Рыночные рельсы что это
Переход к рынку в СССР в 1960-1980 гг.
Вы будете перенаправлены на Автор24
Ухудшение экономического положения и попытки реформ
Экономическая ситуация в Советском Союзе стремительно ухудшалась. Государственный бюджет выполнялся со значительными трудностями. Среди причин этого явления было существенное снижение мировых цен на нефть и газ (баррель нефти подешевел с 30 долларов до 10). В 1986 г. доходы бюджета от продажи нефти скоро – вмешались на 30 % по сравнению с предыдущим годом.
Руководство страны объявило о начале «ускорения» развития экономики, существенном увеличении выпуска товаров народного потребления. Упор делался на техническое перевооружение и модернизацию производства в легкой и пищевой промышленности. Для проведения экономических реформ были разработаны программы «Интенсификация-90» и «Жилье-2000». Отдельные мероприятия, которые осуществлялись в рамках программ имели положительные последствия. В частности:
Положительные последствия реформ нивелировались большими государственными расходами и появлением дефицита бюджета. СССР тратил значительные средства на войну в Афганистане, ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции (26 апреля 1986 г.). Снижались доходы от продажи алкоголя, нефти, газа. Надеясь на скорое улучшение ситуации, М. Горбачев начал брать кредиты у стран Западной Европы.
В результате государственный долг вырос вдвое, золотовалютный запас страны уменьшился в десять раз. Небольшой рост советской экономики сменился спадом на 11 %. Правительство было вынуждено свернуть социальные программы.
Готовые работы на аналогичную тему
Программы перехода на рыночные рельсы в конце перестройки
Усилению процессов дезинтеграции СССР способствовало постепенное ухудшение экономической ситуации в стране. Только до лета 1990 года была разработана экономическая антикризисная программа. Она предусматривала постепенный переход к рыночной экономике при сохранении государственного сектора. Автором этой программы стал председатель Совета министров СССР Н. Рыжков. Ее подвергали критике руководители РСФСР Б. Ельцин и И. Силаев, которые поддерживали программу «500 дней», разработанную заместителем председателя Совета министров СССР Г. Явлинским. Последняя предусматривала проведение приватизации государственного имущества, введения рыночных цен, индексацию зарплат, предоставление автономии республикам в вопросах управления экономикой.
М. Горбачев отдал предпочтение наиболее консервативной программе, разработанной министром финансов Павловым.
В рамках программы В. Павлова в апреле 1991 г. произошло повышение цен в 3 – 5 раз на все продовольственные и промышленные товары. Зарплаты рабочим и крестьянам была увеличена лишь на 20 – 30 %. После этого в стране начал вызревать продовольственный кризис. Одновременно в 2 – 4 раза выросла стоимость коммунальных услуг. Это только обострило социальную напряженность в стране. С весны 1991 г. СССР охватили забастовки шахтеров, металлургов, в которых приняло участие более 1 млн. человек. Правительство было вынуждено ввести талоны на продукты питания, одежду, обувь, бытовую технику. Символом эпохи стали огромные очереди людей к магазинам.
Наследие Ельцина: становление экономики на рыночные рельсы
Екатерина Зайцева
Первый президент РСФСР ушел из жизни в 2007-м. При иных обстоятельствах 1 февраля Борис Ельцин отметил бы 90-летний юбилей. Эксперт Российского института стратегических исследований (РИСИ) Михаил Беляев назвал основные моменты его правления, повлиявшие на судьбу государства и экономику страны.
Факты биографии
Борис Николаевич Ельцин родился в селе Бутка Свердловской области в 1931 году. После успешного окончания школы им. Пушкина в Березниках он поступил в Уральский политехнический институт им. Кирова, напоминает ФБА «Экономика сегодня».
Выпускник строительного факультета Свердловского вуза по специальности «промышленное и гражданское строительство» успешно продвигался по карьерной лестнице. Успел поработать прорабом, старшим прорабом, главным инженером, начальником строительного управления треста «Южгострой». В возрасте 32 лет Ельцин был назначен главным инженером домостроительного комбината, позднее стал его директором.
Успехи Бориса Николаевича привлекли внимание деятелей правящей партии. В 1068-м он получил должность заведующего отделом строительства Свердловского обкома КПСС. Спустя 8 лет стал первым секретарем, а в 1981-м вступил в ЦК Компартии.
Новый опыт помог Ельцину встать в ряд наиболее перспективных партийных руководителей, чьи успехи часто отмечались советским правительством и ЦК КПСС, рассказывает издание. Внимание политической элиты помогло Ельцину повысить популярность среди областных жителей. Подкреплялась она масштабным жилищным и промышленным строительством, прокладкой дорог и интенсивным развитием сельского хозяйства.
К вершинам власти
С середины 80-х Борис Николаевич начал работать в столичном центральном аппарате партии. Сначала руководил отделом строительства ЦК КПСС, далее занимал кресло серкретаря Центрального комитета по вопросам строительства.
