Ребенок трансгендер что делать родителям

«Мой сын — женщина»: как родителям это принять?

Старшему поколению бывает трудно понять и принять многие решения выросших детей. А такой радикальный поступок, как смена пола или гендера, может поначалу вызвать шок. Отец человека, решившегося на трансформацию, рассказывает о своем опыте принятия новой реальности и о том, как ему в этом помогла психотерапия.

Cдрузьями, далекими от психологии, мы нередко обсуждаем острые темы, которые волнуют всех. И в последнее время все чаще заходит речь о трансгендерных людях, чей биологический пол не совпадает с их гендерной идентичностью, то есть внутренним ощущением себя как человека того или иного пола.

Для моих знакомых это словно вести с другой планеты. Одно дело, если речь об актерах и представителях богемы, таких как актриса Эллен Пейдж, которая 1 декабря 2020-го сделала каминг-аут как транс-мужчина и сменила имя на Эллиот. Но им сложно представить, что трансперсоны ходят по тому же городу, что они сидят за соседним столиком в кафе или делают другим стрижку или маникюр, продают им продукты, пишут для них статьи, придумывают рекламные ролики.

А мои будни наполнены самыми откровенными историями. И все чаще разговоры о праве выбирать и пол, и гендер возникают в терапевтическом пространстве.

Все эти случаи трогают меня — каждый по-своему. И тем более радостно наблюдать, как люди, совершившие переход (то есть они привели свою гендерную идентичность в соответствие со своими ощущениями с помощью медицинского вмешательства — или при помощи более простых средств вроде смены одежды) говорят о себе, о своих сложностях.

Я обратила внимание, что при обсуждении этого вопроса люди часто упускают один важный элемент. Что переживают и чувствуют родители тех, кто решил совершить такой крутой поворот в своей жизни? Вспомнилась история одного моего клиента.

НЕОБЫЧНЫЙ ЗАПРОС

Ко мне за помощью обратился мужчина из Европы. Чтобы поговорить о самой страшной и тревожной теме, он потратил немало времени и нашел психотерапевта, живущего как можно дальше.

Я понимала, как ему тяжело, но все же настояла на том, чтобы работать с видеосвязью. Во всей его фигуре, в покатых плечах, потрескавшихся (искусанных?) губах было что-то сложно уловимое. Я долго подбирала верное слово, больше всего подходило «обреченность».

Михаил (имя изменено) минут пять очень сбивчиво говорил о том, что его сын трансгендер, что Михаилу нужна помощь с этим и только этим, ведь ситуация нестандартная. А в остальном у самого Михаила дела отлично и психолог ему точно без надобности, да и тут нужно лишь экспертное мнение.

Мария Эриль: Михаил, как вы узнали, что ваш сын не в ладу со своим полом?

Михаил: Он решил сказать мне об этом в переписке. Месяца три назад он отправил видео, на котором сногсшибательная женщина в вечернем платье грациозно спускается по лестнице. Он написал: «Эта женщина — я».

— На видео был ваш сын, переодетый в женщину?

— В том-то и дело, что нет. Я сначала подумал, что это его юмор, который я всегда понимал с трудом. Не обратил внимания на видео, отправил ему смайлик. А он отправил что-то в духе: «Нет, я серьезно. Эта женщина — в точности то, как я ощущаю себя». Потом у нас затянулась странная переписка, я пытался понять — может быть, это к тому, что женщина одна идет по шикарной лестнице, ей одиноко и ему тоже? Он там один все эти 3 года учебы в Германии, вдали от семьи и друзей… В общем, все было мимо, и он просто написал мне: «Папа, я чувствую себя женщиной». Даже не могу сказать, что я почувствовал в тот момент. Наверное, просто впал в ступор. Сын неплохо меня знает. Он сказал, что мне нужно «переварить» все это, и он готов ответить на мои вопросы.

— Что происходило с вами в тот период?

— Это самое странное. Наверное, неделю. Или две недели. Я не помню. В общем, долго я жил обычной жизнью: вел переговоры, занимался спортом. Иногда специально «доставал» из какого-то дальнего угла разума эту мысль, но мозг тут же «убегал» от нее. Я даже не замечал, как думал уже о чем-то другом. О том, как мы с женой поедем в отпуск, о чем угодно — но не об этом.

— Когда получилось в полной мере осознать произошедшее?

— Ну вот когда-то потом. Почему-то на ютьюбе случайно включился странный ролик. Сейчас…

Михаил нашел то самое видео, от которого я мгновенно почувствовала тошноту, по телу волнами расходился ужас. Фоном звучала какая-то ерунда, похожая на заклинание.

