бог в русской истории тростников

Имея жизнь, вернулись к смерти — Тростников В.Н.

Бог в мировой истории

Исто­рия, как боль­шая пол­но­вод­ная река, несёт свои воды, про­ни­зы­вая про­стран­ство и время. Кто-то плы­вёт на своих судё­ныш­ках попе­рёк тече­ния, пыта­ясь напе­ре­кор дви­же­нию не отбиться от своих бере­гов, кто-то сплав­ля­ется на пло­тах своей жизни, отда­вая себя на волю сти­хии, а кто-то сидит на берегу и удит рыбу, удив­ля­ясь её раз­но­об­ра­зию и оби­лию. Но есть и отча­ян­ные, точ­нее, безум­ные смель­чаки, пыта­ю­щи­еся плыть про­тив тече­ния или изме­нить тече­ние реки, обра­тив её дви­же­ние вспять. И совсем мало тех, кто пыта­ется понять: а Кто даро­вал нам эту вели­кую реку? Где её начало и куда бегут её могу­чие воды? Как жить, чтобы её волны не захлест­нули и не унесли в небы­тие бытие мира и нашего народа?

К этим немно­гим и при­над­ле­жит Вик­тор Нико­ла­е­вич Трост­ни­ков. Он смот­рит на пере­се­ка­ю­щих реку, изу­чает исто­рию сво­его Оте­че­ства, судьбу сво­его народа и видит, как Бог являет себя в рус­ской исто­рии. От плы­ву­щих по тече­нию он узнаёт о раз­но­об­ра­зии веро­ва­ний, обы­чаев, куль­тур раз­ных наро­дов. Сле­дуя за Н.Я. Дани­лев­ским, он укреп­ля­ется в пони­ма­нии того, что среди раз­но­об­раз­ных куль­турно-исто­ри­че­ских типов, или циви­ли­за­ций, своей осо­бой кра­со­той выде­ля­ется пра­во­слав­ная циви­ли­за­ция, в кото­рой Гос­подь судил нам жить. Рыбаки, вылав­ли­ва­ю­щие в реке исто­рии раз­лич­ные факты и собы­тия, не зная, что с ними делать и как их свя­зать воедино, при­но­сят мыс­ли­телю под­твер­жде­ние и иллю­стра­ции его умо­за­клю­че­ний. Вик­тор Нико­ла­е­вич пишет в своих кни­гах как о безум­цах о тех, кто пытался устро­ить судьбу стран и наро­дов по своей злой воле, ослеп­ших и оглох­ших в своём безумии.

Много книг, более трёх десят­ков, напи­сано заме­ча­тель­ным писа­те­лем и мыс­ли­те­лем В.Н. Трост­ни­ко­вым. Все они напи­саны осо­бым язы­ком. Пора­жает уди­ви­тель­ное соче­та­ние пре­крас­ного лите­ра­тур­ного стиля, глу­бина, про­стота и осо­бая ори­ги­наль­ность мыш­ле­ния, обра­зо­ван­ность не как мно­го­зна­ние, а как при­су­щая вели­ким рус­ским мыс­ли­те­лям муд­рость, уко­ре­нён­ная на камне Пра­во­слав­ной веры. Читая Трост­ни­кова, очень жале­ешь тех несчаст­ных, пусть и титу­ло­ван­ных ака­де­ми­ков, кото­рые пишут откры­тые письма в защиту ате­изма про­тив пра­во­слав­ной церкви. В новой книге «Имея жизнь, вер­ну­лись к смерти» В.Н. Трост­ни­ков пояс­няет, почему даже самые обра­зо­ван­ные люди ино­гда не могут оце­нить кра­соту, при­тя­га­тель­ность и спа­си­тель­ность хри­сти­ан­ской жизни, кото­рой живут мил­ли­оны людей. Он пишет, что эту жизнь нельзя понять, нахо­дясь вне хри­сти­ан­ства, она откры­ва­ется только изнутри.

Держу руках новую книгу В.Н. Трост­ни­кова и пыта­юсь опре­де­лить её жанр. Для интел­лек­ту­а­лов, жела­ю­щих понять пра­во­сла­вие,— это свое­об­раз­ный «Закон Зожий», для поли­ти­ков — гло­баль­ный про­гноз о судь­бах мира и Рос­сии, для исто­ри­ков — новая исто­риосо­фия, для цер­ков­ных людей — при­зыв к более стро­гой и спа­си­тель­ной жизни. Автор пишет о хра­не­нии того богат­ства, кото­рое даро­вал Гос­подь рус­скому народу: хра­не­нии веры и пра­во­слав­ной циви­ли­за­ции. Для школь­ни­ков и сту­ден­тов — это учеб­ник жизни, для бого­сло­вов — ещё одна попытка тол­ко­ва­ния Свя­щен­ного Писа­ния, для фило­со­фов — новые стра­ницы в исто­рии фило­со­фии, для уче­ных-есте­ство­ис­пы­та­те­лей — раз­го­вор о вере и науке. Этот спи­сок можно про­дол­жать. Для нашего вре­мени — это одна из самых нуж­ных книг, адре­со­ван­ных совре­мен­ному читателю.

