Россия это запад или восток или что

Россия — это Запад или Восток?

Где Россия? Это одно из этих двух? Это что-то особое внутри одного из этих двух? Что-то третье? Просто умом непостижимая помесь?

Кургинян говорит, что скорее Россия — это нечто особое внутри Запада: «Россия — альтернативный Запад». Такая схема не только правдоподобна и исторически убедительна, но и позволяет понять, отчего так получается, что наши «элитарии» упорно пытаются войти в Запад, но у них это почему-то не получается.

По массе признаков мы действительно более походим на Запад, чем на Восток: христианская религия — западная (возможно, кто-то будет возражать: Иерусалим — это не Европа, — но ведь вряд ли он будет говорить, что христианство преимущественно распространено в Индии и Китае, а не в Германии и Франции?); коммунистическое учение — тоже на основе западной философии; культурные контакты в основном тоже с Западом. И т.д.

По ряду других признаков тоже можно видеть, что от Запада мы всё же принципиально отличаемся.

Так что схема «альтер-эго Запада» — и правдоподобна, и продуктивна.

Но хотелось бы технарю не просто констатировать это «по наитию», не «передрать» эту мысль у людей, имеющих прекрасное гуманитарное образование, и даже не процитировать какого-нибудь большого поэта. Хотелось бы найти хотя бы несколько ключевых и предельно осязаемых «винтиков».

Прочему я хочу именно винтики, а не феномены? Поясню. Например, если просто привести христианство, то сразу встанет вопрос, как быть с советским периодом: неужели на это время Россия перестала быть самой собой? И неужели Россия совсем-совсем не была собой до крещения? Поэтому, отвечая «христианство», придется пояснить, что речь не о самом христианстве, а о какой-то его черте. Какой? Ценности? Тогда какие именно ценности отличают Запад в целом от Востока в целом?

1. Какие тезисы в целом принимаются Западом (включая Россию), но не принимаются Востоком? (Или наоборот.)
2. Какие тезисы в целом принимаются «западным» Западом, но не принимаются Россией? (Или наоборот.)

Навскидку, у меня получается один тезис-ответ на первый вопрос (Запад vs. Восток):
1.1. «Время — это стрела, оно идет из прошлого в будущее» (антитезис — «всё повторяется, время — цикл»). Христианство не будет говорить о том, что всё повторяется, т.к. ждёт Второго Пришествия, за которым всё станет совсем иначе. Коммунизм жил уже даже не ожиданием, а активной борьбой за лучшее будущее. Легитимация капитализма (это ведь тоже западное изобретение) тоже лежит в этом ключе: «Он поведет нас путем развития». Противопоставьте это всё, например, колесу Сансары.

А на второй вопрос (западный Запад vs. Россия) с ходу придумывается только что-то типа такого: «Мир можно спасти» (противопоставление: «мир можно только обустроить»). Отсюда и разная роль во Второй мировой, и конфессиональные различия.

Друзья-товарищи, а также конструктивно настроенные оппоненты, есть идеи?

Источник

2. Россия – это Запад или Восток? (П. Я. Чаадаев, славянофилы и западники)

2. Россия – это Запад или Восток? (П. Я. Чаадаев, славянофилы и западники)

Появление самостоятельной и оригинальной философской мысли в России приходится на 30-ые годы XIX века – мрачную эпоху реакционного правления Николая I-го. Это царствование было ознаменовано расправой над декабристами, господством в обществе жандармов и чиновников, гонениями на вольную мысль (так, в это время даже было запрещено преподавание философии в русских университетах, поскольку, по словам царского министра просвещения, «польза от философии не доказана, а вред от нее возможен»). Эта эпоха – время страшной коррупции и зверского крепостнического произвола, эпоха расцвета казенного патриотизма, когда повсеместно пропагандировалась известная теория «официальной народности», теория национальной исключительности и имперского превосходства России. Наиболее концентрированно этот, как его называли, «квасной» патриотизм, выразил не кто иной, как шеф жандармов А. Х. Бенкендорф, в следующих выразительных словах: «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается ее будущего, то оно лучше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение».

