биография поэта рубцова николая
Николай Михайлович Рубцов
Фото Все
Николай Рубцов — биография
Рубцов Николай Михайлович — советский лирик, автор нескольких сборников лирических стихов, 5 из них выпущены при жизни, остальные — посмертно. Является автором многих известных песен, исполняющихся на российской эстраде.
Детство
Родиной Николая Рубцова является село Емецк. Это небольшое поселение на Севере России. Мальчик родился в семье Рубцова Михаила Андриановича 3 января 1936 года. Прожили в селе еще год и переехали в Няндому. Там отец Николая служил начальником Горпо до 1941 года. Затем отправились в Вологду. Началась война.
Фото: Николай Рубцов в молодости
5- летний Николаша остался с матерью, сестрой и братом дожидаться отца с фронта. Но его следы затерялись, вестей не было. В 1942 умирает мать Коли, за ней сестра. Братьев распределили по детским домам. Так в 6 лет Николай Рубцов стал сиротой.
Мальчики, Коля и Альберт, попали в Николаевский приют, недалеко от Вологды. Рубцов прилежно учился, хотя голод и одиночество не оставляли ребенка ни на минуту. Он еще не знал, что отец остался жив. Михаил Рубцов получил ранение, вернулся в родной дом в 1944 году. Не смог найти детей, женился. С сыном смог увидеться только в 1955. Спустя 7 лет умер от болезней.
Юность
Николай Рубцов закончил семилетку. С 1950 по 1952 учился в Тотемском лесном техникуме. По окончанию работал кочегаром в тресте «Севрыба». Поступил в горно-химический техникум (Кировск, Мурманская область), но был отчислен на 2 курсе из-за провала зимней сессии в 1955 году. Стал разнорабочим на военном полигоне.
Флот, трудовые годы
В октябре 1955 Николай Рубцов уходит служить в армию. Попадает на флот, становится матросом эсминца «Острый». На службе отвлекается от ежедневных забот, отдыхает за письменным столом, сочиняет стихи. Публикует первое произведение в 1957. Это было стихотворение «Май пришел». Первая публикация в газете «Заполярье» не принесла славы, известности.
Фото: Николай Рубцов
После демобилизации бывший матрос отправляется в Ленинград. Планирует жить, работать в Северной столице. Трудится кочегаром, слесарем, шлихтовальщиком. Но не оставляет надежд стать известным среди любителей поэзии.
Творчество
Знакомство с Глебом Горбовским, Борисом Тайгиным стало решающим в биографии Николая. Они помогли Рубцову издать первый сборник лирических стихотворений — «Волны и скалы». Это был самиздат. Но сколько эмоций пережил Николай Михайлович в эти дни. Он был счастлив.
В этом же, 1962 году, Рубцов поступает в литературный институт Москвы. Учеба не шла гладко. Его отчисляли, он восстанавливался вновь. Виной всему была творческая натура поэта, эмоциональность и впечатлительность, иногда пристрастие к спиртному выводило Николая из колеи.
Он продолжал творить. Выпустил еще 2 сборника стихов: «Лирика», «Звезда полей». Он любил своих собратьев по перу. Восхищался Е.Евтушенко, уже известным автором, Р. Рождественским, Беллой Ахмадулиной. Но не мог стать с ними на одну сцену. Был тихим, скромным. Не увлекал публику громкими восклицаниями, призывами. Его стихи похожи на есенинские.
Николай Рубцов любил родину, деревню, простых людей. Его стихи полюбили барды. Песни получались душевные, романтичные, наполненные грустью, покоем.
Но всегда молчать не получалось. Рубцовым было написано стихотворение о тюремной доле, бросающее тень на власть. Оно стало текстом для «Осенней песни». Там были строчки: «Я в ту ночь полюбил все тюремные песни…весь гонимый народ…все запретные мысли…». Партии они точно не понравились.
В 1969 году Рубцов получает диплом. Вступает в штат «Вологодского комсомольца». Продолжает творческий путь, выпуская еще несколько сборников. Это «Душа хранит» (1969), «Сосен шум» (1970). Еще 4 сборника вышли после смерти поэта. «Последний пароход» (1973), «Подорожники» (1975), «Избранная лирика» (1973), «Стихотворения» (1977).
На стихотворения Рубцова были написаны сотни песен. Их исполняли Крылов С., группа «Форум», Александр Барыкин. Всем известен его хит «Я буду долго гнать велосипед…». Она до сих пор звучит на концертах. Таня Буланова поет душевную песню «Отцветет да поспеет на болоте морошка», группа «Калевала» заслужила любовь зрителей с композицией «Нагрянули».
Личная жизнь
Николай был влюбчивым, пылким, крайне эмоциональным. Его чувства вспыхивали за несколько минут, так же мгновенно могли и угаснуть. Известна интересная история, связанная с девушкой Таей Смирновой. В нее поэт влюбился во время побывки, приехал к брату Альберту на пару дней. Тут же написал стихотворение «Букет». По признанию автора, это заняло у него несколько минут. Но Тая оказалась несвободной. Не дождалась Николая из армии, встретила и полюбила другого. А стих переложили на музыку, песню исполняет уже много лет Александр Барыкин.
Серьезно Николай Рубцов влюблялся дважды. Официально в брак не вступил по разным причинам. Первой его любовью стала Генриетта Меньшикова. Она работала завклубом в Никольском, где жил и учился Николай в детстве. Но познакомились и полюбили друг друга они гораздо позже.
