Ромодановский при петре 1 что сделал
Фёдор Ромодановский — “лютый” князь-кесарь Петра Великого
Всем известно, что Пётр Великий был неординарной личностью, и такими же людьми он старался себя окружить. В своих соратниках русский царь ценил преданность и живость ума. Именно эти качества демонстрировал “лютый” Фёдор Ромодановский, которому Пётр I доверил правление во время своего отсутствия.
“Скудный в своих рассудках, но великомочный в своем правлении”, — именно так отзывались о “князе-кесаре” Ромодановском современники. К нему относились неоднозначно, и это было вполне заслуженно. Фёдор Юрьевич поддерживал царя во всём — как в политических делах, так и во время увеселений Всепьянейшего Собора, где Ромодановский занимал далеко не последнее место.
Его неспроста называли “лютым и верным”. О крутом нраве “князя-кесаря” ходили легенды, однако он оставался одним из самых близких соратников Петра. Что же может поведать история о жизни этого человека?
Наставник юного царя
Как полагают историки, будущий “князь-кесарь” появился на свет около 1640 года (точная дата неизвестна). Его отец был боярином, а сам род Ромодановских шёл от Рюрика.
Поскольку Фёдор Юрьевич был сыном одного из главных придворных Алексея Михайловича, он уже с раннего возраста знал о тонкостях обхождения при дворе, нередко общался с царской семьёй, чувствовал себя “своим” среди самых высокопоставленных лиц государства.
Мартын Казаков «Портрет князя Фёдора Юрьевича Ромодановского»
Он был значительно старше Петра (примерно на 32 года), а потому выступал при юном царе своего рода наставником. Некоторые современники говорили, что определённые качества (не самые положительные) юный правитель унаследовал именно от Ромодановского.
В период регентства царевны Софьи Фёдор Юрьевич верно рассчитал, что из двух её младших братьев-царей высот достигнет именно Пётр, а не слабый здоровьем Иван. В боярской книге князь упоминается в числе первых, и это уже является серьёзным показателем.
Клавдий Лебедев «Зотов учит молодого Петра I живописи»
Власть Ромодановского
Когда же Пётр начинает править самостоятельно, Ромодановский проходит очередной период своего возвышения. Князь активно поддерживал царя во всех его начинаниях, однако нередко пробуждал в нём не самые возвышенные порывы.
К примеру, есть предположение, что идея создания Всепьянейшего, всешутейшего и сумасброднейшего Собора принадлежала именно Фёдору Юрьевичу. На мой взгляд, замысел исходил от Петра, а вот Ромодановский помог ему осуществить создание столь необычного и не слишком высокоморального сообщества.
В этом Соборе Ромодановский занимал одно из самых почётных мест (а там ведь была своя иерархия). Современники отмечали, что Ромодановский был “вечно пьян, лют и предан”. На мой взгляд, это крайне точная характеристика.
Неизвестный художник «Портрет князя Федора Юрьевича Ромодановского», Вязниковский историко-художественный музей
Титул для соратника
Ромодановский возглавил Преображенский приказ, став во главе службы безопасности царя. Перед Азовским походом Пётр I недолго ищет кандидатуру временного правителя, что сумел бы заменить его на время отлучки.
От себя хочу заметить, что такой человек мог представлять опасность для царя, а потому следовало выбрать самого надёжного. Как вы понимаете, выбор пал именно на Ромодановского. Титул “князь-кесарь” был утверждён для Фёдора Юрьевича, причём сам Пётр отметил:
“Править Москву, и всем боярем и судьям прилежать до него, Ромодановского, и к нему съезжаться всем и советовать, когда он похочет”.
Если же взглянуть на письма Петра, которые он направлял Ромодановскому из своих военных походов или путешествий, то и вовсе можно отметить теплоту взаимоотношений между этими двумя людьми.
Царь называл Фёдора Юрьевича “пресветлым царским величеством”, а вот о себе писал как о “рабе и холопе”. Конечно, это был своего рода каламбур, игра, которую вёл Пётр, однако даже в таких деталях показано искреннее и доверительное отношение к Ромодановскому.
