белые журавли расула гамзатова история
К истории создания Журавли Расула Гамзатова
Из истории песни «Журавли»
В семье Газдановых из села Дзуарикау в Северной Осетии было семеро сыновей. Один погиб в 1941 под Москвой. Еще двое — при обороне Севастополя в 1942. От третьей похоронки умерла мать. Следующие трое сыновей Газдановых пали в боях в Новороссийске, Киеве, Белоруссии. Сельский почтальон отказался нести похоронку на последнего, седьмого сына Газдановых, погибшего при взятии Берлина. И тогда старейшины села сами пошли в дом, где отец сидел на пороге с единственной внучкой на руках: он увидел их, и сердце его разорвалось.
В 1963 году в селе установили обелиск в виде скорбящей матери и семи улетающих птиц. Памятник посетил дагестанский поэт Расул Гамзатов. Под впечатлением от этой истории он написал стихотворение. На своем родном языке, по-аварски. И, к счастью, у этого стихотворения есть качественный перевод на русский. Его сделал Наум Гребнев, известный переводчик восточной поэзии. Он учился в Литинституте с Гамзатовым после войны и дружил с ним. Этот перевод всем вам знаком.
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?
Летит, летит по небу клин усталый —
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый —
Быть может, это место для меня!
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.
Стихотворение попалось на глаза Марку Бернесу, для которого война была глубоко личной темой. Он обратился к Яну Френкелю и попросил сочинить музыку для песни на эти строки. Но с музыкой у композитора дело пошло не сразу.
Тут, чтобы снять пафос, нужно рассказать о некоторых курьезных моментах. Во-первых, на обелиске в память о братьях Газдановых в качестве птиц были гуси. Расулу Гамзатову сложно было подобрать по-аварски рифму к слову «гуси», и он специально звонил в министерство культуры Северной Осетии с просьбой заменить «гусей» на «журавлей». И ему разрешили.
Во-вторых, в оригинальном тексте стихотворения и перевода было: «Мне кажется порою, что джигиты». Это Бернес попросил заменить «джигитов», на «солдат», чтобы расширить адрес песни и придать ей общечеловеческое звучание.
И еще: в тексте, который Бернес подготовил для песни, была опущена познавательная лингвистическая строфа: «Они летят, свершают путь свой длинный, и выкликают чьи-то имена. Не потому ли с кличем журавлиным от века речь аварская сходна?»
Как бы то ни было, для композитора Яна Френкеля война тоже была личной темой. В 1941–1942 годах он учился в зенитном училище, а позднее — тяжело ранен. Через два месяца после начала работы Френкель написал вступительный вокализ и тут же позвонил Бернесу. Тот приехал, послушал и расплакался. Френкель вспоминал, что Бернес не был человеком сентиментальным, но плакал, когда его что-то по-настоящему трогало. После этого работа над записью пошла быстрее. Но не только из-за вдохновения.
Бернес был болен раком легких. После того, как он услышал музыку, он стал всех торопить. По словам Френкеля, Бернес чувствовал, что времени осталось мало, и хотел поставить точку в своей жизни именно этой песней. Он уже с трудом передвигался, но, тем не менее, 8 июля 1969 года сын отвез его в студию, где Бернес записал песню. С одного дубля.
Если вы послушаете эту песню в его исполнении, то многое почувствуете в голосе и интонациях Бернеса. Эта запись действительно стала последней в его жизни — Бернес умер через месяц, 16 августа.
Источник «Кавказпресс»
Но у нас есть белые журавли. Которые могут служить воплощением простого человеческого лейтмотива:
«Я помню.
Я скорблю о каждом погибшем.
Я сделаю все, что в моих силах, чтобы война никогда не повторилась».
В 1986 году в селении Гуниб открыли первый в Дагестане памятник «Белым журавлям». Открыли его поэт Расул Гамзатов и композитор Ян Френкель – авторы бессмертной песни «Журавли», ставшей поминальным гимном, скорбной песнью обо всех, кто сложил свои головы на полях сражений. Сейчас по примеру гунибской стелы уже возведено более тридцати памятников Гамзатовским «Журавлям» в разных городах нашей страны и за рубежом.