Однако 30-ые годы – это, по выражению А. И. Герцена, «время наружного рабства и внутреннего освобождения», время, когда в маленьких дружеских кружках, в студенческих аудиториях и в нескольких московских салонах кипела интенсивная духовная жизнь, неприглаженно ставились вопросы о смысле русской истории и о реальном вкладе России в мировую культуру.

На широкое публичное обсуждение эти вопросы решился вынести Петр Яковлевич Чаадаев, своеобразный и глубокий мыслитель, друг декабристов и Пушкина. Именно ему поэт посвятил ряд стихотворений, в одном из которых так восторженно охарактеризовал Чаадаева:

Он вышней волею небес

Рожден в оковах службы царской

Он в Риме был бы Брут, в Афинах – Периклес,

А здесь он – офицер гусарский.

В 1830-ые годы, впрочем, Чаадаев уже давно оставил «оковы службы царской». Еще раньше, в начале 1820-ых годов именно он, вероятно, послужил прототипом образа Чацкого в комедии Грибоедова «Горе от ума». В 1836 году Чаадаев опубликовал в журнале «Телескоп» первую статью под названием «Философическое письмо» (всего этих «писем» было восемь, однако семь последующих так и не увидели тогда своего читателя), в которой остро и резко поставил вопросы о том, что такое Россия и что такое подлинная любовь к родине.

Выход в свет чаадаевской статьи А. И. Герцен назвал «выстрелом пушки в ночи», а ее написание – «подвигом честного человека». Публикация первого «Философического письма» имела вполне предсказуемые в николаевскую эпоху последствия: журнал «Телескоп» был закрыт, его издатель отправлен в ссылку, а Чаадаева по приказу царя… объявили сумасшедшим. (Так судьбу Чацкого неожиданно повторил тот, кто, возможно, был его прототипом – театральная драма повторилась в реальной жизни). На Петра Яковлевича сразу же обрушился шквал клеветы, угроз и обвинений. Что же произвело столь сильное впечатление? Какие мысли Чаадаева вызвали такое раздражение у царских властей и повергли в шок всю читающую публику?

Вот что пишет Чаадаев о России: «прошлое России – пусто, настоящее – невыносимо, а будущего у нее – нет». «Мы – пробел в нравственном миропорядке», «враждебный всякому истинному прогрессу» и, раз уж Бог создал Россию, то как пример того, чего не должно быть – «чтобы преподать миру какой-нибудь важный урок». «Присмотритесь хорошенько, и вы увидите, что каждый важный факт нашей истории был нам навязан, каждая новая идея почти всегда была заимствована». Если на католическом Западе Чаадаев находит динамизм и единство исторического процесса, то для России, усвоившей православный вариант христианства из Византии, а потому оказавшейся на задворках христианского мира, и надолго очутившейся под монгольским игом, по мнению мыслителя, характерны замкнутость, невежество, пассивность, рабство. Чаадаев выступил за сближение России с Европой на почве универсальной идеи христианства.

Как уже было сказано, «Философическое письмо» Чаадаева вызвало бешеное озлобление среди читающей публики. По словам современника, все говорили про «чаадаевскую статью» и «чаадаевскую историю» – чиновники, барыни, священники – «все соединились в одном общем вопле проклятия и презрения человеку, дерзнувшему оскорбить Россию». По поводу этих негодующих отзывов весьма верно и точно выразился выдающийся литературный критик В. Г. Белинский: «Что за обидчивость такая! Палками бьют – не обижаемся, в Сибирь посылают – не обижаемся, а тут Чаадаев, видите, задел народную честь – не смей: говорить речь – дерзость, лакей никогда не должен говорить!»

