болезнь крейтцфельдта якоба история

Болезнь крейтцфельдта якоба история

Выделяют следующие стадии заболевания:

Продромальная стадия. Симптомы неспецифичны и возникают примерно у 30% больных БКЯ. Они появляются за недели и месяцы до возникновения первых признаков деменции и включают астению, нарушения сна и аппетита, внимания, памяти и мышления, снижение массы тела, потерю либидо, изменение поведения.

Развернутая стадия. Обычно отмечается прогрессирующий спастический паралич конечностей с сопутствующими экстрапирамидными знаками, тремором, ригидностью и характерными хореоатетоидными гиперкинезами. В других случаях могут отмечаться атаксия, падение зрения, миоклонические эпилептические приступы, клиника атрофии верхнего двигательного нейрона.

Терминальная стадия. Тяжелая деменция, летальный исход [13].

Поскольку при прионозе в патологический процесс может вовлекаться любой отдел ЦНС, то возможны различные неврологические осложнения [13].

Диагностика

БКЯ должна предполагаться во всех случаях деменций, которые прогрессируют быстро (в течение месяцев или 1-2 лет) и сопровождаются множественной неврологической симптоматикой [23]. Клиническими критериями деменции при БКЯ являются: быстрое прогрессирование (в течение 2 лет); «опустошающая» деменция с дезинтеграцией всех высших корковых функций; пирамидные нарушения (спастические парезы); экстрапирамидные нарушения (хореоатетоз); миоклонус; атаксия, акинетический мутизм; дизартрия; эпилептические приступы; зрительные нарушения (диплопия). При амиотрофических формах неврологическая симптоматика может предшествовать развитию деменции. Наличие лихорадки, повышения скорости оседания эритроцитов (СОЭ), лейкоцитоз в крови или плеоцитоз в ЦСЖ должны настораживать врача в отношении иной этиологии заболевания ЦНС.

При диагностике возможного случая БКЯ клиницист должен руководствоваться следующими критериями [22]:

— характерная неврологическая и морфологическая (в том числе патологоанатомическая и нейрорадиологическая) симптоматика;

— протеаз-резистентный РrР (по данным Western-блоттинга);

— выявление скрепи-ассоциированных фибрилл.

— характерный ЭЭГ-паттерн (для спорадической БКЯ);

— по крайней мере, 2 признака из нижеперечисленных:

пирамидные или экстрапирамидные симптомы,

— нетипичные изменения на ЭЭГ (или ЭЭГ провести невозможно);

— по крайней мере, 2 признака из нижеперечисленных:

пирамидные или экстрапирамидные симптомы,

— продолжительность заболевания менее 2 лет.

Из параклинических методов диагностики БКЯ наиболее информативными являются следующие:

— множественные зоны гипометаболизма глюкозы на уровне подкорковых ядер и коры больших полушарий и полушарий мозжечка при позитронно-эмиссионной томографии (ПЭТ), которая в целом менее информативна;

— на ЭЭГ при спорадической БКЯ выявляется характерная трехфазная активность, ранняя пароксизмальная активность обычно диагностируется через 12 нед и более от дебюта спорадической БКЯ (у 80-88% больных); фокальная, билатеральная и генерализованная миоклоническая пароксизмальная активность диагностируются в 15, 53 и 100% случаев при продромальной, начальной и терминальной стадиях БКЯ соответственно; могут регистрироваться различные виды периодической пароксизмальной активности: 1) двухфазные или трехфазные периодические комплексы длительностью менее 200 мкВ, возникающие каждые 1-2 с; 2) периодические комплексы с мультифазной конфигурацией; 3) периодические полиспайковые разряды. ЭЭГ-паттерн «вспышка-подавление» характерен для терминальной стадии заболевания с явлениями декортикации; для нвБКЯ вышеописанные изменения на ЭЭГ не характерны, ЭЭГ-паттерн может значимо не меняться по сравнению с возрастной нормой;

— менее 24 баллов по MMSE при тестировании когнитивных функций;

— если диагноз неясен, то возможно проведение прижизненной биопсии мозга (при наличии информированного согласия со стороны родственников или опекунов в случае недееспособности пациента);

— морфологическое и гистологическое исследование тканей головного мозга (коры, подкорковых ядер) при аутопсии (посмертная диагностика).

