Ребенок провокатор в детском коллективе что делать

Ребенок провокатор в детском коллективе что делать

Как воспитателю общаться с ребенком-провокатором. Советы педагога-психолога

Когда в группе появляется ребенок-провокатор, страдают и педагог, и остальные дети. Он перетягивает все внимание на себя и мешает образовательной деятельности, которую организует в этот момент педагог. Четкий алгоритм действий поможет вашим воспитателям не сорваться и выстроить общение с ребенком-провокатором. Также в статье – памятка «Альтернативные варианты поведения в ситуации детских провокаций».

Справиться с детскими провокациями часто не могут даже родители, которые хорошо знают своего ребенка. Воспитатели сталкиваются с этой проблемой практически каждый день, поэтому должны знать, как общаться с ребенком-провокатором, и давать рекомендации родителям. Одинаковые и согласованные реакции взрослых на провокационное поведение дошкольника в детском саду и дома помогут решить эту проблему.

Что нужно знать воспитателю о детских провокациях

Провокация – один из вариантов манипулятивного поведения.

Провокатор первым конфликт не начинает, но своими действиями, интонациями, словами создает конфликтную ситуацию.

Ребенок-провокатор не просто знает, а очень хорошо знает, что и зачем он делает.

Тот, кого провоцируют, вызывает у провокатора интерес, является для него значимым. Поэтому последний совершает определенные действия по сбору информации об интересующем его объекте.

Частая причина провокации – это защита. Неуверенный в себе ребенок начинает вести себя агрессивно там, где чувствует себя неуютно.

Эффективное средство скорректировать провокационное поведение ребенка – разобраться в функциях и выгоде, которую преследует ребенок, и научиться не реагировать на провокации импульсивно.

Отследите признаки провокационного поведения у ребенка

Чтобы выявить провокационное поведение у ребенка и не спутать его с другими поведенческими проявлениями, педагоги-психологи проводят консультативную беседу с воспитателем и наблюдают за воспитанником во время игр с детьми, на занятиях и прогулке. Однако педагог-психолог не всегда может уделить время и оперативно помочь, поэтому воспитателю важно уметь определять, провокационное у ребенка поведение или нет. Для этого есть несколько критериев или признаков. Если эти признаки воспитатель наблюдает в поведении ребенка изо дня в день и в определенных ситуациях – перед нами ребенок-провокатор.

Ребенок совершает действия в социуме. Во время завтрака он раскидывает тарелки в разные стороны, переворачивает цветочные горшки. Активизируется при появлении взрослого и других детей.

Поведение ребенка активное, целенаправленное и произвольное. Ребенок бросает варежки в лицо сверстнику. Во время занятия по рисованию не притрагивается к карандашам и бумаге.

Действия ребенка имеют оттенок неспонтанности, неестественности. Он подавляет или утрирует естественную реакцию. Например, слишком громко смеется, подчеркнуто скучает. Может создавать специальные условия и обстоятельства: разбрасывает кубики по всей комнате, выхватывает у других детей из рук игрушки.

Поведение ребенка-провокатора отличается по интенсивности и содержанию от типичного, нормативного, привычного поведения. Ребенок делает вызов, нарушает какой-то запрет или правило, взламывает табу. Часто помещает партнера по общению в невыносимую социальную ситуацию. Например, долбит лопаткой по качелям и не обращает внимания на замечания и уговоры взрослого, выбрасывает игрушки в урну.

Ребенок специально подводит взрослого или другого ребенка к какой-то реакции (каким-то результатам). У такого поведения может быть много целей, но одна из них обязательно находится в эмоциональной плоскости – получить от партнера по общению определенные чувства, переживания, вывести его из равновесия. Например, младший ребенок подбегает к старшему и толкает его до тех пор, пока тот не погонится за ним.

Ребенок-провокатор после профессионального воздействия завершает провокации (то есть «исчезает симптом»). Не нужно путать это с ситуацией, когда во время консультирования провокацию у ребенка вызывают значимые неудовлетворенные потребности (во внимании, одобрении, наказании).

Определите, какие функции выполняют детские провокации

Провокационное поведение наблюдается в период нормативных возрастных кризисов (в год, три года, семь лет), а также у нормально развивающегося подростка. Дети раннего, дошкольного и младшего школьного возраста чаще провоцируют сиблингов и самых близких взрослых тем, что нарушают хорошо известные нормы и запреты. Подростки провоцируют сверстников и взрослых в семье и за ее пределами своим внешним обликом, жаргоном, игнорированием опасностей, своеобразием симпатий и мнений.