Инте­ресна и форма изло­же­ния. Автор никого не пыта­ется убе­дить, ни с кем не спо­рит, он раз­мыш­ляет. Это книга — моно­лог: моно­лог-про­по­ведь, моно­лог-откро­ве­ние, моно­лог-поуче­ние. Как мы при­выкли спо­рить и разу­чи­лись слу­шать! Читая эту книгу, не пытай­тесь спо­рить с авто­ром, сна­чала дослу­шайте его до конца. Не при­ди­рай­тесь к мело­чам. Про­жив дол­гую жизнь, в сере­дине кото­рой он обрел Бога, автор как-то в одной беседе при­знался, что готов отдать все сорок лет жизни вне Церкви за один день хри­сти­ан­ской жизни с Богом. Он уже может гово­рить с Богом про­сто. Моно­лог — осо­бая, непри­выч­ная для нас форма обще­ния. Мы при­выкли, что «в споре рож­да­ется истина», хотя это и не так, Истина — Хри­стос, а в споре рож­да­ются стра­сти и раз­дра­же­ния. Да и диа­лог — это спо­соб убе­дить или навя­зать свое мне­ние дру­гому. Гос­подь в своих Откро­ве­ниях моно­ло­ги­чен. Дар слова, кото­рым наде­лил нас Гос­подь,— не дар гово­ре­ния, а дар слу­ша­ния, Он гово­рит с нами на нашем языке, чтобы мы Его слу­шали, пони­мали и «испол­няли пове­лен­ное» ( Лк. 17:10 ).

Каж­дый народ, как и каж­дый чело­век при­зван в этот мир испол­нить только ему пред­на­зна­чен­ную волю Божью. Каж­дый народ несёт свою мис­сию в этом мире. Одну из книг В.Н. Трост­ни­ков назвал «Бог в рус­ской исто­рии», глав­ный смысл новой книги я бы выра­зил сло­вами «Бог в миро­вой исто­рии». Ана­ли­зи­руя миро­вую исто­рию, автор напо­ми­нает о воз­ло­жен­ной Гос­по­дом на рус­ский народ мис­сии — хра­не­нии веры пра­во­слав­ной, кото­рую нам надо испол­нить, чтобы, имея жизнь, не обра­титься к смерти, а насле­до­вать жизнь вечную.

Архи­манд­рит Геор­гий (Шестун)

Часть I. Жизнь раскрывает свои секреты и указывает дорогу в бессмертие

О чём пойдёт у нас разговор

По реке вре­мени мы плы­вём, как в вёсель­ной шлюпке,— лицом назад. Мы видим только то, мимо чего про­плыли, а что нас ждёт впе­реди, не знаем. Мы хотели бы смот­реть в буду­щее, однако же нашему взору откры­ва­ется только про­шлое. Чтобы посмот­реть впе­рёд, нужно обер­нуться, а это нам запре­щено, как было запре­щено огля­ды­ваться Лоту, выво­ди­мому из Содома. В этом запрете про­яви­лось мило­сер­дие Гос­пода: жена Лотова огля­ну­лась и от кар­тины, пред­став­шей её взору, пре­вра­ти­лась в соля­ной столп. Неужели впе­реди у нас такое, что о нём лучше не знать?

Какие бы непри­ят­но­сти ни гото­вило нам гря­ду­щее, лучше знать о них зара­нее — напри­мер для того, чтобы хоть как-то к ним под­го­то­виться. Слиш­ком долго мы тешили себя ожи­да­нием свет­лого буду­щего: на Западе верили, что его обес­пе­чат научно-тех­ни­че­ский про­гресс и раз­ви­тие либе­раль­ной демо­кра­тии, а в Рос­сии упо­вали на постро­е­ние коммунизма.