В 1962 году состоялся вечер встреч выпускников. Рубцов приехал в Никольской повидаться с одноклассниками. Познакомился с Генриеттой, был очарован ею. Но вынужден был вернуться в Москву — ждал институт, работа. В 1963 пара сыграла свадьбу, официально не расписались. Родилась Лена — внебрачная дочь. Она жила с матерью в селе, отца видела редко. Он бывал у них наездами, продолжал жить в столице. Потом перебрался в Вологду. В Никольское переезжать не хотел.
В этом же, 1963, Николай познакомился с Людмилой Дербиной. Она была поэтессой, у них были общие знакомые. Девушка не обратила на пылкие взгляды Рубцова никакого внимания. Поняла, что заинтересована, только в 1967, когда прочитала стихи Рубцова. Вышел новый сборник. Поехала в Вологду, стала его гражданской женой. Свадьбу назначили на февраль 1971, но ей не суждено было состояться. Николай Рубцов умер.
Смерть
Личная жизнь двух творческих людей была полна эмоций. Драки, ссоры чередовались с пылкими признаниями в любви. Один из таких дней закончился для Рубцова смертью.
Судом Людмила была признана виновной в его смерти. Поэта нашли на полу в квартире, удушенным. Дербина получила 8 лет лишения свободы. Отбыла наказание. Но не признавала достоверность версии об убийстве. По ее мнению, Рубцов погиб от разрыва сердца — случился инфаркт из-за очередного запоя. А ему на момент смерти было всего 35.
Фото: Николай Рубцов портрет
Оправдания Дербиной считаются глупыми, несвоевременными. Она пишет мемуары, рассчитывает на реабилитацию после кончины. Дает интервью и продолжает утверждать, что не виновата в смерти Рубцова. Хотя факт ссоры, драки не отрицает.
Похоронили Николая Михайловича, по его завещанию, на Вологодском Пошехонском кладбище. Он хотел лежать рядом с Константином Батюшковым, тоже похороненным в Вологде. Николай любил его стихи, ценил вклад в развитие русской литературы, поэтики. Равнялся в чем-то на своего кумира. Оставил тайную просьбу о месте захоронения, ее нашли уже после несчастного случая и исполнили желание поэта.
Поэт Николай Рубцов. Двойная трагедия смерти
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Николай Михайлович Рубцов (3 января 1936, село Емецк, Северный край — 19 января 1971, Вологда) — русский лирический поэт.
С 1950 года по 1952 год будущий поэт учился в Тотемском лесотехническом техникуме. Затем с 1952 года по 1953 год работал кочегаром в архангельском траловом флоте треста «Севрыба», с 1953 года по 1955 год учился в горно-химическом техникуме Минхимпрома в г. Кировск (Мурманская область). Здесь в то же время оканчивал школу другой детдомовец и будущий известный писатель — Венедикт Ерофеев. С марта 1955 года Рубцов был разнорабочим на опытном военном полигоне.
С октября 1955 года по 1959 год проходил армейскую службу на Северном флоте (в звании матроса и старшего матроса). После демобилизации жил в Ленинграде, работая попеременно слесарем, кочегаром и шихтовщиком на Кировском заводе.
Рубцов начинает заниматься в литобъединении «Нарвская застава», знакомится с молодыми ленинградскими поэтами Глебом Горбовским, Константином Кузьминским, Эдуардом Шнейдерманом. В июле 1962 года с помощью Бориса Тайгина выпускает свой первый машинописный сборник «Волны и скалы».
В августе 1962 года Рубцов поступает в Литературный институт им. М. Горького в Москве и знакомится с Владимиром Соколовым, Станиславом Куняевым, Вадимом Кожиновым и другими литераторами, чьё дружеское участие не раз помогало ему и в творчестве, и в делах по изданию стихов. С пребыванием в институте вскоре возникли проблемы, однако поэт продолжает писать, и в середине 1960-х у него выходят первые сборники.
В 1969 году Рубцов закончил Литературный институт и был принят в штат газеты «Вологодский комсомолец»[2].
В 1968 году литературные заслуги Рубцова получили официальное признание и ему в Вологде была выделена однокомнатная квартира № 66 на пятом этаже в пятиэтажном доме № 3 на улице, названной именем другого вологодского поэта — Александра Яшина. В этом жилище через три года трагически оборвалась жизнь Рубцова[1].
Вологодская «малая родина» и Русский Север дали ему главную тему будущего творчества — «старинную русскую самобытность», стала центром его жизни, «землёй… священной», где он чувствовал себя «и живым, и смертным» (см. Борисово-Судское).
Его первый сборник был выпущен в 1962 году. Он назывался «Волны и скалы». Вторая книга стихов «Лирика» вышла в 1965 в Архангельске. Затем были изданы поэтические сборники «Звезда полей» (1967), «Душа хранит» (1969), «Сосен шум» (1970). Готовившиеся к печати «Зелёные цветы» появились уже после смерти поэта.
После смерти были опубликованы сборники: «Последний пароход» (Москва, 1973), «Избранная лирика» (Вологда, 1974), «Подорожники» (Москва, 1975), «Стихотворения» (1977).
Поэзия Рубцова, предельно простая по своей стилистике и тематике, связанной преимущественно с родной Вологодчиной, обладает творческой подлинностью, внутренней масштабностью, тонко разработанной образной структурой.
В 1982 году в альбоме «Звезда полей» (Сюита на стихи Николая Рубцова) Александр Градский исполнил песни на слова Николая Рубцова.
