биография зуфара хайретдинова семья
«Это тоже имущественное право»: Зуфар Хайретдинов со скандалом взыскал с Вадима Захарова 30 тысяч рублей за песни покойных авторов
Не успел утихнуть спор между Гузель Уразовой и Элвином Греем за права на песню «Красивая, хороший», на татарской эстраде снова скандал – на этот раз между Зуфаром Хайретдиновым, представляющим Российское авторское общество в Татарстане, и популярным певцом Вадимом Захаровым. В ходе конфликта прозвучали обвинения и в адрес исполнителей в нарушении авторских прав, и в адрес РАО, который, по мнению некоторых композиторов, недоплачивает авторам. Подробнее – в материале «Татар-информа».
Напомним, композитор и певец, народный артист РТ Зуфар Хайрутдинов одновременно является представителем Российского авторского общества – он главный советник полномочного представителя РАО в Татарстане. О возникшем между ними конфликте сообщил Вадим Захаров на собственной странице в соцсети Instagram.
Дело в том, что в репертуаре Вадима оказались песни, на исполнение которых он не заключал договоров с авторами.
Понятно, что у ныне живущих авторов надо брать разрешение, а как спросить у тех, кого уже нет в живых?
«Часть отчислений с концерта через РАО должны идти авторам. Договора на руках, вроде бы и придраться не к чему. Но стали придираться к песням покойных Ганса Сайфуллина и Хании Фархи. Якобы я без спроса спел их песни. А у кого спросить? Авторов уже нет в живых. Но несмотря на это, на меня наложили штраф в размере 30 тысяч. Заплатил, конечно. Но осадок остался. Я и сам против игнорирования авторских прав, когда авторы живы и здравствуют. Но вопрос: куда же уходят выплаты РАО, если автор песни или исполнитель уже умер? Какое имеет право РАО собирать деньги за песни покойных авторов. Что, песня должна умирать вместе с ее создателем?», – пишет артист.
Корреспондент ИА «Татар-информ» связалась с Вадимом Захаровым и попросила пояснить ситуацию.
— На концерте я заработал 150 тысяч рублей. По закону я должен перечислить в РАО 5 процентов с этой суммы – получается 7500 руб. Эту сумму я был готов выплатить, но Зуфар Хайретдинов, угрожая судом, заставил меня заплатить 30 тысяч.
— Откуда взялась эта цифра – 30 тысяч?
– Не знаю. Дошло бы дело до суда, по словам Зуфара абый, пришлось бы выложить 140 тысяч. Насколько я знаю, за одну исполненную без разрешения песню налагается штраф в размере 20 тысяч. РАО мне предъявил претензии в отношении семи песен. Для меня 140 тысяч – большая сумма. А откуда 30 тысяч – не знаю. И самое интересное – куда уйдут эти деньги? Я хотел бы попросить вас узнать это.
— На какой счет перечисляли штраф? На счет самого РАО?
— Счет мне дал сам Зуфар абый. Я сходил в банк и заплатил. 30 тысяч получилось найти, а если бы требовали 140 тысяч, не знаю, что бы я делал. Пришлось пойти к нему и попросить не доводить дело до суда.
— Вы считаете, что у уже покойных авторов разрешения на исполнение их песен просить не надо?
— Да, а у кого просить разрешения? Хорошо, что, например, у Хании апа я еще при жизни успел спросить.
В комментариях к посту Вадима Захарова высказались композиторы Айдар Тимербаев и Ильгиз Закиров. Первый обвинил Зуфара Хайрутдинова в ущемлении прав авторов. С исполнителей отчисления собирает, а гонораров создателям песен выплачивает копейки, говорят они.