В грех меч­та­тель­но­сти, еди­но­душно осуж­да­е­мый Свя­тыми Отцами и при­чис­ля­е­мый ими к «пре­ле­сти», хри­сти­ан­ский мир начал впа­дать ещё в конце пят­на­дца­того века, откуда начался отсчёт Нового вре­мени, или модерна. Этот грех отпоч­ко­вался от более сокро­вен­ного греха гор­дыни и всё проч­нее укреп­лялся сна­чала на Западе (осо­бенно после Рефор­ма­ции и Вели­кой фран­цуз­ской рево­лю­ции), а с восем­на­дца­того сто­ле­тия и у нас (осо­бенно после Вели­кой Октябрь­ской рево­лю­ции, когда мы рас­пе­вали «нам нет пре­град ни в море, ни на суше»). Суть же и про­ис­хож­де­ние гор­дыни были такозы: полу­чив от Творца ост­рый, но огра­ни­чен­ный по сво­ему объ­ёму разум и добив­шись с его помо­щью ощу­ти­мых успе­хов в позна­нии зако­нов мате­рии и их прак­ти­че­ского исполь­зо­ва­ния, чело­век вооб­ра­зил, будто сила его разума бес­ко­нечна и уни­вер­сальна, так что он най­дёт пра­виль­ный ответ на любой вопрос, не нуж­да­ясь ни в каких внеш­них под­сказ­ках. Эта убеж­дён­ность в неогра­ни­чен­но­сти сво­его ума, воз­ник­шая как раз вслед­ствие его огра­ни­чен­но­сти, при­вела к тому, что чело­век решил само­сто­я­тельно, без Божьей помощи орга­ни­зо­вы­вать своё инди­ви­ду­аль­ное и кол­лек­тив­ное бытие, про­кла­ды­вая дорогу ко все­об­щему «сча­стью». При этом ника­кой рас­шиф­ровки этого поня­тия, не только фило­соф­ской, но даже пси­хо­ло­ги­че­ской, не дава­лось. Счи­та­лось, что доста­точно обес­пе­чить чело­веку мате­ри­аль­ное бла­го­по­лу­чие, быто­вой ком­форт и оби­лие раз­вле­че­ний, и он авто­ма­ти­че­ски будет счаст­лив. И Европу охва­тила лихо­ра­доч­ная гонка про­из­вод­ства мате­ри­аль­ных благ; всё, кроме изго­тов­ле­ния това­ров потреб­ле­ния, было ото­дви­нуто на зад­ний план или вообще забыто. Эффек­тивно про­из­во­дить товары было пред­ло­жено двумя путями: капи­та­ли­сти­че­ским и соци­а­ли­сти­че­ским. На пер­вом пути дела­ется ставка на при­су­щие людям эго­изм и коры­сто­лю­бие: сред­ства про­из­вод­ства отда­ются в част­ные руки, их вла­дельцы нани­мают рабо­чих, вла­дельцы заин­те­ре­со­ваны в при­были, рабо­чие — в хоро­шем зара­ботке, поэтому все напря­жённо тру­дятся, и страна бога­теет. На вто­ром пути ставка дела­ется на также при­су­щие людям аль­тру­изм и бес­ко­ры­стие: сред­ства про­из­вод­ства состав­ляют все­на­род­ное досто­я­ние, хозяй­ствен­ная дея­тель­ность пла­ни­ру­ется спе­ци­а­ли­стами, рабо­чие полу­чают по труду, но глав­ным сти­му­лом для них явля­ется жела­ние при­не­сти пользу родине, сде­лать бога­тым и счаст­ли­вым не себя только, а весь свой народ. Капи­та­лизм сло­жился пер­вым, но с октября 1917 года соци­а­лизм сде­лался аль­тер­на­тив­ной реаль­но­стью и стал укреп­ляться и раз­дви­гать свои гра­ницы. Так воз­никла холод­ная война — пре­сло­ву­тое сорев­но­ва­ние двух прежде всего эко­но­ми­че­ских, а попутно и поли­ти­че­ских чело­ве­че­ских жиз­не­устро­е­ний, стре­мя­щихся к одному иде­алу, каж­дое из кото­рых про­воз­гла­шало своё превосходство.

Источник

Бог в русской истории

Беседа с философом В.Н. Тростниковым

– Виктор Николаевич, в своей книге «Бог в русской истории» (М.: Издательский совет РПЦ, 2009) фигурантами истории вы представляете не этносы, а цивилизации. Чем это понятие отличается от понятия «страна»? И входит ли сейчас русский народ в сообщество «православных цивилизаций», если принять во внимание факт нашего отступления от евангельских норм жизни?