В 1984 году группа «Форум» выпустила свой дебютный альбом «Белая ночь»,в котором песня «Улетели листья» написана на стихи Николая Рубцова.
Большую популярность приобрела песня на стихи поэта «Букет», музыку к которой в 1987 году написал Александр Барыкин (вошла на одноимённый альбом 1988 года).
Я буду долго
Гнать велосипед.
В глухих лугах его остановлю.
Нарву цветов.
И подарю букет
Той девушке, которую люблю.
Я ей скажу:
— С другим наедине
О наших встречах позабыла ты,
И потому на память обо мне
Возьми вот эти
Скромные цветы! –
Она возьмет.
Но снова в поздний час,
Когда туман сгущается и грусть,
Она пройдет,
Не поднимая глаз,
Не улыбнувшись даже.
Ну и пусть.
Я буду долго
Гнать велосипед,
В глухих лугах его остановлю.
Я лишь хочу,
Чтобы взяла букет
Та девушка, которую люблю.
Рассмотрим таблицы кода ПОЛНОГО ИМЕНИ. \Если на Вашем экране будет смещение цифр и букв, приведите в соответствие масштаб изображения\.
17 37 39 62 77 80 94 104 115 130 142 143 153 166 176 198 199 209 221 236 239 249 273
Р У Б Ц О В Н И К О Л А Й М И Х А Й Л О В И Ч
273 256 236 234 211 196 193 179 169 158 143 131 130 120 107 97 75 74 64 52 37 34 24
14 24 35 50 62 63 73 86 96 118 119 129 141 156 159 169 193 210 230 232 255 270 273
Н И К О Л А Й М И Х А Й Л О В И Ч Р У Б Ц О В
273 259 249 238 223 211 210 200 187 177 155 154 144 132 117 114 104 80 63 43 41 18 3
РУБЦОВ НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ = 273.
«Глубинная» дешифровка предлагает следующий вариант, в котором совпадают все столбцы:
(п)Р(ист)У(п) + Б(ольное) (серд)Ц(е) + О(стано)В(ка) (дыха)НИ(я) + К(ислородное) (г)ОЛ(од)А(ние) + (умерши)Й + М(гновен)И(е) + (зады)ХА(ние) + (кислородны)Й (го)ЛО(д) + В(незапны)Й (серде)Ч(ный).
Код ДНЯ СМЕРТИ: 149-ДЕВЯТНАДЦАТОЕ + 99-ЯНВАРЯ = 248.
5 11 14 46 65 79 80 85 108 109 128 143 149 181 195 198 199 216 248
Д Е В Я Т Н А Д Ц А Т О Е Я Н В А Р Я
248 243 237 234 202 183 169 168 163 140 139 120 105 99 67 53 50 49 32
«Глубинная» дешифровка предлагает следующий вариант, в котором совпадают все столбцы:
(неожи)Д(анное) (пр)Е(ры)В(ание) (дыхани)Я + (ос)Т(а)Н(овк)А (сер)ДЦА + (о)Т (внезапног)О (пр)Е(рывани)Я (дыха)Н(ия) (остано)В(к)А (се)Р(дца) + (скончалс)Я
Смотрим столбец в верхней таблице кода ПОЛНОГО ИМЕНИ:
199 = 85-(остано)ВКА СЕРДЦА + 114-НЕТ ВОЗДУХА
_______________________________________________
75 = (нет) ВОЗДУХА
Код числа полных ЛЕТ ЖИЗНИ: 123-ТРИДЦАТЬ + 96-ПЯТЬ = 219 = НАСТУПЛЕНИЕ СМЕРТИ.
19 36 46 51 74 75 94 123 139 171 190 219
Т Р И Д Ц А Т Ь П Я Т Ь
219 200 183 173 168 145 144 125 96 80 48 29
«Глубинная» дешифровка предлагает следующий вариант, в котором совпадают все столбцы:
(сби)Т РИ(тм) (сер)ДЦА + (смер)ТЬ + (внеза)П(на)Я (смер)ТЬ
Смотрим столбец в нижней таблице кода ПОЛНОГО ИМЕНИ:
86 = (внезапн)АЯ ОСТА(новка сердца)
__________________________________
200 = (т)РИДЦАТЬ ПЯТЬ
86 = (внезапн)АЯ ОСТА(новка сердца)
_____________________________________
200 = (внезапн)АЯ ОСТАНОВКА СЕРДЦА
Чем опасна аритмия сердца — можно ли умереть?
serdechka.ru›bolezni/aritmiya/chem-opasna.html
Аритмия сердца – нарушение ритма сердечных сокращений, наряду с неправильной работой электрических импульсов, которые влияют на частоту сердцебиения, вследствие чего, оно может биться медленно или очень быстро.
209 = (конч)ИНА ОТ АРИТМИИ СЕРДЦА
_____________________________________
74 = КОНЧИ(на)
Энциклопедии » 100 ВЕЛИКИХ ИСТОРИЙ ЛЮБВИ » ЛЮДМИЛА ДЕРБИНА — НИКОЛАЙ РУБЦОВ
Николай Рубцов (1936–1971) — выдающийся лирический русский поэт, за свою недолгую жизнь успел издать лишь четыре сборника стихов.
Её звали Людмила Дербина. Она была начинающей поэтессой и знала Рубцова ещё с начала 60-х годов, когда впервые увидела его в Москве в общежитии Литературного института. Однако тогда молодой женщине поэт не понравился. «Он неприятно поразил меня своим внешним видом, — вспоминала она намного позднее.
