брат сергея михалкова биография
Михаил Михалков – брат гимнописца, офицер СС
Клан Михалковых является прекрасной иллюстрацией, что такое идеальные приспособленцы. Пока Сергей Михалков пел оды Сталину, его младший брат Михаил (на фото вверху) служил во время ВОВ в СС, а позже в КГБ и у «гипнотизёра» Мессинга.
Взять того же Михаила Михалкова. Считается, что он родился в 1922 году. Но при этом родным его языком был немецкий, да до такой степени родным, что он в 1930-е в советской школе с трудом говорил на русском, и вынужден был год учить язык автохотонов, прежде чем был допущен к общеобразовательной программе. Чуть позже плохое знание русского сыграет с ним ещё одну злую шутку. Потом Михаил рассказывал, что якобы в семье их обучением занималась немка-домохозяйка.
«После первого побега меня укрывала семья Люси Цвейс. Она выправила мне документы на имя своего мужа Владимира Цвейса, и я начал работать переводчиком на бирже труда в Днепропетровске…
Офицер СС ездит на лошади по передовой без документов, записывает расположение немецких войск. Ну да…
С вероятностью же 99% Михаил Михалков уже в 1942 году поступил служить в СС карателем. Ещё одна версия, рассказанная им, подтверждает этот вывод. В ней он рассказывает, что из немецкого сарая он вовсе не переходил линию фронта, стремясь попасть в Красную Армию, а продолжал служить у немцев.
«Но при переходе линии фронта попал в полевую жандармерию. Меня как офицера СС сразу даже не обыскали. Вскоре мне удалось бежать. Неудачно спрыгнув с пятиметровой высоты, сломал себе руку, повредил позвоночник. С трудом добрался до ближайшего хутора и там потерял сознание. Хозяин хутора, латыш, отвез меня на телеге в госпиталь, естественно, немецкий. Когда я пришел в себя, меня спросили, где мои документы. Я ответил, что они остались в кителе. В общем, не найдя документов, мне выписали карточку на имя капитана Мюллера из Дюссельдорфа.
Но капитан СС Михаил Михалков не устаёт хвастаться не только своей карательной деятельностью, но и тем, что написал гимн своей части.
«Когда командовал танковой ротой в Лисе… я решил выслужиться и написал строевую песню для роты. На полигоне солдаты эту песню разучили и, возвращаясь в часть, пропели её под окнами штаба. Там были слова, «Где Гитлер, там победа». Меня тут же вызвал к себе генерал: «Что это за песня?». Я ответил, что слова и музыку сочинил сам. Генерал был очень доволен».
Отличный семейный подряд получился у клана Михалковых. Один пишет сталинский гимн СССР, другой – гимн для дивизии СС «Мёртвая голова».
Дальше сказки Михалкова выглядят так.
«Сменил легенду, документы и оказался в Польше, в Познанской школе военных переводчиков. А 23 февраля 1945 года вышел к своим. Кстати, переходя линию фронта, я зарыл на окраине Познани два подсумка с бриллиантами, которые забрал у двух убитых фрицев. Наверное, до сих пор там где-то лежат. Вот если бы удалось туда съездить, может, и нашел бы. »
Два подсумка с бриллиантами у разгуливающих по полям немцам… Потом Михалков-Вейс-Мюллер распаляется ещё больше.
]]> 
]]> (Сергей Михалков и Тайванчик)
За четыре года совсем забыл русский язык, вспоминал его 2 недели, говорил только по-немецки. То ли Михаил Михалков и вправду оказался немцем Мюллером, то ли это банальное оправдание наказания за службу у немцев. Затем опять следуют несколько версий времяпровождения в «сталинских застенках». Первая гласит, что «Михалкова» (чтобы не запутаться в вариантах его фамилии, будем теперь писать её в кавычках – ведь позже у него ещё появились фамилии Сыч, Лаптев, Соколов, Швальбе и ещё около 10 штук) пытали злобные палачи.
«По обвинению в сотрудничестве с немецкой разведкой был репрессирован и посажен в Лефортово в камеру пыток. Пытали так – заставляли спать на подвешенной доске так, чтобы с неё свисали голова и ноги. Потом – ГУЛАГ, лагерь на Дальнем Востоке. О моём освобождении ходатайствовал перед Берией мой брат Сергей. В 1956 году реабилитирован».