Фёдор Славянский «Портрет князя Федора Юрьевича Ромодановского»
“Обер-палач” Петра I
Однако могущество Ромодановского не ограничивалось временем отсутствия Петра. Царь вынужден был вернуться в Россию из Великого посольства после получения вестей о стрелецком мятеже 1698 года. Ромодановский умышленно раздувал значимость бунта, стараясь подчеркнуть незаменимость себя для укрепления власти Петра.
Кстати, хочу заметить, что и сам царь побаивался своего наставника и близкого соратника. Он был более привязан к Александру Меншикову, нежели к Ромодановскому. Вероятно, Пётр осознавал, что Фёдор Юрьевич действует лишь по собственному усмотрению. Однако в верности его государю сомневаться не приходилось.
Василий Суриков «Утро стрелецкой казни»
Князь Б. Куракин оставил такую характеристику Ромодановского:
“Сей князь был характеру партикулярнаго; собою видом, как монстра; нравом злой тиран; превеликой нежелатель добра никому; пьян по вся дни; но его величеству верной был так, что никто другой. О власти-же его, Ромодановскаго, упоминать еще будем, что приналежит до розысков, измены, доводов, до кого-б какой квалиты и лица женскаго полу или мужескаго не пришло, мог всякаго взять к розыску, арестовать, и розыскивать, и по розыску вершить”.
Несмотря на свой крутой нрав, Ромодановский действительно всегда оправдывал оказанное царём доверие. В одном из своих писем Пётр обращается к “князю-кесарю”:
“Пороху изволь держать 25000 пуд постоянно всегда, а что убудет, сейчас дополнить. Фитилю 40 пуд изволь прислать; також 600 палуб для пороха и две тысячи телег простых с нарочитым числом колес и осей… Изволь, сделав… сим путем прислать в Смоленск”.
Это было одно из множества поручений, с которыми Фёдор Юрьевич справлялся крайне ответственно. На его плечи были возложены поставка снарядов, артиллерийских орудий и провианта — и именно от его работы в немалой степени зависел успех русской армии в военных походах.
Портрет князя Федора Юрьевича Ромодановского.
А что же с личной жизнью?
Фёдор Ромодановский был женат на Евдокии Васильевне, её происхождение, к сожалению не известно. В браке у ни родилось трое детей:
Фёдор Юрьевич Ромодановский был весьма неоднозначной личностью. Он разделял с Петром любовь к разгулу и веселью, проявлял крайнюю жестокость нрава и “лютость” своего характера, демонстрировал абсолютную преданность. В 1717 году “обер-палача” Петра I не стало и, несомненно, это была серьёзная потеря для царя, который пусть немного боялся, но верил своему соратнику.
Федор Юрьевич Ромодановский
Федор Ромодановский родился около 1640 года.
С ранних лет князь Федор Юрьевич, будучи сыном приближенного царя Алексея Михайловича, находился при дворе. Когда в 1672 году праздновалось рождение Петра Алексеевича, то в числе десяти дворян, приглашенных к родинному столу в Грановитой Палате, князь Федор Юрьевич Ромодановский был показан первым. В боярской книге в это время он пишется как ближний стольник.
Быстрое возвышение Ромодановского происходит в первые годы самостоятельного царствования Петра I. Князь поддержал юного царя в борьбе с сестрой Софьей. Именно ему был поручен надзор за заключенной в Новодевичьем монастыре царевной.
Встав во главе Преображенского приказа, Ромодановский участвовал во всех затеях Петра, начиная с его «потешных походов». Знаком доверия царя к Ромодановскому было то, что он, отправляясь в Азовский поход, оставил его вместо себя в Москве с небывалым доселе титулом князя-кесаря: «Править Москву, и всем боярем и судьям прилежать до него, Ромодановского, и к нему съезжаться всем и советовать, когда он похочет».
Показательным моментом является и обширная переписка Петра с князем, в которой царь упоминает обо всех важнейших вопросах внутренней и внешней политики, не боясь спрашивать у Ромодановского совета и адресует свои письма «Государю князю Федору Юрьевичу». Ромодановский, так же, как и фельдмаршал граф Борис Шереметев, имел право входить в кабинет Петра I в любое время без доклада.