Петр Яковлевич, которому запретили выходить из дому, что-либо публиковать, и, публично объявив «помешанным», начали насильственно «лечить» (как известно, в ХХ веке в СССР инакомыслящих также неоднократно объявляли безумными и принудительно сажали не в тюрьму, а в психиатрические больницы), с мужественным достоинством выносил свое одиночество. Вскоре он, объясняя свою позицию, написал работу под названием «Апология сумасшедшего», в которой официальному патриотизму – слепому и самодовольному восхищению государством, противопоставил новое понимание любви к Родине – честное, горькое, самокритичное. В своей «Апологии» Чаадаев писал: «Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы прежде всего обязаны родине истиной». «Прекрасная вещь – любовь к Отечеству, но есть еще нечто более прекрасное – это любовь к Истине… Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами».

То же самое необходимо сказать и о некоторых последующих параграфах этой главы, где вы вновь встретитесь с Герценым и народниками, Достоевским и Толстым. К тому же русская философия немыслима без данных имен: ведь именно эти мыслители являются наиболее яркими и выдающимися ее представителями. Так же неудивительно и то, что речь пойдет об их социальных, исторических, религиозных и моральных воззрениях: вспомним – в начале этой главы мы говорили о том, что повышенный интерес к подобным темам представляет собой одну из главных особенностей русской философии.

Славянофилами стали называть группу мыслителей, литераторов и публицистов, наиболее яркими фигурами, среди которых были А. С. Хомяков, братья П. В. и И. В. Киреевские и братья И. С. и К. С. Аксаковы. Вопреки Чаадаеву, славянофилы утверждали, что нет какого-то единого, универсального, общечеловеческого пути развития, а каждый народ живет своей особой жизнью, имеет свой особый «народный дух». Выступая против казенного патриотизма, против крепостного права, самодержавной бюрократии, в защиту достоинства личности, славянофилы, тем не менее, говорили о чувстве национальной гордости за Россию. Они остро осознавали разрыв интеллигенции с народом и стремились вернуться к «почве», отказаться от слепого подражания Западу. И все это не было только декларациями – славянофилы внесли огромный вклад в изучение самобытной народной русской культуры: братья Аксаковы занимались основательным изучением статистики, Хомяков стал первым русским светским богословом, славянофил Афанасьев собрал и издал собрание русских народных сказок и исследовал древнерусское язычество, П. В. Киреевский также собрал и опубликовал русские народные песни, а близкий к славянофилам В. И. Даль стал автором известного и доселе непревзойденного толкового словаря «живого великорусского языка».

В чем же усматривали славянофилы своеобразие и преимущество России? За что критиковали западную цивилизацию?

Подобно Чаадаеву, славянофилы считали, что религия формирует народную культуру и определяет историю. Однако, если, по Чаадаеву, католическая церковь создала условия для вызревания «социальной идеи» христианства, а русское православие – замкнуто, консервативно, реакционно, пассивно и не влияет на общество, то, по убеждению славянофилов, напротив, католическая церковь извратила христианство, превратив его из источника любви и свободы в мертвый институт власти и принуждения, тогда как православная церковь сохранила истину христианства в первоначальном, неискаженном виде. На современном Западе, по мнению славянофилов, господствует расщепленность, расколотость – как сознания отдельного человека, так и между людьми, правят бал одиночество и конкуренция. По выражению Константина Аксакова, «на Западе душа убывает». Иван Киреевский обвиняет западную культуру в отрыве просвещения умственного от просвещения нравственного, приводящем к тому, что достижения человеческого ума обращаются против самого человека.

Всему этому славянофилы противопоставили идею целостного знания (истина познается не только рассудком, но и «духом в его живой цельности») и важнейший спасительный принцип соборности, лежащий, по их мнению, в основе православной веры и всей русской жизни. Соборность они определяли как «единство во множестве», как «хоровое начало», сочетающее ценность личного и общего, добровольный союз людей для совместного действия. Неразрывное единство веры и разума, мысли и чувства, единичного и всеобщего, христианства и светской культуры – таков высший идеал славянофилов.

Свое социально-экономическое воплощение соборность, по мнению славянофилов, нашла в русской общине, в которой люди коллективно («всем миром») решают вопросы совместной жизни и труда. В то время, как на Западе община давно погибла и восторжествовал дух конкуренции и эгоизма, в России общинность является, по мнению славянофилов, залогом ее великого будущего.