Провокации в контактах с любыми взрослыми свидетельствуют о длительных, дисфункциональных детско-родительских отношениях, ущемленных значимых потребностях. Это свойственно детям, которым неоднократно приходилось убеждаться во враждебности значимых для них взрослых людей (из социально неблагополучных семей, жертвам насилия). Если же провокация адресуется конкретному лицу, то она вызвана какими-то его действиями.

Провокационное поведение исполняет сложные психологические функции. Как и другие психологические проблемы, оно сигнализирует о неудовлетворенной потребности провокатора, при этом оказывает влияние на других людей и позволяет получить желаемое. Психологи выделяют несколько психологических функций провокационного поведения у детей.

Заменяет расспросы. Ребенок пытается определить, что за человек перед ним (добрый или злой, жесткий или мягкий), на что он больше реагирует (на форму или содержание). Это проверка того, пойдет ли провоцируемый взрослый или ребенок в ответ на действия провокатора ожидаемым путем: такой ли он, как и все остальные; можно ли им управлять, уступит ли он; сможет ли сказать «стоп!»; разозлится ли, если провокатор постарается вывести его из себя.

Сделка. Вам – провокацию, от вас – внимание. Каждый участник провокационного взаимодействия получает какую-то выгоду. Наличие в группе ребенка, который постоянно нарушает запреты, может стать для воспитателя поводом, чтобы «законно» не объяснять новый материал и отвести душу в бесполезной схватке. В семье истерические крики и капризы ребенка дают матери право сделать то, чего она не разрешает себе при его обычном поведении (не вести его на занятие, не купить что-то, шлепнуть).

Способ воздействия на ситуацию. Ребенок получает желаемый результат с помощью провокации. Например, он демонстрирует скуку для того, чтобы воспитатель изменил те или иные педагогические приемы или содержание занятия. Или совершает определенные действия, чтобы не дать матери заниматься младшим ребенком (с целью обратить внимание на себя).

Способ спасения. Провокация, вызванная желанием избавить себя или значимого близкого от непереносимых чувств. Например, ребенок нарушает тишину в группе ради того, чтобы совладать с тревогой, которая возникла на основе определенного у него опыта (тишина в его доме не сулит ему ничего хорошего). Или совершает мелкую домашнюю кражу – чтобы вызвать у матери родительскую тревогу и отвлечь ее таким образом от женского горя.

Действуйте последовательно в ответ на провокации ребенка

Чтобы выстроить правильную работу с ребенком-провокатором, воспитателям следует придерживаться четкого алгоритма (приложение). Сначала нужно проанализировать типичные варианты провокаций, которые устраивает ребенок (выкрикивает, нарушает правила, не достает нужные принадлежности).

Затем определите функции провокации – чего добивается ребенок. Например, изучает вас, привлекает внимание, проверяет на устойчивость, выражает свой интерес, хочет получить помощь, протестует против того, что не учитывают его мнение, повышает статус в референтной группе.

Перечислите выгоды, которые ребенок получает, когда вы реагируете на него. Например, оказывается в центре внимания, ощущает собственную значимость, изливает накопившуюся обиду на взрослых и раздражение, получает помощь, приобретает право не делать задания. На основании этой информации вам проще будет выбрать модель своего поведения. Поможет в этом памятка «Альтернативные варианты поведения в ситуации детских провокаций».

Источник

Мой ребенок — провокатор: как себя вести?

Провокационное поведение ребенка — не редкость, каждый из нас хотя бы раз, но восклицал: «Он меня доводит!» «Она делает это специально!» «Ты что, издеваешься надо мной?» Обычно родители встают в тупик в такой ситуации, не зная, как реагировать.

Попробуем разобраться в этой ситуации на типичном примере. Антону нужно сдавать экзамен для поступления в лицей, и мама решила заниматься с сыном ежедневно математикой. Работа шла тяжело: Антон все время находил отговорки, чтобы не садиться за занятия, а если начинал решать, то возникала масса препятствий: задача слишком сложная, голова болит. И вместо занятий получалось бесконечное уговаривание с переходом на выяснение отношений на повышенных тонах. Антон оказался виртуозом в доведении матери буквально до бешенства.