«Зуфар Хайрутдинов для Москвы с наших татарских артистов беспощадно собирает деньги. И с этих денег он авторам положенную часть не выплачивает, практически ничего не платит! Вот мне как автору многих популярных песен за последние два года перечислили 1800 рублей. А за эти два года 13 моих песен удостоились различных премий. Сколько они звучали на радио и телевидении. Компании Зуфара Хайрутдинова радио и телевидение тоже начисляют за каждую прозвучавшую песню, – пишет Айдар Тимербаев. – На своем концерте Вадим мои песни тоже исполнил. Значит, деньги должны прийти мне. Но они не придут! Обратишься в ТАИС («Татарское агентство интеллектуальной собственности» – Ред.), говорят, что им не отправили. А РАО отправило. Вадим законным способом хотел заплатить, а над ним так издеваются, это меня разозлило», – пишет композитор.
Радио и телевидение действительно делают авторские отчисления Российскому авторскому обществу, это подтвердил и главный редактор «Булгар радиосы» Ильфар Каримов.
Со всеми вопросами корреспондент ИА «Татар-информ» обратились и к самому Зуфару Хайрутдинову – главному советнику полномочного представителя РАО в Татарстане.
Зуфар Хайрутдинов уточнил, что нарушения авторских прав со стороны Вадима Захарова были еще в прошлом году. «Еще на прошлогоднем концерте он включил в репертуар песни, на которые не были заключены договора. Тогда я ему позвонил, сказал, что надо заключить договор. Он не сделал этого. Тогда я предупредил его, что в следующих концертах будет такая же ситуация. Так и получилось – дал концерт в этом году, и снова без заключения договора», – рассказал он.
Представители РАО отслеживают все концерты в республике. Убедившись, что Захаров не заключил договор, на его концерт поехали инспекторы и записали выступление артиста на видео. После этого Захарова уведомили о нарушении закона с его стороны.
«По закону Вадим был бы должен заплатить 140 тысяч штрафа. Мы действовали на основании статьи 1301 части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации. Она состоит из двух частей. Первая часть гласит: за каждый случай нарушения накладывается штраф в размере 10 тысяч рублей. Так как у каждой песни по два автора, закон нарушается два раза. Вадим Захаров без согласия авторов исполнил семь песен. Это подтвержденный факт. У семи песен 14 авторов. Получается 140 тысяч», – пояснил Зуфар Хайрутдинов.
Но, как известно, Вадим Захаров в итоге заплатил 30 тысяч. Откуда появилась такая цифра?
Зуфар Хайрутдинов: «Опираясь на вторую часть упомянутой ранее статьи, и считая, что Вадим нарушил закон впервые, умножили на сумму, положенную авторам – 5 процентов. Чтобы дело не доводить до суда, составили такое соглашение. Когда посчитали, получилось 30 тысяч. Если бы он отказался их заплатить, пришлось бы ему 140 тысяч выплачивать через суд».
Но как быть в тех случаях, когда авторов песен уже нет в живых?
Зуфар Хайрутдинов: «Во-первых, Вадим указал лишь ныне уже покойных авторов. Но не будем забывать, что авторские права – это имущественные права. Они переходят к супругу или супруге автора, или же к детям, и гонорар тоже выплачивается им. А там еще кто-то обвиняет РАО в невыплате денег. РАО регулярно переводит авторские отчисления авторам, зарегистрированным в ТАИС, пусть у них просят! И у ТАИС нет полномочий собирать отчисления с концертов. Это право есть только у РАО». В подтверждение своих слов Зуфар Хайрутдинов показал список.
Юрист Анна Попова: «Вадим Захаров неправ»
Юрист и автор песен Анна Попова, которая принимала участие в разрешении спора между Гузель Уразовой и Элвином Греем, считает, что Вадим Захаров поступил неверно, не заключив договор. «Зуфар Хайрутдинов действовал по закону. У РАО тоже есть свое положение», – отметила она.
«Авторское право тоже считается имущественным правом. После смерти автора гонорар за песни получает семья, но только в течение 70 лет. По истечении 70 лет гонорар не выплачивается», – пояснила юрист.