Князь-кесарь Русского царства с 9 марта 1697 по 25 августа 1698 года, фактически руководил государством в период пребывания Петра I в Европе с Великим Посольством.
Федор Юрьевич Ромодановский сыграл решающую роль в подавлении Стрелецкого бунта 1698 года, случившегося в отсутствие Петра I, находившегося в Европе с Великим Посольством.
Князь-кесарь Федор Юрьевич Ромодановский
В 1701 году, после сильного пожара, опустошившего Москву, князь Федор Юрьевич занимался отстраиванием вверенной ему столицы.
Б. И. Куракин в своей книге «Гиштория о царе Петре Алексеевиче и ближних к нему людях» писал о Ромодановском: «Сей князь был характеру партикулярнаго; собою видом, как монстра; нравом злой тиран; превеликой нежелатель добра никому; пьян по вся дни; но его величеству верной был так, что никто другой. О власти-же его, Ромодановскаго, упоминать еще будем, что приналежит до розысков, измены, доводов, до кого-б какой квалиты и лица женскаго полу или мужескаго не пришло, мог всякаго взять к розыску, арестовать, и розыскивать, и по розыску вершить».
Умер князь Ромодановский 17 сентября 1717 года. Похоронен в Александро-Невской лавре.
Личная жизнь Федора Ромодановского:
В браке родилось трое детей:
— Иван (ум. 1730), действительный тайный советник (1725), генерал-губернатор Москвы (1727); после смерти отца стал, подобно ему, называться «князем-кесарем». Женат на Анастасии Салтыковой (ум. 1736), сестре царицы Прасковьи Федоровны. Последний князь Ромодановский был, таким образом, свояком царя Ивана V. Из потомства оставил только дочь Екатерину.
— Ирина, супруга капитан-лейтенанта морского флота Василия Васильевича Шереметева.
— Федосья, супруга Абрама Лопухина, брата царицы Евдокии Федоровны, казненного по обвинению в заговоре в 1718 году.
В частном обиходе Федор Юрьевич жил укладом старинного боярина, любил и почитал старые нравы и придерживался старинных обычаев, был гостеприимен, но требовал от всех к себе особого почтения. В обществе перед ним все стояли. «Никто не смел въезжать к нему во двор, — сам Государь оставлял свою одноколку у ворот его». Дом князя Ромодановского находился в Москве, на Моховой, около Каменного моста.
Образ Федора Ромодановского в кино:
Роман Филиппов в роли Федора Ромодановского
Иван Ромодановский: глава Всешутейшего и Сумасброднейшего Собора
Иван родился в конце 1670-х. Взлет его карьеры был связан, в первую очередь, с происхождением: отец Федор Юрьевич Ромодановский руководил Преображенским приказом розыскных дел и управлял Русским царством во время Азовских походов Петра I. Сохранились письма, в которых государь интересовался мнением Федора Юрьевича по вопросам внутренней и внешней политики. Князь Борис Куракин писал: «О власти-же его, Ромодановскаго, упоминать еще будем, что приналежит до розысков, измены, доводов, до кого-б какой квалиты и лица женскаго полу или мужескаго не пришло, мог всякаго взять к розыску, арестовать, и розыскивать, и по розыску вершить». Сам царь отмечал, что в ведении дел Ромодановский нередко проявлял жестокость. Во время расследования по стрелецкому делу казни совершались каждый день. Очевидцы говорили: «Которого дня государь и князь Федор Юрьевич Ромодановский крови изопьют, того дня в те часы веселы, а которого дня не изопьют, и того дня им и хлеб не естся».
Федор Юрьевич Ромодановский
В 1717-м после смерти отца Иван Ромодановский возглавил Преображенский приказ и расследовал государственные преступления. Больше половины дел касались антикрепостнических выступлений. В поле зрения приказа попадали и те, кто сопротивлялся реформам Петра. Известно, что государь часто присутствовал на допросах политических преступников. Современники отмечали, что новый руководитель Преображенского приказа действовал мягче, чем его отец. Он стал одним из ближайших сподвижников Петра и участвовал в суде над царевичем Алексеем Петровичем. Ромодановский подписал ему смертный приговор. В 1725-м чиновник был произведен в действительные тайные советники. Спустя два года он занял должность московского генерал-губернатора. Деятельность князя контролировал только один орган — Верховный тайный совет. Он пользовался доверием императора, тот часто приезжал к нему в гости со своей свитой.