Возглавив Московский городской комитет партии в декабре 1985 года, Борис Ельцин приобрел популярность в самых разных слоях общества и практически стал центром конфликта интересов, возникшего между единомышленниками М. С. Горбачева и представителями старой политической школы, констатирует «Экономика сегодня». На фоне разногласий и выступлений Ельцина в защиту горбачевских идей в ноябре 1987 года он теряет должность первого секретаря МГК КПСС. Вслед за этим Ельцина также выводят из состава кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС и назначают первым заместителем председателя Госстроя СССР. В этой должности он проработал до середины 1989 года.
Последний руководитель СССР грозил Ельцину, что больше не пустит в политику. Но обещаниям Михаила Горбачева не суждено было сбыться. В ходе XIX партийной конференции Борис Николаевич выступил с просьбой о «политической реабилитации». Она не нашла поддержки у партийного руководства, зато повысила популярность опального политика среди населения. В 1989-м в ходе выборов народных депутатов Советского Союза Ельцин получил 91,5% голосов.
На первом Съезде он стал членом Верховного Совета СССР и одновременно сопредседателем оппозиционной Межрегиональной депутатской группы. В мае 1990-го Ельцин возглавил Верховный совет СССР, а 12 июня следующего года был избран первым президентом России.
Экономическая перестройка
Президент Ельцин осознавал утрату актуальности существующего экономического уклада и решился на кардинальные изменения. В октябре 1991-го в ходе V Съезда народных депутатов РФ он представил программу перехода на рыночную экономику, что предполагало кардинальные изменения.
Самой болезненной мерой стала либерализация цен. За годы перестройки руководство Союза во главе с Горбачевым так и не решилось на подобный шаг. Ответственным за предстоящие реформы Ельцин назначил одного из разработчиков программы – вице-премьера Егора Гайдара.
Для преодоления дефицита и наполнения рынка товарами государству следовало отказаться от регулирования цен. Кроме того, программа предполагала структурную перестройку промышленности, приватизацию объектов госсобственности и аграрную реформу с возможностью купли-продажи земли.
Помимо этого, по словам эксперта, планировалось, что Россия активирует внешнеэкономические связи с другими странами для снятия ограничений на внешнеторговые операции, ввода национальной валюты и обеспечения ее конвертируемости. Правительство полагало, что после введения свободного ценообразования цены вырастут в три раза. Для компенсации потерь населения была на 70% увеличена зарплата бюджетников.
Слишком резкий старт
Несмотря на благие намерения, реальность оказалась весьма суровой. На фоне дефицита стоимость многих товаров взлетела в 10-12 раз. Вклады населения в Сбербанке обесценились, наблюдалось серьезное снижение уровня жизни.
На фоне активной перестройки экономической модели резко возрос импорт. Зарубежные товары широкого спроса помогали справляться с дефицитом, но страдало отечественное производство, не выдерживавшее конкуренции с иностранными поставщиками.
Следствием такой политики стало закрытие предприятий, безработица в стране приобрела массовый характер. Казна лишилась традиционных источников доходов, что обернулось резким сокращением финансирования бюджетных сфер: культуры, науки, здравоохранения, образования.
Приватизация
При этом власти решили не медлить с приватизацией. Новый закон «О предприятиях и предпринимательской деятельности» дал возможность физическим лицам практически за бесценок выкупать госпредприятия.
С началом «народной» приватизации в России началась неразбериха, вспоминает Беляев. В августе 1992 года президент подписал указ «О введении системы приватизационных чеков в Российской Федерации», в рамках которого стоимость всех российских предприятий на начало 1990-х годов была суммирована и поделена на число жителей страны. Всем россиянам, включая детей, дали право на получение одного приватизационного чека или ваучера номинальной стоимостью в 10 тысяч рублей.
Вместе с тем Беляев считает, что допуск частных предпринимателей в экономику был правильным шагом. Однако неверный механизм реализации объективной потребности обернулся негативными результатами.
На первом этапе приватизации крупных предприятий произошел быстрый передел госсобственности. Параллельно появились и основы рыночной экономики:
Одновременно шла и «малая приватизация»: на торгах реализовывались магазины и объекты сферы обслуживания. К началу 1996-го до 85% предприятий уже были приватизированы. В итоге негосударственный сектор стал в России доминирующим.
Правительству Ельцина – Гайдара следовало тщательней продумывать шаги, больше внимания уделять ваучерной приватизации, не давать банковской системе разрастаться и устранять тактические ошибки, считает эксперт.
Новая форма экономики
За радикальные шаги в экономике пришлось заплатить высокую социальную цену. Но реформы дали и позитивный результат:
«У государства не было ресурсов для устранения последствий на фоне слома, безработицы, падения производства. Власти игнорировали социальную сферу, несмотря на то, что перестройка проходила с целью развернуть национальную экономику к человеку и его потребностям, считает Беляев.
Одной из главных ошибок Ельцина он называет условную свободу рынка. Ожидалось, что такая «панацея» решит все проблемы. Рынок якобы отрегулирует себя сам. Но предлагаемая одним из основоположников современной экономической теории Адамом Смитом модель не сработала в российских реалиях.