Получается, что авторские права, например, Рустама Закуанова должны перейти к его супруге Фание ханум. Однако в беседе с корреспондентом ИА «Татар-информа» она заявила, что даже не слышала об этом и их семье ничего не выплачивается.
В ответ на это Зуфар Хайрутдинов заверил, что авторские права Рустама Закуанова в скором времени перейдут его семье. «Не прошло еще и полугода с его смерти. Сейчас причитающиеся ему деньги накапливаются, не передаются семье. Когда авторские права перейдут к определенному человеку, деньги будут переданы ему», – сказал он.
Он также подчеркнул, что конфликт с Вадимом Захаровым не является конфликтом личного характера. «Это не конфликт между мной и Вадимом. Это не наш личный конфликт. Я просто хотел бы, чтобы артисты поняли, что нарушать права авторов нельзя».
«За кулисами муж стоит, ругается, ее костылями машет. А она выступает!»
Сегодня в здании театра им. Камала пройдет церемония прощания с Ханией Фархи — одной из самых ярких артисток татарской эстрады последней четверти века. По окончании гражданской панихиды певицу похоронят на Ново-Татарском кладбище. «БИЗНЕС Online» поговорил с деятелями культуры республики, попросив рассказать о том, какой была легенда татарской музыки в жизни. Свои истории рассказывают Гузель Уразова, Ильсия Бадретдинова, Зуфар Хайретдинов, Миляуша Айтуганова, Ркаил Зайдулла, Урал Рашитов и др.
«В последний раз она как раз говорила о том, что нам нужно побольше общаться, почаще встречаться. » Фото: Сергей Елагин
«ХАНИЯ АПА ВЕЛЕЛА ТОЙ ЖЕНЩИНЕ ПРИНЕСТИ СУМКУ, САМА, ЗАПЛАТИВ ДЕНЬГИ, ЕЕ КУПИЛА И ЧЕРЕЗ ЗУХРУ ШАРИФУЛЛИНУ ПЕРЕДАЛА МНЕ»
Гузель Уразова — певица:
— Очень большая потеря. Мы очень переживаем. Мы были друзьями, всегда общались, со старшего поколения мы всегда брали пример. Хания апа всегда поддерживала нас, приходила на мои концерты. Она всегда советовала: вот таких песен побольше бы или вот этот концерт был очень хорошим. В последний раз мы виделись на фестивале «Татар җыры», но созванивались регулярно. Постоянно попадали в одну гримерку. В последний раз она как раз говорила о том, что нам нужно побольше общаться, почаще встречаться. Со словами «надо почаще встречаться» мы тогда друг с другом распрощались. Она была своей для всех, не зря же ее называют народной, поэтому это очень большая потеря для всех нас. Она очень торопилась жить.
Помню, один год во время очередного фестиваля «Татар җыры» мы вновь оказались в одной гримерке. И тут выяснилось, что Хания апа забыла дома аксессуары — колье и серьги, подходящие к ее концертному платью. А у меня с собой был совершенно новый комплект. Я предложила ей его примерить. Она надела, и комплект подошел так, как будто специально подбирался под ее костюм. Я ей тут же его подарила. Она так обрадовалась! И я тоже. Она очень долго меня благодарила, так и выступила. Вот, сижу, вспоминаю Ханию апу и не могу припомнить, чтобы она когда-то кого-то обсуждала, о ком-то плохо отзывалась. Она была искренней, всегда желала нам только хорошего.
Ильсия Бадретдинова — певица:
— Я тогда начинала еще свою певческую деятельность и приехала в свой родной Лениногорский район. Тогда еще с Ханией апой мы не были знакомы. За неделю до моего концерта она была в Лениногорске и, увидев мою афишу, очень хвалила со сцены. Об этом сказали мои родственники, побывавшие там в качестве зрителей. Как мне было это приятно! Когда лично познакомились, я рассказала ей об этом. Хания апа, оказывается, даже не помнила об этом случае, она делала добро не для того, чтобы о ней говорили, она делала и сразу же забывала.