Ромодановский руководил Всешутейшим, Всепьянейшим и Сумасброднейшим собором. Здесь пародировали христианские обряды и употребляли огромное количество спиртного. Всешутейшиие мероприятия проходили в лучших традициях карнавальной культуры. Некоторые историки отмечают, что «собор» стал для царя способом «тестирования» преданных чиновников. Они должны были проявлять покорность, выполняя унизительные задания, а также демонстрировать свои творческие способности. Ромодановский принимал участие во всех забавах. Часто на заседаниях «собора» обыгрывалась его приверженность старинным традициям (в доме Ромодановских на Моховой быт был организован по старым русским порядкам). Так, князь-кесарь появлялся на заседаниях в наряде русского царя. В потешных церемониях Петр I называл себя подданным Ромодановского.
«Патриарх Милака». Из серии шутовских портретов
У многих членов Всешутейшего собора были унизительные прозвища. Пьянство здесь именовалось «Ивашкой Хмельницким». В переписке представителей «собора» — сплошь нецензурные выражения. Очевидец рассказывал об одной из церемоний: «И как всешутейший князь-папа приедет, вначале поп битка дворцовой начинает и певчие государевы поют «Христос раждается» по обычаю; и потом поставят на столе великую чашу, с собою привезенную, налитую вином, и в ней опущен ковш, нарочно зделанной под гербом орла; и в поставленных креслах сядет князь-папа, и возле чаши положены два пузыря говяжьих от больших быков, и в них насыпано гороху, и у той чаши кругом на коленях стоят плешивые. И архидиякон возглашает: «Всешутейский князь-папа, благослови в чаше вино!».
При Екатерине I и Петре II Ромодановский сохранил свое влияние на внутреннюю политику. Последние годы жизни Иван Федорович провел в Москве. В марте 1730-го он скончался от болезни.
Лютый и преданный. Федор Ромодановский
Лютый и преданный. Федор Ромодановский
Существует легенда, о которой поведал панегирист Петра Великого Андрей Нартов. После поражения под Нарвой царь был озабочен нехваткой денег на артиллерию для новых баталий с неприятелем. В смятении духа он решился было переплавить на пушки церковные колокола, как вдруг к нему обратился почтенный старик (царь называл его “дедушкой”): “Успокойся. Я помощь государству в такой крайности учинить должен… Пойдем теперь, но не бери с собой никого”. Под покровом ночи они прокрались в палату Тайного приказа, где “дедушка” подвел Петра к массивной железной двери. Заржавевший от времени замок с трудом поддался и “к несказанному удивлению, увидел его величество наваленные груды серебряной и позолоченной посуды и сбруи, мелких серебряных денег и голландских ефимков… множество соболей, прочей мягкой рухляди, бархатов и шелковых материй”. Растроганный царь благодарил верного слугу и недоумевал, откуда сии сокровища. “Когда родитель твой царь Алексей Михайлович в разные времена отъезжал в походы, – ответствовал “дедушка”, – то по доверенности своей ко мне лишние деньги и сокровища отдавал на сохранение мне. При конце жизни своей, призвав меня к себе, завещал, чтоб я никому сего из наследников не отдавал до тех пор, разве воспоследует в деньгах при войне крайняя нужда. Сие его повеление наблюдая свято и видя ныне твою нужду, вручаю столько, сколько надобно…”.
Уточним: “дедушкой” именовался не кто иной, как князь Федор Юрьевич Ромодановский (1640–1717) – глава зловещего Преображенского приказа, князь-кесарь Всешутейшего, Сумасброднейшего и Всепьянейшего собора и начальник Первопрестольной русской столицы в одном лице.
