funny stories смешные истории
Смешные рассказы / The Funny Stories
Смешные рассказы / The Funny Stories краткое содержание
Смешные рассказы / The Funny Stories читать онлайн бесплатно
Ознакомительная версия. Доступно 1 страниц из 7
Смешные рассказы / The Funny Stories
© Матвеев С.А., подготовка текста, комментарии, словарь
© Ганненко В.В., подготовка текста, комментарии, словарь
© Прокофьева О.Н., подготовка текста, комментарии, словарь
© ООО «Издательство АСТ», 2019
Вы держите в руках сборник юмористических рассказов на английском языке. В него вошли как признанные шедевры, так и произведения, мало знакомые русскому читателю. Несмотря на то что эти тексты были в значительной степени адаптированы, удалось сохранить авторский стиль, живой язык, и, конечно же, искрометный юмор. Смейтесь от души и совершенствуйте свой английский. А в конце книги вы найдете словарь, который облегчит вам понимание текстов.
1. Smoking and drinking
There were three of us in the smoke-room of the ship – me, my very good friend, and, in the opposite corner, a shy man, the editor, as we knew out later, of a New York Sunday paper.
My friend and I were talking about habits, good and bad.
“After the first few months,” my friend said, “it is as easy to be a saint as to be a sinner; it becomes a habit.”
“I know,” I interrupted, “it is as easy to jump out of bed early in the morning as to say ‘All Right,’ and turn over for another five minutes of sleep, when you have got the habit. Not to swear is as easy as to swear, if you make a custom of it. A piece of bread and water is as delicious as champagne, when you got used to its taste. It is only a question of making your choice and getting used it.”
“Now take one of my cigars,” he said, pushing his open cigar case to me.
“Thank you,” I replied quickly, “I’m not smoking during this trip.”
“Don’t be afraid,” he answered, “It was just an argument. One of these cigars would make you ill for a week.”
“Very well,” he continued. “As you know, I smoke them all day long, and enjoy them. Why? Because that is my habit. Many years ago, when I was a young man, I smoked very expensive Havanas. It was necessary for me to buy cheaper tobacco. I was living in Belgium and one friend showed me these. I don’t know what they are made of – probably cabbage leaves soaked in guano [1]; they tasted to me like that at first – but they were cheap, they cost me three a penny. I decided to like them, and started with one a day. It was terrible work, I admit, but as I said to myself, nothing could be worse than the Havanas themselves in the beginning. Before the end of the month I could think of them without disgust, at the end of second I could smoke them without discomfort. Now I prefer them to any other brand on the market.”
He leant back and puffed great clouds into the air, filled the small room with a terrible smell.
“Then again,” he continued after a pause, “Take my wine. No, you don’t like it.” (my face betrayed me.) “Nobody does, no one I have ever met. Three years ago, when I lived in Hammersmith, we caught two thieves with it. They opened the cupboard, and drank five bottles of it. A policeman found them later, sitting on a doorstep a hundred yards from my house. They were too ill and went to the police station like lambs, because he promised to send the doctor to them the moment they were safe in the cells. Since then I leave a bottle on the table every night.
Well, I like that wine. I drink several glasses, and I feel like I’m a new man. I took it for the same reason that I took the cigars – it was cheap. It is sent from Geneva, and it costs me six shillings a dozen of bottles. How they do it I don’t know. I don’t want to know.
“I knew one man,” my friend continued, “All day long his wife talked to him, or at him, or of him, and at night he fell asleep to the rising and falling rhythm of what she thought about him. At last she died, and his friends congratulated him, they thought that now he would enjoy peace. But it was the peace of the desert, and the man did not enjoy it. For twenty-two years her voice had filled the house, penetrated through the conservatory, and floated into the garden.
The place was no longer home to him. He missed the fresh morning insult, the long winter evening’s reproaches beside the fire. At night he could not sleep. For hours he would lie without sleep.
‘Ah!’ he cried to himself, ‘it is the old story, we never know the value of a thing until we lose it.’ He grew ill. The doctors gave him tons of sleeping pills, but all in vain. At last they told him that his life depended on finding another wife.
There were plenty of wives of the type he wanted in the neighbourhood, but the unmarried women were not experienced, and his health was so bad that he did not have the time to train them.
Fortunately, a man died nearby, talked to death by his wife. He called her the day after the funeral and in six months he won her heart.
But she was a poor substitute.