Как-то в Уфе ходила одна женщина по гримеркам и продавала сумки. Одну сумку я присмотрела, но ее успела купить другая певица. А мне хотелось именно эту. Дама предложила, мол, сбегаю домой, такую же принесу. Мне же нужно было срочно ехать. Вы представляете, Хания апа велела той женщине принести сумку, сама, заплатив деньги, ее купила и через Зухру Шарифуллину передала мне. Я только через полгода, наверное, вернула ей деньги. Никогда я не слышала, чтобы Хания апа о ком-то дурно отзывалась, ни разу в жизни. Даже были моменты, когда ей самой говорили, что кто-то про нее так-то сказал, а она только смеялась. Дескать, люди так уж устроены, а я всех люблю. Очень больно, что-то такое родное и близкое ушло.
Зуфар Хайретдинов — певец, продюсер, народный артист РТ:
— Когда я еще учился в консерватории, уже тогда мы, студенты, собравшись, ездили с концертами по деревням. Мы называли это шабашкой. Меня тогда уже узнавали — показывали по телевидению, крутили на радио. Тогда я впервые повез с собой на гастроли в то время еще никому не известную студентку театрального училища Ханию. Я обратился к директору училища Масгуту Имашеву: «Масгут абый, нужна одна девушка — певица». Он мне сказал: вот есть Хания, хорошо поет. Я взял ее с собой. Тогда и обратил внимание на то, как она держится на сцене, как общается со зрителем — мне понравилось. И уже тогда я ей сказал: «Хания! Если так пойдет дальше, ты и сама станешь очень популярной певицей».
Тогда она же не думала о карьере певицы и в театральном училась. Я еще тогда пошутил, что, мол, когда станешь популярной, не забудь и нас пригласить к себе на концерт. Тогда она ответила: «Да нет, какая певица, я же на театральную актрису учусь». Кто бы мог тогда подумать, что эти слова окажутся пророческими, ведь это все в шутку было сказано. Мы с ней очень плодотворно работали, она спела очень много моих песен как композитора. Дуэтом мы много произведений исполнили. Эти песни популярны до сих пор. Хания была очень простой, никогда ни на что не жаловалась — ни на усталость, ни на что. И как женщина не требовала к себе особого внимания во время гастролей, с ней было очень комфортно работать.
«Хания была такой хорошей хозяйкой, такие блюда готовила, что просто удивительно» Фото: Сергей Елагин
«У НАС БЫЛА СВОЯ ЖЕНСКАЯ КОМПАНИЯ, МЫ ХОТЬ И РЕДКО, НО ВСТРЕЧАЛИСЬ — ЭТО ГУЛЬНАЗ ШАЙХИ, ХАНИЯ И Я»
Миляуша Айтуганова — директор «Татаркино»:
— У нас была своя женская компания, мы хоть и редко, но встречались — это Гульназ Шайхи, Хания и я. Хания как-то сварила уху, вообще она была такой хорошей хозяйкой, такие блюда готовила, что просто удивительно. Я же испекла свой фирменный пирог из полбы, и мы смеялись над этим. Никто не поверит, что ел уху Фархи и пирог Айтугановой, такая шутка была.
Однажды мы со своей очень близкой подругой, у которой был день рождения, решили поехать на теплоходе, где были организованы выступления артистов. Я попросила Ханию поздравить мою подругу с юбилеем, и она так виртуозно это сделала, что подруга весь вечер плакала. Звезда эстрады лично ей уделила внимание — спела песню.
Как-то нас пригласили в родную деревню Габдулхая — супруга Фархи, там три озера и нет цивилизации, газовых труб. Позже, когда мы начали снимать фильм «Белые цветы», нам по сценарию нужна была деревня 60-х годов. Я позвонила Габдулхаю и сказала ему, что хотим снять его деревню, нам нужны были дома с печным отоплением. Мы их нашли и приступили к съемкам. Хания, узнав об этом, позвонила мне и говорит: «Я же актриса по первой профессии, вы уж дайте мне какую-нибудь роль в этом фильме». Мы посоветовались с режиссером Ринатом Аюповым, они вместе учились в театральном училище, и одна роль для нее нашлась. Таким образом Хания попала в фильм «Белые цветы», и мы снимали на родине ее мужа в доме с печкой. Вместе с главной героиней она снялась в нескольких сценах.