Весьма серьезной методической стороной морфологической диагностики, будь то биопсия или аутопсия, является возможность заражения патологоанатома исследуемым материалом: при БКЯ опасность представляют все внутренние органы, биологические жидкости больных и особенно ткани головного и спинного мозга, а также глазные яблоки. Меньше риск заражения при контакте с ЦСЖ, тканями легких, печени, почек, селезенки и лимфатических узлов больных людей. Возникновение ятрогенных случаев БКЯ после пересадки твердой мозговой оболочки и роговицы свидетельствует о том, что прионы накапливаются не только в самом мозге, но и в связанных с ним соединительнотканных образованиях. Имеются единичные сообщения о том, что на определенном этапе развития БКЯ прионы могут содержаться и в крови больных. В литературе описаны случаи заражения нейрохирургов, терапевтов, стоматологов, патологоанатомов и лаборантов. Следует отметить, что ткани погибших от прионных болезней остаются заразными даже после их фиксации формалином. В связи с этим работа с материалом требует особых мер предосторожности и должна выполняться специально обученным персоналом [12, 19].

Исследования 2010-2011 гг., направленные на разработку возможностей лабораторных тестов крови на БКЯ, дали надежду на определение прионных белков, ответственных за развитие заболевания [17]. Однако в настоящее время эти тесты дорогостоящи и экономически нерентабельны для внедрения в клиническую практику, например при обследовании доноров крови и спермы. Кроме того, предложенные тесты пока не позволяют обнаружить патологические прионы в крови на ранних стадиях развития БКЯ [8, 24, 26].

Прогноз

Ввиду сходства начальных проявлений БКЯ с нейродегенеративными заболеваниями другой этиологии необходимо проводить дифференциальную диагностику с болезнью Альцгеймера, фронто-темпоральной деменцией, нормотензивной гидроцефалией, герпес-вирусным энцефалитом, наследственными метаболическими заболеваниями, деменцией при болезни мотонейрона, комплексом СПИД-деменция, рассеянной мультисистемной атрофией, мультиинфарктной деменцией, деменцией с тельцами Леви, деменцией при паранеопластическом синдроме, семейной миоклонической деменцией, энцефалопатией Хашимото, хроническим менингитом и др. [27]. В таблице представлены особенности классической БКЯ и нвБКЯ, которые могут быть использованы при дифференциальной диагностике.

Профилактика

Прионные инфекции передаются трансмиссивным путем, поэтому инфицирование пациента БКЯ может быть ятрогенным [17]. Путь инфицирования прионами играет важную роль в развитии заболевания и имеет свою определенную иерархию. По степени значимости пути инфицирования можно распределить в такой последовательности: интрацеребральный, интравенозный, интраперитонеальный, подкожный, оральный (при использовании мяса зараженных БСЭ животных). Поскольку передача БКЯ от человека человеку предполагает прямую инокуляцию инфекционного материала, при работе с больными в процессе инвазивных процедур, а также при контакте с их биологическими жидкостями необходимо придерживаться правил, предусмотренных при работе с больными СПИДом. При вскрытии умерших больных применяют те же правила [14, 21].

В настоящее время разрабатываются специальные эффективные протоколы инактивации прионов с использованием, например, гидроксида натрия и автоклавирования для обработки хирургического и другого инструментария для инвазивных процедур, утилизации тканей и физиологических жидкостей (особенно, ЦСЖ и крови) больных БКЯ. В последние годы возникли обоснованные опасения других способов трансмиссии прионов ввиду выявления прионовых включений в тканях миндалин. Так, описаны случаи инфицирования БКЯ при примерке контактных линз.

Согласно решению Federal Drug Administration (FDA) США от 2003 г. (с поправками от 2005 г.) запрещено использование в качестве пищевых продуктов, лекарственных препаратов и косметических средств материалов крупного рогатого скота, которые имеют наибольший риск трансмиссии БСЭ человеку и развития нвБКЯ, включая: ткани пораженного БСЭ крупного рогатого скота, ткани крупного рогатого скота в возрасте 3 мес и старше ввиду наибольшей вероятности инфицирования БКЯ, а также миндалины и дистальный илеус крупного рогатого скота всех возрастов, механически переработанное мясо (говядина), ткани крупного рогатого скота, которые не проинспектированы и допущены для потребления в пищу [15]. Однако следует подчеркнуть, что в настоящее время не существует никаких эффективных методов для скрининга инфицирования лекарственных препаратов и тканей организма, включая кровь человека и крупного рогатого скота, прионами, вызывающими нвБКЯ. В связи с этим в 1999 г. FDA рекомендовало исключить из числа потенциальных доноров всех лиц, проживших 6 и более месяцев в странах, где были зарегистрированы вспышки БСЭ, в первую очередь в Великобритании. С целью снижения числа ятрогенных случаев нвБКЯ необходимо исключить использование лекарственных препаратов из крови и тканей крупного рогатого скота, производимых в странах с зарегистрированными случаями БСЭ. В ряде стран введены ограничения на трансплантацию твердой мозговой оболочки.