– Понятие «цивилизация» по сравнению с понятиями «государство», «страна», «этнос» (как у Л.Н. Гумилева) более точное, и принятие этого термина подготовлено развитием исторической науки, историософии и социологии начиная с конца XIX века, когда наш замечательный мыслитель Николай Яковлевич Данилевский сделал большое открытие, установив, что человечество не является чем-то однородным, а состоит из отдельных культурно-исторических типов. Этот термин «культурно-исторический тип» затем перешел в термин «цивилизация». Данилевский настаивал на множественности цивилизаций, но эта точка зрения в России тогда не была принята. Однако постепенно крупнейшие западные историки, такие как Макс Вебер, Освальд Шпенглер и особенно Арнольд Тойнби, не ссылаясь на Данилевского, разработали ту же самую концепцию человечества. Тойнби окончательно утвердил в историософии понятие «цивилизация». Он определял цивилизацию как большое сообщество, объединенное единым типом верования и, следовательно, единой шкалой ценностей. У каждой цивилизации своя шкала ценностей, коренящаяся в первоначальном типе верования, от которого она произошла. Обратите внимание, что в дальнейшем вера и религия могут потерять свое прямое влияние на общество, но культурная составляющая остается в любом обществе и по своему характеру транслируется в ту первоначальную веру, которая стала источником этой цивилизации. Остается и шкала ценностей. Сейчас часто встречается возражение, что настоящих православных сегодня очень мало. Но еще меньше их было при советской власти, потому что были гонения. С тех пор количество церквей выросло во много раз, и эти церкви наполняются прихожанами. Но и о советских годах можно сказать, что, хотя в ту эпоху в народе был минимум религиозного чувства, но обратите внимание: «кодекс строителя коммунизма» был практически «списан» с Нагорной проповеди Спасителя: это и самопожертвование, и любовь к Родине, и супружеская верность, моральная чистота и бескорыстие. Это и есть эффект аккумуляции в культуре первоначального верования, когда верование начинает выражаться в культуре. Культура более долговечна и более душевна, а душевные элементы нашей жизни обладают большой устойчивостью. Мы привыкли, что обманывать плохо, и этому нас научило Евангелие. Хотя, например, протестанты придерживаются совершенно другой точки зрения. Капиталист только и думает, как обмануть любыми способами своего конкурента. Но когда ему это удается, они не становятся врагами. Они могут встречаться, вместе пить пиво, и тот, который обманул, скажет обманутому: «Джон, как ловко я тебя обманул!». И тот ответит ему: «Да, Джордж, ты гений, у тебя это здорово получилось». В России такое невозможно. Закваска, о которой Христос говорил ученикам, есть то первоначальное верование, которое впоследствии перешло в культурную модификацию. И она оставалась при советской власти и сейчас остается. Могу привести еще один пример. В Евангелии говорится, что богатому труднее войти в Царствие Небесное, чем верблюду пройти сквозь «игольные уши». Это осуждение стяжательства. Сейчас нет такой горячей веры, как в святой Руси, но в России сохраняется отрицательное отношение к богатым людям, и никуда от этого не денешься. Корни этого явления я вижу в Евангелии: срабатывает своего рода генетическая память. А, скажем, в Америке или Европе к богатым людям испытывают громадное уважение, причем совершенно бескорыстно. Богатый? Молодец! Значит, умный, добился своего, и ему можно завидовать и подражать. Здесь совершенно разная шкала ценностей. И у русского народа она имеет явно евангельское происхождение. Евангелие, вы скажете, и у них тоже есть. Но у протестантов, например, после Реформации от Евангелия мало что осталось. Католики также изменили апостольской вере. А истинное апостольское христианство, в том числе и понимание Евангелия, осталось только в Православии.

Почему должно быть множество цивилизаций? Это можно сравнить с разнообразием видов в природе. Невозможно, чтобы были на земле одни только тигры или слоны. Существуют различные цепочки питания, взаимопомощи, даже конкуренция помогает развитию. Многоцветность мира необходима для его выживания, устойчивого существования. Когда Господь создавал Адама, он увидел, что ему плохо одному и создал для него Еву – существо несколько иного порядка. Если же перевести разговор к цивилизациям, то множество их создает красивую картину мира, и каждая цивилизация должна вносить свой специфический вклад в общее дело человечества.

– Расскажите, пожалуйста, о главной идее книги «Бог в русской истории».

– Я хотел показать на конкретном историческом материале, что история делается на небесах и одним из элементов Божиего замысла об истории есть именно многополярность цивилизаций. В книге на исторических фактах показано, как Промысл Божий вопреки всем обстоятельствам сохранял православную цивилизацию. И если так действительно происходило и это угодно Господу, то нас это вдохновляет, и в этой книге может найти ответ всякий задающий вопрос: «Погибла духовно Россия или нет?». Анализ нашей русской живучести убеждает в том, что простого «природного» объяснения здесь недостаточно. Не может быть такой природной живучести, народ давно сошел бы со сцены, учитывая все перипетии нашей истории, такие, например, как монгольское иго, польско-литовская интервенция, колоссальный протестантский нажим при Петре I и Анне Иоанновне, нажим со стороны советской атеистической власти. Русский народ давно превратился бы в каких-нибудь немцев или татар, но мы всегда оставались русскими, а без Божией помощи это невозможно. В своей книге я на фактах показываю, как в решающие моменты, когда уже казалось, что Россия скоро перестанет быть Россией, вдруг происходило нечто совершенно неожиданное, и угроза отступала. Это «неожиданное» буквально посылалось нам с неба – другого объяснения нет. Значит, Господу нужна наша цивилизация.

– Ссылаясь на мнение Данилевского, который одним из законов развития цивилизации считал необходимость для нее многообразия этнической базы, вы пишете, что и наша цивилизация оказалась столь мощной благодаря широкому спектру входящих в нее этнических элементов. Но это возможно только в случае ассимиляции входящих в цивилизацию извне таких элементов. Какие здесь существуют законы, и почему в последнее время мы можем констатировать не ассимиляцию, а скорее напротив – наблюдать все большее распространение конфликтов на этнической почве?