Другая версия «заключения» «Михалкова» выглядит так:
Есть и другая версия. «Печататься начал в 1950 году. Более двадцати лет ]]> выступал ]]> как пропагандист военно-патриотической темы, за что отмечен многими почётными грамотами и знаками армейских и флотских соединений, а также многими дипломами и премиями на Всесоюзных конкурсах песен. Издал более 400 песен».
Еще одна версия гласит, что «Михаил» «Михалков» начал печататься чуть позже. «В 1953 году после смерти Сталина вызвали в КГБ и предложили написать книгу о моей военной судьбе, считая, что она поможет воспитывать в молодежи чувство патриотизма. Я написал автобиографическую повесть «В лабиринтах смертельного риска». Константин Симонов и Борис Полевой дали положительные рецензии. В 1956 году я был награжден орденом Славы. Стал работать сначала в КГБ, потом в Политуправлении армии и флота, в Комитете ветеранов войны. Читаю лекции от бюро пропаганды Союза писателей на тему «Разведка и контрразведка» в частях спецназа, разведшколах, пограничных академиях, в Домах офицеров».
О своём творческом арсенале «Михалков» дополнительно ]]> сообщает ]]> : «Читаю лекции: «Разведка и контрразведка», «Гипноз, телепатия, йога», «Брак, семья, любовь», и по Шелтону – «О питании».
«Михалков» ли он, Миллер или Андронов – наверное, мы узнаем не скоро (а может, и никогда не узнаем). Также как информацию о его брате Сергее (или тоже резиденте германской разведки?) и в целом о клане Михалковых. Там у всех у них – легенда на легенде. Ясно лишь одно: все эти люди – отличный иллюстративный материал, что такое идеальные приспособленцы. К примеру, можно предположить, что если бы в ВОВ победили немцы, то «Михаил Михалков», как автор гимна дивизии СС ходатайствовал бы перед ними за брата «Сергея Михалкова» – автора гимна СССР. Но победил СССР, и за «Михаила» просил «Сергей». Этому типу людей всё равно кому и где служить – в СС или КГБ, Гитлеру, Сталину, Путину или даже какому-нибудь Мубараку. Лишь бы дали место у властной кормушки. Но самое ужасное, что такие люди ещё и поучают нас, как надо любить Родину (царя и церковь). Вот уж воистину, хочешь, не хочешь, а вспомнишь о «последнем прибежище негодяя».
«Владимир» «Путин». По одной из версий его настоящая фамилия «Платов», по другой «Привалов» (под обеими проходил во время службы в ГДР). Настоящий возраст его тоже неизвестен, во всяком случае, когда проходила Перепись-2010, выяснилось, что он на три года младше, чем принято считать. Друзья-КГБэшники промежь себя до сих пор зовут его «Михаил Иванович».
Дед по матери Яков был членом Бунда, отсидел на царской каторге 4 года.
Сергей Шойгу. ]]> С детства Сергей получил среди земляков кличку «Шайтан» – уже в 10 лет он помогал одному тувинскому ламе проводить тайные обряды – от вызывания злых духов до похоронных манипуляций. ]]> Маму Сергея Кожугетовича принято описывать просто: «заслуженный работник сельского хозяйства Александра Яковлевна». И фамилия – Шойгу. О девичьей фамилии не говорится часто ни слова. Хотя совершенно непонятно, почему её дети Кожугетовичи стыдятся девичьей фамилии матери: Ривлина. Её отец, Ривлин Яков Васильевич, был членом РСДРП с 1903 года, а в 1906 году примкнул к меньшевикам. 4 месяца отсидел в царской тюрьме за агитацию рабочих Путиловского завода. Считается, что в 1908 году «отошёл от политики». В советское время он, стоматолог по специальности, работал библиотекарем. Уверяют, что так, «маленьким человеком», маскировался от ГПУ-НКВД. Умер своей смертью в 1942-м году. Чем на самом деле занимался в советское время – никто не знает.