Настал момент, когда мать не выдержала, в порыве гнева выхватила тетрадь, отхлестала ею по щекам сына-мучителя и разорвала ее на мелкие клочки. Когда гнев схлынул, мать разрыдалась, ужаснулась своей жестокости и стала просить прощения у сына. Они помирились, Антон, казалось, тоже был напуган поведением матери и обещал заниматься как следует. Однако на следующий день все повторилось. Не зная, что делать, мать, наконец, обратилась к психологу.

Вердикт был неутешительным: мать сама «подпитала» вызывающее поведение сына, потому что позволила манипулировать собой. Чувствуя вину и раскаиваясь, она позволяла своему провокатору добиться своей цели — отлынивать от занятий.

Психологи утверждают, что в большинстве случаев ребенок-провокатор не просто знает, а очень хорошо знает, что и зачем он делает. Он знает, что, доведя родителей до рукоприкладства, он получит свое, потому что они будут чувствовать себя виноватыми и, чтобы загладить свою вину, пойдут у него на поводу.

Как разорвать этот порочный круг? Выход, по мнению специалистов, один: учиться не реагировать на провокации импульсивно, в гневе доходя до телесных наказаний, а применять систему естественных последствий, которая не дает разозлить. К примеру, если Антон опять начнет капризничать во время занятий, то мама лишает его своей помощи, и Антон продолжает заниматься самостоятельно.

Если же вы все-таки не удержались и наказали ребенка, не надо испытывать чувство вины и уж тем более, компенсировать ребенку наказание уступками. Любой человек иногда может выйти из себя и поступить неправильно, нужно просто извлечь из этого урок. Можно и почитать, как воспитывать детей без наказания, тогда можно будет впоследствии избежать таких ситуаций.

Если же не бороться с провокационным поведением, то в лучшем случае это приведет к формированию капризного характера, в худшем — со временем сделает ваши отношения конфликтными, устойчиво враждебными. Это в таких запущенных случаях родители отрекаются от своего чада: « Я его ненавижу! Делайте с ним, что хотите! Сил моих больше нет!»

Чтобы побороть трудную ситуацию добром и вовремя, еще в период 2-3 лет, когда, по наблюдениям психологов, впервые появляются периоды провокационного поведения детей, надо приложить немало душевных усилий. Прежде всего, сказать себе, что это временное состояние вашего чада, и вы должны понять его и помочь ему. И с этой мыслью придерживаться следующих приемов общения.

1. Не пытайтесь резко «ломать» ситуацию. Не надо утверждать, что только вы правы, а ребенок должен только слушаться и беспрекословно выполнять ваши приказания. Покажите ему ту грань, до которой он может ослушаться, а после которой он должен подчиниться.

2. В первую очередь поставьте четкую границу в тех вопросах, которые касаются его безопасности: табу на острые, режущие предметы, лекарства, бытовую химию, механизмы и вообще опасные предметы и сферы жизни.

3. Как только почувствовали, что ребенок провоцирует вас на определенные действия, переводите ситуацию в игровую форму. Напяливает штаны на голову — пошутите, что это новая мода, и поиграйте в нее.

4. Попробуйте метод «наоборот». Если ребенок не хочет есть, не настаивайте, наоборот, скажите, что есть сегодня не надо. Желание сделать наоборот приведет его за стол, чтобы чего-нибудь съесть. Это звучит несерьезно, но часто действует безотказно.

5. Старательнее всего избегайте провокаций, которые вызывают разлад в семье между взрослыми. Часто поступки детей оцениваются родителями и бабушками, например, по-разному. Дети очень чутко улавливают это противоречие и умеют специально провоцировать этот разлад, даже совсем маленькие дети. Здесь важно и не подаваться на провокационные действия ребенка, и, в идеале, придерживаться единой позиции.

6. Ревность ребенка имеет большое значение в возникновении капризов. Не уставайте показывать сыну и дочери в любом возрасте, как вы его любите, цените, поддерживаете его авторитет в семье.

Опыт успешных семей показывает, что если удается выработать единую стратегию поведения, то с ребенком-провокатором удается справиться в раннем детстве и его воспитание в дальнейшем проходит довольно благополучно. Ваша спокойная уверенность и последовательность помогут ему в этом. А еще ваша любовь, которая знает опасную грань «Не навреди!».