From his favourite seat at the bottom of the garden he could not hear her at all, so he brought his chair into the conservatory. It was all right for him there while she continued to abuse him; but every time he got comfortably settled down with his pipe and his newspaper, she suddenly stopped.
He dropped his paper and sat listening, with a troubled expression.
‘Are you there, dear?’ he called out after a while.
‘Yes, I’m here. Why do you think I am not, you old fool?’ she cried back in a tired voice.
His face brightened at the sound of her words. ‘Go on, dear,’ he answered. ‘I’m listening. I like to hear you talk.’
But the poor woman was too exhausted.
At night did her best, but it was a weak performance. After insulting him for three-quarters of an hour, she laid back on the pillow, and wanted to go to sleep. But he shook her gently by the shoulder.
‘Yes, dear,’ he said, ‘you were speaking about Jane, and the way I looked at her during the lunch.’
“It’s very strange,” concluded my friend, lighting a fresh cigar, “what men of habit we are.”
The shy man in the corner said: “I can tell you a true story and I bet a dollar you won’t believe it.”
“I haven’t got a dollar, but I’ll bet you half a sovereign,” replied my friend.
So the shy man told his story.
3. The editor’s story
“I’m going to tell you about a man from Jefferson,” he began. “He was born in the town, and for forty-seven years he never slept a night outside it. He was a respectable man – a merchant from nine to four, and a religious man in his free time. He said that a good life meant good habits. He got up at seven, had family prayer at seven-thirty, had breakfast at eight, got to his business at nine, had his horse brought to the office at four, and rode for an hour, reached home at five, had a bath and a cup of tea, played with children and read to them till half-past six, dressed and dined at seven, went to the club and played whist till quarter after ten, returned home to evening prayer at ten-thirty, and went to bed at eleven. For twenty-five years he lived that life without any variations. He was used by the local astronomers to check the sun.
One day his business partner in London, an East Indian merchant and an ex-Lord Mayor died, and our man was his only heir. The business was complicated and needed management. He decided to leave his son, a young man of twenty-four, as a manager of his business at Jefferson, and to go to his second family in England, to look after the East Indian business.
He set out from Jefferson City on October the fourth, and arrived in London on the seventeenth. He was ill during the whole trip. After several days in bed he announced his decision to go into the City to see to his business.
Ознакомительная версия. Доступно 1 страниц из 7
Самые смешные истории за неделю!
упорядоченные по результатам голосования пользователей
Когда в 1942-м в эвакуации не стало отца, у меня началась депрессия, я не хотел больше жить. Вот тогда-то меня и стали брать с собой на гастроли артисты Малого театра оперы и балета. Они хотели меня спасти. 3имой, в жуткий холод, они отправились в Орск с мальчиком, тащившим за спиной казённую виолончель номер восемь.
Нас ехало шестеро, я всех помню по именам. Там были Ольга Николаевна Головина, солистка, Изя Рубаненко, пианист, аккомпаниатор, Борис Осипович Гефт, тенор, мой опекун в дальнейшем, Коля Соколов и Светлана Шеина — пара из балета, взрослые люди, заслуженные артисты. И я. Вошли мы в общий вагон, мне досталась боковая полка, на которую я и лёг, потому что ехали мы в ночь. И сразу же погасили свет в вагоне, и каждый из взрослых стал не раздеваться, а, напротив, что-то дополнительно на себя надевать. Потому что одеяльца нам выдали прозрачные.
Мне нечего было на себя надеть, да и та одёжка, в которой я пришёл, была аховая. Я скорчился под своим одеяльцем, и поезд тронулся. Я никак не мог согреться и понял, что уже не согреюсь, в вагоне становилось всё холоднее. Ночь, мрак, как в каком-то круге ада, умерший отец позади, впереди неизвестность, я еду куда-то никому не нужный. И я, помню, подумал, как было бы замечательно сегодня во сне умереть. И перестал сопротивляться холоду.
Проснулся я в полной темноте, оттого что мне было жарко. Одеяло стало почему-то толстым и тяжёлым. Я пальцами в темноте начал перебирать его и обнаружил, что всего на мне лежит шесть одеял. Каждый из ехавших со мной, не сговариваясь, в темноте укрыл меня собственным одеялом.
Позже, когда меня уже лишили гражданства, я говорил друзьям, которые требовали от меня злобы: а вот за эти одеяла я ещё не расплатился. И, может быть, никогда не расплачусь. Вот эти пять артистов, мой отец и масса других людей, согревавших меня каждый по-своему, — это и есть моя страна, и я ей должен до сих пор.