Сергей Собянин. ]]> Вся его деятельность определяется старообрядческой идеей ]]> : вести тайную борьбу с Антихристом и его порождением – большим городом. Часовенный Собянин уже в 1983 г., побывав в Лондоне, понял, как вести эту битву со Злом.
Вот типичный жизненный путь близкого родственника одного российского патриота: «Весной 1942 года Борис Федорович Глазунов (дядя художника Ильи Глазунова) состоял в качестве переводчика и делопроизводителя в одном из подразделений гатчинской военной немецкой комендатуры под непосредственным начальством латыша-офицера из Риги Павла Петровича Делле. Делле, весьма прорусски настроенный антикоммунист, православный, был женат на русской эмигрантке. Тогда же в команду Павла Делле прибыл из Риги Сергей Смирнов, сын известного водочного фабриканта, бывший осенью 1941-го года русским бургомистром города Калинина (ныне Тверь). Затем Глазунов стал сотрудником гестапо. В 1945 году выдан англичанами советским властям. Получил 25 лет лагерей. Вышел из ГУЛАГа в 1955 году по амнистии«.
(Галина Брежнева и художник-патриот Глазунов в его мастерской)
Михаил Михалков: кем в СС служил брат самого титулованного поэта СССР?
Военная биография одного из трех братьев Михалковых – Михаила больше похожа на захватывающий приключенческий фильм. Все трое – Сергей, Александр и Михаил Михалковы с началом Великой Отечественной служили в РККА. Но только боевое прошлое Михаила напоминает шпионский детектив.
Однако есть один нюанс – подробности военного прошлого Михаила Михалкова известны главным образом… с его собственных слов.
Так называется глава книги «В лабиринтах смертельного риска», у которой два автора – братья Сергей и Михаил Михалковы. Сергей Михалков писал, что в начале войны его 19-летний брат окончил пограншколу и был зачислен в особый отдел 79-го погранотряда, располагавшегося в бессарабской части Одесской области. В августе 1941-го Сергей Михалков приехал повидать брата, но ему сказали, что тот отправлен на особое задание в немецкий тыл. Михалковы очень хорошо владели немецким языком – сказывались домашние занятия с бонной-немкой.
Больше за всю войну Сергей Михалков младшего брата не видел – вначале на Михаила получили извещение о пропаже без вести, затем пришло письмо, где сообщалось, что Михалкова-младшего якобы расстреляли немцы. Еще один информатор при личной встрече с Сергеем Михалковым в начале 1944 года сообщил: в феврале 1943-го они с Михаилом бежали из днепродзержинского концлагеря. Через год Михалкову-старшему написала некая латышка, рассказавшая, что Михаил скрывался у нее на хуторе, партизанил, а в начале осени 1944-го ушел через линию фронта к своим.
В конце 1945 года Сергей Михалков получил весточку от самого Михаила – из Лефортовской тюрьмы.
История от первого лица
Пограничную спецшколу, по словам Михалкова, он окончил в 1940 году. В начале войны его подразделение попало в окружение, из которого Михалкову вместе с несколькими боевыми товарищами удалось выйти. Затем была служба в разведке штаба 224-й стрелковой дивизии. Во время выполнения одного из заданий Михаил попал в плен. Михалкова вместе с двумя пленными собирались расстрелять, но как рассказал сам ветеран, они перебили немцев лопатами, которыми копали себе могилу, и разбежались. Скитаясь в немецком тылу, Михаил вновь попал в плен и был направлен в концлагерь в Кировоградской области, откуда снова бежал, чудом спасшись – узник оказался в числе группы заключенных, отправленных на расстрел. Михаил выбрался из-под накрывших его трупов.
По словам Михаила Михалкова, его тогда укрыла у себя дома одна из жительниц Днепропетровска, которая выправила беглецу документы на имя мужа. Так Михалков превратился во Владимира Цвейса. Он устроился переводчиком на местную биржу труда. Одновременно вел подпольную работу, собирая информацию о гитлеровцах и их пособниках, которая передавалась подпольщикам. Также для участников подполья Цвейс-Михалков выносил чистые бланки документов, где уже стояла подпись военного коменданта.