Прямые потомки славного Рюрика, князья Ромодановские были особенно обласканы царем Алексеем Михайловичем. И дед, и отец князя получили при “тишайшем” высокие боярские чины. Когда под Москвой, в селе Преображенском, был создан государев Тайный приказ с его многочисленными подземными темницами и пыточным арсеналом, то руководство им было доверено Ивану Ивановичу Ромодановскому и фактически стало наследственным делом для всей его семьи. И отец нашего героя, Юрий Иванович, пользовался неограниченным доверием царя, был его любимцем и другом. При дворе находился сызмальства и Федор Ромодановский, ставший в 1675 году комнатным стольником. Потому привязанность к нему царя Алексея была велика.
Но подлинное возвышение нашего героя началось при Петре I. И символично, что Федор пестовал будущего российского императора буквально с колыбели. “Когда в 1672 году праздновалось рождение Петра Алексеевича, – сообщает историк, – то в числе десяти дворян, приглашенных к родинному столу в Грановитой Палате, князь Федор Юрьевич Ромодановский показан первым”.
В первый же год вступления юного монарха на престол Ромодановскому, “мужу верному и твердому”, доверяются весьма ответственное задания – подавление стрелецкого бунта, а затем надзор за мятежной царевной Софьей, заключенной в Новодевичий монастырь. Одновременно он становится и неизменным участником марсовых и нептуновых потех, столь любимых Петром. Так, осенью 1690 года потешные полки и дворянская конница под водительством Федора – “генералиссимуса Фридриха” побила армию другого “генералиссимуса” – Ивана Бутурлина, состоявшую из ненавистных царю стрельцов. Те же “генералиссимусы” возглавляли армии в потешном сражении осенью 1694 года, вошедшего в историю как Кожуховские маневры, где опять солдатские полки вкупе с рейтарами и драгунами Петра I сошлись со стрельцами… “Марш [армий] носил шутовской характер, – отмечает историк Николай Павленко. – Впереди Ромодановского маршировала рота под командованием царского шута Якова Тургенева. Ей предстояло сражаться под знаменем, на котором был изображен герб Тургенева – коза… Впереди Преображенского полка шли артиллеристы, среди них бомбардир Петр Алексеев [сам царь – Л.Б.]. В шествии участвовала рота в составе 25 карлов. Вся эта процессия двигалась под шум барабанов, флейт и литавр”. Победа осталась за войсками Ромодановского, которого называли “королем Пресбургским”. Всем участникам маневров этот “король”-триумфатор закатил великолепный пир.
Князь Федор Юрьевич был лют к тем, кого считал изменниками, бунтовщиками и предателями России. Неслучайно при Петре он возглавлял Преображенский приказ, ведавший политическим сыском, то есть был главным палачом державы. Одно его имя наводило на окружающих ужас и трепет. “Сей князь был характеру партикулярного, – свидетельствует князь Борис Куракин, – собою видом, как монстр, нравом злой тиран, превеликий нежелатель добра никому, пьян во все дни, но его величеству верный так был, как никто другой”. Кстати, о пьянстве: сам царь, относившийся к алкоголю, мягко говоря, терпимо, корил в письмах князя за то, что тот слишком часто “знался с Ивашкой Хмельницким” (то есть пил горькую запоем). “Неколи мне с Ивашкою знаться – всегда в кровях омываемся”, – оправдывался этот заплечных дел мастер.
Даже мрачноватый дом князя, что находился рядом с Преображенским приказом, на Моховой, у Каменного моста, люди старались обходить стороной. Устрашали и герб Ромодановского на воротных столбах с черным драконом на золотом поле, и темные оконные занавески, подвешенные на клыки кабана, убитого князем на охоте (а стрелком он был знатным!). Судачили, что во дворе вырыты пыточные казематы: “с одной стороны там были железные решетки, через которые узникам просовывали еду, а с трех других сторон, чтобы предупредить возможность побега, был глубокий ров, где жили медведи, и предание гласит, что приговоренных к смерти, иногда еще живых, бросали в ров на съедение медведям!” А в покоях дома располагались клетки с говорящими скворцами, один из которых явственно голосил: “Дядя, водочки!”.