В дополнение к БСЭ, другим животным источником прионозов для человека являются ткани оленей и лосей. Исследования последних лет показали, что эти заболевания становятся все более и более частыми в отдаленных районах (например, в США), поскольку охотники употреб­ляют это мясо в пищу и могут быть в случае заражения потенциальными источниками ятрогенной трансмиссии прионоза для других людей.

Для профилактики БКЯ и других прионозов важно повышение уровня знаний по рассматриваемой проблеме не только среди медицинских работников, организаторов здравоохранения, но и среди населения. В США и Европе осуществляется мониторинг прионных энцефалопатий, поэтому при выявлении возможных, вероятных или определенных случаев БКЯ в этих странах обязательно экстренное сообщение в органы здравоохранения и санэпиднадзора.

Поскольку инкубационный период прионоза длительный и бессимптомный, то любой материал, забираемый у больного, является потенциально опасным с точки зрения ятрогенного инфицирования как для других пациентов, обслуживаемых в этом лечебно-профилактическом учреждении, так и для медицинских работников. Кроме того, при выявлении возможного случая нвБКЯ важно уточнить у пациента или его родственников, не являлся ли он донором крови или тканей (органов) в прошлом [29].

Рекомендуется проводить генетический анализ прионного гена у лиц, в семьях которых были зарегистрированы больные с БКЯ. Более сложной является проблема пренатальной ДНК-диагностики БКЯ и связанное с этим решение вопроса о прерывании беременности в случае наличия у одного из родителей наследственной прионной болезни, поскольку неполная пенетрантность некоторых из этих заболеваний делает сомнительным предсказание будущего для носителя мутантного гена [26].

Скрытый переход от инкубационной фазы к прогрессирующей превращает больного БКЯ в опасного для окружающих носителя инфекции. Малая размерность инфицирующей дозы, способность приона к проникновению через клеточные мембраны и длительная протяженность латентного периода в условиях возможного массового инфицирования пищевыми продуктами и лекарственными препаратами еще более обостряет проблему.

В отсутствие пригодного для массового использования диагностикума относительная редкость заболевания создает высокую вероятность ложного диагноза, заведомо неэффективного лечения, несоблюдения специальных защитных мер и невыявления цепи передачи заболевания. Разработка аналитического метода затрудняется необычной природой и малой иммуногенностью патогена. Несмотря на актуальность вопроса, сколько-нибудь пригодные для выявления прионового патогена методы появились лишь в последние годы [34].

Лечение

При выявлении БКЯ необходимо отменить все лекарственные препараты, которые могут негативно влиять на мнестические функции и поведение пациента.

Что касается непосредственного лечения рассматриваемых болезней, то оно еще не разработано. Традиционные противовирусные средства, такие как амантадин, интерфероны, пассивная иммунизация и вакцинация человека и животных оказались неэффективными. Были попытки использования брефелдина А, который, разрушая аппарат Гольджи, препятствует синтезу PrP Sc в инфицированной культуре клеток и блокаторов кальциевых каналов, в частности NMDA-рецепторов, способствующих более длительному выживанию инфицированных нейрональных культур, но пока успех достигнут не был. Поэтому, как правило, проводится симптоматическая терапия, включающая купирование миоклонических приступов (противоэпилептические препараты) и экстрапирамидных нарушений (противопаркинсонические препараты, в том числе агонисты дофаминовых рецепторов). Таким образом, к 2012 г. сформировалось мнение, что БКЯ фатальна и не излечима.

В литературе описан пример экспериментального лечения нвБКЯ у подростка Джонатана Симмса [7], проведенного в Северной Ирландии в 2003 г. с использованием пентозана полисульфата, который применяется при терапии интерстициального цистита. Препарат вводился в боковой желудочек головного мозга пациента. К сожалению, применение пентозана полисульфата не остановило развитие заболевания (больной умер в 2011 г.), хотя темп его прогрессирования был замедлен. В настоящее время исследования эффективности и безопасности упомянутого препарата у больных нвБКЯ продолжаются [7].