ИЗ СТАТЬИ КРЫЛОВА
То, что этот речекряк способен был вызвать какие-то сильные чувства у большинства участников Великой Отечественной Войны может предположить только очень предвзятый исследователь. Однако, знаток подобных наречий, сам прошедший горнило войны и изведавший тяжелейшие испытания Наум Гребнев нашёл-таки рациональное зерно и создал русский перевод гамзатовского стихотворения:
Теперь стихо можно уже было прочитать не морщась. Из вышеизложенного становится понятно, что доблестные аварские джигиты сами одни вели кровопролитную войну с проклятым супостатом. Про каких-то там русских, по глупости собственной вынесших на себе всю тяжесть боёв с Вермахтом в строчках стиха нет ни слова. А среди журавлей соответственно лишь друзья и родня Гамзатова. Вполне откровенно. По аварски. Себе любимому место тоже оставил, не забыл стихосложец, а как же иначе? Это пускай Блок там, Александр который, отводит себе место среди погибающих. У аварцев так не принято. Поэт должен парить в веках…
Конечно, так бы и зачах на аварском корню и в журнальчике «Новый мир» гамзатовский шедевр, если бы не Марк Бернес. Талант этого человека не нуждается в комментариях.
Бернес ко времени прочтения стихотворного перевода Наума Гребнева был уже смертельно болен. Марку нужно было проститься с этим миром последним песенным аккордом, с подобающим моменту звучанием. И Бернес понял, что Гребнев-поэт может довести до ума текстовую часть его лебединой песни. Гребнев не подвёл. Текст схватывал за сердце, и люди замирали от его щемящей простоты и искренности:
© Copyright: Алексей Николаевич Крылов
Как родилось знаменитое стихотворение «Журавли» Расула Гамзатова и песня Марка Бернеса
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Семья Газдановых была дружной и очень красивой. Все семеро сыновей выросли, как на подбор, очень одаренными: старший Магомед – прирожденный лидер, возглавлял комсомольское движение села Дзуарикау; Дзарахмет – искуснейший наездник, когда в селе увидели невероятное чудо – первый трактор, он же первым оседлал «железного коня»; Хаджисмел слыл настоящим артистом – пел, танцевал и играл на скрипке; четвертый сын, Махарбек, стал учителем осетинского языка и литературы; весельчак Созырко выучился на повара, а спортивный и дисциплинированный Шамиль стал офицером-артиллеристом. Самым младшим в семье был Хасанбек, когда началась война, он только окончил школу.
Все братья, один за другим, ушли на фронт. Даже младший Хасанбек не мог остаться в стороне:
«Бабушка Тассо не отпускала его на войну. Но он сказал матери: все мои братья воюют, защищают родину, я не могу отсиживаться дома. Он только сдал школьные экзамены. Собрал в стопку книги, пообещал родным: вернусь, буду учиться дальше. Ему было только 17 лет. Чтобы его призвали в армию, он приписал себе год. Он ушел, не зная толком дорогу до города, босиком, у него не было даже обуви.» (из воспоминаний Милы Газдановой)
Хасанбек погиб первым, в сентябре 1941 года, при обороне села Тимошевка Запорожской области. Родители получили первую печальную весть: «Пропал без вести». Хаджисмел и Магомед погибли под Севастополем, Дзарахмат – в Новороссийске, Созрико – в Киеве, Махарбек под Москвой. Сердце матери не выдержало третьей похоронки. Отец остался в опустевшем доме с невесткой и маленькой внучкой.
Когда в село пришла еще одна похоронка для Газдановых, почтальон отказался ее нести. Тогда старейшины, одевшись в черную одежду, пошли сообщить отцу об этом. Асахмат Газданов сидел во дворе с маленькой внучкой на руках.