На дворе Ромодановского были приняты диковатые шутки: гостей встречал специально обученный медведь, который подносил каждому на подносе кубок перцовки. И если несчастный тушевался или отказывался пить, косолапый нещадно драл гостя, на что хозяин лишь усмехался: “Медведь знает, какую скотину драть!”. Рассказывают, что эту медвежью забаву Петр I приспособил к пользе государственной: тот, кто в объятиях зверя праздновал труса, на царскую милость мог больше не рассчитывать. Такому унизительному испытанию подвергся и Павел Ягужинский, будучи уже генерал-адъютантом: взяв из лап косматого чарку, он осушил ее одним махом; зверь, однако же, не отпускал его. Тогда Ягужинский со всей мочи ударил медведя в промежность и спокойно сел за стол. На следующий день Ромодановский докладывал царю: “Твой Ягужинский зашиб моего Мишуту. Но скажу тебе, как перед образом, – орел!”. (Показательно, что А. С. Пушкин, занимавшийся углубленно историей Петра Великого, в своем романе “Дубровский” воссоздаст характерную сцену травли гостей ученым медведем.)
Федор Юрьевич приходился царю свойственником, ибо состоял в браке с сестрой жены его брата, Ивана V Алексеевича, Анастасией Федоровной, урожденной Салтыковой. И Салтыковы, и Ромодановские придерживались взглядов патриархальных, поначалу одевались и трапезничали по старорусскому обычаю. Вот как описывает князя Алексей Н. Толстой в своем знаменитом романе “Петр Первый”: “В светлицу, отдуваясь, вошел тучный человек, держа в руке посох, кованный серебром, и шапку. Одет он был по-старомосковски в длинный – до полу – клюквенный просторный армяк; широкое смуглое лицо обрито, черные усы закручены по-польски, светловатые – со слезой – глаза выпучены, как у рака”.
Говорили, что хлебосольством князь превосходил прочих “птенцов гнезда Петрова”. Но изысканных блюд не жаловал, потчуя гостей русскими щами, бужениной из баранины с чесноком, ставленными медами, а также – после перцовки на закуску – пирогами с угрем. Страстный любитель охоты (которую Петр не любил), он обладал знатным охотничьим снаряжением, коему могли позавидовать и самые искушенные в этом деле польские магнаты.
Сторонник старины, Ромодановский следовал, однако, всем новациям, введенным царем-реформатором. В угоду Петру I (правда, не без некоторого борения) он сбрил ветхозаветную бороду и облачился в немецкое платье. Мало того, он стал в этом пункте большим роялистом, чем сам король – нещадно раправлялся с теми, кто дерзал явиться к нему в дом в старинной длинной шубе и с бородой до пят. Такой незадачливый гость уходил от Федора Юрьевича в шубе, отрезанной до колен, и с бородой, торчащей из кармана, чтобы “ее в гроб положить, если перед Богом стыдно”. Оценивая подданных по ”годности” и отвергая притязания на исключительность со стороны природных аристократов, Ромодановский и здесь шел за царем. Сам потомок бояр, он, по словам А. С. Пушкина, стал истинным “бичом горделивости боярской”, высмеивая и унижая тех, кто кичился своим знатным родом.
В созданном Петром Всешутейшем соборе, члены которого имели каждый свой сан, Ромодановский занял самый высокий пост – князя-кесаря. Заметим, что сам царь был всего лишь скромным протодьяконом. И вот что характерно: соборяне часто употребляли в речи ненормативную лексику (вместо “монахиня” они говорили “монахуйня”, вместо “анафемствовать” – “ебиматствовать” и т. п.). По настоянию Петра все они получили матерные прозвища – сам Петр именовался “Пахом-пихайхуй” а, к примеру, бывший учитель царя Никита Зотов, помимо патриарха “от великих Мытищ до мудищ”, звался “Петрапизд”. И только один князь-кесарь Ромодановский был лишен бранной клички. Соборяне торжественно пели ему аллилуйю.