Источник

Мой ребенок всех бьет

Линор Горалик, Сергей Кузнецов,
Мария Тендрякова, Ирина Фишгойт

В дискуссии принимали участие:

Екатерина Жорняк, психолог, преподаватель семейной терапии и супервизор;
Мария Тендрякова, психолог, историк, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН;
Ирина Фишгойт, преподаватель, основатель интеграционной школы, автор книг «У дождя лицо больного и мудрого ребенка», «Меж мной и вечностью наведены мосты»;
Линор Горалик, писатель, культуролог;
Сергей Кузнецов, писатель, главный редактор сайтов «Букник» и «».

Сергей Кузнецов Я приветствую гостей круглого стола и для начала предлагаю обсудить вопрос о том, откуда вообще берется детская агрессия? Какова здесь роль семьи, общества?

Екатерина Жорняк Идея о том, что агрессия у ребенка обязательно связана с сложностями в семье — это идея ХХ века, которая постепенно набирала популярность, начиная с Фрейда, впервые предложившего рассматривать проблемы ребенка в связи с его семьей. В семейной системной терапии мы тоже считаем, что всё в семье взаимосвязано и если ребенок испытывает психологические трудности, то это отражение непростых взаимоотношений между родителями или другими членами семьи. Однако очевидно, что есть связи с контекстами и процессами более широкими, чем семейные. В нашем обществе, где принято вертикальное отношение к власти, детская агрессия вообще редко воспринимается как проблема, наоборот, проявления таких качеств считаются скорее полезными.

С.К. Спасибо, а сейчас я бы хотел дать слово Линор Горалик, которая интересуется темой насилия между школьницами в Европе и Северной Америке, — где, казалось бы, вертикаль власти выстроена не так отчетливо.

Книга, которая — в публичном пространстве — сдвинула этот дискурс вперед и стала своеобразной библией, — «Queen Bees and Wannabes: Helping Your Daughter Survive Cliques, Gossip, Boyfriends, and the New Realities of Girl World» (условно название можно перевести как «Королевы и подражательницы»). Среди прочего эта книжка подробно рассказывает о распределении социальных ролей между девочками: роль «королевы», роль «фрейлины», роль «торговки информацией» и т.п. Важно, что этот текст изначально предназначался скорее для родителей, чем для исследователей. Он рассказывал о том, что делать, если твою дочку обижают и, еще хуже, если твоя дочка оказывается одной из этих «злых девочек» (именно так — Mean Girls – был впоследствии назван поставленный по книге фильм). Проблема «злых девочек» в том, что они находятся вне поля зрения взрослых: прекрасно учатся, отлично себя ведут, очень хорошо общаются со взрослыми. Часто девочки, которые обижают, и девочки, которых обижают, считаются лучшими подругами.

Мария Тендрякова Еще Эрик Фромм писал о своеобразном симбиозе тирана и жертвы. Они необходимы друг другу, они друг без друга вянут. Тиран самоутверждается за счет жертвы, а принятие роли жертвы — один из путей снятия ответственности и самооправдания. Но обратите внимание, что дети в своих играх, в своих отношениях всегда копируют наш взрослый мир. Они уже играют в войну, против чеченцев, афганцев, они играют в сериалы, и они подражают в своих играх отношениям взрослых. Детская агрессия — это всегда продолжение и отражение нашей взрослой агрессии. И всегда, когда такие проблемы возникают в классе, их не в состоянии решить только добрый учитель и добрые родители. Обратимся к этнографии.

Вообще интерес к детской проблематике в науке начался с того, что в годы ХХ века возник вопрос: существует ли проблема трудных детей и трудных подростков у архаичных народов? И появилась книжка, которая стала бестселлером и остается классикой этнографии, — «Взросление на Самоа» Маргарет Мид. Молодая аспирантка в 1923 году вернулась с островов Океании, с Самоа, и рассказала, что, оказывается, возможно взросление без подросткового кризиса. Общество на Самоа вовсе не было бесконфликтным, но островитяне не понимали, что такое трудный возраст, не знали, что такое конфликт между родителями и детьми. И вот западный мир увидел себя в кривом зеркале. Мы отравляем детство нашим детям конкуренцией, самоутверждением и пр. Мне кажется, нельзя пытаться решить проблему детской агрессии, не обсуждая агрессию в мире взрослых.