«Дедушка все понял. Они несли седьмую похоронку. Он как сидел, так больше и не поднялся. У него случился инфаркт. В знак траура все село тогда облачилось в черные одежды.» (из воспоминаний Милы Газдановой)
Прошло почти двадцать лет после войны, но трагедия осетинской семьи продолжала жить в душах людей, знавших Газдановых. Эта история вышла за пределы маленького осетинского села. В 1963 году на шоссе Владикавказ—Алагир в З0 км к западу от Владикавказа был установлен памятник «Семи братьям Газдановым и всем героям, погибшим в боях за Родину в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». Каменная Тассо и семеро ее погибших сыновей напоминают о том горе, которые войны приносят простым людям.
В 1965 году памятник увидел Расул Гамзатов. Незадолго до этого поэт побывал в Хиросиме, у мемориала японской девочке Садако Сасаки. По воспоминаниям поэта, стихотворение, которое было навеяно этими, такими разными историями, он писал обо всех жертвах войны – вспоминал своих близких, погибших на тех же фронтах, что и братья Газдановы. Строчки, которые сегодня известны каждому, родились у него на аварском языке. В 1968 году стихотворение «Журавли» в переводе Наума Гребнева было напечатано в журнале «Новый мир»:
«Мне кажется порою, что джигиты,
С кровавых не пришедшие полей,
В могилах братских не были зарыты,
А превратились в белых журавлей.»
Выпуск журнала попался на глаза Марку Бернесу. Лихорадочно, в спешке, он позвонил Науму Гребневу и сказал, что хочет сделать из этого песню. Над переработкой текста работали все трое: автор, певец и переводчик. Решили, что песне надо придать общечеловеческое звучание, расширить адрес. С измененным стихотворением обратились к Яну Френкелю и попросили сочинить музыку. Дело у композитора шло долго, только через два месяца он показал Бернесу то, что у него получилось:
«Я тут же позвонил Бернесу. Он сразу же приехал, послушал песню и… расплакался. Он не был человеком сентиментальным, но нередко случалось, что он плакал, когда ему что-либо нравилось.»
Для Марка Бернеса эта песня оказалась последней в жизни. Певец был тяжело болен, поэтому очень торопился, боялся не успеть. 8 июля 1969 года сын отвез его в студию, где артист записал песню с одного дубля. Это запись оказалась последней в его жизни, через месяц великий певец скончался от рака легких. Песня «Журавли» до сих пор вызывает в сердце искренний отклик. Она рассказывает не об ужасах войны и рвущихся снарядах, а о человеческом горе и памяти, которая способна пережить любые испытания.
Сегодня память о Великой Отечественной войне становится все более важной. На вопрос, который ему часто задавали на Западе в интервью, Евгений Евтушенко ответил поэтическими строчками. История о том, как появилось одно из самых известных стихотворений Евгения Евтушенко «Хотят ли русские войны?» не менее интересна.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
«Прислушайтесь к журавлиному крику…»
В программу фестиваля всегда включаются самые разные мероприятия: возложение цветов на могилу поэта на горе Тарки-Тау, к его памятнику возле Русского театра, встречи, круглые столы, торжественные митинги, выступления, поездки в горные селения, связанные с именем Расула Гамзатова. И почти все они непременно сопровождаются печальной и прекрасной песней на стихи Расула Гамзатова «Журавли». Песня-реквием, песня-молитва, она посвящена павшим на «кровавых полях» и близка любому человеку, чьи родные погибли на войне – не только Великой Отечественной. «Белые журавли летят во все континенты и выкликивают имена погибших. Их можно встретить и у нас в республиках, и в Азербайджане, в Армении, в Грузии, в Литве, в Фергане, в Ливане, в Палестине, в Чили, в Никарагуа, в Анголе, в Кувейте, в Ираке, в Иране – во всех странах», – писал сам Расул Гамзатов в своей статье «Зов белых журавлей».