Как известно, кесарю – кесарево: Ромодановский, обладавший высоким шутовским титулом, был окружен отнюдь не шуточными почестями. Когда кесарь восседал на троне и произносил, как заклинание: “Пьянство Бахусово да будет с тобою!”, все ему раболепно кланялись, не смея даже поднять глаза от страха. Сам царь Петр Алексеевич целовал кесарю руку, а в письмах аттестовал его: “Государь”, “Min Her Kenich”, “Ваше Пресветлейшество”, “Ваше Величество”, себя же называл “рабом” и “холопом”, демонстрируя тем самым свое верноподданичество.
Некоторые исследователи склонны видеть в таком восхвалении насмешку царя над Ромодановским. Этот почин Петра сравнивают с известной лицедейской причудой Ивана Грозного, когда тот вдруг назвал “царем Московским” крещеного татарского князя Семена Бекбулатовича и писал ему льстивые послания. Но татарин пробыл на русском престоле недолго и был чисто ходульной фигурой, между тем как в руках Ромодановского Петр сосредоточивает вполне реальную, а подчас даже неограниченную власть. И речь идет не только о Преображенском приказе, где Федор Юрьевич хозяйничает по своему хотению. Отправляясь за кордон, царь доверяет ему Первопрестольную, приказав “править Москву, и всем боярем и судьям прилежать до него, Ромодановского, и к нему съезжаться всем и советовать, когда похочет”. Если Ромодановский – только шут, то как объяснить то, что царь поручал ему серьезнейшие и ответственнейшие дела, от которых в буквальном смысле зависела судьба всей империи? Приведем отрывок из его письма к Ромодановскому от 22 февраля 1706 года, где Петр конкретно указывает князю: “Пороху изволь держать 25000 пуд постоянно всегда, а что убудет, сейчас дополнить. Фитилю 40 пуд изволь прислать; також 600 палуб для пороха и две тысячи телег простых с нарочитым числом колес и осей… Изволь, сделав… сим путем прислать в Смоленск”. И таких писем множество! Известно, что князь-кесарь скрупулезно выполнял все поручения царя, в особенности же это касалось поставок артиллерии для военных баталий. И Петр регулярно отправлял князю подробные рапорты с мест сражений, по-прежнему называя себя его нижайшим рабом.
Такое уничижение всамделишного царя перед князем-кесарем тем более объяснимо, если учесть, что именно последнему было поручено производство подданных в чины за вполне реальные заслуги перед Отечеством. И касалось это прежде всего самого Петра, коему Ромодановский пожаловал звания полковника (1706), генерал-поручика и контр-адмирала (1709), вице-адмирала (1714). Подобная практика имела глубокий смысл, ибо показывала, что, несмотря на свое августейшее происхождение, цари должны заслужить перед народом и державой тот или иной чин. (Примечательно, что и последний российский император Николай II был лишь полковником армии.)
Многоликая, на первый взгляд, фигура Федора Ромодановского наводит на размышление о феномене шутовства в Петровскую эпоху. Петр Великий считал шутов “умнейшими русскими людьми” и многих из них назначал, наряду с потешными, на самые что ни на есть серьезные должности (так, князь-папа Никита Зотов имел чин действительного тайного советника, а Юрий Шаховской, он же архидьякон Гедеон, был гевальдигером, то есть полицейским экзекутором, и т. д). Но важно то, что в сознании людей того времени строго очерченной границы между этими сферами деятельности не существовало – шутовство тоже рассматривалось как государева служба. А потому можно говорить о различных гранях личности Ромодановского – этого свирепого, но без лести преданного служителя делу великого Петра, истого патриота России.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
Преданный
Преданный Теперь уже Гитлер оказался загнанным в угол. Он не мог начать войну против СССР, имея за спиной готовящихся к войне Англию и Францию. Ведь если бы он даже уничтожил коммунизм в СССР, то где гарантия, что находящиеся с ним в состоянии войны Англия и Франция не
Преданный Малиновским