Наблюдал сегодня картину маслом.
Стою на остановке, жду коллегу, втыкаю в телефон. Диспозиция: на остановочной лавочке сидят женщина и мужчина, тоже в телефонах, возле мусорки два мужика курят и болтают о своем.
Подходит парень, чуть старше 20 лет на вид, садится на лавочку с краю и смотрит в одну точку. Практически сразу подъезжает маленький красный опелек, за рулем девушка. Пассажирское стекло опускается, и девушка говорит, явно обращаясь к парню: «Сережа! Ну Сереженька! Ну хватит дуться, ну поехали домой, а?»
Я отвлекаюсь от телефона (драма же!), смотрю на Сереженьку. Сереженька сидит как каменный, демонстративно смотрит в сторону, не реагирует. Девушка продолжает: «А дома пельмени ждут, я почти полную морозилку налепила. И сметаны купила.»
Сразу начинается действие. Оба курящих мужика синхронным движением отстреливают бычки в урну, один идет к машине, другой к Сереже. Первый открывает пассажирскую дверь, второй хватает Сереженьку под руку, причем тот мужик, что сидел до того рядом, начинает ему помогать: хватает под вторую руку, вдвоем они парня отрывают от лавочки и тащат к машине, на полпути курильщик №1 к ним присоединяется. Я подхожу помочь, но места там уже нет, да и справляются они вполне неплохо.
Втроем под белы рученьки подстаскивают Сереженьку к машине и начинают туда запихивать, при этом все трое на него орут: «Ты совсем охренел? Почти полная морозилка пельменей! Такими вещами не бросаются! Живо полез в машину, пока мы тебя в багажник не запихали! Куртку подбери! Сметана еще! Совсем дебил?» У Сереженьки на лице легкий шок, он сопротивляется, но как-то вяло. Запихивают его в машину, закрывают дверь, девушка кричит «Спасибо, мужчины!» и срывается с места. Мужики смотрят вслед, один говорит «Во мудак», второй отвечает «Да молодой еще», все возвращаются по местам.
Спасение бегемота Ганса (Кёнигсберг, 1945 год)
13 апреля 1945 года в приёмной комендатуры трое пожилых мужчин в плохо сидящих полковничьих шинелях ждали аудиенции у коменданта освобождённого Кёнигсберга генерала Смирнова. Это были присланные из Москвы академики для выявления, учета и обеспечения сохранности культурных ценностей Восточной Пруссии.
В помещение, весело насвистывая и улыбаясь, вошёл Семён, личный шофёр генерала, и обратился к офицеру по особым поручениям лейтенанту Теслину:
— Вася, слыхал? Там за зоопарком в камышах наши бойцы огромную свинью нашли! А морда у неё, как у Геринга! Они сейчас трибунал создают, судить её будут!
Один из мужчин заволновался:
— Как вы сказали? Огромная свинья?
— Так точно, товарищ полковник!
— Так это же бегемот! Один из шести в Европе! И самый крупный! Ганс!
Академик вскочил с места, с треском открыл дверь, зацепился за порог, упал на колени и уже на карачках подполз к генеральскому столу.
— Михаил Васильевич! Спасите редкое животное.
Генерал не стал вникать в суть, но уважил посланца из Ставки Верховного главнокомандующего и отдал соответствующее распоряжение.
Шофёр, академик и адъютант вскочили в джип, машина рванула с места и помчалась к реке.
Положив грустную морду на берег, в зелёной тине лежал бегемот. Вокруг сидели и стояли полтора десятка солдат, один из которых зачитывал приговор. На камне лежало противотанковое ружьё, из которого должны были расстрелять осуждённого.
Второго бойца отправили за кормом, и через два часа он принёс полмешка свеклы, моркови и других корнеплодов. Еду высыпали перед мордой бегемота, но он даже глаз не открыл. Тогда академик попросил адъютанта привезти полведра молока и два литра спирта. С этим проблем не было. Многие бауэры сбежали от наступающих советских войск, и даже в центре города был слышен мучительный рёв недоеных коров. А эшелон со спиртом был обнаружен на железнодорожной станции. Солдат ломом поднял верхнюю челюсть бегемота, и академик из ведра влил ему в глотку адскую смесь.
Боец, смеясь, крикнул:
— Ну-ка, камрад, выпей наши фронтовые сто грамм!