Удивительный вираж судьбы
История службы в танковой дивизии СС «Великая Германия», рассказанная Михаилом Михалковым, настолько поразительна, что у многих современных публицистов вызывает сомнения в подлинности. По словам ветерана разведки, он наткнулся на немцев, когда шел к Харькову. Представился школьником, этническим немцем. Сочинил, что в Бресте в начале войны помогал снабжать немецкую дивизию провиантом. Михалкову поверили и поручили заниматься тем же самым для части гитлеровской танковой дивизии – «хиви» менял у деревенских жителей немецкий бензин на продукты. Как говорил в своем интервью Михаил Михалков, с отступающими частями «Великой Германии» он дошел до границы Румынии и Венгрии (судя по истории боевых действий дивизии СС, это 1944 год), там бежал в надежде отыскать партизанский отряд.
Переход к своим и тюрьма
Как говорил сам ветеран, через некоторое время его арестовали и по личному приказу Лаврентия Берии посадили в Лефортово, в тюрьме разведчик сидел в одиночке. Показания о том, что был немецким разведчиком, заключенный подписывать отказывался. Берия на просьбы Сергея Михалкова освободить брата не реагировал. Через некоторое время Михаила по обвинению в шпионской деятельности осудили и отправили в дальневосточные лагеря ГУЛАГа. Освободился он только после смерти Сталина, в общей сложности проведя в местах заключения 4 года.
В середине 50-х Михаила Михалкова реабилитировали, но автобиографическую книгу о военном прошлом печатать запретили, она вышла в свет только в начале 90-х годов. До выхода на пенсию ветеран работал в КГБ, читал лекции о разведдеятельности, публиковался под разными псевдонимами. Михалков-младший утверждал, что 10 лет курировал Вольфа Мессинга, разведчик написал книгу о гипнотизере и телепате, вышедшую в 2002 году.
источник
Михаил Михалков — офицер СС: Путь предателя
Михаил Михалков — брат Сергея Михалкова, известного писателя, соавтора текста гимна СССР и автора текста гимна России — в годы войны служил в НКВД и вермахте (!). Он не раз, по его словам, был на волосок от смерти, добывал информацию о противнике, а после войны отсидел в советской тюрьме. Почему же ему досталась такая непростая, полная приключений жизнь?
Брат автора советского гимна служил в СС?
Язык мой — враг мой
Итак, родился Михалков-младший в 1922 году в Москве, его семья — старинного дворянского рода. В 1927 году Михалковы перебрались в Ставрополье. Судя по тому, что они могли себе позволить содержать нянечку-немку для Михаила, жилось им неплохо. Бонна так долго общалась с мальчиком на немецком, что он стал говорить на этом языке так же хорошо, как и на русском.
По словам Михаила, это стало причиной, по которой его приняли на обучение в спецшколу пограничных войск НКВД, которую он окончил в 1940 году. Вот только почему-то служить его направили в особый отдел (контрразведка), а не в агентурную разведку, где язык бы больше пригодился.
Дальше в его рассказах начинаются нестыковки — войну встретил в составе войск Киевского военного округа, ставшего Юго-Западным фронтом. А потом вдруг попал в штаб 224-й стрелковой дивизии. Но эта дивизия воевала гораздо севернее, в составе другого — Западного фронта. Может, ошибся в номере соединения? Но такие ошибки будут повторяться и дальше…
Михалков вспомнил, что он ходил в разведку один (!) и однажды попал в плен. В первый период войны немцы довольно часто расстреливали командиров и комиссаров, а он ещё к тому же был чекистом. Как ему удалось сохранить жизнь? Повезло? Или переоделся в солдата?