Преданный Малиновским 18 февраля Департамент полиции перехватил письмо, посланное из Петербурга и датированное 17 февраля. Анализ его стилистических особенностей дает основание утверждать, что оно вышло из-под пера И. В. Джугашвили<1>. В нем говорилось: «Ну-с, друзья,
Преданный Малиновским
Преданный Малиновским 1 Основанием для такого заключения прежде всего является то, что в данном письме применительно к Ветрову употребляется выражение «закупорился, черт». Это же выражение тоже в отношении Ветрова мы встречаем в другом письме из Петербурга, которое было
Преданный бес: Алексей Аракчеев
Преданный бес: Алексей Аракчеев Начало «тридцатилетнего счастия»«В жизни моей я руководствовался всегда одними правилами — никогда не рассуждал по службе и исполнял приказания буквально… Знаю, что меня многие не любят, потому что я крут, — да что делать? Таким меня Бог
Преданный бес: Алексей Аракчеев
Преданный бес: Алексей Аракчеев Начало «тридцатилетнего счастия»«В жизни моей я руководствовался всегда одними правилами — никогда не рассуждал по службе и исполнял приказания буквально… Знаю, что меня многие не любят, потому что я крут, — да что делать? Таким меня Бог
Преданный забвению. Триумф и драма подводника Грищенко
Преданный забвению. Триумф и драма подводника Грищенко Рассказывает капитан 1-го ранга Владимир Шигин: — Когда-то его имя не сходило со страниц газет, его дружбой гордились писатели и поэты, а самые красивые женщины были счастливы, когда он одаривал их мимолетной улыбкой.
Преданный второй Рим
Преданный второй Рим Загадочен исчезнувший Вавилон, сонмище народов и противоречий древних эпох, «столица мира». Но не меньше не разрешимых нынешними методами загадок, связей и противостояний содержит Царь-город Константинополь, нынешний Стамбул (Истанбул), прежняя
Преданный забвению (Триумф и драма подводника Грищенко)
Преданный забвению (Триумф и драма подводника Грищенко) Когда-то его имя не сходило со страниц газет, его дружбой гордились писатели и поэты, а самые красивые женщины были счастливы, когда он одаривал их мимолетной улыбкой. Ему не было равных в годы войны по количеству
Карл Иванович Альбрехт и его книга «Преданный социализм»
Карл Иванович Альбрехт и его книга «Преданный социализм» Среди книг о Советском Союзе, выпущенных в Германии после 1933 г. и использовавшихся нацистской пропагандой в предвоенное и, в особенности, в военное время, первое место – и по тиражам, и по влиянию на общественное
ЦАРЕВИЧ Сётоку: ПРЕДАННЫЙ БУДДЕ АДМИНИСТРАТОР
ЦАРЕВИЧ Сётоку: ПРЕДАННЫЙ БУДДЕ АДМИНИСТРАТОР Жаль мне путника, Что голодным лежит В солнечной земле Катаока… Жаль голодного, сирого. Путника жаль… Образ царевича, более всего известного нам по его посмертному имени Сётоку («святая добродетель»), оброс легендами
Лютый посол, забывший, где нельзя буянить
Лютый посол, забывший, где нельзя буянить Дело в том, что известный советский/российский историк В. В. Похлёбкин описал: в 1-е десятилетие правления Узбека – время сумятицы и кризиса в Суздальской Руси, до вокняжения Калиты, ордынское правительство посылало на русские
Федор Юрьевич Ромодановский (1640 – 1717)
Федор Юрьевич Ромодановский (1640 – 1717) Федор Юрьевич Ромодановский – князь, видный государственный деятель, глава политической полиции. Его имя не так хорошо известно, как, скажем, имена Малюты Скуратова или А. Х. Бенкендорфа, хотя между этими историческими фигурами, их
«Лютый зверь коркодил»
«Лютый зверь коркодил» Торговый человек из Казани Василий Гагара, уроженец Плеса на Волге, в 1634 г. отправился в далекое путешествие на Восток – в паломничество по святым местам. Впрочем, судя по путевым заметкам Гагары, гораздо больше его интересовали жизнь и
Григорий Ромодановский. Воевода, не знавший поражений
Григорий Ромодановский. Воевода, не знавший поражений История не всегда справедлива. Некоторые события и герои приобретают известность. Другие по разным причинам забываются. Многие ли слышали, например, про Григория Григорьевича Ромодановского? А ведь это был