Гульназ Шайхи — начальник информационно-аналитического отдела всемирного конгресса татар:
— Мы дружили с Ханией еще с тех пор, когда она выступала в ансамбле «Байрам» в Москве. Наша дружба прервалась лишь однажды на один год, когда она вышла замуж за Габдулхая и уехала жить к нему в Челны, сотовых телефонов тогда еще не было. Историй, связанных с ней, очень много. Вот недавно вспомнила, как она решила однажды похудеть. Она мне говорит: «Гульназ, давай худеть! Я купила в аптеке специальный набор с едой, коктейлями и чаем — две коробки: одну тебе, одну себе». Я говорю: «С удовольствием!» Поехала к ней домой в гости. Утром мы с ней завтракаем — взяли каждая по куску хлеба, сверху намазали масло, поверх масла — мед. Пьем чай. Тут приходит Габдулхай и говорит: «Да, худеют они». У нас эти коробки так и стояли, пока не вышел срок годности. И в итоге мы их выкинули. Она очень вкусно готовила! Я ее всегда спрашивала: «Как у тебя так вкусно получается?» Она отвечала, что готовит, приговаривая «Бисмилля» (с именем Всевышнего).
А однажды она одновременно сломала обе ноги и руку — упала с лестницы у себя дома. Тогда она мне сказала, что к 28 июля встанет на ноги, потому что 30-го у нее концерт. Звонит мне за неделю до этого и говорит: «Я уже хожу». Смотрю, она и на сцену вышла. На каблуках! Говорит: «Не переживай, я приняла обезболивающее, боли не чувствую. Как я могу выйти к зрителю в тапочках?!» За кулисами муж стоит, ругается, костылями машет. А она выступает! Она очень любила своего зрителя. У нас с ней была одна мечта — сделать концерт, состоящий только из ее хитов. Так и не успели сделать этого.
«ОНА БЫЛА В БЕЛОЙ КРОЛИЧЬЕЙ ШАПКЕ — ОЧЕНЬ КРАСИВАЯ ДЕВУШКА»
Лилия Кадырова — главный редактор телеканала ТМTV:
— Она была очень простой в общении. Она была мегазвездой, но этого в ее поведении не ощущалось. Бывало, звонишь ей: «Хания апа, не можете ли вы прийти, обязательно надо». Вот это «надо» ее очень цепляло. Она говорила, если надо, значит, я нужна людям, обязательно приду. Она часто говорила, что не нужно останавливаться в работе, зритель переменчив: перестанешь работать, выступать, сразу же тебя забудет. Поэтому, если была возможность, отвечала на все приглашения. Не было такого: сюда не пойду, туда не пойду.
У нее в свое время украли брошку первого фестиваля «Татар җыры», на последнем концерте мы ей восстановили ее. Как она радовалась этому! С гордостью говорила, что она рекордсмен «Татар җыры» и, если будет здоровье, станет рекордсменом фестиваля ТМTV. Была полна жизни, такая большая утрата.
Ркаил Зайдулла — писатель:
— Мы тогда собирались в Доме печати на улице Баумана, в клубе Тукая, где проходили собрания, которые назывались литературными пятницами. Очень много студентов туда приходило, перед ними выступали писатели, поэты, музыканты. Там в первый раз я увидел Ханию. Она была в белой кроличьей шапке — очень красивая девушка. По пути домой познакомились, оказалось, это студентка театрального училища Хания Халидуллина, рассказала, что родилась в Башкортостане, приехала из Москвы, очень любит литературу, поэзию. Я сам тогда был студентом, у нас были общие темы. Я пригласил ее в гости к нам в общежитие, потом она к себе приглашала. Мы наладили мост дружбы между студентами Казанского университета и театрального училища, проводили совместные творческие вечера. Хания училась на артистку, очень много стихов знала, сама писала. Потом пути наши разошлись, но за ее творчеством я следил — все-таки друг молодости.