Затем, по словам Михалкова, он бежал от врага, ещё несколько раз попадал в лагеря для военнопленных, но выбирался и оттуда. В Кировоградской области его расстреливали вместе с евреями, но он остался жив и даже не был ранен. В Днепропетровске его укрывала семья, с фамилией очень похожей на еврейскую. Здесь, со слов Михаила, он по поддельным документам устроился переводчиком на биржу труда, собирал сведения о немцах, передавал их местным подпольщикам и снабжал их чистыми регистрационными бланками. Вызывает лёгкое недоумение) как ему быстро удалось внедриться к врагу и наладить работу с подпольем? Он не приводит никаких подробностей, из-за чего все происходившее кажется очень странным. Почему ему поверили немцы? Отчего ему доверились местные подпольщики — чужому пришлому человеку? Да и какую ценную информацию для советского командования он мог найти на бирже труда? Непонятно…
В рядах вражеских войск
В застенках НКВД
Поначалу Михаила чуть не расстреляли, потому что, кроме наличия эсэсовской формы, он… не сразу заговорил по-русски. То ли привык на новой службе шпрехать, то ли от волнения русские слова вылетели из головы. Но когда он рассказал об укреплениях и познанском гарнизоне, отношение чуть изменилось. Стали разбираться, из Москвы пришли сведения о его чекистском прошлом, о брате, ставшем автором гимна СССР. В общем, Михаила самолётом доставили в Москву на Лубянку. Здесь он работал «подсадным» — его подсаживали в камеры к коллаборационистам, и он выуживал у них нужную информацию. Несмотря на сотрудничество, его впоследствии посадили на четыре года в Лефортовскую тюрьму.
В это время сведения о заточении брата дошли до Сергея Михалкова, и тот стал ходатайствовать за Михаила. Берия не соглашался и даже услал того подальше на Дальний Восток, добавив к тюремному сроку ещё пять лет лагерей и ссылки.
В Москву Михалков-младший вернулся только в 1953 году, после смерти Сталина. А дальше — реабилитация, литературная деятельность по протекции брата и даже преподавательская работа в силовых структурах.
Где в этих рассказах правда, а где — нет, сказать трудно. По факту получается, что большую часть военного времени Михаил Михалков прослужил у фашистов на непыльной должности хиви. Так называли добровольных помощников немцев из числа военнопленных. Служил им, пока Красная армия терпела поражения. А когда окончательно стало ясно, кто победит, явился к своим, попытался выдать себя за залегендированного разведчика.
На Лубянке ему не поверили, но и расстреливать не спешили. А тут Сергей Михалков, осознав, что брат со своими военными приключениями может основательно подпортить его заслуженное реноме, включился в спасение родственника по полной программе. Помните, как у Грибоедова — «Как не порадеть родному человечку»?
А дальше по накатанной — после 1953 года Михалков-младший стал «жертвой сталинских репрессий», тогда это было в тренде. На жизнь зарабатывал писательством, преподавал. Ну и к концу жизни отважился «раскрыть» себя, рассказав о своей разведывательной деятельности.
Однако, думается, не будь у него такого заслуженного брата, вставшего за него горой, не было бы у неоднозначной истории жизни Михаила Михалкова столь удачного эпилога.
Журнал: Загадки истории, №32, август 2019 года
Рубрика: Военная тайна
Автор: Леонид Чернов
Брат сергея михалкова биография
Мы не выносим оценок этому неоднозначному человеку, и публикуем интервью с ним без всяких купюр.
Михаил Владимирович, как в 1941 году вы, восемнадцатилетний парнишка, оказались в фашистском тылу?
С детства я хорошо знал немецкий язык: моя бонна была немкой. В 40-м году окончил спецшколу пограничных войск НКВД, где тоже изучал немецкий.
И вот ведут нас два фашиста по пустынной улице. Миновав село, выходим на картофельное поле. Один немец очерчивает палкой продолговатый прямоугольник, другой передает нам лопаты. Начинаем рыть землю. Каратели стоят в трех шагах от нас и с холодным равнодушием наблюдают, как мы копаем себе могилу, выбрасывая комья земли вместе с картофелинами. Ах, до чего крупна была та украинская картошка! Немцы чуть отошли от нас в сторону, закуривают. В этот момент грузин с лопатой наперевес одним прыжком вылетает из ямы. Я выскакиваю вслед за ним. И мы оба со всего маху оглоушиваем карателей лопатами, бьем еще раз, и все трое разбегаемся в разные стороны.
Потом пять ночей, обходя немецкие посты, я пытался догнать наши отступающие части. В одном из сел зашел в крайний дом, чтобы попроситься на ночлег, и напоролся на фашистов. Они меня схватили и вскоре под конвоем с такими же скитальцами, как я, отправили в лагерь в небольшом городке Александрия Кировоградской области. Надо сказать, что вообще я три раза попадал в фашистские лагеря и трижды оттуда бежал.