В последние годы на экспериментальной животной модели начато изучение влияния РНК интерференции и ее блокирования на развитие и течение нвБКЯ, однако вряд ли этот метод терапии сможет быть применен для лечения заболевания у человека в ближайшие десятилетия [4, 25].

Заключение

Врачи и пациенты должны взвешивать неизвестную, но достаточно доказанную вероятность трансмиссии нвБКЯ и неизбежную опасность отказа от необходимых лекарств и лечения. В большинстве случаев ответ очевиден. Лучшей защитой от нвБКЯ является информированность, чему и предполагается способствовать незамедлительной публикацией любой информации, относящейся к рассматриваемому заболеванию [18]. Необходимо организовывать и проводить семинары с привлечением специалистов научно-исследовательских и медицинских институтов по вопросам клиники и диагностики прионных болезней для врачей общей практики, инфекционистов, психоневрологов и неврологов, хирургов, патологоанатомов [14, 21]; обеспечивать проведение обязательного эпидемиологического расследования каждого случая нвБКЯ и других прионных болезней с учетом их клинических проявлений [15, 35].

[1] Приказ №15 Главного государственного санитарного врача РФ от 15.12.2000 «О мерах по предупреждению распространения болезни Крейтцфельдта-Якоба на территории Российской Федерации».

Источник

Болезнь крейтцфельдта якоба история

Красноярский государственнвый медицинский университет им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого Минздрава России

История трансмиссивных спонгиоформных энцефалопатий человека: от куру до нового варианта болезни Крейтцфельдта-Якоба

Журнал: Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2014;114(1): 58-70

Шнайдер Н. А. История трансмиссивных спонгиоформных энцефалопатий человека: от куру до нового варианта болезни Крейтцфельдта-Якоба. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2014;114(1):58-70.
Shnaĭder N A. Hystory of humam transmissible spongioform encephalopaties from kuru to new variant of Creutzfeldt-Jakob disease. Zhurnal Nevrologii i Psikhiatrii imeni S.S. Korsakova. 2014;114(1):58-70.

Красноярский государственнвый медицинский университет им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого Минздрава России

Красноярский государственнвый медицинский университет им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого Минздрава России

История изучения трансмиссивных спонгиоформных (губчатых) энцефалопатий (ТСЭ) человека полна загадок, даже к настоящему времени далеких от разрешения. Интерес к ТСЭ не ослабевает как среди ученых-исследователей, эпидемиологов, так и среди практикующих врачей 1. В 2013 г. исполняется 90-летний юбилей лауреата Нобелевской премии, ученого и практикующего врача Д.К. Гайдушека (D.C. Gajdusek), внесшего существенный вклад в изучение ТСЭ у человека на примере эпидемии болезни куру у папуасов племени Южного Форе на островах Папуа Новая Гвинея. Эпидемия бычьей спонгиоформной энцефалопатии (БСЭ) в Великобритании, начавшаяся в 1986 г. и затронувшая более 200 000 голов крупного рогатого скота, оставляет после себя вспышки нового варианта болезни Крейтцфельдта-Якоба (нвБКЯ) вследствие инфицирования аномальным прионом тканей центральной нервной системы (ЦНС) и лимфоидной ткани. В настоящее время убедительно показаны параллели между поражением головного мозга человека при куру и нвБКЯ, включая длительный инкубационный период, высокую чувствительность к необычному инфекционному агенту (аномальному приону) детей и людей молодого возраста, непрерывно прогрессирующий тип течения с момента дебюта клинических симптомов и фатальный исход [2].

Хотя в среднем регистрируется только 10-15 случаев заболевания в год с момента первого появления нвБКЯ в 1994 г., его будущие эпидемиологические показатели и географическое распределение (особенно в странах, куда импортируют инфицированных животных или продукты из тканей инфицированного крупного рогатого скота, включая лекарственные препараты) пока не могут быть предсказаны. Возможность того, что большое число практически здоровых лиц могут быть инфицированы, и в настоящее заболевание находится на стадии инкубационного периода, вызывает обеспокоенность по поводу ятрогенной передачи через медицинские инструменты при хирургических вмешательствах, медицинских диагностических процедурах, подборе контактных линз, использовании донорских тканей, крови, лекарственных средств из крови и органов крупного рогатого скота. Правительственные учреждения во многих странах продолжают внед­рять новые меры по минимизации этого риска, что объясняет актуальность рассматриваемой проблемы здравоохранения в течение многих лет [7].