Идеализируя Древнюю Русь, славянофилы вместе с тем ясно видели пороки современной им Российской Империи. Хомякову принадлежат знаменитые поэтические строки о России, исполненные, пожалуй, не меньшей горечи и боли, чем «Философическое письмо» Чаадаева:

В судах полна неправдой черной,

И игом рабства клеймена,

Безбожной лести, лжи тлетворной

И лени мертвой и позорной

И всякой мерзости полна!

Спасение России славянофилы видели в ликвидации крепостного права, в освобождении церкви из-под ига государства, в уничтожении «немецкой» бюрократии, в развитии самоуправления и возвращении к общинным началам русской жизни. Отрицая капитализм, парламентаризм, конституционализм, как «западные» выдумки, славянофилы стремились вернуться к (во многом выдуманной ими же) эпохе XVII века, – времени допетровской Руси.

Славянофилам противостояла – в московских салонах и на страницах изданий – другая группа мыслителей (в основном состоявшая из ученых и профессоров – историков, юристов и т. д.), получившая название «западников». Наиболее ярким представителем этой группы был Т. Н. Грановский. Западники были убеждены в общности исторического пути всех народов и считали, что Россия должна двигаться по пути Европы, преодолевая свою отсталость. По их мнению, подлинная история России началась лишь с эпохи Петра I, направившего страну на путь европейского просвещения. «Запад» ассоциировался для этих мыслителей с понятиями «прогресс, гуманность, свобода» – со всем тем, чего так не хватало в России. В отличие от славянофилов и Чаадаева, западники мыслили секуляризированно, в рамках светской культуры, исходили из идеалов космополитизма (от греч. космос – мир + политэс – гражданин, т. е. гражданин мира) и абсолютной автономии (независимости) личности.

При всех очевидных различиях, противоположность между воззрениями западников и славянофилов не стоит считать абсолютной. Примыкавший в те годы к западникам А. И. Герцен подчеркивал: «наше сердце билось одно, но головы, как у двуликого Януса, смотрели в разные стороны» (Янус – римский бог входа и выхода, изображался с двумя смотрящими в разные стороны лицами). Западники по-своему любили Россию, хотя и ненавидели ее недостатки, а славянофилы с большим уважением относились к Западу (так, Хомяков называл Европу «страной святых чудес») и лишь подчеркивали самобытность русской, православной культуры, способной, однако, воспринять и лучшие начала европейской цивилизации.

Славянофилы – люди, более всех несогласные с Чаадаевым по принципиальным вопросам, одновременно более других симпатизировали ему, как человеку. Поэт Федор Тютчев, близкий по взглядам к славянофилам, говорил о Чаадаеве: «Человек, с которым я больше всех спорю, это человек, которого я больше всего люблю». И западники и славянофилы относились к одной духовной среде, встречались в одних дружеских компаниях и одинаково глубоко ненавидели рабство и унижение человеческого достоинства со стороны николаевского режима. И те и другие бились над решением одного и того же вопроса – как преодолеть отсталость и несвободу русской жизни, но ответы давали разные: идти общим путем с Европой, догоняя ее (западники) или же найти в самобытности, непроявленности сил русского народа залог будущего величия России (славянофилы). Славянофилы, и западники создали себе своего рода «утопии», только «утопия» славянофилов находилась в русской истории (Московское царство XVII века), а «утопия» западников – на современном им Западе. При этом славянофилы, по словам философа Владимира Соловьева, сравнивали идеалы Древней Руси с фактическими грехами Запада. Преимущество, конечно, оставалось на стороне русских идеалов. Напротив, западники, критикуя Россию, сравнивали западные идеалы гуманности с грешной русской действительностью, причем преимущество оставалось, конечно, на стороне гуманного Запада.