— Один его глаз был почти не виден, огромный фиолетовый „фингал“ затянул его, несколько ссадин красовалось на щеке. На голове — пыльный берет, старенькое, вытертое пальтишко неопределённого цвета болталось на нём. Я еле пересилила себя, чтобы не повернуться и тут же уйти. Но что-то меня остановило». Встреча начинающих поэтов была мимолётна, и в тот год они больше не встречались. Дербина вышла замуж и родила дочь.
Она вспомнила о поэте лишь спустя несколько лет, когда прочла второй его сборник «Звезда полей», принёсший Николаю Рубцову широкую известность:
Я забыл, что такое любовь,
И под лунным над городом светом
Сколько выполнил клятвенных слов,
Что мрачнею, как вспомню об этом.
В начале января 1971 года, несмотря на трудности в их взаимоотношениях, Дербина и Рубцов решили пожениться. Регистрация брака была назначена на 19 февраля.
Спустя несколько дней после подачи заявления, 18 января, молодые отправились с друзьями отмечать какое-то событие в клуб. Рубцов в очередной раз приревновал Людмилу к какому-то журналисту. Когда его успокоили и инцидент, казалось, был исчерпан, весёлая компания отправилась догуливать на квартиру к Николаю. Там он изрядно выпил и стал опять приставать к возлюбленной с упрёками и оскорблениями. Тогда друзья, посчитав, что лучше им уйти, а молодым выяснить отношения наедине, поспешили удалиться. В квартире остались только Рубцов и Дербина.
«Я отчуждённо, с нарастающим раздражением смотрела на мечущегося Рубцова, — вспоминала о той страшной ночи Людмила Дербина, — слушала его крик, грохот, исходящий от него, и впервые ощущала в себе пустоту. Это была пустота рухнувших надежд. Какой брак?! С этим пьянчужкой?! Его не может быть! Рубцов допил из стакана остатки вина и швырнул стакан в стену над моей головой… Он влепил мне несколько оплеух… Я стояла и с ненавистью смотрела на него».
К утру Людмила попыталась уложить спать разбушевавшегося любовника, однако тот толкался, кричал и махал руками. А потом, вдруг резко схватив женщину за руки, стал тянуть её в постель. Людмила вырвалась и испуганно отскочила. «…Рубцов кинулся на меня, с силой толкнул обратно в комнату, — рассказывала Дербина, — теряя равновесие, я схватилась за него, и мы упали… Рубцов тянулся ко мне рукой, я перехватила её своей и сильно укусила. Другой своей рукой, вернее, двумя пальцами правой руки, большим и указательным, стала теребить его за горло. Он крикнул мне: „Люда, прости! Люда, я люблю тебя!“… Сильным толчком Рубцов откинул меня от себя и перевернулся на живот. Отброшенная, я увидела его посиневшее лицо».
Судебный процесс был долгим и мучительным. Сначала Дербину поместили в клинику для душевнобольных, но она всячески отказывалась оставаться там, предпочитая тюремную камеру соседству с тяжелобольными людьми. Она вспоминала, что все были заинтересованы, чтобы суд проходил за закрытыми дверями и всячески принуждали убийцу дать на это согласие. Людмила согласилась, однако долго потом жалела об этом. Её приговорили к восьми годами лишения свободы. Однако ей пришлось отсидеть пять с половиной лет, после чего она была выпущена на свободу и отправилась в Ленинград.
Её книга о жизни с Николаем Рубцовым «Воспоминания» вышла в 1994 году. Дербина отрицала свою вину, доказывала, что убийство было непредумышленным, как многие считали в то время. «Убивать его? — восклицала Дербина. — Такой чудовищной мысли у меня не было… Я ведь его не хотела убивать, бросать своего малолетнего ребёнка и идти на долгие годы в тюрьму». Она также вспоминала, что перед смертью поэт несколько раз жаловался на боли в сердце и обращался к врачу. Это, а также некоторые другие обстоятельства смерти, заставили судебно-медицинских экспертов вынести много лет спустя совершенно иное суждение о том, что, возможно, поэт умер в результате острой сердечной недостаточности. Так это или нет, теперь установить уже невозможно.
30 лет спустя: слово экспертов
В конце 2000 года Юрий Молин, профессор кафедры судебной медицины, и Александр Горшков, заведующий медико-криминалистическим отделом областного бюро судмедэкспертизы, государственный судебно-медицинский эксперт высшей категории, провели следственный эксперимент с участием Людмилы Дербиной. Смоделированные трагические события фиксировались на видеокамеру. И вот что рассказала экспертам «убийца» поэта:
— Здоровье Рубцова в последние месяцы жизни удовлетворительным назвать было нельзя. На боли в сердце жаловался. У него всегда был валидол в кармане. Друг Рубцова Сергей Чухин в своих воспоминаниях писал: «Рубцов болел. На столе рядом с диваном были разбросаны разнокалиберные таблетки. «Знаешь, сердце прихватывает».
Вывод оказался однозначным: Рубцов умер сам, от сердечного приступа, который спровоцировал хронический алкоголизм с поражениями сердца: «. перенапряжение, связанное с освобождением от рук нападавшей, и её резкое отталкивание явились последним фактором, который мог вызвать развитие острой сердечной недостаточности, приведшей к смерти».
«Я умру в крещенские морозы». Тайна гибели Николая Рубцова
Впоследствии выяснилось, что её пальцы парализовали сонные артерии Рубцова, а тот последний толчок был ни чем иным как агонией.
Письмо Валентину Сафонову
Валя, привет, привет!