И в аварской, и в общемировой, и в русской культуре журавли – символ светлой печали, уходящей жизни, вестники небес
Ведь и в аварской, и в дагестанской, и в общемировой, и в русской культуре, с которой Гамзатов был очень хорошо знаком, журавли – символ светлой печали, уходящей жизни, вестники небес:
«Два крыла, как два огромных горя,
Обняли холодную волну,
И, рыданью горестному вторя,
Журавли рванулись в вышину»
(Николай Заболоцкий);
«Большие дети неба и земли,
Здесь ночевали, спали журавли…»
(Владимир Соколов);
«Полюбил я седых журавлей
С их курлыканьем в тощие дали…» (Сергей Есенин);
«Летят, летят косым углом,
Вожак звенит и плачет…»
(Александр Блок);
«Это выразят всё, как сказанье, небесные звуки,
Далеко разгласит улетающий плач журавлей…»
(Николай Рубцов);
«Здесь под небом чужим я как гость нежеланный,
Слышу крик журавлей, улетающих вдаль»
(Алексей Жемчужников).
Вспоминаются и «Ивиковы журавли» Василия Жуковского, и много других прекрасных примеров.
У великих песен, таких как «Журавли», всегда есть своя, особая история возникновения.
“Когда я стоял в толпе, в центре человеческого горя, в небе появились вдруг настоящие журавли. Говорили, что они прилетели из Сибири…”
Эта история произвела сильное впечатление на поэта. Из Японии Расул Гамзатов вынужден был срочно вернуться тоже по печальному поводу – на похороны матери, которой не стало в его отсутствие. В самолете он думал о ней, о своем старшем брате Магомеде, погибшем в боях под Севастополем, о другом старшем брате, без вести пропавшем, – военном моряке Ахильчи, обо всех близких, погибших во время Великой Отечественной войны. Поначалу в стихотворении говорилось именно о них:
Летит, летит по небу клин усталый –
Мои друзья былые и родня.
И в их строю есть промежуток малый –
Быть может, это место для меня.
Они летят, свершая путь свой длинный,
И выкликают чьи-то имена.
Не потому ли с кличем журавлиным
От века речь аварская сходна?
На аварском последние строки звучат так: «Гьезул тIелалда гъоркь цо бакI бихьула – Дун вачIине гьаниб къачараб гурищ?» Кто слышал, как читает «Журавлей» сам Гамзатов (записи выложены в интернете), безусловно, согласится, что «с кличем журавлиным речь аварская сходна».
Гамзатов написал стихотворение «Журавли» на родном языке, но весь мир знает его в замечательном переводе на русский Наума Гребнева, известного переводчика восточной поэзии, ее классиков и фольклора: в его переводах вышло более 150 книг. Он вместе с Гамзатовым учился в Литературном институте, с той поры и начались их дружба и сотрудничество. Гребнев переводил и стихи отца поэта – Гамзата Цадасы.
О войне Наум Исаевич знал не понаслышке: прошел с самого ее начала, поскольку в 1941-м служил на границе под Брестом. Отступал вместе с Красной армией, попал в знаменитое Харьковское (Изюм-Барвенковское) окружение, где немцы взяли в плен 130 тысяч красноармейцев. Выбрался оттуда – один из немногих, форсировал Северский Донец, воевал под Сталинградом, был трижды ранен. Последнее ранение получил 12 января 1944 года – и война для него закончилась. Воспоминания свои о тех годах он озаглавил «Война была самым серьезным событием моей биографии». В стихотворение «Журавли» он вложил и свою часть души, свой опыт войны.
Переводчик Наум Гребнев, фронтовик, говорил о стихотворении “Журавли”: “Этот стих обо мне и моих друзьях”
О мастерстве переводчика можно судить по тому, с какой точностью Гребнев воспроизвел стихотворение Гамзатова:
Дида ккола, рагъда, камурал васал – Мне кажется, что погибшие на войне солдаты
Кирго рукъун гьечIин, къанабакь лъечIин – нигде не похоронены,
Доба борхалъуда хъахIил зобазда – а высоко в синем небе
ХъахIал къункърабазде сверун ратилин – превратились в белых журавлей.