Спор западников и славянофилов, начавшись во второй четверти XIX века, длится и по сей день. Несколько меняются аргументы и суждения спорящих сторон, но суть спора остается прежней, так же волнуя умы и являясь одним из вечных «нервов» всей нашей общественной и философской мысли, поляризируя и будоража мыслящее общество.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Читайте также

§ 1. Участие народа во власти; Восток—Запад

§ 1. Участие народа во власти; Восток—Запад Есть некое неписаное правило: когда начала вещей сокрыты от нас, нужно обращаться к античной Греции. В конечном счёте всё в европейской культуре восходит именно к ней. Не будет ошибкой искать там и корни этих идей.В самом деле,

Запад, восток, россия в диалоге культур

Запад, восток, россия в диалоге культур В исторической и философской литературе, в публицистике вот уже полтора века оживленно обсуждается вопрос о характере русской культуры и русского менталитета в контексте их взаимодействия с культурами Запада и Востока. Вспомним

16.3. Запад и Восток в диалоге культур

16.3. Запад и Восток в диалоге культур П. Я. ЧААДАЕВОдна из наиболее печальных черт нашей свободной цивилизации заключается в том, что мы еще только открываем истины, давно уже ставшие известными в других местах и даже среди народов во многом далеко отставших от нас. Это

Западники и славянофилы

Западники и славянофилы XIX век – новый, значительный этап развития русской философии. Высшей точкой развития русской общественной мысли в первой четверти XIX века были политические программы, философия и социология декабристов.Развитие философии в последекабристский

84. Западники и славянофилы

84. Западники и славянофилы XIX век – новый, значительный этап развития русской философии. Высшей точкой развития русской общественной мысли в первой четверти XIX века были политические программы, философия и социология декабристов.Развитие философии в последекабристский

4. Славянофилы и западники

4. Славянофилы и западники В XIX столетие Россия вошла с твердым намерением продолжить социальные, политические и культурные преобразования. Философские течения, наметившиеся в предшествующем веке, получают развитие и облекаются в более зрелые и отчетливые формы.

I. Восток и Запад

I. Восток и Запад Многие видные мыслители Запада, каждый со своей точки зрения, подходили к изъеденной временем теме «Восток и Запад», но, насколько мне известно, было сравнительно немного писателей с Дальнего Востока, считавших свои воззрения именно восточными. Этот факт

Восток и Запад

Восток и Запад Ныне во всех континентах, во всех районах Земного шара организованы и функционируют «кружки по изучению великих идей чучхе товарища Ким Ир Сена», «исследовательские институты по трудам товарища Ким Ир Сена», «общества читателей трудов товарища Ким Ир Сена»,

[Славянофилы и западники]

[Славянофилы и западники] Славянофильская идея самодержавия наиболее яркое обоснование получила у Самарина.Идею православия в русской культуре развил Хомяков. В противоположность Чаадаеву, который говорил, что Россия отстала от вселенской церкви и должна

Восток и Запад

Восток и Запад Наша планета вращается с запада на восток. Всегда ли так было? При таком вращении с запада на восток восход солнца виден на востоке, а заход на западе. Был ли восток изначальным и единственным местом восхода?Есть свидетельства во всех концах света, что

71. ЗАПАД И ВОСТОК

71. ЗАПАД И ВОСТОК И насадил Господь Бог рай в Эдеме, на Востоке.Библия — Бытие, 2:8О Востоке судят только по воображению.Биконсфильд — (Цит. по:) М. Мюре, Еврейский умМне всегда казалось, что Иудея была кусочком Запада, заброшенным в самое сердце Востока. Вместе со своей верой,

Источник

masterok

Мастерок.жж.рф

Хочу все знать

Как то мы с вами удивлялись Реальным размерам стран на карте, многие реально верили, что Гренландия больше Африки!. Но вернемся к классическому виду карты.

Как получилось такое разделение?

Для начала разберемся, как получилось так, что на картах есть восток и запад, север и юг. С востоком и западом все достаточно просто — люди всегда ориентировались по движению солнца. Оно всходило в одной стороне земли, а заходило в другой. Север и юг появились как простейшая система координат на плоскости: к уже существующему направлению провели перпендикулярную линию. В этой системе координат можно было составлять географические карты, что и делали древние люди: греки, римляне, арабы, славяне. Каждый рисовал свой кусочек земли, принимая за точку отсчета родной дом или город.