После первого побега меня укрывала семья Люси Цвейс. Она выправила мне документы на имя своего мужа Владимира Цвейса, и я начал работать переводчиком на бирже труда в Днепропетровске. Одновременно собирал сведения о немцах и их прислужниках, которые передавал местным подпольщикам, выносил для них с биржи чистые регистрационные бланки, подписанные военным комендантом.
За все время ваших скитаний какой момент был самым жутким?
— Очень сложный вопрос. Всю войну, которую я провел во вражеском тылу, находился на острие ножа и в любую секунду мог погибнуть. Но были моменты, когда я буквально заглядывал смерти в лицо. Это было в Кировоградской зоне. Там я заболел горячкой и очень ослаб. Мне сказали, что если заплатить немцам-барахольщикам, то они помогут выйти на свободу. Я отдал все свои деньги какому-то худому немцу, который сочувственно сказал: «Болен? Будэш лазарэт!». Он привел меня к бараку, открыл дверь и тычком запихнул туда. С внешней стороны щелкнула задвижка. Я оказался в аду: барак был до отказа набит людьми. Женщины, старики, дети стоят, прижавшись вплотную друг к другу.
А как же вы затесались в немецкие ряды?
В столице работал на Лубянке. Обычно меня подсаживали в тюремную камеру к пойманным гитлеровцам. Я их «раскалывал», изобличая шпионов и гестаповцев. И вдруг меня неожиданно, без объяснения причин, по приказу Берии отправляют в Лефортовскую тюрьму. Там я провел четыре долгих года.
Периодически меня вызывал следователь и требовал подписать протокол, в котором я «признавался», что являюсь немецким агентом, подготовленным в познаньской разведшколе для заброски в советский тыл. Я отказывался и снова отправлялся в одиночку. Все это время никто из родных ничего обо мне не знал, и я не знал, что в 43-м году умерла мама.
Наконец о моем заключении проведал старший брат. Он позвонил Берии, но тот не стал с ним разговаривать. Тогда Сергей вместе с двумя генералами НКВД пришел в Лефортово, чтобы передать мне продукты. Передачу не приняли: Берия запретил. Потом меня отправили по этапу на Дальний Восток. Еще три лагеря и пять лет ссылки. Москву мне «ограничили».
В 1953 году после смерти Сталина вызвали в КГБ и предложили написать книгу о моей военной судьбе, считая, что она поможет воспитывать в молодежи чувство патриотизма. Я написал автобиографическую повесть «В лабиринтах смертельного риска». Константин Симонов и Борис Полевой дали положительные рецензии. Однако книгу положили на полку, где она пылилась целых 40 лет.
В 1956 году я был реабилитирован и награжден орденом Славы. Мне разрешили прописаться в Москве. Стал работать сначала в КГБ, потом в Политуправлении армии и флота, в Комитете ветеранов войны. Читаю лекции от бюро пропаганды Союза писателей на тему «Разведка и контрразведка» в частях спецназа, разведшколах, пограничных академиях, в Домах офицеров.
Что касается книги «В лабиринтах смертельного риска», то после того как генерал Струнин, начальник пресс-бюро КГБ, дал резолюцию, что в повести не содержится секретов, ее перевели на немецкий и французский языки и издали за рубежом. В России впервые она вышла только в 1991 году, за свой счет я издал пять тысяч экземпляров. Мои племянники Никита Михалков и Андрон Кончаловский хотят снять по повести сериал.
#1 за Уралом Первая политическая телега Кузбасса и окрестностей Подписаться
Михаил Михалков: кем в СС служил брат самого титулованного поэта СССР
Военная биография одного из трех братьев Михалковых – Михаила больше похожа на захватывающий приключенческий фильм. Все трое – Сергей, Александр и Михаил Михалковы с началом Великой Отечественной служили в РККА. Но только боевое прошлое Михаила напоминает шпионский детектив.
Однако есть один нюанс – подробности военного прошлого Михаила Михалкова известны главным образом… со слов его самого.