Скрепи

Открытие прионов тесно связано с историей открытия и становления учения о медленных инфекциях, когда в 1954 г. исландский вирусолог B. Sigurdsson изложил результаты своих многолетних исследований массового поражения смертельным заболеванием овец, завезенных в 1933 г. из Германии на остров Исландия для развития каракулеводства. Среди изученных B. Sigurdsson заболеваний овец была подробно исследована давно и хорошо знакомая во многих странах болезнь этих животных, известная под названием скрепи («почесуха»), полностью отвечавшая всем четырем характеристикам медленных инфекций [8, 9]. B. Sigurdsson впервые предложил использовать термин «медленный вирус» в качестве этиологического фактора скрепи. Полагают, что скрепи впервые возникла где-то в Европе в конце средневековья. Какими бы ни были исторические истоки этого заболевания среди животных, мы знаем, что в XVIII веке оно было достаточно распространено в Англии и Германии. Появление этого заболевания в Англии, вероятно, началось с ввоза овец испанского мериноса, которые хоть и были очень восприимчивы к скрепи, но имели шерсть исключительного качества [10]. Таким образом, скрепи известна с 1732 г., а название болезни «почесуха» связано с тем, что больные животные конвульсивно чешутся о камни, скалы, деревья или заборы [11]. Болезнь поражает ЦНС овец, вызывая ощущение непереносимого зуда. В процессе развития болезни появляются и другие симптомы (рис. 1): чмоканье губами, странная походка, и, в конце концов, все завершается судорогами и смертью. Рисунок 1. ТСЭ животных. Болезнь передается между особями через пищу или повреждения на коже [12].

Как и для других ТСЭ, для куру характерен длительный инкубационный период, составляющий годы и даже десятилетия, прежде чем у инфицированного человека появятся развернутые клинические симптомы. В связи с тем что преимущественно поражается мозжечок, обычно первыми симптомами заболевания являются неустойчивая походка (мозжечковая атаксия), тремор и невнятная речь (дизартрия). В отличие от других ТСЭ явления деменции негрубые, но в качестве характерного симптома выделяется неустойчивость настроения с беспричинным смехом. По мере прогрессирования болезни у пациентов развиваются грубые расстройства координации движений с невозможностью самостоятельного передвижения, вставания, нарушениями глотания. Больные папуасы умирали в коматозном состоянии через 6-12 мес от появления первых клинических симптомов куру [18, 19].

Успешная передача заболевания в эксперименте сначала шимпанзе, а позднее и низшим обезьянам доказала инфекционную природу куру, D. Gajdusek был ответственным за проведение этих испытаний на шимпанзе. Он определил болезнь куру как медленную вирусную нейроинфекцию с аномально длительным инкубационным периодом [24, 25]. Так, в настоящее время принято считать, что инкубационный период болезни куру у людей варьирует в пределах от 2 лет и менее до 23 лет и более [21]. В 1959 г. W. Hadlow [26] выдвинул предположение, что куру, напоминающая скрепи по характеру повреждений тканей головного мозга, также вызывается «медленными вирусными инфекциями».

Для патоморфологического исследования были взяты головной мозг, лимфоретикулярные ткани и внутренние органы. Cпонгиоз, синаптическое отложение PrP Sc и бляшки были выявлены как на уровне лобной коры и подкоркового серого вещества больших полушарий (преимущественно в области хвостатого ядра и таламуса), так и на уровне коры и подкоркового серого вещества (преимущественно зубчатого ядра и оливы) мозжечка. При этом в мозжечке преобладали выраженное синаптическое отложение PrP Sc и фибриллярный глиоз. В то же время авторы не нашли никаких доказательств прионной колонизации лимфоретикулярных тканей при болезни куру, что согласуется с отрицательными результатами биопсии небной миндалины в предыдущем сообщении о пациенте с болезнью куру [31].