Гребнев сделал несколько вариантов перевода, итоговым стал столь полюбившийся нам, мгновенно западающий в память и в сердце:
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей…
Стихи поразили Бернеса. Он сразу же позвонил Гребневу и сказал, что слышит это стихотворение как песню
Впервые стихотворение Расула Гамзатова «Журавли» было опубликовано в 1968 году, в № 4 журнала «Новый мир». Случилось так, что через год оно попалось на глаза легендарному артисту Марку Бернесу, тогда уже смертельно больному: у него был неоперабельный рак легкого. Стихи поразили Бернеса. Он сразу же позвонил Гребневу и сказал, что слышит это стихотворение как песню. Гребнев поговорил с Гамзатовым, текст сократили – из оригинальных 24 строк оставили 16. На сохранившемся в архиве Бернеса экземпляре журнала – его вопросы и правка. Гамзатов вспоминал: «Вместе с переводчиком мы сочли пожелания певца справедливыми и вместо “джигиты” написали “солдаты”. Это расширило адрес песни, придало ей общечеловеческое звучание».
В сотрудничестве с замечательным композитором Яном Френкелем возникла прекрасная, задушевная мелодия. Но «Журавли» не сразу дались композитору – только через два месяца он написал вступительный вокализ, потом работа пошла легче. И вот музыка была готова. Френкель вспоминал: «Я позвонил Бернесу. Он сразу же приехал, послушал песню и… расплакался. Он не был человеком сентиментальным, но нередко случалось, что он плакал, когда ему что-либо нравилось». Сам Бернес во время Великой Отечественной войны не участвовал в боях, но он постоянно ездил выступать с концертами на передовую, великолепно сыграл роли простых солдат в фильмах военного времени. В его исполнении песни, посвященные войне («Темная ночь» в фильме «Два бойца» 1943 года, «Враги сожгли родную хату», «Хотят ли русские войны» и другие) обретали бессмертие. И тема войны была ему близка так же, как и всем людям, пережившим то роковое время. А вот Ян Френкель воевал: отучившись в 1941–1942 годах в зенитном училище, он ушел на фронт и был тяжело ранен.
Марк Бернес записывал «Журавлей» будучи тяжело больным. Он уже с трудом передвигался, но тем не менее 8 июля 1969 года сын отвез его в студию, где артист записал песню. С одного дубля.
Эта запись стала последней в его жизни.
Бернес попросил смонтировать на кассете четыре песни – к «Журавлям» добавить «Три года ты мне снилась», «Романс Рощина» и «Я люблю тебя, жизнь». Он хотел, чтобы именно эти песни в его исполнении звучали на его похоронах. И на гражданской панихиде в Доме кино звучали печальные слова – как близкое предощущение самого артиста:
Настанет день – и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле…
Марк Бернес умер 16 августа 1969 года. Через 20 лет, в 1989 году, эта же песня провожала в последний путь Яна Френкеля. А 4 ноября 2003 года звучала и на похоронах самого Расула Гамзатова…
А «Журавли» начали свой победный полет по всему миру. В исполнении военного ансамбля им. А.В. Александрова песня прозвучала и в Японии – возле памятника Садако Сасаки, судьба которой так тронула Расула Гамзатова, а затем хор «Поющие голоса Японии» сделал ее знаменитой по всей стране.
Кстати, Расул Гамзатов «возложил венок своих горестных стихов у памятника жертвам большой беды века – написал поэму “Колокол Хиросимы”, который ежедневно звонит о погибших, написал о рояле Хиросимы, чьи сгоревшие клавиши играли во мне музыку страшной трагедии, написал о хиросимских часах, которые навечно остановились августовским утром, в 8 часов 15 минут, сорок пятого года», – это запись из его личного дневника.
Через несколько лет после появления песни «Журавли» в СССР на местах кровопролитных боев 1941–1945 годов стали возводить стелы и памятники, центральным образом которых были летящие журавли. Птицы из песни превратились в символ памяти и славы: памятник «Журавли» в Саратове, мемориал «Журавли» в Санкт-Петербурге… – их десятки в России и на Украине, в Узбекистане и на Алтае, в горах Кавказа и в аулах Дагестана.