«О младшем брате»
Так называется глава книги «В лабиринтах смертельного риска», у которой два автора – братья Сергей и Михаил Михалковы. Сергей Михалков писал, что в начале войны его 19-летний брат окончил пограншколу и был зачислен в особый отдел 79-го погранотряда, располагавшегося в бессарабской части Одесской области. В августе 1941-го Сергей Михалков приехал повидать брата, но ему сказали, что тот отправлен на особое задание в немецкий тыл. Михалковы очень хорошо владели немецким языком – сказывались домашние занятия с бонной-немкой.
Больше за всю войну Сергей Михалков младшего брата не видел – вначале на Михаила получили извещение о пропаже без вести, затем пришло письмо, где сообщалось, что Михалкова-младшего якобы расстреляли немцы. Еще один информатор при личной встрече с Сергеем Михалковым в начале 1944 года сообщил: в феврале 1943-го они с Михаилом бежали из днепродзержинского концлагеря. Через год Михалкову-старшему написала некая латышка, рассказавшая, что Михаил скрывался у нее на хуторе, партизанил, а в начале осени 1944-го ушел через линию фронта к своим.
В конце 1945 года Сергей Михалков получил весточку от самого Михаила – из Лефортовской тюрьмы.
История от первого лица
Пограничную спецшколу, по словам Михалкова, он окончил в 1940 году. В начале войны его подразделение попало в окружение, из которого Михалкову вместе с несколькими боевыми товарищами удалось выйти. Затем была служба в разведке штаба 224-й стрелковой дивизии. Во время выполнения одного из заданий Михаил попал в плен. Михалкова вместе с двумя пленными собирались расстрелять, но как рассказал сам ветеран, они перебили немцев лопатами, которыми копали себе могилу, и разбежались. Скитаясь в немецком тылу, Михаил вновь попал в плен и был направлен в концлагерь в Кировоградской области, откуда снова бежал, чудом спасшись – узник оказался в числе группы заключенных, отправленных на расстрел. Михаил выбрался из-под накрывших его трупов убитых.
По словам Михаила Михалкова, его тогда укрыла у себя дома одна из жительниц Днепропетровска, которая выправила беглецу документы на имя мужа. Так Михалков превратился во Владимира Цвейса. Он устроился переводчиком на местную биржу труда. Одновременно вел подпольную работу, собирая информацию о гитлеровцах и их пособниках, которая передавалась подпольщикам. Также для участников подполья Цвейсом-Михалковым выносились чистые бланки документов, где уже стояла подпись военного коменданта.
Удивительный вираж судьбы
История службы в танковой дивизии СС «Великая Германия», рассказанная Михаилом Михалковым, настолько поразительна, что у многих современных публицистов вызывает сомнения в подлинности. По словам ветерана разведки, он наткнулся на немцев, когда шел к Харькову. Представился школьником, этническим немцем. Сочинил, что в Бресте в начале войны помогал снабжать немецкую дивизию провиантом. Михалкову поверили и поручили заниматься тем же самым для части гитлеровской танковой дивизии – «хиви» менял у деревенских жителей немецкий бензин на продукты. Как говорил в своем интервью Михаил Михалков, с отступающими частями «Великой Германии» он дошел до границы Румынии и Венгрии (судя по истории боевых действий дивизии СС, это 1944 год), там бежал в надежде отыскать партизанский отряд.
Переход к своим и тюрьма
Как говорил сам ветеран, через некоторое время его арестовали и по личному приказу Лаврентия Берии посадили в Лефортово, в тюрьме разведчик сидел в одиночке. Показания о том, что был немецким разведчиком, заключенный подписывать отказывался. Берия на просьбы Сергея Михалкова освободить брата не реагировал. Через некоторое время Михаила по обвинению в шпионской деятельности осудили и отправили в дальневосточные лагеря ГУЛАГа. Освободился он только после смерти Сталина, в общей сложности проведя в местах заключения 4 года.
В середине 50-х Михаила Михалкова реабилитировали, но автобиографическую книгу о военном прошлом печатать запретили, она вышла в свет только в начале 90-х годов. До выхода на пенсию ветеран работал в КГБ, читал лекции о разведдеятельности, публиковался под разными псевдонимами. Михалков-младший утверждал, что 10 лет курировал Вольфа Мессинга, разведчик написал книгу о гипнотизере и телепате, вышедшую в 2002 году.