К вечеру гиппопотам открыл один глаз, плямкнул губами и потянулся к брюкве. Опять пошёл в ход лом, и все корнеплоды лопатой забросили в пасть.
На третий день житель тропиков напрягся и выполз из воды. Стал греться на тёплом солнышке, когда оно было.
На третьей неделе стал самостоятельно есть и опорожняться.
На четвёртой неделе гиппопотам встал на ноги и нетвёрдой походкой зашагал между руинами искать свой вольер.
Так бегемот, лань, осёл и барсук стали первыми обитателями зоопарка советского Калининграда.
До конца 50-х годов Ганс забавлял и развлекал маленьких посетителей, став достопримечательностью и легендой города.
245 КИЛОМЕТРОВ, ИЛИ САПОЖНИКИ БЕЗ САПОГ
Приятель мой Андрей, уже месяц как носился на «буханках», вездеходах, на плотах и даже на резиновых лодках. Снимал документальное кино, где-то между Енисеем, Ангарой и Леной.
И, конечно же, как всегда не вовремя, у него подло разболелся зуб. Съемки побоку, нужно было срочно искать зубного врача. Андрей окинул взглядом красивейший в мире пейзаж зеленых гор уходящих за горизонт, зубной клиники нигде не было видно, пригорюнился Андрей, а боль все усиливалась. Выручил водитель грузовика, он знал тут всё на сотни верст, поэтому сказал, как отрезал:
— Не переживай, здесь рядом в поселке хорошая больничка есть, там и зубной врач имеется, километров сорок всего.
— Нифига себе, всего!
— По нашим меркам, рукой подать, часа через два должны быть.
Больница была маленьким, одноэтажным, деревянным бараком советской постройки.
Зубной, слава богу, в тот день работал и у его кабинета скопилась на лавке стонущая, но вполне еще живая очередь. Андрей выяснил кто последний, тоже сел на лавку и принялся мужественно ждать. От нечего делать, он пересчитал народ перед собой, помножил всех на полчаса, получалось много, очень много. Через некоторое время Андрей уже знал всю очередь по именам, кто за кем и кто отпросился поспать в машине.
Тут, с улицы зашёл человек лет пятидесяти, тихо поздоровался и присел далеко в углу. Он ничего не спрашивал, очередь не занимал, просто сидел в стороне от всех.
Но вот, дверь кабинета открылась, вышел гордый пациент со свежей пломбой и к дверям коршуном кинулся новый мужик. Все загалдели, кому больно было галдеть, просто замычали, но врач выскочил из кабинета, виновато посмотрел на недовольную очередь, неопределенно-примирительно махнул рукой и быстро втащил к себе наглого пациента.
В коридоре зрела революция, особенно лютовал наш Андрей, поскольку, ему явно не часто придется лечить тут зубы и бояться испортить отношение с врачом, не страшно.
Через полчаса вялотекущего бунта, из дверей наконец вышел хитрый мужик, врач его проводил аж до выхода, потом метнулся в свой кабинет и вынес красивую коробку с шампанским:
— Вот, возьмите от меня презент для супруги – это сладенькое, женщины такое любят.
Они наскоро попрощались и доктор вернулся к своим страждущим бунтовщикам:
— Ну-с, пожалуйста, заходите. Кто следующий?
— Да что же это такое. Как не стыдно. Без очереди влез, а ему еще и шампанское. Достали уже эти блатные. Сладенькое ему! И так ждёшь тут с шести утра!
— Успокойтесь, товарищи, человек приехал, можно сказать, с острой болью, за двести сорок пять километров, а ему ещё обратно возвращаться.
— Да тут все с острой болью. Подумаешь, двести сорок пять, а я вот почти триста сюда отмахал и ничего, не развалился. Это что ж, ваш родственничек, что вы ради него всех тут отодвинули?
— Ни в коем случае, ради родственника я бы даже не подумал очередь двигать. Вот и дочь моя на той неделе приходила, тоже в очереди полдня просидела, вы должны помнить. Тут совсем другая ситуация. Ну, не мог я его в очереди держать. Ну, правда, не мог.
— Так, что, он ваш начальничек, или друг?
— Нет, конечно, он такой же мне начальник, как и я ему. У меня вообще нет начальства, я сам по себе. Да и не друг он мне никакой, так, приятель. Вообще, если честно, то чем реже мы видимся, тем лучше для нас обоих.