С.К. А насколько велики различия между культурами, которые существуют сегодня, условно говоря, в достаточно модернизированном обществе, в Северной Америке и Европе, России, Латинской Америке, арабском мире?

Конечно, в каждой стране есть своя специфика, но в благополучных странах у детства иные трудности и проблемы. В голодном детстве нет детского суицида, когда же детство более или менее благополучно, как раз появляются проблемы детского суицида и детской агрессии, которая, на первый взгляд, непонятна и не мотивирована.

С.К. Сейчас я хотел бы перейти к более практическому вопросу. Почему одни дети оказываются по одну сторону баррикад, а другие — по другую, один становится жертвой, а другой — тираном?

Е.Ж. Действительно, один ребенок оказывается хулиганом, насильником, агрессором, а другой — жертвой или — target, т.е. целью агрессии. Вообще выбор этих ролей — вещь довольно случайная, т.е. я бы не стала говорить, что это обязательно проблема того или иного ребенка. Конечно, это может зависеть от ситуации в семье, общекультурных условий и пр. Но нам важно понять, как исправить ситуацию, в которой один — жертва, а другой — палач. И мы прежде всего должны уяснить для себя собственное отношение к агрессии. Мы сами должны разделять идею положительных отношений между людьми. Часто бывает так, что ребенок становится агрессором только потому, что он поставлен в безвыходное положение: в противном случае он станет жертвой. Но такое поведение не свойственно ни ему, ни членам его семьи. Так что в практическом смысле важно не формировать у ребенка идентичность жертвы или тирана.

Но как раз в наших условиях иногда ребенок попадает в очень тяжелые ситуации. Например, восьмилетний мальчик становится в классе жертвой очень агрессивной травли, его жизнь в опасности. Родители приходят с ним на прием к психологу, чтобы тот повысил у ребенка уверенность в себе. Т.е. его уверенности должно хватить, чтобы разобраться с этими старшими мальчиками или целым классом. И это очень характерно для нас сейчас — ни родитель, ни ребенок не надеются на то, что обидчики будут справедливо наказаны и что вообще возможны уважительные отношения между людьми. Или же родителям приходится долго и сложно выяснять отношения с учителями. Но даже вмешательство родителей не всегда эффективно, потому что ситуация действительно тяжелая и отнюдь не все разделяют идеи нормального человеческого общения.

Ирина Фишгойт Мой старший сын был ребенком очень избалованным, капризным, защищенным со всех сторон, и он не мог проявить ни малейшей агрессии. Когда он пошел в школу, у него возникли большие проблемы: там его сразу вычислили как жертву и стали травить, часто били. К сожалению, единственный выход из положения — научить мальчика драться. Что мы и сделали. И этот субтильный еврейский мальчик дрался так, что пух и перья летели. Но при этом он не стал агрессором и никого просто так не обижал, просто научился защищаться.

Я могу сказать по своему учительскому опыту, что часто агрессор — это ребенок, вокруг которого неблагополучно. Он на обижен, боится, с ним не хотят дружить или ему завидует. И это все копится, копится, копится, а потом превращается в действия: он начинает бить и вести себя агрессивно.

М.Т. А у меня альтернативный сценарий. Тоже как мама говорю в данном случае. До того, как пойти в школу, моя дочь общалась в основном со взрослыми и буквально истосковалась по детям. Она была уверена, что все у нее прекрасно сложится, что ее ждет в школе необыкновенно интересное. Вступив в отношения с другими детьми, моя дочь даже не понимала, что иногда ее хотят обидеть или уязвить. И вы знаете, часть конфликтов разрешалась сама собой — она их просто не замечала. Ведь агрессор всегда ждет слез, обиды.

А еще я хотела бы обратить внимание на то, что в детской субкультуре есть масса механизмов, которые снимают агрессию, на всякую задирку, дразнилку, например есть отговорка «Кто обзывается, тот сам так называется» и пр. Так что попытайтесь научить ребенка отвечать обидчику, и не всегда это должна быть ответная агрессия.

Голос из зала Моя дочь, прекрасная совершенно пятилетняя девочка, ее никто не бьет, и семья у нас социально благополучная. Вы знаете, она всех бьет. Правда, она редко бьет первой, но если ей не нравится, она подходит к восьмилетнему мальчику и даёт ему по башке. Я в принципе знаю, как бороться с детской агрессией. Но я хотела бы спросить, как мне выбрать правильную линию в общении с другими родителями, воспитателями, учителями? Потому что если твой ребенок жертва, то тут все понятно и ты всегда прав. А вот если ребенок — агрессор? Я не знаю, как мне себя вести, то есть мне очень сложно защитить мою дочь.