Очень скоро было выявлено большое сходство между эпидемиологий, клиническими проявлениями и патоморфологической картиной при куру, БКЯ у человека, скрепи у овец, БСЭ у крупного рогатого скота, на основании чего в настоящее время стало очевидным, что ТСЭ могут поражать не только животных, но и людей. Так, особенности клинического течения, включая непрерывно прогрессирующий мозжечковый синдром, патоморфологические изменения (возникновение куру-подобных бляшек в мозге инфицированного человека), позволяют констатировать, что ятрогенная БКЯ весьма напоминает куру и является следствием внешнего влияния на прионы ЦНС, в отличие от семейной БКЯ. Другими словами, характер нейропатологических изменений при куру и ятрогенной БКЯ, вероятнее всего, определяется периферическими путями передачи инфекции, включая пероральный (пищевой или «диетический») и парентеральный (вакцинация, использование лекарственных средств животного происхождения, донорских тканей, переливание крови и др.) [34]. Таким образом, вышеперечисленные симптомы куру и патоморфологические изменения вещества головного мозга в той или иной мере характерны для всех ТСЭ, включая нвБКЯ, поскольку последний демонстрирует поразительное сходство с куру в отношении клинической симптоматики и повреждения органов (в основном, головного мозга).

Прион

Массовый характер ТСЭ естественно ставил вопрос об этиологии этого заболевания, а начавшиеся энергичные поиски в этом направлении вскоре принесли свои плоды. Начиная с первых сообщений B. Sigurdsson (1953) и работ D. Gajdusek (1957), накапливались данные об особой группе медленных инфекций человека и животных, патоморфология которых весьма существенно отличалась выраженным своеобразием, проявляющимся только в поражении ЦНС, где на основе первично-дегенеративных процессов развивается характерная картина формирования так называемого губкообразного состояния (status spongiosus, англ.) серого и/или белого вещества головного, а иногда и спинного, мозга, что может сопровождаться образованием амилоидных бляшек и выраженным глиозом. Подобное своеобразие патоморфологической картины определило и первичное (и до сих пор используемое) название всей группы этих необычных страданий как «трансмиссивные спонгиоформные (губкообразные) энцефалопатии» (ТСЭ). Именно трансмиссивность губко­образных изменений только в ЦНС и является их патогномоничным признаком.

В 1974 г. американский биохимик S. Prusiner получает звание доцента кафедры неврологии на медицинском факультете университета Калифорнии (Сан-Франциско) и организует лабораторию по изучению скрепи. Ученый предполагал, что после выделения и очистки возбудитель скрепи окажется просто очень небольшим вирусом, поэтому был серьезно озадачен, когда оказалось, что полученные препараты содержат в основном белок и практически не содержат нуклеиновых кислот. На протяжении 8 лет в лаборатории продолжали накапливаться данные о том, что только белок является единственным и необходимым компонентом возбудителя скрепи [35]. Суть работы S. Prusiner заключалась в том, что гомогенаты тканей мозга больных животных подвергались различным методам разделения (как правило, проверялись различные, уже известные в вирусологии, методики очистки инфекционных агентов), после чего уровень инфекционности разных фракций определялся при помощи заражения мышей. Все попытки амплифицировать возбудителя в культурах клеток терпели неудачу, поэтому приходилось продолжать длительные и дорогостоящие эксперименты на животных. Препараты с самой высокой степенью очистки содержали в 20-50 раз больше белка, чем нуклеиновых кислот. Высокоочищенные препараты возбудителя скрепи проявляли поразительную устойчивость к воздействию на них разнообразных агентов, разрушающих или модифицирующих нуклеиновые кислоты. Трансфекция нуклеиновых кислот, в небольшом количестве обнаруженных в препарате, в эмбриональные фибробласты мышей не привела к амплификации этого агента в культуре клеток. Эксперименты по заражению мышей полученными нуклеиновыми кислотами путем введения их в селезенку также не дали положительного результата. Таким образом, складывалось впечатление, что нуклеиновые кислоты, в небольшом количестве содержащиеся в препарате, не были необходимы для размножения возбудителя скрепи. Напротив, инфекционность полученных препаратов значительно снижалась под воздействием соединений денатурирующих (SDS, гуанидин тиоционат, мочевина), химически модифицирующих (диэтил пирокарбонат) или гидролизующих белки (трипсин, протеиназа К), что указывало на несомненную важность выделенного белка в жизненном цикле «необычного вируса».