Давно, давно собирался написать тебе письмо, да все не мог собраться в силу своего бестолкового, неорганизованного образа жизни. К тому же я не получил ответа от тебя на первое свое письмо и поэтому предполагал, что и второе может остаться без ответа4.
Уже больше трех месяцев живу в Ленинграде5. Прописали все-таки, этот случай относится к числу исключительных, ибо здесь свято и железно чтут указание горисполкома не прописывать в городе граждан из-за города, тем более из других областей. Появись в городе Диоген6, даже Диоген, — его все равно не прописали бы здесь ни в одной бочке: бочек хватает и в других городах.
Живу в общежитии, очень благоустроенном. Есть газ, есть паровое отопление, есть красный уголок с телевизором, с книгами и журналами и с симпатичными девушками, есть вестибюль с большим зеркалом напротив входа с улицы, с большим количеством столов и даже с цветами на них.
В комнате всегда почти тихо, как в келье. Живут здесь со мной еще три человека. Один — врач (к сожалению, гинеколог), любитель поговорить о стихах, в основном о стихах Надсона, хотя понимает в поэзии столько же, сколько лошадь в махровой ткани. Другой — инженер, полстолетний холостяк с капризным и придурковатым характером и, что хуже всего, с болезненной привычкой стонать, охать и кричать, совсем как филин, по ночам. А встанет с похмелья — лучше удирай из комнаты: стонет беспрерывно, орет, будто рожает Он, к счастью, неразговорчивый и редко бывает дома. А придет — все что-то пишет, пишет. «Ну, — думаю, — какой умный человек!» Но когда однажды в разговоре он назвал глупым и некрасивым известное выражение «зубная боль в сердце» (помнишь, Горький, решив застрелиться, сказал, что виноват в этом философ, придумавший зубную боль в сердце?)7, так вот тогда я потерял всякий интерес к устройству мозга и души этого инженера.
Третий — за год до меня демобилизовавшийся моряк. На заводе он ударник. Дома — мой напарник по уничтожению пережитков прошлого, вернее, одного пережитка: водки. Но, сколько мы ее ни уничтожали, все равно в магазинах водки навалом. Так что наши перспективы в этом деле, увы, плачевные. Очень часто вечерами он уходит к соседке, в которую влюблен, иногда приводит ее в нашу комнату. Нежность свою к ней он выражает на удивление своеобразно: грязным пальцем тычет ей в нос и при этом блаженно улыбается. Еще у него есть странная привычка задавать наивные вопросы:
— Налей, пожалуйста, чаю.
— Какого чаю?
Или:
— Слыхал, Хрущев улетел в Индию?8
— Какой Хрущев?
Повторяю, в комнате у нас всегда тихо, зато в коридоре. Детей в нашем доме — как цыплят в инкубаторе. То соловьями заливаются (у многих свистульки), то слезами. И все прочее.
В городе весна. Давненько уже был сыгран ей подъем. Но она долго «тянулась» по подъему. Дрыхла, черт возьми, целый год, но, как недисциплинированный моряк, не захотела подняться сразу. За это была наказана внеочередными метелями. Теперь поняла свою вину и выполняет обязанности добросовестно.
Валя, прости, что-то я ударился в разглагольствования. Наверное, читаешь и думаешь: «Вот дурачина! Мелет всякое!» Можно всю эту мою «философию» перечеркнуть и сказать коротко, поговоркой: сухая ложка рот дерет! Стихи без жизни — именно сухая ложка!
Но перечеркивать я ничего, однако, не буду, поскольку некогда сызнова начинать письмо. Ты сам перечеркни, что тебе не нравится.
Пару слов о планах на будущее. Ох уж к черту планы! Их у меня вовсе нет. Просто не знаю, что мне делать. Начать учиться? Что ж, начну, закончу, допустим, институт, а там что? На пенсию будет пора! Мне кажется, что вместе с юностью (что было до службы) прошла у меня и вся жизнь, поскольку нет у меня теперь ни мечты, ни любви к какому-либо делу, как тогда. Я бездельник, хотя и не сижу без дела. Впрочем, во мне уже снова начинает пробуждаться интерес к морю, к работе на гражданских судах. Может, подамся в Архангельск. Но для начала хочу, как говорится, приодеться, купить наконец штатские портки и прочее.
Валек, дорогой, ты хоть ответь на этот раз. Пиши обо всем, что касается стихов (слава богу, я хоть стихи люблю и мне наплевать, если сам не научусь их писать. Стыдно лезть в поэзию со своими стихами, когда знаешь, что был Шекспир, Пушкин, вернее, когда знаешь, что есть Шекспир, Пушкин. ). Пиши о себе, конечно. И обязательно, прошу тебя, пошли мне своих стихов.
Ну, жду! Напишешь?
Крепко, крепко, крепко жму руку.
Привет Юре Кушаку9.
Николай Рубцов.
Мой адрес: г. Ленинград, ул. Севастопольская, д. 5, кв. 16.
Письмо Герману Гоппе10
Уважаемый товарищ Гоппе!
Я получил Ваше письмо11.
С удовольствием использовал бы возможность побывать на литконсультации, но, к сожалению, мне сейчас трудно выбрать для этого время.
Вы пишете, что на Вас странное впечатление произвело стихотворение «Воспоминание»12. А мне, хочу признаться, странным кажется Ваше впечатление. Что искусственного в том, что первые раздумья о родине связаны в моих воспоминаниях с ловлей налимов, с теми летними вечерами, какие описаны в стихотворении?