— В общем я заперся в кабинете, слушал это сатанинское бормотание и покрывался потом. Играла эта музыка, а у меня перед глазами скакали сцены из операционной. Я представлял, как ему будут… Ну вы понимаете.

Михаил, который до этого чуть что вспыхивал и краснел, вдруг стал совершенно бледным, почти прозрачным.

— Вы очень побледнели, Михаил. Как вы сейчас себя чувствуете?

— Меня опять тошнит. Тогда от этого ролика и всех мыслей меня вырвало. Я не скажу, что плохо отношусь к трансгендерным персонам или против этого. Головой все понимаю. Просто это же мой сын, понимаете? Я его купал в детстве, я помню его подростком, когда кроссовки уже мои, а джинсы еще из детского отдела. Не могу переварить, что это тело так изменят. Скажите! Что я сделал неправильно? Почему вдруг случилось так, что тело моего сына больше не подходит ему?

Я пытаюсь отмотать все назад, я вспоминаю… Когда я упустил это? Как я мог не видеть? Может быть, я передавил на него, как вы думаете?

— Вы пытаетесь найти свою ответственность за его решение?

— Наверное, нет. Я просто разобраться хочу.

— Если придет понимание, что тогда?

— Хм, это сложно сказать. Тогда нужно будет как-то с этим жить.

— Получается, пока вы не разобрались с этим, трансгендерность вашего ребенка словно бы не вошла в вашу жизнь?

— Понимаю, к чему вы клоните. Это неприятно, если честно. Ну хорошо, если я перестану пытаться искать виноватых и соглашусь, что да, это так, мой сын — трансгендерный человек, то что будет дальше?

Михаил, умнейший человек и успешный бизнесмен, привык в ситуации неопределенности находить опору в знаниях и понимании. Интеллектуализация — одна из сильнейших наших психологических защит. Одна мысль цепляется за следующую, уводя нас подальше от самого сложного — от собственных эмоций и переживаний.

Размышляя о причинах и следствиях, Михаил принимает эмоциональное «обезболивающее», потому что боли и горечи для него в этой ситуации слишком много, они льются через край.

— Важно понять, какими будут ваши отношения с ребенком теперь, после того, как он рассказал о планах сменить пол.

— Вы уже не первый раз называете моего сына ребенком. Это специально?

— Я знаю, что для трансгендерных людей непросто нащупать правильные местоимения.

— Это намек на то, что мне надо перестать говорить «он»? Теперь «она»?

— Об этом нужно спросить вашего сына — или вашу дочь. Мы пока не знаем, как правильно обращаться. Вы обсуждали эту тему?

— Нет. Давайте пока называть его «он». В общем, с тех пор как все стало известно, я обратил внимание на то, что даже в переписке сын использует обезличенное обращение. Не «я купил худи» а «вот новая покупка, зацени». И ведь когда не знаешь подробностей, это не кажется чем-то странным. Я пытаюсь отмотать все назад, я вспоминаю… Когда я упустил это? Как я мог не видеть? Может быть, я передавил на него, как вы думаете?

— Как вам кажется, мне ли адресован этот вопрос?

— Ну. Я не знаю. Ему, конечно. Но разве он скажет? Он очень любит меня и семью. Никогда не признается, если это из-за меня с ним все это происходит.

— Эти. изменения. У меня что — не будет больше сына?! Ну то есть будет, но просто.

— Дочь? Ах, ну да. Все так. Просто у меня появится дочь. Интересно, как ее будут звать?

В ПОДДЕРЖКУ РОДИТЕЛЯМ

Мы с Михаилом провели не один десяток встреч. Отношения с сыном переживали взлеты и падения, было сложно найти скорость развития, которая устраивала бы обе стороны.

«Рождение» дочери стало освобождением от споров. Галантный от природы, Михаил переключился на новый регистр — он стал терпимее и нежнее. Казалось, от дочери он ждал меньше, чем от сына. Он был готов любить ее просто так, без оглядки на оценки и достижения.

Некоторое время спустя Михаил попросил меня поделиться его историей для того, чтобы внести свой вклад и поддержать всех тех, кто как и он когда-то, потерян и обескуражен такими кардинальными переменами в жизни ребенка.