Газинур Фарукшин — заслуженный артист РТ:
— Мы вместе выступали в московском ансамбле «Байрам». Мы там были как одна большая семья. Помню, ездили по месяцу на гастролях на автобусах по стране, за Урал. Хания была очень человечной и талантливой, очень остра на язык. Как-то у нас баяниста не было, пришлось мне играть. Хания была со своей дочерью Алией, ее некуда было девать. Хания после песни объявила: «Выступали Алия Фархи и Газинур Курамшин». Хотела, видимо, сказать, что на инструменте играл выдающийся баянист Рамиль Курамшин. Моментально придумывала такие шутки, сочиняла стихи. Не могу поверить, что ее уже нет среди нас.
Ильдар Киямов — ведущий программы «Манзара» на канале «ТНВ»:
— Мне часто приходилось вести концерты с ее участием, сидеть в жюри на программе «Җырлыйк әле», для меня это была большая гордость, что вместе с такой великой артисткой я сижу и оцениваю выступления людей. Хания Фархи вместе с тем была очень скромной. Помню, в прошлом году федеральный Сабантуй проходил в Ульяновской области, селе Кулатка. На этот же день запланировали и грандиозный Сабантуй в деревне Мингер Сабинского района. Все звезды эстрады старались быстрее спеть и уехать в Мингер. Каждый хотел сделать это первым, хотя порядок всех выступлений заранее оговаривается. Не может ведь режиссер нарушить программу, кто-то ведь должен выступать на протяжении всего дня. Не буду называть имена, но наши звезды стали все, нарушая очередь, выступать, говоря, что у них нет времени. Один из мэтров спел вместо Хании Фархи, а она все не могла выйти к зрителям. Очень расстроилась, но терпеливо ждала. Таких моментов было очень много, эстрада — это жесткая штука. Яркие артисты вспыхивают и рано сгорают. Фархи из таких.
Урал Рашитов — композитор:
— С Ханией мы очень плотно работали, совместно более 30 песен было создано. Я очень горжусь тем, что с ней работал, даже сам говорил ей: мне повезло, что я с тобой в одну эпоху жил, этого достаточно. На панихиде в ее родной деревне не было мужчин, которые не плакали, не говоря уже о женщинах. Она меня сама нашла, услышав песни на пленках. Вывела меня на казанскую сцену, представила как нашего парня из Башкортостана. Одной из наших удачных композиций была песня «Альдермеш», которая стала очень популярной. По правде говоря, это был заказ, чей — не знаю. Тогда мы жили в Набережных Челнах — и я, и она. Автором слов была поэтесса Таслима Шараф, близкая знакомая Хании. Я тогда сказал тогда Фархи, что нужно эту песню посвятить не только одной деревне Альдермеш, но чтобы каждый, кто ее услышал, мысленно переносился бы в свои родные края. Она согласилась, и вот мы начали творить. Песня получилась очень сильной.
«Хания сильно переживала свой уход из театра, где четыре года работала актрисой. Оказалось, что это было для нее и счастье, она нашла себя как певица» Фото: Ирина Ерохина
«ОЧЕНЬ НЕ ЛЮБИЛА ТЕАТРАЛЬНЫЕ ЭТЮДЫ»
Ринат Аюпов — главный режиссер Казанского татарского государственного театра юного зрителя:
— Мы вместе с ней учились в театральном училище на курсе Шамиля Бариева, потом я уехал в Москву, а Хания продолжила обучение в Казани. Мы, пришедшие на первый курс простые деревенские парни, были поражены, увидев ее. Красивая, скромная, к тому же красиво поет. Она была каким-то ангелоподобным существом. Хания постарше меня, была уже состоявшимся человеком. Очень не любила этюды (упражнение для развития актерской техники — прим. ред.), старалась не участвовать в них. Но вот что-то из жизни могла подсказать, в голове у нее обязательно было три-четыре варианта исполнения какой-то сценки. Когда она стала выступать в Москве с ансамблем «Байрам», я ходил на их концерты. В столице она и начала завоевывать популярность.