Екатерина Жорняк, Линор Горалик, Сергей Кузнецов

Бывает так, что родителю трудно защищать своего ребенка, даже если он один раз побил или обидел. Здесь нужно четко разделять поступок ребенка и его самого. Важно показать ребенку, что вам категорически не нравится то, как он поступил, но вы тем не менее на его стороне. Вы готовы поддержать его, но не его поступки. И важно, чтобы другие люди это тоже видели и понимали.

С.К. Если бы мой ребенок оказался агрессором, мне бы сначала очень трудно было в это поверить, потому что я агрессором в школе никогда не был. Я бы долго разбирался, действительно он агрессор или он просто защищался. Если бы оказалось, что это не дурная репутация, не несчастный случай, не разовое дело, что он действительно всех травит и попал в такую ситуацию, в которой я сам не хотел бы оказаться, — ну да, я, наверное, постарался бы развивать в нем симпатию и сострадание к другим людям. Я бы нашел для этого нужные слова — ведь это мой ребенок.

А если бы он оказался жертвой, целью, как говорят в Америке, то, конечно, я бы попробовал поднять его самооценку, научить его драться. Но делал бы я это неубедительно, потому что, когда сам был жертвой в школе, мне ничего не помогло, пока я не ушел в другую школу. И поэтому я здесь плохой советчик. Я бы, думаю, послал его к психологу, чтобы психолог отвечал на эти вопросы, а если бы ничего не сработало, я бы перевел его в другую школу. Иногда это лучший выход. Вообще же нужно понять причину дискомфорта у ребенка. Скажем, я оказывался в аффективной позиции, потому что демонстрировал всему классу, что всех их держу за идиотов, ведь они не читают умных книжек, которые читаю я. После этого они, конечно же, начинали меня бить, а дрался я плохо. Конечно, это некоторое субъективное поведение, но после пары лет я понял, что так больше делать не надо. Я понял, что презирать людей — не лучший способ поведения, если хочешь иметь с ними хорошие отношения. И еще одно соображение: очень часто плохие отношения в классе связаны с тем, что ценности класса не совпадают с ценностями ребенка и его родителей. Тогда точно надо переводить ребенка в другую школу, где более социально и культурно близкие дети.

Голос из зала А как вообще становятся жертвой?

Е.Ж. Я считаю, что никакой виктимности как личностной черты, прорастающей изнутри по генетическим или кармическим причинам, мы обнаружить не можем. Интереснее, почему и как человек выбирает быть жертвой? Каким образом ребенок может выбрать быть жертвой? И тут может быть много причин: чтобы привлечь внимание, чтобы почувствовать себя в безопасности, чтобы почувствовать себя хорошим. Кстати, по этим же причинам ребенок может стать и агрессором. Нужно просто быть внимательным к своим детям и всегда помогать им находить выход из сложных ситуаций.

С.К. На самом деле, если бы был короткий ответ на вопрос о том, как перестать быть жертвой или как перестать быть агрессором, то наша жизнь чудесно бы изменилась. Мы же все знаем, что нет короткого ответа на вопрос: «Как заработать миллион?». Есть много желающих отвечать, но конкретного ответа нет. А воспитание детей — это гораздо более сложное дело.

Голос из зала А что, если мой двухлетний ребенок ведет себя как тиран? Он меня кусает и бьет? И очень сильно, кстати! А когда я вскрикиваю от боли, он очень веселится.

Е.Ж. Вы знаете, когда ребенок так делает в этом возрасте, он не знает, что причиняет вам боль. Он просто неспособен поставить себя на ваше место. Он не может понять, что вы — другой объект. Он действительно это делает по своим собственным соображениям, просто чтобы повеселиться. Из ненасильственных методов, раз уж мы сегодня против насилия, помогает отсутствие реакции. Перестаньте на время улыбаться, разговаривать с ребенком, бурно реагировать, меняться в лице — все это служит лишь подкреплением.