Мария Эриль психотерапевт

Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов

Источник

Егор Гор: Мы и наши родители, или Проблема принятия трансгендерных детей

Надо сказать, мама, которой на момент моего каминг-аута было почти 75, отнеслась к принятому мной решению… как бы это сказать… с удивлением. Да-да, иначе и не назовешь – она изрядно удивилась, но печали, испуга, агрессии и прочих сопутствующих, как я ни пытался увидеть, так и не нашел в ее реакции. Мне самому на тот момент было без трех месяцев сорок, и произошло все это ровно год назад. Правда, потом она сказала, что с мыслью переспала ночь, думала: «А может, пришла пора умирать?», но поразмышляла и решила, что мало что изменилось, ребенок всегда был необычным, так нехай таким и остается. Зато умный-добрый-хороший-любимый. В общем, теперь, спустя год, она в 70% называет меня в правильном роде и совершенно привыкла к мысли о том, кто я и как дальше буду жить.

Мне говорили: «Счастливчик! Повезло тебе с мамой!» И я соглашался. Ведь повезло далеко не всем. Однако с мамами ли? Или с их умением/неумением, желанием/нежеланием принять дитя, а не то, что они из него мысленно вылепили. Принять его/ее выбор и решение, а не пол.

Так случилось, что я уже несколько лет провожу группы поддержки для трансгендеров. Последнее время они переросли в формат психотерапевтических и я разделил их проведение со своим приятелем-психологом. И популярная тема, с которой к нам приходят и новички, и даже видавшие виды, прооперированные и сменившие документы трансгендерные люди – проблема взаимоотношений с родственниками, в первую очередь – с родителями.

Проблема эта очень широка и не ограничивается одним лишь принятием либо отвержением. У нее есть и другая сторона – та, которая раскрывается, когда человека приняли, изначально или после, но приняли целиком и полностью, без оговорок. И знаете, таких случаев не так и мало. Не берусь утверждать, считал ли кто-то статистику (думаю, вряд ли), но, по моим личным ощущениям – принимающих стало больше.

Несколько раз я слышал или сталкивался с трансгендерными тинейджерами, которых родители готовы принять даже в их непростом возрасте. Причем их не тащат в ближайший ПНД устанавливать диагноз, а штудируют интернет, находя лояльных психологов, имеющих опыт работы с такими людьми, и идут к ним. Часто приходят одни, поговорить, посоветоваться, как быть. Иногда приводят детей – мол, что делать, как помочь? Ведь документы ребенку пока не сменить по закону, а он в школу отказывается ходить… они действительно искренне хотят помочь, иногда даже переводя своего подростка на домашнее обучение или подыскивая для него новую школу, где договариваются с руководством, что ребенка называть надо вот так и никак иначе.

Иногда получается, иногда нет. Но сам факт того, что такие люди есть, и они – тоже мамы и папы трансгендерных людей – очень воодушевляет!

К сожалению, мне, как трансгендерному мужчине, с подростками и детьми даже в присутствии родителей сейчас в России работать нельзя. Поэтому наша группа строго регламентирована рамками «18+», и порой (с огромной печалью) мы вынуждены отказывать даже 17-летним ребятам и девушкам, порой уже студентам, которым так необходима помощь, поддержка и общение.

Но истории тех, кто старше, тоже бывают очень разные.

Самые большие сложности с родителями, конечно, возникают в момент каминг-аута. Ведь большинство из них склонны не замечать «странностей» своих «девочек-пацанок» и «нежных мальчиков» либо интерпретировать их именно как «странности», иногда раздражающие, иногда предписываемые подростковому возрасту либо чудаковатости самого ребенка, но уж никак не проявлениям трансгендерности как таковой. И вот однажды наступает день, когда дитя «внезапно» заявляет о своей принадлежности к другому гендеру либо – что еще страшнее и непонятней – отрицает наличие у себя гендера как такового.

Что делать? Как быть? Чаще всего, конечно, пытаются уговорить или практически насильно ведут к «чьему-то знакомому отличному» психологу или психиатру, который, конечно, и слыхом не слыхивал, что «такое» существует в природе, и в глаза вот это видит впервые… Но клеймо «отличного», «знатного» или «заслуженного» не позволяет не вынести вердикта и поставить какой-нибудь диагноз попроще – так, чтобы маме с папой было ясно сразу, что только лечить и никак иначе. Увы, чаще всего психиатры клеят диагноз «шизофрения», а психологи – стресс или депрессию. Правда, оговорюсь: все чаще стали встречаться адекватные психологи, работающие с человеком, а не с его гендером. И с родителями и их проблемами, а не выбором их ребенка.