Я чувствую, что люблю свою деревню, реку, где можно ловить налимов, где полощется заря и отражаются кусты смородины, люблю все, что вижу вокруг, и, грешен, не подозревал, что эта любовь неестественна, поскольку она не связана с такими понятиями, как «целина», «спутник», «борьба за мир», «семилетний план»13. Правда, то была пора пятилеток и насаждения в засушливых районах сталинских, как их называли, лесополос. Но все равно это не имеет значения: внимательно слушать политинформации, читать газеты и работать я стал позднее.
Вы говорите: «Стихи очень традиционны». Согласен. Но этот грех наполовину не мой. Когда-то, читая стихи в газетах, я убедился и был убежден до последнего времени, что кроме поэзии так называемой «ура-патриотической» у нас никакая поэзия не принимается. Позднее я стал печататься в газете «На страже Заполярья» — газете Северного флота14. Там я уж на себе испытал, что значит быть связанным строго заданными темами, не допускающими, так сказать, «художественной самодеятельности»: «Люблю море», «Хорошо служить на корабле», «Стучат сердца, как у героев», «Готов в строй!», «Любовь помогает служить моряку»15. Все авторы изощряются в выискивании оригинальных деталей, но главная-то мысль все равно не оригинальна, поскольку она газетная, казенная, как матросская шинель, выданная под расписку.
Не только там, и в некоторых других газетах шаблон, казенщина, можно сказать, узаконивается. После каждого напечатанного в такой газете стихотворения можно говорить другу: «Поздравь меня с законным браком!» Конечно же, были поэты и с декадентским душком. Например, Бродский. Он, конечно, не завоевал приза16, но в зале не было равнодушных во время его выступления.
Взявшись за ножку микрофона обеими руками и поднеся его вплотную к самому рту, он громко и картаво, покачивая головой в такт ритму стихов, читал:
У каждого свой хрлам!
У каждого свой грлоб!17
1. Газим-Бег Курбанович Багандов — дагестанский поэт (1939–1994). Учился в Литинституте. Писал на даргинском языке.
2. У Рубцова: «с дагестанского».
3. Перевод сделан Н.Рубцовым в Москве, в общежитии Литинститута на ул. Добролюбова (пометка рукой Рубцова).
4. Широко известны еще три письма Н.М. Рубцова к В.И. Сафонову: от 2 февраля и 29 мая 1959 года и 2 июля 1960 года. Подробно о них рассказал сам В.Сафонов в своей «Повести памяти» (Сб. Н.Рубцова «Россия, Русь! Храни себя. ». М., 1992).
5. С 30 ноября 1959 года.
6. У Рубцова: «Диосфен».
7. Реальный факт из жизни А.М. Горького. Афоризм «Зубная боль в сердце» принадлежит Генриху Гейне.
8. Н.С. Хрущев посетил Индию, Бирму и Индонезию 10 февраля — 5 марта 1960 г.
9. Ю.Н. Кушак — детский писатель. Служил вместе с Н.Рубцовым на Северном флоте, позднее учился в Литинституте.
10. Г.Б. Гоппе — поэт-фронтовик (1926–1999). Жил в Ленинграде.
11. Письмо не сохранилось.
12. Стихотворение «Помню, как тропкой, едва заметной. » под названием «Воспоминание» впервые появилось в газете «Трудовая слава» г. Всеволжска Ленинградской области 17 января 1960 года. В остальных публикациях заголовок «Воспоминание» был снят и заменен другими названиями; во второй публикации — «Упорство» (газета «Кировец», Ленинград, 14 ноября 1961 г.).
13. Семилетний план развития народного хозяйства СССР (1959–1965 гг.).
14. Стихотворения Н.Рубцова печатались в газете «На страже Заполярья» (г. Североморск) в 1958–1959 годах. После демобилизации поэт продолжал публиковаться в этой газете в течение всего 1960 года, так как в ее редакции работал В.Сафонов.
15. Н.Рубцов приводит произвольные названия стихотворений.
16. Вероятно, речь идет о какой-то награде, вручавшейся на Турнире поэтов.
17. Неточная цитата из стихотворения И.Бродского «Стихи под эпиграфом» (1958):
У каждого свой храм.
И каждому свой гроб.
18. Письмо не окончено либо заключительный его лист утерян.
Источник: Сайт, посвящённый Николаю Рубцову
http://rubtsov.id.ru/others/barakov_2.htm
ХРОНИКА ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА
Людмила Грабенко «Я УМРУ В КРЕЩЕНСКИЕ МОРОЗЫ, Я УМРУ, КОГДА ТРЕЩАТ БЕРЕЗЫ»
Несколько фактов из жизни поэта.
Вдруг неизвестно отчего рухнул стол, на котором стояли иконы, прислоненные к стене. На них мы не разу не перекрестились, о чем я сейчас горько сожалею. Все иконы рассыпались по полу вокруг нас. Сильным толчком Рубцов откинул меня от себя и перевернулся на живот. Отброшенная, я увидела его посиневшее лицо. Испугавшись, вскочила на ноги и остолбенела на месте. Он упал ничком, уткнувшись лицом в то самое белье, которое рассыпалось по полу при нашем падении. Я стояла над ним, приросшая к полу, пораженная шоком. Все это произошло в считанные секунды. Но я не могла еще подумать, что это конец. Теперь я знаю: мои пальцы парализовали сонные артерии, его толчок был агонией. Уткнувшись лицом в белье и не получая доступа воздуха, он задохнулся. Тихо прикрыв дверь, я спустилась по лестнице и поплелась в милицию. Отделение было совсем рядом, на Советской улице. «
В ночь на 19 января Николай Рубцов был задушен Дербиной в своей квартире в Вологде. Следователем прокуратуры, дежурившим в ту ночь по городу, был 21-летний Вячеслав Меркурьев, в то время самый молодой старший следователь прокуратуры в СССР.