Еще у древних греков возникла традиция обозначать север наверху карты. Возможно, это было связано с линией побережья. Известную линию берега проводили внизу карты, ведь море было необязательно изображать, а вверху дорисовывали земли, которые необходимо было исследовать и которые находились севернее эйкумены. У китайцев на картах того же периода вверху находился юг, а на картах арабов — восток. В начале Средних веков в христианских монастырях было принято рисовать в центре карты Иерусалим, а на ее верху указывать восток, откуда должен придти Спаситель. Привычный для греков принцип составления карты вернулся после того, как в XV веке в Европе был выпущен красочный атлас Птоломея: в нем север по-прежнему располагался вверху. Традицию закрепил компас, который показывал строго на север и вошел в обиход моряков.

Но обычной системы координат стало мало, когда моряки начали плавать через океан и обнаружили, что Земля круглая. Разбить шар (окружность) на 360 градусов — это могли сделать даже древние греки и шумеры, чего уж говорить о просвещенных моряках эпохи географических открытий. Другое дело решить: откуда вести отсчет, через какую точку провести нулевой меридиан?

В древности греки проводили его через Столпы Геркулеса, святитель Мартин Тирский из Римской империи — через мифические Счастливые острова, Птоломей – через Александрию. Географы и моряки Средневековья размещали линию отсчета на островах Зеленого Мыса, в Толедо, на острове Ферро. Позже она находилась в Кёнигсберге, Ураниборге, Лонгомонтане. Французский король Людовик XIII специальным указом расположил нулевой меридиан в Париже, и в местной церкви Сен-Сюльпис его до сих пор символизирует бронзовая полоса на полу. Нулевой меридиан в России проходил через Пулковскую обсерваторию под Санкт-Петербургом.

Это затрудняло взаимодействие моряков торговых флотов разных стран: нельзя было воспользоваться картами партнеров, был риск перепутать долготу и напороться на скалы или пройти мимо острова. Более того, у каждой страны было свое собственное время, и это тоже осложняло расчеты навигации.

Первый шаг к унификации был сделан в 1884 году в Вашингтоне, на заседании Международной комиссии, которая решила зафиксировать нулевой меридиан и определить временные пояса для всей Земли. Обсуждение затянулось на целый месяц, делегаты то расходились, то собирались вновь. Были идеи проложить меридиан через Иерусалим, через Берингов пролив, через вершину пирамиды Хеопса и даже по о.Тенерифе. Победила Великобритания, которая в то время была одной из величайших империй мира и имела авторитет в сфере географии: Гринвичская обсерватория славилась точными приборами и длительной историей наблюдений.

За Гринвич проголосовали почти все страны-участницы комиссии, кроме Франции, Бразилии и Доминиканской Республики. Было решено, что всемирные земные сутки начинаются в тот момент, когда на нулевом меридиане наступает полночь.

Как только появился нулевой меридиан, картография унифицировались. Все, что располагалось в 180 градусах восточнее Гринвича, в том числе и Россия, оказалось в Восточном полушарии, а все, что западнее, — в Западном, в том числе и весь американский континент. Хотя, если быть точными, то не вся Россия находится в Восточном полушарии Земли. Изрядный кусок Чукотки с мысом Дежнева наплывает на Западное полушарие.

Многие страны по-прежнему издают карты, в центр которых помещают свои территории. Например, на карте, выпущенной в США, эта страна находится в центре мира, а Евразийский континент разрезан надвое и находится справа и слева от Америки.

На карте небольшой страны ЮАР центр мира находится на южной оконечности Африки, а Антарктиды наверху нет. И только карты, издаваемые в России по-прежнему придерживаются картографической традиции конца XIX века, располагая в их центре нулевой меридиан. Возможно, это потому, что Россию невозможно не заметить на любой карте мира.

Самое интересное, что нулевой меридиан, проведенный англичанами, находится в ста двух метрах от того места, на которое указывает американская система навигации GPS. Американцы объясняют это тем, что, мол, у англичан раньше не было навигаторов, и поэтому они провели меридиан неправильно.

Источник