Второй ужасающий финал каминг-аута – это отказ от ребенка, выставление его на улицу или полное игнорирование его желаний: «дурь одна на уме!» Я знаю случаи, когда родители не общаются с ребенком более 5 и даже 10 лет после каминг-аута. У кого-то (чаще это трансгендерные мужчины) родители, приписав психиатрические диагнозы, даже изымали маленьких детей и воспитывали их самостоятельно. Эти дети так никогда после этого своих трансгендерных родителей не видели и не знают, кто они, иначе – позор семье и самому ребенку, как считают бабушки и дедушки.

На группу поддержки как-то ходил трансгендерный мужчина, который уже будучи на гормонах, вынужден был с отвращением надевать женскую одежду, фотографироваться и посылать маме, которая жила очень далеко. А когда он не выдержал и все-таки попытался совершить каминг-аут – ему просто не поверили и устроили семейно-родственную травлю по телефону с угрозами и манипуляциями.

Да-да, случаются и угрозы по телефону от родителей и братьев/сестер… Нередки запугивания «слабыми сердцем матери» или «больной бабушкой». Кстати, и сами трансгендеры этим нередко грешат: например, узнав, сколько моей маме лет, накануне моего каминг-аута несколько моих трансгендерных приятелей округляли глаза и вопрошали: «А ты не боишься, что у нее сердце не выдержит?» Выдержало. Потому что это очень чуткое, но очень доброе и принимающее сердце. А еще мудрое…

Итак, не знаю, насколько адекватно в такой вот непростой и часто уникальной ситуации давать какие-то советы тем или другим, но, если проанализировать оценку ситуации с обеих сторон, можно сделать несколько заметок относительно того, как же лучше всего вести себя детям и родителям.

Трансгендерному ребенку (необязательно по возрасту, но по статусу)

Если вам угрожают / грозят отобрать детей / грозятся лишить имущества и т.п. – поищите адвокационную организацию в вашем населенном пункте или ближайшем к вам и без промедления обратитесь туда. Не поддавайтесь на провокации, но опасайтесь прямых угроз. Лучше перестраховаться.

Если родители испуганы, не понимают, что происходит, но в целом настроены на диалог – не теряйтесь! Постарайтесь объяснить все спокойно, толково, дайте почитать книги и сайты, пригласите к диалогу с авторитетным специалистом или родственником, который уже в курсе. Иногда могут помочь прошедшие все и толерантно настроенные родители других трансгендерных людей.

Если родители пытаются утверждать, что «для них ничего не переменилось» и отказываются принимать перемены – не торопитесь. Это одна из стадий принятия и, возможно, им просто нужно время. Если же дело затягивается, попробуйте возобновить разговор и предложить родителям посмотреть передачи, почитать книги и сайты о трансгендерах, сходить к психологу. Как бы невзначай расскажите историю другого трансгендера, которого родители принимают. Далее действуйте по обстоятельствам.

Если родители пытаются активно сопротивляться, но никуда вас не выгоняя, а наоборот, скорее, привязывая и манипулируя; если при этом они смакуют вашу реакцию, называя вас не тем именем или не в том роде, что вы бы хотели, – ситуация сложная, но не безвыходная. Возможно, тут вам придется взять волю в кулак и решиться начать жить отдельно, чтобы сберечь себя. Обстоятельства бывают самые разные, но ни в коем случае не ведитесь на провокации и не затягивайте. Поверьте: иногда самостоятельная жизнь делает нас гораздо увереннее и решительнее не только в наших глазах, но и в глазах наших близких. Своим поведением вы можете не просто показать, но и доказать им право на собственный выбор и свою волю на принятие глобальных решений своей жизни, даже вы еще довольно молоды.

Если родители сомневаются в правильности принятого вами решения, расстраиваются, переживают, плачут – отведите их к компетентному психологу, так как помощь в этом случае скорее всего нужна не вам, а им.

Родителям трансгендерных людей

Ваш ребенок сделал каминг-аут. Не паникуйте. На самом деле ничего страшного не произошло. Он ровно такой, каким был всего несколько минут назад, до того момента, как вам все это рассказал. Как человек, он совершенно не изменился. Поэтому и общаться с ним стоит как с таким же точно человеком, только испытывающим сейчас смешанные чувства – от серьезных опасений до состояния очищения, освобождения. Постарайтесь в первых же словах не ошибиться в роде. Вам сейчас невероятно трудно, но можно хотя бы избежать родовых окончаний и сразу следует уточнить, каким именем теперь ребенка называть. Если имя вам по каким-то причинам произносить трудно, можно выработать какое-то третье решение – придумать или вспомнить нейтральное прозвище или называть его/ее просто «ребенком» (это слово не утрирует рода и чаще воспринимается как более-менее адекватное. К слову, именно так поступила моя мама).