В настоящее время Меркурьев живет в Вологде, преподает в двух высших учебных заведениях. С журналистами старается не общаться, так как считает, что «в том числе и с подачи журналистов возникло несколько десятков версий гибели Рубцова».
По словам Меркурьева, именно сейчас пришло время опубликовать уголовное дело об убийстве Рубцова.
Прошло 27 лет с того рокового крещенского утра, когда Николай Рубцов остался неподвижно лежать на полу своей комнаты, а я, еле живая, насмерть перепуганная, бросилась в милицию. Там долго колотилась в дверь. Вышел заспанный милиционер.
Этим словом я подписала себе приговор.
У меня была надежда, что суд во всем разберется. Следователю Меркурьеву, который допрашивал меня неоднократно, я рассказывала все подробно и откровенно. От адвоката поначалу отказалась. Думала: зачем он мне?
Я признавала свою вину в том, что, не выдержав, дала Рубцову отпор. Но убивать его? Такой чудовищной мысли у меня не было.
Откуда мне было знать, молодой и наивной, что со мной все было решено уже в первый день после трагедии, когда высоких областных чинов известили о моем заявлении в милицию: «Задушила. ».
Члены Союза писателей испугались, но быстро от потрясения оправились и начали действовать.
Судмедэкспертиза по моему заявлению выдала заключение. Но чтобы дело не пошло по льготной статье самообороны, как бы забыла указать мой сильный укус на тыльной стороне ладони правой руки Рубцова и надрыв его левого уха. О больном сердце Рубцова в заключении судмедэкспертизы вообще ничего нет. Сердца у Рубцова как бы и не было. Между тем, 4 января 1971 года прямо в Союзе писателей у него случился сердечный приступ. В последнюю неделю перед смертью он обращался к врачу по поводу болей в сердце. Валидол он всегда носил в кармане.
Защищать в суде меня было некому. Адвокат Федорова, нанятая позже, сказала о Рубцове традиционный набор фраз: «. вел себя в обществе и в быту недостойно, систематически пьянствовал, нарушал правила социалистического общежития». Вологодская же писательская организация выдала на Рубцова, разумеется, положительную характеристику. А на меня из отдела культуры выдали характеристику, что хуже, чем я, никто не работал во всей библиотечной системе района. Откуда-то взялись выговоры, которых у меня сроду не бывало. И даже то, что я временно не работала ввиду переезда на другое место жительства (выписка, прописка), суд тоже вменил мне в вину.
Меня судили по статье 103 Уголовного кодекса (умышленное убийство без отягчающих обстоятельств), дали восемь лет лишения свободы.
Адвокат Лидия Павловна Федорова после окончания судебного заседания и вынесения приговора сказала мне: «Двадцать пять лет работаю в суде, но такого произвола еще не видела. ». Мою пятилетнюю дочь взяли на воспитание мои родители-пенсионеры. Рукопись сборника моих стихов, которая находилась в стадии редакционной подготовки, отрецензированная и рекомендованная к печати Рубцовым, была изъята из Северо-Западного книжного издательства.
В феврале, во время следствия, меня перевели из тюрьмы в психбольницу, в поселок Кувшиново близ Вологды, и сразу же поместили в палату для буйнопомешанных.
Прошел почти месяц моего пребывания в дурдоме и однажды меня вызвали, как мне сказали, к психологу. Очень вежливая дама в белом халате сказала, что даст несколько упражнений, чтобы проверить мои умственные способности. Эти упражнения я выполнила мгновенно без всяких затруднений (какие-то простенькие задачки на примере геометрических фигур). Психолог сказала, что я блестяще справилась с заданием, что у меня ясный ум и хорошая память.
Дня через два, когда я слонялась по коридору, одна из женщин из медперсонала, проходя мимо, остановилась и как бы между прочим сказала: «Не знают, что с тобой делать. Сначала хотели пришить тебе политику, ты ведь девка-то грамотная, но ничего путного не придумали. С дурдомом тоже не получается. В тюрьму тебя засадят. А у нас-то плохо, что ли?»
— Нет уж! Лучше в тюрьме, чем здесь, — вдруг прозрев, ответила я.
Назавтра меня препроводили в тюрьму.
Кто-то очень боялся суда надо мной, огласки, нового пятна на репутации Вологодской писательской организации. Верхи были заинтересованы в закрытом суде, и меня буквально принудили, чтобы я согласилась на закрытое заседание суда. В этом была большая моя ошибка. Хотя, скорее всего, ничего бы уже и не помогло.
Большинство свидетелей отзывалось обо мне положительно, но все было сведено к одному: умышленное убийство. Адвокат просила переквалифицировать статью 103 УК на 104 УК (состояние сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего). По существу так оно и было. Но в «сильном душевном волнении» мне было отказано. Между тем, тогда две ночи подряд я не спала, а с 18 на 19 января у нас «паслись» пьяные вологодские журналисты. Все это время я находилась в состоянии сильного эмоционального напряжения. К тому же у меня было чисто женское недомогание, когда чувствуешь себя несчастной и раздраженной даже без всякой видимой причины.