Публикация статьи S. Prusiner вызвала бурю негодования. Основная масса вирусологов отнеслись к полученным результатам с недоверием, а некоторые исследователи скрепи и БКЯ были откровенно разгневаны. Тем не менее нуклеиновую кислоту «вируса скрепи» так никому и не удавалось обнаружить. По признанию S. Prusiner, в тот момент он сам сильнее всех верил в то, что нуклеиновая кислота вскоре будет обнаружена и термин «прион» исчезнет так же, как появился. Однако в 1984 г. коллективу его лаборатории удалось получить полностью очищенный белок возбудителя скрепи, названный PrP (англ. prion protein; прионный белок), и описать его физико-химические свойства [37]. В 1985 г. другой группой ученых в цитоплазме клеток были обнаружены мРНК, кодирующие PrP, при этом было показано, что уровень экспрессии PrP в здоровых и больных клетках не отличается. В этом же году в лаборатории S. Prusiner обнаруживают ген, кодирующий белок PrP (PRNP) [38], а в 1986 г. расшифровывают его последовательность [39]. В 1994-1995 гг. в лаборатории C. Weissmann было продемонстрировано, что мыши, лишенные гена PRNP, устойчивы к заражению скрепи [40]. За открытие прионов в 1997 г. S. Prusiner получил Нобелевскую премию. Впоследствии было показано, что PrP Sc прочно ассоциирован с прионными заболеваниями и образует в нервных тканях в ходе развития ТСЭ амилоидные фибриллы наподобие тех, которые образует пептид β-амилоида 1-42 при развитии болезни Альцгеймера. Таким образом, «медленные вирусные инфекции» оказались особой экзотической формой амилоидных заболеваний [41].

БСЭ («коровье бешенство»)

Важным событием в истории изучения прионных заболеваний было распространение БСЭ или «коровьего бешенства» в Великобритании, где эпидемия была зарегистрирована впервые в 1992-1993 гг., а к 2001 г. охватила несколько европейских государств, поскольку экспорт мяса из Великобритании во многие страны своевременно не был прекращен [42]. Заболевшие коровы начинали себя странно вести (см. рис. 1, б): не ориентировались в пространстве, имели нарушения координации движений и вскоре умирали. При вскрытии мозг животных был подобен губке, поэтому болезнь и назвали БСЭ. Заболевание связывают с использованием «прионизированной» костной муки в кормах и премиксах, изготовленной из туш павших или заболевших овец, возможно, и не имевших явных признаков скрепи [43]. Пик заболевания пришелся на 1992 г., болезнь поражала ежегодно десятки тысяч животных и привела к кризису сельского хозяйства Великобритании. С введением санитарных мер число больных животных в Великобритании резко снизилось, но БСЭ стали регистрировать в других странах. В 1986-2001 гг. более 98% случаев БСЭ зарегистрированных по всему миру было в Великобритании, где БСЭ была впервые описана. В это же время список европейских стран, где зарегистрирован по крайней мере один местный случай БСЭ, увеличился с 4 в 1993 г. до 8 и 18 в 1998 и 2001 гг. соответственно. В 2001-2003 гг. 3 страны за пределами Европы (Канада, Япония, Израиль) сообщили о первых местных случаях БСЭ [1].

По данным отчета Европейской комиссии (European Commission Health and Consumers Directorate-General, 2009), в 2008 г. в общей сложности были исследованы в рамках мониторинга БСЭ 10 051 735 голов крупного рогатого скота, 465 278 овец и 152 037 коз, положительные тесты получены у 125 коров, 1936 овец и 1214 коз; 1 557 871 голов крупного рогатого скота составили группу риска по БСЭ. Кроме того, 1105 животных были протестированы в рамках выбраковки животных с эпидемиологическим заключением по БСЭ, 93% положительных случаев по БСЭ были обнаружены во время проведения активного мониторинга крупного рогатого скота (тестирование риска БСЭ у здоровых забитых животных), и 7% случаев БСЭ были обнаружены при пассивном наблюдении за животными. Инфицированные животные и животные из группы риска ежегодно забиваются, их мясо уничтожается с целью минимизации распространенности БСЭ среди животных и снижения риска нвБКЯ среди людей. Проспективная целевая программа мониторинга БСЭ среди животных позволила снизить число инфицированных людей к 2008 г. К сожалению, в Российской Федерации подобного рода исследования, мониторинг животных и целевые профилактические мероприятия не проводятся глобально, а сведения о выявлении новых случаев БСЭ не предоставляются в единый всемирный регистр ВОЗ. Это в свою очередь не позволяет оценить реальную эпидемиологическую обстано

Источник