Не сердитесь, товарищи, так вышло, считайте, что я поставил пломбу не ему, а самому себе. Так лучше?
— В смысле, самому себе?
— Короче – этот человек такой же зубной врач, как и я, а поликлиника его находится за двести сорок пять километров отсюда, вот мы друг к другу и ездим лечить зубы. А куда ещё?
Там, кстати, сейчас его ждут такие же бедолаги как и вы.
Извините меня еще раз. Кто по очереди? Прошу заходить…
Освободившись, дамы подали письменные жалобы на имя начальника РУВД. Однако виноватых искали тоже обиженные канцелярией, поэтому никого не нашли.
«Добро пожаловать в Америку!»
Веня всю жизнь мечтал быть капитаном дальнего плавания. К тридцати пяти годам его мечта сбылась. Но со временем выяснилось, что быть тридцатилетним капитаном – это круто, а вот ходить в море после пятидесяти – глупо. Поэтому, когда судоходная компания предложила, Веня согласился на работу «на берегу». Берег оказался американским. Работодатель взял на себя все расходы по переезду Вени с семьей из Питера в Техас и хлопоты со страховками и документами.
Шли года, каждое лето Веня летал домой в Питер. Авиабилеты ему тоже оплачивала судоходная компания. Но однажды халява закончилась: работодатель перестал платить за перелеты через океан.
На вопрос озадаченного Вени: «Где мой оплаченный проезд?!» ему ответили, что он же получил «гринкарту» по почте и теперь он больше не экспат, а американец, так что, «Добро пожаловать в Америку!»
После скандала с ящиком Пандоры вна Украине НАПК проверило декларации президента.
Как показала проверка, усё в полном порядке.
Не отражённые в декларации недвижимость в Италии и Англии, а также компании San Tommaso S.R.L, Malfex Multicapital Corp., ООО Film Heritage Inc., Aldorante Limite и прочие принадлежат не президенту, а его супруге.
В этом человеке было необычно все. Например, то, что он был окружен народом, задававшим ему множество вопросов.
Азиаты всегда прибывают сплоченными кучками и галдят без умолку, но на своих языках. Так что я тут ни с кем не знаком из мужиков, хотя давно бываю каждое утро.
И вот этот старикан. Сначала его обступила кучка среднеазиатской молодежи. Оказалось, что они прекрасно знают русский язык, просто не с кем им было тут на нем разговаривать. Дед рассказывал им про озеро Иссык-куль, реку Или и хребет Алатау так, что Гоголь бы заплакал от зависти.
Но я опаздывал, свернул разговор и отвалил бриться. Краем уха продолжал слушать издали, а напоследок и оглянулся.
— Охота и рыбалка. Время, проведенное на них, в срок жизни не засчитывается.
Судя по его внешнего виду, после выхода на пенсию он с них просто не вылезал.
Красивую сцену наблюдал сегодня. Высоченный голенастый парень в обтягивающем черном термокостюме с головы до пят, это типа ихтиандра, ниндзи или спайдермэна, мирно переходил пешком зебру, парой пальцев ведя свой крутейший велик с седлом, поднятым значительно выше руля для езды в строго горизонтальном режиме «летящий хер в черном гандоне». В другой руке он держал смартфон, в который и уткнулся довольно близко к носу.
К чести парня, он успел высоко подпрыгнуть и подбросить свой смартфон еще выше, до крон деревьев, прежде чем Земля снова приняла его в свои объятия. Немного прокатившись кубарем, он совершил воистину героический прыжок, и в новом падении успел подхватить смарт крепко, обеими руками. Потом поднялся, отряхнулся и заметил меня. Я утешительно показал ему большой палец. Очень хотелось покрутить у виска средним, но прыжок в самом деле вышел неплохой. Ему б во вратари, а не на велике гонять.
Из детских воспоминаний.
В одной из библиотек Петербурга посетители устроили драку из-за книг
Библиотека №12 на проспекте Ветеранов стала местом битвы в преддверии локдауна. Как отмечают сотрудники учреждения, перед введением жестких ограничений у них значительно увеличился поток пользователей. Во вторник двое читателей затеяли драку у тележки буккроссинга, в которой лежали бесплатные книги для обмена.
Татары и так поймут, что на самом деле просили у бабушки. Для оставшихся: кыяр кут (огурец и жопа по-татарски) татары произносят почти так же как QR code.