Вам хочется метать громы и молнии? Вам неприятно, не близко то, как теперь называет себя ваш ребенок? Вы категорически против свершившегося? Лучше постарайтесь немного успокоиться. Возьмите тайм-аут. Обдумайте все наедине с собой или посовещайтесь со своей второй половинкой. Постарайтесь не накручивать и не перегибать палку. Первое, чего вы не должны забывать: ваш ребенок как был вашим, так вашим и остается. И он переживает ничуть не меньше, чем вы. Сейчас он страдает и очень надеется на то, что вы пойдете хотя бы на диалог. Постарайтесь предоставить ему эту возможность.

Вам горько и обидно? Вы чувствуете себя оскорбленными? Ведь рожали и воспитывали вы представителя другого пола (вообще-то это называется «гендером», и ваш ребенок сможет вам рассказать, что это)? Но постарайтесь задуматься: ребенок мог родиться и мальчиком, и девочкой, неужели изначально вы любили бы его от этого меньше? Подумайте: за что вы любите своего ребенка? Неужели за его биологический пол? Или у него есть какие-то другие качества, которые вам всегда нравились, которые напоминали вам вас в его возрасте? Ведь в конце концов любить ребенка можно просто за то, что он ваш ребенок. А сейчас, кроме всего прочего, он очень нуждается в вашей поддержке и защите. Поговорите с ним, попробуйте понять его мотивы и стремления. Спокойным, обстоятельным разговором можно очень многое решить и уяснить для себя и успокоить его самого.

Вы твердо уверены, что ребенок психически нездоров и его срочно нужно госпитализировать? Могу вас успокоить: трансгендерные люди не признаются психически нездоровыми Всемирной организацией здравоохранения. Да и в России и ряде других стран человек с психиатрическим диагнозом имеет крошечные шансы на смену документов. То, что происходит с вашим ребенком, – осознание своей идентичности, то есть, по сути, момент психологический, а никак не патологический. Однако если ребенок заявил вам о своей трансгендерности, значит, у него наверняка есть разного рода сложности: от принятия другими, в том числе вами, его идентичности, до массы вопросов и грядущих проблем, связанных, возможно, со сменой документов, хирургическими операциями, каминг-аутом на учебе/работе и т.п. И все-таки, если у вас остаются какие-то сомнения, не спешите обращаться к первому попавшемуся специалисту. Поскольку проблема довольно редкая, то специалиста лучше всего поискать. Помочь в этом может и сам ваш ребенок, и Интернет. Обратиться к знающему психотерапевту вы можете как сами, так и со своим ребенком. Будьте осторожны и не попадитесь в руки несведущего психолога, а особенно психиатра. Поверьте: никакие «отлеживания» в стационарах в этом случае ни вам, ни ребенку не помогут, а только усугубят состояние стресса, т.к. лежать ему скорее всего придется в палате не по тому гендеру, который он для себя выбрал, а по паспортному полу. А это чревато для его психики и опасно агрессией со стороны тех, кто также находится в его палате.

Вы настроены решительно: ваш ребенок вас опозорил до седьмого колена, предал ваши интересы, стал темным пятном на вашей биографии? Вы намерены выгнать ребенка из дома и никогда в жизни больше с ним не общаться? Сто раз подумайте: чем вызван такой порыв? И кто в этой ситуации выглядит «темным пятном»? Человек, который захотел поделиться со своими родителями, или тот, кто испугался своей социальной репутации и побоялся трудностей и того, что ребенком, даже если тот переменит документы, можно гордиться, можно его уважать, помогать ему и защищать? Этот человек пройдет через многие сложности и невзгоды, он закалится и выживет, даже если вы лишите его дома. Но не станет ли такая потеря невосполнимой для вас? Ведь никто не застрахован и от собственных проблем, болезней и неприятностей. И возможно, когда-нибудь именно ваш брошенный ребенок придет вам на помощь, когда вокруг вас не будет никого.

Говорить на тему каминг-аута перед родителями можно еще очень много и долго. И все равно невозможно будет охватить всех вариантов ситуаций, всего спектра реакций и результата этого важного для трансгендерного человека события.

Однако хочется закончить цитатой из знаменитого австрийского психолога Виктора Франкла, прошедшего через ужасы нацистского концентрационного лагеря: «Невозможно полностью понять другого человека, если не любишь его».

Любите и принимайте друг друга, и тогда понимать будет гораздо проще.