– Для империи является естественным мирное и взаимовыгодное сосуществование многих этносов и постепенная их ассимиляция в единое целое. Империя – это именно полиэтническое сообщество, в котором нет «ни эллина, ни иудея», а есть гражданство. Духовное притяжение сильнее этнического. Можно проследить это на примере России. В Россию вливались варяги, и как же быстро они становились русскими. Хватало два-три поколения, чтобы никакого даже «запаха» варяжского не осталось. Они были замечательными патриотами. Возьмите, например, Тимофея Довмонта в Пскове. И Александр Невский был из Рюриковичей норвежских кровей. Ну, можем ли мы сейчас представить себе более русского, чем он, человека? А сколько на службе русского императора было немцев? И какие немцы! Э.И. Тотлебен – герой Севастополя и Шипки. А В.И. Даль, который обогатил наш язык своим словарем?! В нем вообще не было ни капли русской крови. А «эфиоп» А.С. Пушкин и «шотландец» М.Ю. Лермонтов? Этнос переплавляется в христианстве, но, ассимилируясь, этносы вносят какую-то свою специфику, которая остается как всеобщее культурное достояние. Таким образом, главным законом для ассимиляции является принятие православной веры, но не по букве, а по духу.

Что касается того, что сейчас нет такой ассимиляции, как раньше, а есть, напротив, какие-то этнические стычки, то совершенно очевидно, что это искусственно разжигается. Подобные вещи не идут снизу, а откуда-то на чьи-то деньги. Возьмем ту же Украину. Известно же, сколько платили за эти их митинги, и известно, что платила Америка.

Настоящая империя всегда многоэтнична. И в этом смысле я не признаю империей Третий Рейх. Гитлер провозгласил, что Третий Рейх только для немцев, все остальные – люди второго сорта. А как империя может быть мононациональна? Российская империя была настоящей империей, так же как Австро-Венгерская империя и, конечно, Римская империя, где доминировало римское право. В империи главное не этнос, а гражданство. Вспомним историю с апостолом Павлом. Его схватили как христианина и обращались с ним весьма грубо. Но он заявил: «Я римский гражданин». Тогда они извинились и дальше поступали с ним строго по закону. Для империи главное – гражданство, и в этом смысле не была долгое время империей Великобритания: она была колониальным государством, в котором жители колоний не имели британского гражданства. То же самое с Рейхами. Первый Рейх, Оттоновский, так и назывался «Священная Римская империя Германской нации». Звучит, конечно, замечательно, но какая же это империя, если только для одной нации? И Второй Рейх – Вильгельмовская империя – также был националистическим. Это же касается и Третьего Рейха, о котором мы упомянули.

– Но если настоящая империя всегда многонациональна, значит, неправ был император Александр III, говоривший, что «Россия для русских»?

– Он имел в виду не нацию, а гражданство. Ему тогда и в голову не могло прийти, что это потом могут понять шовинистически. Сейчас, когда говорят «Россия для русских», могут под этим подразумевать этнос, но это ведь абсурд. Никто доподлинно не знает, какая кровь течет в нем самом. У меня есть один знакомый художник из старообрядцев, по фамилии Яблоков. Он как-то стал копаться в документах, и оказалось, что он потомок Оттона III. Во мне тоже половина немецкой крови: моя мать была обрусевшей немкой из колонистов XVIII века, но она по-немецки даже не умела говорить. Подобное может быть и с каждым из «коренных» русских. Поэтому очень странный критерий – определять «русскость» по национальному признаку. А вот принадлежность к православной цивилизации с ее системой ценностей по-настоящему сближает всех русских.

– Для православной империи характерна веротерпимость?

– Конечно. Когда царь Иоанн Грозный взял Казань, не было никакой речи о преследовании мусульман. То же самое и с Астраханским ханством.

Пару лет назад я был в Твери, и мне показали мечеть. Ее построил на свои личные деньги император Николай II для татарской общины в Твери, потому что он был отец всех народов, живших на Руси, и должен был заботиться обо всех народах своей империи.

А вот когда протестанты высадились в Северной Америке, индейцы были практически уничтожены. Почему такая разница? Разные религии.

– Если по Ф.М. Достоевскому, «русский – значит православный», то можем ли мы сказать и обратное: «если не православный, то и не русский»?

– Достоевский всегда выражался очень не точно. Например, его знаменитая формулировка «красота спасет мир» допускает множество интерпретаций, в том числе и самые абсурдные. И приведенная вами его фраза требует уточнения. Если определять понятие «православный» как человек, принадлежащий к русской православной цивилизации, то это верно.

– Ну, скажем, те же мусульмане в Твери, о которых вы говорили, принадлежат к православной русской цивилизации?

– Конечно, принадлежат. Культурная их составляющая такая же, как у нас. Никогда образованного татарина вы не отличите от русского по каким-то культурным моментам. Это повлияло в некоторой мере даже на саму их веру. Ведь одно дело мусульманство казанских татар и совсем другое вера в Саудовской Аравии, где государственная религия – ваххабизм. Вера казанских татар под влиянием нашей культуры смягчилась, там нет, например, русофобии.

– «Дело Божественного домостроительства состоит в том, чтобы всегда существовала в мире страна, где господствует полнота спасающей истины, то есть Православие». Вы говорите об этом, подразумевая, что на определенном этапе нашей истории именно Россия стала такой страной. Почему, на ваш взгляд, Господь именно России отвел такую историческую роль?