В ту последнюю ночь я замкнулась в себе и старалась по возможности не отвечать Рубцову, чтобы каким-нибудь неосторожным словом еще более не разъярить его. Но Рубцов буйствовал всю ночь. Я уже отчужденно, с нарастающим раздражением, смотрела на него, мечущегося, слушала грохот от его «деяний» и впервые ощутила в себе пустоту. Это была пустота рухнувших надежд.
. Рубцов допил из стакана остатки вина и швырнул стакан в стену над моей головой. Посыпались осколки на постель и вокруг. Я молча собрала их на совок, встряхнула постель, перевернула подушки. Рубцов взял гармонь, заиграл и запел «Над вечным покоем». Затем с силой отшвырнул гармонь. Она, ударившись о стену, упала в угол около дивана.
Вероятно, его раздражало, что я никак не реагирую на его буйство. Он влепил мне несколько оплеух.
Где-то в четвертом часу ночи я опять попыталась уложить его спать. Ничего не получилось. Я стала как натянутая струна: еще немного — и она лопнет. Нервное напряжение достигло предела. Я подумала: «Вот сегодня он уедет в Москву, и я покончу с собой! Пусть он раскается, пусть поплачет потом!»
И вдруг он, как ни в чем не бывало, сказал:
— Люда, давай ложиться спать. Иди ко мне.
Теряя равновесие, я схватилась за него, и мы упали. Набатом стучало сердце. Рубцов тянулся ко мне рукой, я перехватила ее и укусила. В этой потасовке, уже не очень понимая, что происходит, обороняясь, я двумя пальцами правой руки — большим и указательным — взяла его за горло.
Он крикнул мне: «Люда, прости! Люда, я люблю тебя! Люда, я тебя люблю. »
Вдруг неизвестно от чего рухнул стол, на котором стояли иконы, прислоненные к стене. На них мы ни разу не перекрестились, о чем я сейчас горько сожалею. Иконы рассыпались по полу вокруг нас.
Сильным толчком Рубцов откинул меня от себя и перевернулся на живот. Уже потом я поняла, что Рубцову тогда стало плохо с сердцем.
Я и раньше писала мемуары. Они получили широкую известность. В журнал «Слово», где они печатались, пришло много писем-откликов. Люди сочувствовали мне. Вот отрывок из письма врача Я.Я.Сусликова (Свердловская область): «Л.Дербина не убийца, как бы вам ни хотелось, она есть жертва ситуационных обстоятельств. Но я все же уверен, что Дербина не душила его, сжав пальцы на горле. На удушение необходимо достаточно приличное время и безостановочное непрерываемое усилие, потный труд, ведь удушению предается взрослый человек! За несколько мгновений суматошной возни такое просто невозможно. Удушение нереально. Это, во-первых. А во-вторых: нонсенс! «Удушенный» несколько мгновений назад человек способен на сильный толчок, отбросивший жену, то есть оказался способен вообще на движение, и, как видим, весьма существенно выраженное качеством. Рубцов не погиб. Он умер скоропостижной смертью. От инфаркта миокарда. Или от инсульта. Или от тромбоэмболии легочной артерии. Для подобных исходов у людей, ведущих подобный поэту образ жизни, имеется сколько угодно оснований. »
«Вина Грановской в умышленном убийстве Рубцова подтверждена показаниями свидетелей Задумкина Н.Н., Лапина Б.А., Третьякова А.Ф. и других. »
Вот это меня поражает больше всего. Что могли подтвердить журналисты, если их не было рядом с нами вообще, если они были далеко от места происшествия? Фактически только то, что после их ухода в квартире остались двое — Рубцов и я. Как же они могут подтверждать мою вину в убийстве, да еще в умышленном?
Конечно, «королева доказательств» — мое личное признание вины. По существу единственный козырь суда — это мое личное признание вины. Представьте перепуганную, потрясенную молодую женщину, которая сразу же бросается в милицию и, ошеломленная происшедшим, берет всю вину на себя.
Так вот, и спустя 27 лет, я не признаю себя виновной в убийстве поэта Николая Рубцова. Тем более в умышленном убийстве. Я ведь его не хотела убивать, бросать своего малолетнего ребенка и идти на долгие годы в тюрьму. Мои стихи уже должны были печататься в Москве, в Северо-Западном издательстве готовилась к выходу вторая книжка стихов. Это значит, что естественным ходом жизни я была бы принята в Союз писателей.
Теперь я вне всяких Союзов.
13 августа 1997 года я специально заезжала в Вологду и обращалась с письменной просьбой в Вологодский суд, чтобы подробно ознакомиться с судмедэкспертизой о причине смерти Рубцова. Мне в этом было отказано.
Почти 6 лет я провела в учреждении ОЕ-256/1 по улице Левичева города Вологды. За право оставаться собой, за свое человеческое достоинство, за внутреннюю свободу и независимость заплачено по самой высокой цене. Эта цена — здоровье. Только на пятом году моего пребывания в вологодской тюрьме меня, наконец, освободили от изнуряющих ночных дежурств по причине туберкулеза легких, и я получила возможность хотя бы нормально спать.
После освобождения я вернулась в город Вельск Архангельской области к своим родителям, где все эти годы жила моя дочь.
В 1994 году, спустя 23 года, в Вельской типографии вышел отрецензированный в первом его варианте еще Н.Рубцовым сборник моих стихов «Крушина». И вскоре я узнаю: в селе Николе, в музее Рубцова, мою «Крушину» оплели колючей проволокой.
Не мил мне удел человека,
размолотого на корню.
Во всех унижениях века
достоинство сохраню.
5 февраля 2000 года
г. Санкт-Петербург