Источник

Ребенок трансгендер что делать родителям

Инструментарий

Программы обучения

Аутентичное движение: танцевальные практики в психологическом консультировании и психотерапии

Метафорические карты. Практика применения в психологическом консультировании и психотерапии

Скоро

«Рахимовские чтения — 2021. 20 лет факультету психологии БГПУ им. М. Акмуллы: преемственность поколений»

Всероссийская научно-практическая онлайн-конференция «Социальная психология личности и группы в трансформирующейся России»

Всероссийский конгресс с международным участием «Психоневрология: Век XIX – Век XXI»

Международная научная конференция «Психологическое время и жизненный путь: каузометрия и другие подходы»

Трансгендерный ребенок: что не так с семьей?

Автор

Мастер-класс «Трансгендерный ребенок: что не так с семьей?» — методический разбор киноматериала на примере фильма «Моя жизнь в розовом цвете» (1997, реж. Ален Берлине), — состоялся в рамках 5-го Всероссийского психологического фестиваля «Другая арт-терапия: кино-, драма-, клоун-. ». Ведущая: Елена Викторовна Иоффе — кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии человека РГПУ им. А.И. Герцена, доцент кафедры психотерапии и сексологии СЗГМУ им. И.И. Мечникова; член Координационного совета по реализации Национальной стратегии действий в интересах женщин на 2017-2020 годы при Правительстве г. Санкт-Петербурга; член СПбПО; член Санкт-Петербургского сообщества специалистов, помогающих семье.

Приводим отрывок видеозаписи второй части мастер-класса:

«…Я назвала свой мастер-класс «Трансгендерный ребенок: что не так с семьей?». Я не буду описывать случаи, с которыми сталкивалась на клинических разборах; истории очень сложные, но я каждый раз я убеждаюсь, что это семейные ситуации. И, наблюдая ситуации в семьях звёзд, мы тоже можем проследить семейный контекст. Шарлиз Терон усыновила мальчика, он благополучно рос и наслаждался дивой-мамой до момента, пока она не удочерила девочку. Что происходит в этой ситуации с ребенком, какой вопрос он задает этому миру? Он спрашивает: «Почему мне перестало поступать все внимание, куда оно уходит?». Когда наряжают девочек, всегда восторги, внимание. Что хочется сделать мальчику? Конечно, присоединиться к этому. Если девочки получают столько внимания, почему бы мне не быть девочкой? И это сразу возвращает ему особое внимание, он снова находится в центре внимания. У особенной мамы должен быть особенный ребенок и мама принимает особенного ребенка и начинает его сопровождать.

В семье Анджелины Джоли и Брэда Питта их дочь Шайло одевается в мужскую одежду, её называют Джоном. Когда Анджелина и Брэд образовали пару, у них были только приемные дети, и весь мир ждал, когда же будет дитя, рожденное от этих красавцев, «богов». Когда родилась Шайло, их первый кровный ребенок, фотографы сходили с ума, готовы были платить миллионные гонорары за фото и прочее. Она была в центре внимания и к ней относились как к особенному ребенку. Потом рождаются близнецы. И что случается со статусом Шайло? Появляется сиблинговая конкуренция. Ребенку 2 года, она знает, что она – девочка, но что еще она знает о себе? Ничего. Ей никак по-другому себя не выразить. Что она может отдать этому миру, чтобы вернуть интерес к себе?

У ребенка есть его половая идентификация и он может принести ее в жертву, чтобы вновь оказаться в центре внимания. И она действительно возвращает внимание по тому же самому механизму, они похожи. Вы же понимаете, что не сам ребенок подбирает себе галстук, пиджак – это все подкрепляется окружением. Вот фотографии Шер и ее дочери, которая стала ее сыном. В этом случае действует другой механизм, который запустился в подростковом возрасте: девочке конкурировать с мамой-королевой категорически невозможно, шанс быть достойным продолжением династии – уйти в другой пол.

Можно ли ребенка туда не отпустить? Это мы будем обсуждать сегодня на примере фильма «Моя жизнь в розовом цвете». Это выдуманная история, в которой авторы четко расставили акценты, где мы можем задержаться, чтобы подумать, кто в какой момент совершает ошибки, какие действия можно предпринять, чтобы ошибки не привели к разрастанию этой проблемы. Потому что мы должны помнить, что есть большое количество детей, которые сомневаются или являются гендерно нонконформными. Они вполне преодолевают свои сомнения к препубертату, когда происходят телесные изменения.