– В книге «Бог в русской истории» в качестве эпиграфа вынесены следующие слова из Деяний святых апостолов: «От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас» (Деян. 17: 26–27). Из этих слов апостола ясно, что каждому народу Бог отвел свои пределы, не только территориальные, но и духовные. Функцию хранения полноты истины Он отвел сначала грекам (Византии), а их преемницей стала Россия. Картина движения в сторону России на материале прошлого очевидна. И готовил Господь Россию к этому преемству на протяжении пятисот лет – от Крещения Руси до падения Константинополя. И когда Византия пала в 1453 году, Россия уже стояла на ногах как православное царство. За пять лет до этого Василий Темный стал единоличным правителем русской земли, а Русская Церковь обрела автокефалию.

Почему преемницей Византии была избрана именно Россия? А больше некому было. И еще. Мне кажется, русский народ в своей сокровенной сути – это народ философов. В Римской империи такими были греки. Они потеряли силу, власть, армию, в 146 году до Рождества Христова Греция стала провинцией Рима, утратив свою независимость, но до начала средневековья в Римской империи греки считались философами. В Риме своих философов было очень мало, да и те были больше «калькой» греческих философов. И у богатых патрициев всегда философию преподавали греки. Сейчас роль философской нации играют русские. И наша миссия – в хранении глубинной истины, полноты богопознания. И поэтому Господь нас защищает и хранит.

– На конкретных примерах вы в своей книге показываете, что «не будь христианства, не было бы и современной науки». Почему же тогда некоторые представители науки у нас, в России, порой восстают на христианство? Взять, к примеру, пресловутое письмо «десяти академиков»?

– Письмо это организовал академик В.Л. Гинзбург, он же и подписантов нашел. Кстати, хотя он был и еврей, но еврей совершенно неверующий. И верующие евреи также выступили против его инициативы, ведь для них отрицание Бога – это позор.

Я думаю, Гинзбург был убежденным атеистом, и такой атеизм тоже разновидность веры, только веры в материю, в ее творческую внутреннюю силу. Здесь, я думаю, присутствует некоторое гуманитарное невежество. Академик знал физику, но вряд ли так же хорошо знал историю и разбирался в философии. И это письмо ни в коем случае нельзя считать отражающим общее настроение в Академии наук. Письмо было направлено против преподавания основ православной культуры. Почему-то испугались, что это будет какое-то насильственное закармливание детей законом Божиим. И это было бы действительно плохо. Но это совершенно напрасные страхи, так как речь идет о введении, скорее, культурологического курса. Предмет называется «Основы православной культуры». Другое дело, что мы должны отдавать себе отчет: чтобы понять основы культуры, надо узнать, откуда она выросла, а выросла она из Евангелия. Почему бы детям не ознакомиться с Евангелием?

– Описывая новую пролетарскую мораль революционного XX века, вы говорите о том, что все прежние нравственные нормы были объявлены «пережитками прошлого». Жена могла без согласия и ведома мужа по дороге с работы зайти в загс и развестись с ним, считая семью тоже таким «пережитком». Не похожие ли процессы сейчас происходят в России, когда пытаются внедрить так называемую ювенальную юстицию и назвать таким же «пережитком» традиционную для русского семейного уклада власть родителя над своим ребенком?

– Это совершенно очевидно. Сексуальная революция все-таки нас настигла. Когда большевики произвели переворот, страшно оживились все либеральные силы, увидели в этом для себя перспективу. Почему Антанта ушла и бросила Белую армию, хотя могла разгромить большевиков? Потому что в Англии, Франции и Германии интеллигенция симпатизировала большевикам. И.Р. Шафаревич в своей книге это очень хорошо показал. Вся западная интеллигенция была левой, и они говорили: «Такой эксперимент в России! Нового человека создают! Руки прочь от Советской России!». Либеральные силы уже видели свою ближайшую победу. Вспомним тот случай, когда приехал к Сталину французский писатель Андре Жид, председатель Всеевропейского союза гомосексуалистов, и сказал: «Товарищ Сталин, вы строите новый мир, нового человека. Вы должны разрешить официальные браки между мужчинами: у вас же нет предрассудков, вы прогрессивная страна!» Но товарищ Сталин, попыхивая трубкой, ответил: «Да, конечно, это интересно, но вы знаете, у нас столько сейчас других проблем. Вот когда мы их решим, мы рассмотрим вопрос о гомосексуалистах». Сталин был строгих нравов и этой гадости тогда не допустил. А в 1968 году произошла сексуальная революция в Америке, а потом во всем западном мире. Кстати, первой страной в Европе, которая воплотила в жизнь мечту Андре Жида, была Испания. Сейчас в западной цивилизации сексуальная революция победила, и, конечно, она оказывает давление на нас. Но сейчас речь идет о либерализации не только половых, но и семейных отношений. Ювенальная юстиция служит расшатыванию семьи. И если мы вспомним наши 1920-е годы, то увидим, что происходящее сейчас – абсолютный рецидив того, что было тогда. Как тогда представляли энтузиасты революции, семьи вообще не должно быть, должны быть детские сады, куда трудящиеся отдают детей на воспитание, а сами трудящиеся должны быть освобождены от этой «рутинной работы». И жены не должны готовить для семьи, а все будут ходить в рабочую столовую. Эта либеральная мечта никуда не делась, а лишь затаилась на некоторое время, и сейчас ее снова разжигают. Ювенальная юстиция – один из элементов программы «Долой семью, семейные ценности и вообще всякую дисциплину». И это может привести не только к уничтожению семьи, а к уничтожению самой нации.