Рабит Батулла — писатель:
— Она училась у меня, пришла после Москвы позже других, но все-равно их догнала. Все время мечтала о сцене. Хания получила диплом артиста драмы и комедии. В дипломном спектакле, поставленном по произведению Туфана Миннуллина, сыграла одну из главных ролей. Была очень скромной, в отличие от студентов старших курсов, которые считали себя большими артистами, а ей немного смелости не хватало. Но она сумела побороть себя, была очень открытой, в ней не было ни капельки зависти, ни про кого не сплетничала, хотя о ней судачили много чего несправедливого. Потом я работал главным режиссером Тинчуринского театра, и она опять попала под мое руководство. Играла в моей пьесе — комедии. Там ее певческий талант и начал раскрываться, я думаю. Я сейчас нахожусь в деревне, все подходят, спрашивают про Ханию, люди плачут — народ ее очень любил. Думаю, она продолжит жить в своих песнях, музыке, ведь Фархи сама сочиняла и мелодии.
Мансур Гилязов — драматург:
— Впервые Ханию Фархи я увидел в 80-е годы. Она приехала в 91-ю школу и выступала там. Она была стройная, тонкая, красивая! Сразу же мы с ней познакомились, и она мне запомнилась как самобытный, талантливый и неординарный человек. Наши жизни с ней двигались параллельно, мы ведь с ней почти ровесники. Я всегда знал, что она жива и здорова. Ее улыбка у меня перед глазами. Интересно было наблюдать за судьбой Хании Фархи — она ведь всего добилась своими силами. Были и тяжелые периоды. Помню, как она сильно переживала свой уход из театра, где четыре года работала актрисой. Оказалось, что это было для нее и счастье, она нашла себя как певица. Если бы она осталась в театре, может, она бы и не стала такой популярной, не принесла бы столько пользы своему народу и стране.
Мадина Маликова — писательница, лауреат Тукаевской премии — 2017:
— С Ханией Фархи я была мало знакома, но она мне нравилась — то, как она выступала, пела. Она была очень популярна. Встреча с глазу на глаз состоялась, когда я работала в «Красном полумесяце». У нас была маленькая неказистая комнатка в союзе писателей, тогда мы с Фархи не были знакомы, но она заинтересовалась и вошла ко мне. Тогда мы посидели, поговорили. Трогательно с ее стороны, был искренний интерес. Сочувствовала она мне тогда, помню. Единственная встреча! Я сохраню это воспоминание. Очень приятное впечатление она у меня оставила. Такая обаятельная и симпатичная женщина! Рано ушла, к сожалению. Соболезную всем близким.
Рустам Закуан — поэт, руководитель пресс-службы «Таттелекома»:
— Я был лично знаком с Ханией Фархи. В первый раз мы повстречались 30 лет тому назад — в 1986 году. Тогда я работал директором совхоза, она была у нас в гостях, так и началась дружба. Общение продолжалось. Я автор многих песен, но с Ханией мне не пришлось поработать. Не получилось. Самое обидное, что мы в мае связались. Она поздравила меня с днем рождения, мы договорились о встрече. В июне она позвонила, сказала: «Наверное, пора нам не только дружить, но и приступить к совместной творческой деятельности». Прошел май, июнь, а человека уже нет. Не успели — не сбылось. Хания Фархи вникала в любую песню, находила смысл, философию и передавала ее слушателям. Ни одной случайной песни у нее не было. Каждая из них — маленький спектакль.