Вопрос из зала Меня удивляет разница в подходах в Штатах и в России. То есть здесь в детском саду ребенку, которого укусил другой ребенок, запросто могут сказать: «А ты его тоже в ответ укуси». В Штатах же за проявление минимальной агрессии ребенка лишают доступа в школу. То есть ребенок, пусть даже младенец, который стукнул другого ребенка лопаткой по голове, с детской площадки будет уведен. Почему такая разница в походах и полезна ли вообще детская агрессия?

Голос из зала А можно я отвечу на этот вопрос? У меня дочь пошла в школу в Америке, ей было пять лет. Она сказала, что такой агрессии по отношению в себе, как в этой американской школе в Калифорнии, просто в идеальной школе, она не чувствовала больше нигде. Потому что когда ее толкали — американские дети умели делать это исподтишка еще с детского сада, — никто этого не замечал, а когда она толкала в ответ — это обязательно видела воспитательница, и дальше она вела разговор с директором, родителями и так далее. Я думаю, что жесткий запрет на агрессию в Америке — это проявление взрослыми своей агрессии по отношению к детям.

С.К. Да, мне кажется, это хороший пример того, как разные культуры обращаются со своими детьми, а детская агрессия все равно никуда не девается. Она может проявляться : на физическом уровне или на уровне мелкой травли. Но, по всей видимости, это вполне органическая часть нашей жизни.

И.Ф. Проблему агрессии решить довольно сложно, и каждый случай требует отдельного рассмотрения. Конечно, бесполезно просто запрещать детям играть в войнушку, не покупать пистолетов и пр. Наоборот, агрессия должна быть «проиграна». Например, моя дочь одно время играла в куклы, всякий раз заканчивая игру фразой: «А потом ей отрубили голову». Таким образом она проигрывала агрессию, свои страхи.

Кроме того, самим родителям важно определиться с приоритетами. Если у нас культ силы, то как мы можем требовать от детей, чтобы они не были агрессорами? Если мы сами стремимся быть лидерами, то чего мы хотим от наших детей?

М.Т. А всегда ли плоха агрессия? Хочу напомнить один эксперимент. Детям на площадке создали идеальные условия для игры: они ниоткуда не могли упасть, не было ни одного острого угла, они не могли ни поцарапаться, ни пораниться. И они должны были время играть только там. Так вот, когда их выпустили за пределы этой детской площадки, травматизм был намного более серьезный. Я хочу сказать, что есть некие естественные регуляторы агрессии и детской активности, но важно, чтобы агрессия не стала «злокачественной», как говорил Фромм. Кроме того, важно, чтобы неагрессивный ребенок с ранних лет имел возможность столкнуться с этой проблемой в мягкой форме и выработать иммунитет.

Е.Ж. В качестве завершающей мысли я хотела упомянуть о нескольких положительных вещах. В Москве сейчас есть организации, которые занимаются так называемым «восстановительным правосудием», то есть их представители приходят в школу, в детские сады и ведут переговоры. Это не карательное правосудие, и агрессор не получает наказания. Наоборот, ему позволяют «восстановить ущерб» и наладить отношения. Если ваш ребенок попадает в ситуацию «», вы можете обратиться в эти организации. Они занимаются «приглашением к ответственности». Детям объясняют, что они способны влиять на свое агрессивное поведение. То есть они могут взять ответственность за происходящее, но без деструктивного чувства вины, а с пониманием, что они могут выбирать.

С.К. Тут очень правильно говорили о том, что дети вовсе необязательно агрессоры или жертвы, что большинство детей находятся в другой позиции. И мне кажется, что мы, как родители, должны говорить с нашими детьми, со всеми детьми, но с такими в особенности. Чтобы они не проходили мимо несправедливости, когда с ней сталкиваются. Это не значит, что надо лезть в каждую мелкую стычку, но если дети видят, что в классе травят, и у них есть возможность в это вмешаться и переломить ситуацию — именно это и нужно сделать. Известный американский психолог, автор знаменитого тюремного эксперимента Филип Зимбардо очень хорошо говорил об этом. Не стоит упускать шанс стать героем, ведь все мечтают быть героями. Наша задача — объяснить ребенку, что иногда защитить слабого и пойти против мнения группы — это способ стать героем. И такой случай может представиться в школе или уже после школы, как бы то ни было, важно его не пропустить, не остаться в позиции наблюдателя, а постараться изменить к лучшему.

Спасибо большое всем, кто пришел, спасибо участникам!

Источник