– Сейчас уже для многих очевидно, что выводы, которые сделал П. Бьюкенен в своей книге «Смерть Запада», во многом верны, но Запад, как вы пишете, не захочет страдать один, он постарается вовлечь в свои проблемы все человечество, в том числе, конечно, и Россию. Выстоим ли мы, особенно если учесть то обстоятельство, что то, чего боялись славянофилы, то есть безумное подражание апостасийному Западу, отчасти уже стало реальностью нашего времени?

– Я оптимист и уверен в светлом будущем России. Порукой тому является несомненный факт, что мы – третий Рим и четвертому не бывать. Второе, что подает надежду, это тот факт, что народ все более негодует. Например, сейчас идет просто повальная и даже ожесточенная критика той идеологической либеральной линии, которая проводится на телевидении. По некоторым опросам, до 98% наших Россиян за то, чтобы пересмотреть многое на телевидении. Но есть определенные силы, более могущественные, чем общественное мнение, которые все это искусственно насаждают. Я думаю, что все это не может долго продолжаться, потому что чревато взрывом. Пример мы видели недавно: выступление краснодарского милиционера, которое нашло громадную поддержку. Когда его спросили, нужно ли ему прислать деньги, он ответил, чтобы не беспокоились, потому что у него масса друзей. Терпение народа уже лопается.

Когда я написал книгу, о которой мы с вами говорим, мне сказали, что книга интересная, но в ней нет XX века. Тогда я написал и о XX веке. Книга называется «Быть русскими – наша судьба». Здесь я попытался показать, что в XX веке, когда было сильнейшее испытание для нас как православных людей, когда само слово «Россия» было ругательным, русский народ остался русским, «перемолол» большевиков и вывел Россию к тем же самым ценностям, которые были до революции. Русский народ по большому счету не восставал – мелкие бунты не в счет, – но он оказался настолько упорным в своих взглядах и глубинных чаяниях, что большевики стали постепенно тоже патриотами. Это же удивительная вещь: бывший интернационалист Сталин стал русским патриотом! Еще до войны в 1939 году он заказал С. Эйзенштейну фильм «Александр Невский», прославляющий «классового врага» – князя, а потом фильм «Иван Грозный» – о необходимости монархической власти в России. В первые недели войны Сталин выступил с речью, где он не сказал: «Давайте побратаемся с немецкими трудящимися и вместе свергнем Гитлера», а сказал: «Да осенят вас знамена Александра Невского и Димитрия Донского!».

– А как же возможно совместить такой патриотизм с совершенно жуткими репрессиями того времени?

– В моей новой книге есть специальная глава «Метафизика сталинских репрессий», где есть ответ на этот вопрос.

– Какие еще ваши труды готовятся к изданию?

– Одна книга сейчас в производстве, называться она будет «Вера и разум», с подзаголовком «Европейская философия и ее вклад в познание Истины». Это история европейской философии с точки зрения православного мировоззрения. Я постарался показать, что было три, не считая античной, вида философии: схоластическая, которая слилась с богословием, в средние века она не отделялась от богословия; немецкая классическая философия и высшая форма философского мышления – русская философия XIX века, где вершиной я считаю труды Владимира Соловьева. Так сложилось исторически, что философия и богословие не одно и то же, но они очень тесно связаны. И философия, которую заложил Владимир Соловьев, может быть «служанкой» православного богословия.

– Но все же личность В. Соловьева неоднозначна. Известен его труд «Россия и Вселенская Церковь», отражающий его папистские взгляды. Корректно ли говорить о его православности?

– А что мы тогда скажем об Оригене? Это же великий учитель Церкви, создатель герменевтики. Но однажды он, идя по коридору своей школы, сказал: «Я думаю, что если у диавола обнаружится способность к раскаянию и он раскается, то, может быть, по Своей великой милости Господь его простит». Он сказал всего лишь «я думаю, может быть, если…», а ему приписали, что он учит, будто диавол будет прощен. Ничего этого не было, просто страшно завидовали его учености и славе.