А песня обрела огромную популярность, зазвучала на разных языках мира, есть и ее версия на аварском языке, где музыка Френкеля адаптирована под звучание аварской речи. Множество артистов разных стран исполняли и исполняют «Журавлей» на своих концертах: Муслим Магомаев, Юрий Гуляев, Иосиф Кобзон, Дмитрий Хворостовский, Олег Погудин, Ренат Ибрагимов, Дмитро Гнатюк, Боян Кодрич (Югославия), Герман ван Вен (Нидерланды), Марк Алмонд (Великобритания) и др. Очень задушевно пел ее Ян Френкель. Но лучшим общепризнанно является исполнение Марка Бернеса.
“Разноплеменные, мы гораздо скорее нашли бы понимание, если бы слушали павших. А павшие не молчат. Прислушайтесь к журавлиному крику…”
В свете сегодняшних событий на Украине, в Израиле, Сирии, в других странах мира, где горит пожар войны, и эта песня, и заложенный в нее Расулом Гамзатовым глубокий смысл необычайно актуальны, даже почти через 55 лет после ее создания.
Услышим же голос великого поэта: «…и я подумал: ведь и мои журавли тоже зовут всех нас, живущих на земле, к миру и братству, ведь мы все – Божьи дети. Разноплеменные, мы гораздо скорее нашли бы понимание, если бы слушали павших. А павшие не молчат. Прислушайтесь к журавлиному крику…»
Как создавалась песня-реквием Расула Гамзатова и Яна Френкеля «Журавли»
Песня с ее глубокими трагическими стихами и красивейшим грустным вокализом воспринимается большинством как реквием или молитва и считается одной из лучших песен о Великой Отечественной войне.
История возникновения этой песни необычна и наполнена своим символическим содержанием. Об истории создвния «Журавлей я хочу рассказать подробнее.
В августе 1965 года, спустя 20 лет после завершения войны, советская делегация представителей культуры посетила памятные мероприятия в японском город Хиросима. В составе делегации был дагестанский поэт Расул Гамзатов.
Один из памятников, установленных в центре Хиросимы — девочка с журавлем в руках. Этот памятник установлен в память о японской девочке Садако Сасаки, которая была поражена лучевой болезнью, после бомбардировки Хиросимы.
Эта девочка поверила старинной японской легенде, что если она сделает тысячу журавликов из бумаги, то страшная болезнь, последствия той страшной бомбардировки, отступит. Садако мечтала выздороветь, и она начала складывать журавликов днями напролет. Однако, девочка умерла осенью 1955 года, так и не успев сделать тысячу журавлей.
Расулу Гамзатов показали памятник Садако и рассказали её историю. Этот рассказ буквально потряс Гамзатова, и он переставал думать о маленькой японке и её журавликах. Но в той поездке поэта настигло его собственное горе: он получил телеграмму, в которой сообщалось о смерти его матери.
Много позже Гамзатов вспоминал: «…Больше двадцати лет назад я был в Японии. И туда на зимовку откуда-то, наверное из нашей Сибири, прилетели стаи журавлей. Они казались огромными белыми птицами… Именно белыми.
Возможно, оттого, что белые одежды японских матерей сродни черным шалям наших горянок. Их надевают в дни траура. Белыми, потому что ослепшие от атомного взрыва стучат по камням Хиросимы белыми посохами.
От них скрыто сияние листвы и снежной вершины Фудзиямы —только белые посохи, как тонкие ниточки, связывают их с окружающим миром. Белых журавликов вырезала из бумаги маленькая японка, поверившая в сказку. Белой была телеграмма о кончине моей матери, которую я получил в Хиросиме, и там эту утрату почувствовал еще острее.
Стихи не возникают из мелочей, они начинают звучать в такт с чувствами, родившимися после глубоких потрясений. Я подумал о своих братьях, не вернувшихся с войны, о семидесяти односельчанах, о двадцати миллионах убитых соотечественников.