В начале XXI века, когда моя зарплата в пересчёте с рублей составляла 40 долларов в месяц, поступило мне предложение уехать на работу в США по рабочей визе H1B (с зарплатой порядка 4000 долларов в месяц). Поскольку бесплатные квартира-образование-медицина остались в недавнем советском прошлом, вопрос звучал риторически. Естественно, уехал, работаю, «прошли годы».
И вот сижу я, значит, работаю, никого не трогаю. Вдруг в офисе открывается даерь и заходит ко мне в офис группа детишек с учителем. Оказывается, это местные школьники учася, как работает американская политическая система: они устроили себе в школе выборы (понарошку, естественно) «Президента школы» из среды учеников, на которых, как и в реальных выборах, за пост борются несколько кандидитов. А учителя привели их в случайную (ну, не знаю, может договорённость какая была) компанию — ту, где я работал.
И говорят мне дети: «мы — инициативная группа, собираем подписи за Джона Джонсона (имя не запомнил, но не суть) — подпишитесь, что вы за него, пожалуйста!» (А учительница за ними присматривает, типа чтобы я их не обидел и они себя хорошо вели). Ага, думаю — значит, вы устроили им урок на местности? Ну, не вы одни такие умные.
Разворачиваюсь я на стуле и говорю: «Дети, я был бы рад подписаться за вашего кто он там. Но есть одна маленькая проблема: я — не гражданин США. То есть я по вашей Конституции я не имею права голосовать на ваших выборах. Однако хочу отметить, что, поскольку я, как видите, работаю на американскую компанию, то налоги государству я очень даже исправно плачу. А вы знаете, дети, как это называется? Это называется Taxation without representation — именно то, что 200 лет назад настолько не нравилось вашим предкам, что они устроили Американскую Революцию.»
По ходу моего монолога глаза учительницы медленно округляются — она складывает 2 и 2 быстрее, чем её ученики, и она начинает порываться увести их из моего офиса (по-видимому, проклиная тот момент, когда открыла мою дверь). А её останавливаю: «Нет, уважаемая, вы зачем привели сюда детей? Чтобы преподать им урок — Я И ПРЕПОДАЮ ИМ УРОК. «
Тут из смущённо переминающейся толпы возникает один паренёк и скромно так говорит: «ну, это ж не по-настоящему, так что вам, наверное, можно… подпшите, пожалуйста… » Я подумал — и правда ведь не по-настоящему, так что хрен с ним, поставил подпись (естественно, не свою, а Васи Пупкина — я что, дурак свою настоящую подпись кому попало оставлять — мало ли на какие документы её можно перенести?) и организованная толпа вылилась из моего кабинета.
Но урок выборов, насколько я понял, детям всё-таки преподали: неважно, кто перед вами — гражданин, не гражданин, кто там подписался — реальный человек или нет, главное — закорючка-то вот она!
Funny stories смешные истории
Не так давно (с неделю назад) со мной произошла схожая история с А почему бы и нет?
Я снимаю квартиру в г. Быхове (работаю там), а проживаю и уезжаю на выходные в г. Гомель.
Так вот, возвращаюсь с очередных насыщенных выходных в арендное жилье. Открываю дверь и замечаю закрытую дверь в шкафу (я никогда не закрываю дверь). Странно, ну наверное прикрыл по спешке «с кем не бывает», когда выходил на вокзал. Беру рюкзак и шурую в комнату, а там я вижу расправленную постель и пододеяльником внутри чуть ли не завязанный в узел. Думаю, думаю, туплю (насыщенные выходные). всегда заправляю постель, если тут кто-то был, то как я смогу доказать, что он ел с моей тарелки или спал в моей кровати. Наверное, все таки я переоценил свои силы, что всегда заправляю ее. Делаю все свои дела по быстрому (распаковываюсь, моюсь и бреюсь), ибо силы на исходе и просто падаю в кровать и засыпаю в таком же положении каком упал.
Просыпаюсь с утра по будильнику в таком положении, что и уснул. Поднимаюсь, иду чистить зубы, чаи гонять и все дела. Наступает время сборов. Нужно заправить кровать, начинаю все выправлять и в один прекрасный момент с покрывало вываливаются на пол чужие трусы. Вот это поворот.
Отправляю сообщение арендодателю такого типа (уберите детей от экрана):
Я: Откуда Ты такой грамотный взялся?
Арендодатели бывают и похуже съемщиков порой. Спасибо за Внимание.