Теперь что касается В. Соловьева. В. Соловьев – человек абсолютно гениальный. В 21 год он написал фантастическую по глубине кандидатскую «Кризис западной философии». Но, кроме того, что он был очень одаренным, он был еще и увлекающимся и темпераментным человеком, это известно. И ум у него был несколько кабинетный. И вот однажды ему пришла в голову идея, чтобы весь мир стал христианским. Но как же это сделать? Русский Царь – христианин и имеет большую государственную силу, а папа Римский имеет громадную паству, но не имеет государственной силы, силовых ресурсов. Что надо сделать? Соединить русского царя и всю паству в лице папы. Конечно, это совершенно глупая, кабинетная идея! Но он какое-то время ею увлекался и на пике этой своей мечты даже один раз причастился у католического ксендза. В. Соловьеву нужна была поддержка католиков, и с этой целью он пишет во Франции на французском языке труд «Россия и Вселенская Церковь». Ну и что? Католики совершенно этим не заинтересовались. Увидев это, В. Соловьев разочаровался и перестал об этом говорить. Есть воспоминание его близкого друга, который спросил как-то Соловьева: «Как же, Владимир Сергеевич, вы говорили насчет вселенского синтеза?», как он его называл. Соловьев скривился и сказал: «Ну, это грехи молодости, что ты попрекаешь меня. Я с тех пор уже сто раз причащался у православных священников и каждый раз каялся в этом». Перед смертью Соловьев вызвал православного священника Беляева и снова покаялся в этом и причастился святых таин.

Философия В. Соловьева гениальна, она содержит бесподобное философское обоснование Троичности Бога.

Несколько слов скажу и о его софиологии. Соловьеву в возрасте восьми, потом девятнадцати лет являлась в виде прекрасной дамы некая «вечная женственность», о которой потом свой цикл стихотворений написал А. Блок, великий поклонник Соловьева. Мог ли философ не осмыслить по-философски эти видения? И он осмыслил, осмысливал практически всю жизнь в разных вариациях. Алексей Лосев, наш самый лучший соловьевовед, насчитал в сочинениях Соловьева семь различных интерпретаций «вечной женственности». Ясного, четкого представления о том, что это такое, у Соловьева не было, он все время искал. А вот его последователи, ссылаясь на Соловьева, стали говорить о том, что вечная женственность – это Дева Мария, Которая после Успения вошла как четвертый элемент в Троицу. Это писал С. Булгаков, у Соловьева такого нет. Поэтому о Соловьеве нельзя судить по ученикам, надо читать его самого.

– Недавно на экраны кинотеатров вышел фильм Павла Лунгина «Царь». И сразу же на этот фильм и его режиссера обрушился шквал довольно жесткой критики, особенно со стороны тех, кто почитает Грозного святым. На радиостанции «Радонеж» была пущена в эфир передача иконописца В. Саулкина, который называет факты бесчинств опричников сказками, а об убийстве царем сына Иоанна и митрополита Филиппа говорит как о сплетнях. В подобном же духе Саулкин высказывается и о многочисленных женах Иоанна Грозного. Что это: подтасовка фактов под разделяемую автором идеологию, или действительно в настоящее время открываются какие-то документы, неизвестные ранее историкам?

Я бы хотел сказать еще вот о чем. Во всех критических материалах муссируется вопрос о том, хорош был Иоанн Грозный или нет как человек. Как-то это очень наивно.

Мне вообще показалось, что фильм Павла Лунгина не о Грозном, а о Сталине. Это антитеза фильму С. Эйзенштейна об Иоанне Грозном. Фильм Эйзенштейна был заказан лично Сталиным, и при его постоянном вмешательстве снимался. То есть, как это ни странно, Сталин был соавтором, а может, даже и идейным автором сценария. В чем была задача того фильма? Оправдание политики репрессий старой ленинской гвардии, которую «вождь» проводил в 1930-е годы, что он правильно «давил» этих бывших революционеров, которые возомнили себя хозяевами России и предлагали всякие проекты в то время, когда нужны были централизация, индустриализация и т.д. Сталин подавил всех этих новых «бояр». И в фильме Эйзенштейна показано, как правильно Иоанн Грозный подавлял боярскую вольницу. Это был фильм, оправдывающий Сталина.

П. Лунгин сделал фильм, осуждающий Сталина. Иван Грозный здесь просто маскировка, «подставное лицо». Кому сейчас нужен Иван Грозный? А вот о Сталине сейчас идут жесточайшие перепалки. Мы говорили о сексуальной революции и ювенальной юстиции. Те, кто это продвигают, – антисталинисты и антигрозновцы. А сторонники централизации, твердого порядка и уничтожения коррупции – это сталинисты-государственники.

Чем фильм Лунгина вреден и работает на «мельницу» наших врагов? Он против наведения порядка, за либеральное отношение ко всем имеющимся в государстве группам: пусть, мол, они действуют, как хотят, потому что должна быть свобода и не надо нарушать права отдельного человека. А крепкое государство нам не нужно! В этом смысле Лунгин, конечно, антисталинист.

– В этом и была цель фильма.

– А нужна ли России сегодня монархическая идея?

– Без этой идеи России не выжить. Монархический строй – единственно возможный строй для полноценной жизни любого православного народа, потому что в представлении православного человека государство должно быть иконой Божиего Царства. Человек как индивидуум обладает богоподобием, а общество должно быть подобным Небесному Царству, а там никакой демократии нет, а есть империя. Вертикаль власти идет от Бога через девять ангельских чинов. Присутствует абсолютная дисциплина.

Мне кажется, в ближайшее время мы придем к осознанию необходимости для себя монархического строя. И даже неважно, как монарх будет называться: кесарь, царь или президент.

Источник