Они постучались в мое сердце, скорбной чередой прошли перед глазами и — на миг показалось — превратились в белых журавлей. В птиц нашей памяти, грустной и щемящей нотой врывающихся в повседневность…»
Вернувшись на Родину, Гамзатов написал стихотворение «Журавли» на своём родном аварском языке. История японской девочки осталась лишь творческим толчком. Расул Гамзатов писал о своих земляках и друзьях, не вернувшихся с кровавых полей, а журавли в стихотворении стали символом погибших на войне джигитов.
Через три года друг Расула Гамзатова поэт и переводчик восточной поэзии Наум Гребнев, перевел это стихотворение на русский язык. Наум Гребнев, был участников Великой Отечественной Войны, начало которой застала его под Брестом. Он отступал вместе с Красной Армией, чудом вырвался из Харьковского окружения, форсировал Северский Донец, участвовал в Сталинградской битве, был трижды ранен. Переводя на русский стихотворение Гамзатова, он вложил в него и свое понимание войны.
Стихотворение «Журавли» в переводе Наума Гребнева было напечатано в журнале «Новый мир» и начиналось словами:
Мне кажется порою, что джигиты,
В могилах братских не были зарыты,
А превратились в белых журавлей.
Они летят, свершают путь свой длинный
И выкликают чьи-то имена.
Не потому ли с клином журавлиным
От века речь аварская сходна?
Мои друзья былые и родня.
Быть может, это место для меня.
Именно в таком виде стихотворение «Журавли» Марк Бернес, прочёл в журнале «Новый мир». Сам Бернес не участвовал в боях, однако ездил выступать с концертами на передовую. Еще несколько раз Бернес снялся военных кинолентах в роли солдата. Все мы помним песни в его исполнении, посвящённые войне «Тёмная ночь», «Враги сожгли родную хату», «Хотят ли русские войны». Очевидно, что война для большинства советских людей того времени была личной темой. Следует сказать, что Бернес в то время уже был безнадежно болен и он почувствовал, что эта песня может стать его прощанием, его личным реквиемом.
Затем Марк Бернес прочитал стихотворение «Журавли» композитору Яну Френкелю и попросил написать к ней музыку. Ян Френкель очень любил и ценил поэзию Расула Гамзатова, считая его великим поэтом. Для композитора Яна Френкеля война тоже была личной темой. В 1941—1942 годах он учился в зенитном училище и позднее был тяжело ранен.
Стихи и музыка не сразу нашли друг друга. Только, спустя два месяца, когда композитор сочинил вступительный вокализ- все сложилось. Позднее Ян Френкель вспоминал:
«…Я тут же позвонил Бернесу. Он сразу же приехал, послушал песню и… расплакался. Он не был человеком сентиментальным, но нередко случалось, что он плакал, когда ему что-либо нравилось…»
Марк Бернес записывал «Журавлей» будучи тяжело больным. Он уже с трудом передвигался, 8 июля 1969 года сын отвёз его в студию, где артист записал песню. С одного дубля… Эта запись стала последней в его жизни, он умер через месяц и точку в своей жизни поставил именно этой песней.
Мне кажется порою, что солдаты
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?
Летит, летит по небу клин усталый,
Летит в тумане на исходе дня.
Быть может это место для меня.
Настанет день и журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле.
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.
Мне кажется порою, что солдаты
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
В песне «Журавли» нет различия национальности и партийности, это песня реквием по усопшим. Таковой она и останется».
Спустя несколько несколько лет после появления песни «Журавли» в СССР, в местах ожесточенных боев Великой Отечественной, стали возводить стелы и памятники, центральным образом которых были летящие журавли. Так, журавли из песни стали символом памяти о погибших в Великую Отечественную войну, например, Памятник «Журавли» в Саратове, в Ростовской области или мемориал «Журавли» в Санкт-Петербурге.
Оригинал взят у 
igor_vityuk в Как создавалась песня-реквием Расула Гамзатова и Яна Френкеля «Журавли»