Мы не будем говорить о диагнозах, которые связаны с хромосомными, гормональными, морфологическими аспектами, потому что это категория медицинских диагнозов, мы берем вариант биологической нормы. Мы говорим о том, что гендерная идентичность – это некий конструкт, который возникает в результате гендерной социализации. И огромную роль играет тот семейный контекст, в котором ребенок растет…»

Видеозапись второй части мастер-класса Е.В. Иоффе «Трансгендерный ребенок: что не так с семьей?»

Дополнение от 20.09.2019: откликаясь на развернувшуюся дискуссию, автор предлагает читателям ознакомиться с полной презентацией к мастер-классу: презентация в формате pdf

VI Всероссийский фестиваль практической психологии «Где дни облачны и кратки» состоится в Санкт-Петербурге 6-8 февраля 2020 года. Коллеги, принимайте решение об участии как можно раньше. Ждём Вас на фестивале!

Автор

Иоффе Елена Викторовна

кандидат психологических наук, доцент. Доцент кафедры психологии человека Института психологии Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. Доцент кафедры психотерапии, медицинской психологии и сексологии Северо-Западного государственного медицинского университета им. И.И. Мечникова. Член Координационного совета по вопросам равноправия мужчин и женщин и профилактике насилия в Санкт-Петербурге.
Санкт-Петербург

Материалы по теме

Страх как эмоциональное нарушение у ребёнка

О преодолении последствий травматического опыта детей

Хорошая мама. Почему не нужно идеализировать материнство?

Раннее выявление психических расстройств в России и Норвегии

Характер ребенка: диагностика и коррекция

Семейная психология. Ребёнок в пространстве жизни отца

Помощь семье, в которой есть подросток. Возможности системной семейной терапии

Рожать. Нельзя откладывать

Чем удивлял 15-й Саммит психологов? Рефлексия и действия

К проблеме школьного образования: уроки пандемии

Сексуальные злоупотребления в отношении детей в фокусе системного подхода

Специфика воспитания ребенка в многопоколенной семье

Комментарии

Замечательно, Елена Иоффе, поздравляю, очень хочу такой мастер-класс на нашей ежегодной конференции в апреле

комментарий из Facebook 17.09.2019 14:23:43

Если бы подобный мастер-класс делал писатель-фантаст, да ноль вопросов. Сам придумал, сам типа якобы обосновал, сойдёт.
Но тут же взятое с потолка утверждение преподносится от лица специалиста, эксперта и тем самым сразу приобретает вес научной истины.

Я не верю в то что психолог имеет право не знать о когнитивных искажениях и в частности таком когнитивном искажении как ошибка положительного подкрепления (то что подтверждает наши идеи и опыт запоминается намного лучше, чем то что в него не укладывается) и предвзятость выборки. А намеренное использование когнитивных искажений называется манипуляцией. Причем уровня несовместимом с профессией психолога в приличном обществе.

Чтобы воспитание и семейные вопросы притягивать как причины трансгендерности и уж тем более учить «предотвращению ошибок» нужно очень и очень качественно уметь разбираться в многофакторной статистике, опираться на исследования с хорошими репрезентативными выборками и метаанализы и подтверждать свои выводы лонгитудными исследованиями, доказывающими действенность предложенной методики. Это сложно, долго, дорого и часто приводит совсем не к тем выводам которым хочется.

Посему, конечно, пассы руками вокруг художественного произведения в стиле Кашпировского производить намного проще и выгоднее.

комментарий из Facebook 17.09.2019 14:26:00

Не согласна. Статистики нет такой.

комментарий из Facebook 17.09.2019 15:40:50

А в фильме будет такой же бред как написан в ОП? Тогда спасибо за предупреждение, но смотреть не буду. Тема важная, сложная и многогранная. Но пропаганду анти-ЛГБТ смотреть лень.

комментарий из Facebook 17.09.2019 16:10:27

Конечно, необходимы длительные наблюдения за развитием ребенка с самого начала его рождения и поведением окружающих его. Очень многие открытия в детской психологии сделаны именно из лонгитюдных исследований. В этих исследованиях велись подробные дневники наблюдения с датировками. Я в свое время вела такой дневник развития собственного ребёнка. Рядом рос мой племянник (у моей дочки с ним разница в рождении всего 2 месяца). Я очень много интересных вещей отнаблюдала в их общении, когда они стали ходить и немного разговаривать. И темы пола очень были заметны. Я видела, как дети разглядывали друг друга, когда были нагишом, и как играли, отрывая от окон пенопласт, чтобы дочери прилепить писю как у мальчика, или после купания племянник просил сделать ему «пальмочку» на голове, как у моей дочки, ему говорили, что это девочкам делают, а он голосил «хочу быть девочкой тогда», ему делали эту «пальмочку» со словами «на тебе пальмочку, оставайся мальчиком, ради пальмочки не стоит становиться девочкой» и т.д.
Вот такие метаморфозы, окружение и особенно реакция окружающих очень сильно влияют на ребенка. И с выводами всегда надо быть осторожнее.