ПС Чукча не писатель, первый пост. Уже поздно, перепроверять по сотому разу не буду.
Первое разочарование в жизни
Каждый из нас, когда-то в детстве думал, что когда вырастет будет есть только конфеты и шоколад. Но с возрастом так или иначе разочаровывался в этой мысли.
Но я с братом разочаровался в этой идее ещё в садике. Когда под новый год в садике нам выдали сладкие подарки (коробочки с конфетами и шоколадками). Постепенно родители стали забирать своих детей по домам, все кроме моих. Как позже я узнал в тот день нас должна была забрать бабушка. Конечно же бабушка обо всём забыла. В те далёкие времена мобильных телефонов ещё не было, поэтому созвониться и ещё раз всё обговорить у них не вышло.
Ждать прихода родителей нам пришлось до вечера. К вечеру уже постепенно стал подступать голод и просто от нечего делать мы принялись потихоньку есть свои сладкие подарки. С начала воспитатели говорили чтобы мы не ел конфеты пока за мной не придут родители, но со временем смотря на часы и видя что за нами никто не приходит забили на это дело. Ел я его до самого прихода матери, когда уже не было сил смотреть на сладкое. Наверное именно тогда я разочаровался в этой мечте.
Как я машину чинить возила
Меня тут в лигу тупых направили, и справедливо. Заявка на вступление.
Дело было лет 8 назад. Я только недавно восстановила навыки вождения после 4-х летнего перерыва на беременность и декрет. До дочери считала себя прям чуть на профи, как же, училась честно в автошколе на старом мосике, водила отцовскую шестерку. Город, трасса, да не вопрос. Гайцы всего один раз за три года остановили за не включённый свет, ни одного штрафа.
После перерыва села за руль как в первый раз, руки+ноги затряслись, всего боюсь, вообще ехать не могу.
Как восстанавливала навык вождения, отдельная песня, полная слез, мата и седых волос моего мужа. Ему отдельное и честное спасибо, водить снова стала и гораздо лучше. Но не без косяков, куда ж без этого.
Как то поутру привезла дочь в садик, припоздала немного, мест на парковке в кармане нет, есть место рядом. Встала, проводила дитя, вернулась, а меня «заперли» сзади. Ну чего делать? На работу почти опаздываю, решила выезжать вперёд. Пришлось спускаться с небольшого бордюра. Машинка была Митсубиши АСХ, вроде не низкая. А, ладно, думаю, проскочу. Съезжаю потихоньку и тут БАХ, днищем бахаю о бордюр. Вот блин! Остановилась, посмотрела, а толку, все равно ничего ж не понимаю. В голове одно: «Муж точно прибьёт!». Ещё раз посмотрела, вроде ничего не упало, не торчит, не болтается. Решила смолчать и ехать на работу.
Выхожу в обед и первым делом к машине, заглядываю под днище. И тут, о ужас, под машиной лужа. Все, думаю, кранты и мне и машине. Мужу так и не решилась позвонить, зато решилась сама к ремонтникам поехать.
В городе ремонтников никого не знаю, с перепугу не додумалась ни у кого из коллег совета попросить, но зато знаю сервис, где по весне колеса меняли и вроде там же чинят что-то.
Приезжаю, в конторе один паренёк лет 20, рассказываю что и как. Он походил, посмотрел, сказал, что точно не уверен, но походу дела хреновые, на серьезный ремонт влетела, надо мастера ждать, а мастер на обеде.
Как я дожидалась мастера помню смутно, в голове крутились кары, что обрушит супруг мне на голову, астрономические суммы за ремонт, проблемы с садиком и работой на тот момент, пока буду безлошадной. Ну и себя ругала последними словами.
Мастер, серьезный мужик лет 50, прибыл когда я уже была в полуобмороке. Рассказа ему все, про бордюр, про лужу, про его помощника, что подготовил меня морально к трандецу. Мастер молча слушал, ходил вокруг машины, залез под днище, вылез и сказал: «все в порядке, езжайте домой».
— а как же лужа? пролепетала я.
— ну так лето, кондиционер работает, вот с него конденсат и накопал. Все в норме, езжай давай.
И даже денег не взял! До сих пор его помню и спасибо говорю, что не развёл дуреху на ремонт!
Мужу вечером рассказала, понял, простил, не ругал))
не ругал даже когда у новой машины крыло поцарапала, но это уже совсем другая история.