает, что брать, ведь надо накормить 700 человек. Соответственно, он же закупает и оборудование для столовых. Все остальное на мне. У меня два образования – первое инженер-технолог, второе экономист. Специального образования снабженца не получал. Сейчас проблем с добыванием нет, все есть на рынке. Наша задача выявить, где есть товар с наиболее низкой ценой с наивысшим качеством. Но главное для нас не цена, а качество. Ведь здесь такая работа, что любое промедление существенно сказывается на прибыли. Но мы работаем не первый год и отобрали для себя проверенных поставщиков. Они нам предоставляют, что для нас важно, и отсрочку в начале сезона, когда туговато с деньгами. А мониторим для того, чтобы этим постоянным поставщикам указать: «Ребята, нельзя ли сбросить цены». По топливу удается в результате этого экономить, по рабочей одежде».

Складом заправляет Александр Голендухин. Начинал работу в артели экскаваторщиком, потом перевели механиком на гидравлику. Когда начали строить базу, Максунов, бывший тогда председателем артели, попросил его взять на себя склад. Случайного человека не поставишь – надо было ориентироваться во множестве запчастей. Голендухин говорит: « Работа объемная – здесь все, начиная от тряпок и заканчивая ГСМ. И мы вдвоем, на всё. Мы тут и кладовщики и грузчики, стропальщики. Когда я пришел, нас было около 400 человек. нынче состав артели почти в два раза увеличился. А работаем вдвоем, как и раньше».

Численность лаборатории всего три человека – начальник да пара электриков. Работа их заключается в обслуживании подстанций. Электрики гидравлики к релейной защите отношения не имели. Собирают они и новые подстанции, например на Висиме. Как говорил Роман Торопов, раньше работавший в лаборатории, а сейчас электромехаником на гидравлике, «самое запоминающееся там – это когда запускаешь подстанцию даешь ток и ждешь, когда загудит. Момент ожидания. Ощущения непередаваемые».

Ремонт горного оборудования ведется в мехцехе. Находится он в ведомстве главного механика Юрия Викторовича Поняева. В ноябре при демонтаже идет дефектовка и решается, какой агрегат отправить в ремонт. Дефектовка идет по замечаниям, когда в процессе промывочного сезона были какие-то проблемы. На каждой гидравлике есть электромеханик, вот он и решает. Ремонт после окончания промывочного сезона, ведется по графику, который составляет Поняев. По нему с каждой гидравлики приводят в ремонт двигатели, а в электроцехе есть специально обученный человек по их ремонту Сергей Возовиков. Замена подшипников, проводов каких-нибудь, смазка, покраска.после окончания сезона с участков приезжают помогать. В помещении есть место для резервных двигателей.. В начале сезона 2012 года на Аник Пачке вышел из строя электродвигатель на землесосе. Юрий Канаев позвонил на базу, здесь электромеханик Сергей Пайлин уже ждет. Машина с дефектным двигателем пришла, сняли, тут же отгрузили резервный. Так оперативность работников базы способствует работе гидравлики. Ведь они для этого и существуют. Промывочный сезон невелик. На гидравликах проводят только профилактический ремонт. Двигатель 5 тон весит. Как его там будут подымать, где отогревать. А здесь в тёплом цехе ремонтируют. И насосы и землесосное оборудование тоже в тепле ремонтируют. На базе есть карусельные станки с ЧПУ. Валы точат сами для моторов насосов, которые гонят воду на мониторы и землесосов. От интенсивности работы валы изнашиваются и, бывает, переламываются.

В ХОККЕЙ ИГРАЮТ НАСТОЯЩИЕ МУЖЧИНЫ

Источник