комментарий из Facebook 17.09.2019 16:56:47

комментарий из Facebook 18.09.2019 13:30:02

Коллеги, откликаясь на развернувшуюся дискуссию, автор предлагает читателям ознакомиться с полной презентацией к мастер-классу, она добавлена в публикацию

К сожалению, реального предмета обсуждения в виде представленного практического материала и алгоритмов, по которым сопровождались дети с данной особенностью, на видео нет. Соответственно, если бы таких детей исследовали не через призму «привлечения внимания родителей в связи с сиблинговой конкурентностью и подражание звездному статусу мамы», а изучался их индивидуальный внутренний мир, к подобным рассуждениям специалисты вряд ли бы пришли, ибо из одних только рисунков можно увидеть то, что находится за гранью сознания.

Я прекрасно понимаю, что феномен трансгендерности достаточно редко встречается в повседневной жизни, и в связи с этим многим людям в это сложно верить, но это не означает,что такой особенности нет.

Обращаюсь к родителям, у которых есть дети с гендерной дисфорией, трансгендерностью. Учтите тот факт, что за последствия данной дезинформации «специалисты» ответственность не понесут.
Депрессия у ребенка, попытки суицида и прочие последствия, связанные с непониманием и непринятием его особенности, будут потом вашей общей с ребенком проблемой. Обращайтесь к специалистам, которые имеют реальный опыт работы с такими детьми, и настаивайте на максимальном обследовании. Не слушайте поверхностные рассуждения о звездных детях! Это не только не поможет вашему ребенку, но и само обсуждение детей звезд и наделение их теми или иными психологическими проблемами является нарушением этики.

Более того, Елена Иоффе определенно не может знать, что на самом деле происходит у них дома за трехметровым забором и что происходит во внутреннем мире этих детей (это знают только специалисты, которые имеют достаточный уровень компетентности и имеют соответствующую репутацию, на основании которой звездные родители их допускают к своим детям). Кроме того, в приведенном «разборе» нет ни слова про тех детей, кто не растет в звездных семьях, где нет мам-«королев» в качестве образца для подражания, где нет сиблингов и прочих теоретических «причин», по которым дети могут выбирать стратегию трансгендерности для получения «вторичных выгод».

Покойный профессор, доктор медицинских наук, нейропсихиатр Чуприков Анатолий Павлович, который до 83 лет вел практику в психиатрической больнице им. Павлова, в детском отделении, на мой вопрос о происхождении феномена трансгендерности сказал, что точного ответа на этот вопрос ни у него, ни у науки нет. Он также изучал данный вопрос, у него в кабинете была книга о трансгендерности. Общались с ним 1 год назад, и с его слов, количество трансгендерных детей с каждым годом растет. При этом четкой закономерности о причинах он лично не зафиксировал. С органическими поражениями головного мозга он этот феномен, конечно, не связывал.

Относительно обсуждения западных семей, которые якобы своим толерантным отношением в культуре, а также «неправильным воспитанием» подталкивают ребенка к тому, чтобы посредством одежды либо поведением, свойственным противоположному полу, он привлекал внимание, хочется спросить: а как же у мусульман?! Учитывая тот факт, что их традиции не меняются, включая традицию многодетности, тем не менее среди них также количество трансгендеров растет с каждым годом, и это мы наблюдаем не только по тем, кто смог сбежать из своей страны, и получили поддержку. А сколько тех, кто молчит, ибо знает, что это смертельно опасно?!

По поводу «возможно, ребенок рос без отца и мама мало говорила ему про мужскую и женскую роль, а также разрешала надевать мальчику платья, и потому он такой вырос», предлагаю еще раз вспомнить про мусульман, где про мужские и женские роли не только говорят, но дети растут исключительно в полных семьях и часто даже в расширенных (по несколько поколений в одном доме). Такие трансгендерные «сыновья» только во сне смели мечтать о платьях и куклах. Поинтересуйтесь у компетентных психотерапевтов по поводу последствий от запретов быть собой, с которыми к ним так часто обращаются трансгендерные люди.

Источник