На частичное восстановление экономики и социальной сферы России потребовались десятилетия. Путь сопровождали болезненные кризисы и дефолты. И все же ситуацию удалось изменить к лучшему: национальная экономика превратилась в рыночную. Еще имеются недостатки, но развитие набирает силы, экономика консолидируется и показывает радикальные изменения.
Нынешним властям следует изменить курс, которым следовало правительство Ельцина – Гайдара. Отказ от идей монетаризма будет способствовать большему успеху, резюмирует Михаил Беляев.
Рыночные рельсы что это
Доктрина превращения советского хозяйства в рыночную экономику западного типа была блефом, если говорить о ее авторах, и утопией, если говорить о поверившей в нее значительной части общества. Еще с конца XIX века, российские экономисты и управленцы все ближе подходили к выводу, что такая экономика в России невозможна уже в силу климатических условий и огромных расстояний слишком велики издержки на жизнеобеспечение и транспорт, слишком мал прибавочный продукт и капиталистическая рента. Кстати, поэтому Россия также инвестиционно мало привлекательна для иностранных предпринимателей. Позже, в 20-е годы это показал неопровержимыми количественными выкладками выдающийся ученый А.В.Чаянов, а в последние десятилетия академик Л.В.Милов и множество других специалистов высокого уровня. Тем не менее, некоторые интеллигентные и образованные люди верят то программе «500 дней» и до сих пор голосуют за Явлинского, то Хакамаде, то «программе Грефа». Верят и даже ждут каких-то «иностранных инвестиций» вопреки опыту 12 лет!
На слушаниях в Госдуме были названы оптимистические расчеты: чтобы запустить (не восстановить, а лишь «вновь запустить». хозяйство России на рыночных основаниях, потребуется «всего-навсего» 2 триллиона долларов. ТРИЛЛИОНА! Вдумайтесь в эту цифру. Она значительно, на порядок больше чем весь бюджет России. Греф с этой цифрой согласился (лишь маленькую скидку сделал). Если вы не верите, проведите собственные расчеты. Судите сами. В последние годы капиталовложения в село примерно раз в 100 меньше, чем были в 1988 г., а ведь то, что вкладывалось тогда, лишь поддерживало производство с небольшим ростом. Утрачивает плодородие почва без удобрений, добита техника, вырезано более половины скота. За годы «реформы» сельское хозяйство недополучило почти миллион тракторов. Значит, только чтобы восстановить уровень 80-х годов, нужно порядка 20 млрд. долларов. Только на тракторы! И ведь тогда восстановится база, на которой стояли колхозы, а фермерам, по среднеевропейским нормам тракторов нужно примерно в десять раз больше. Значит, 200 млрд. долларов потребуется только для создания тракторного парка западного «фермерского» типа. А чтобы вернуть удобрения на нашу землю? А восстановить парк комбайнов и грузовиков? А починить трубопроводы, которые десять лет толком не ремонтировались? А вновь построить весь морской флот? А вновь построить почти полностью изношенные промышленность и электростанции? Огромные средства надо вложить, чтобы восстановить качество рабочей силы, повысить её квалификацию, довести питание людей хотя бы до минимального уровня, которого требует современное производство.
Жизнь ставит важные эксперименты, надо только глядеть. Была такая маленькая страна ГДР, 14 млн. человек. Страна довольно развитая: хорошие дороги, новый жилой фонд, прекрасные кадры, высокорентабельное сельское хозяйство, сильная промышленность. Жили здесь образованные и сытые немцы, мяса потребляли 102 кг в год на человека. Вошла ГДР в ФРГ, и стали в ней перестраивать нерыночную экономику в рыночную. Втечение многих лет в бюджете Германии ежегодно выделяется значительная сумма на реформу в Восточных землях. Уже к середине 90-ых истратили более 600 млрд. долларов только на то, чтобы превратить вполне развитое хозяйство в экономику иного типа. И ничего до сих пор не получилось. Бывшая ГДР превратилась и осталась до сих пор депрессивной зоной с высоким уровнем безработицы. А ведь из ГДР никто не увозил марки на Запад, у них не было пьяницы-канцлера и олигархов, которые утаивают налоги. Во что же обойдется подобная операция в России? К чему кривить душой, эта операция невозможна просто из-за того, что никаких денег на нее не хватит.
Почему даже интеллигентный человек не сделает в уме расчет средств? Неужели боится взглянуть правде в лицо? А ведь придется, жизнь заставит, да боюсь, поздно будет.
Помимо ГДР много красноречивых фактов, которые имеют прямое отношение к оценке перспектив рыночной реформы в России. Приводят нам в пример Венгрию. Вот мол, всё-таки можно социалистическое хозяйство переделать в благополучную рыночную экономику западного типа! Утверждение, по поводу благополучия Венгрии, конечно, сомнительное, но допустим, что наши либералы здесь не лгут. Так что ж они помалкивают о цене венгерской реформы? А ведь она хорошо известна! К середине 90-х годов внешний долг Венгрии достиг 32 млрд. долларов. Для маленькой Венгрии это всё равно, что 600 миллиардов долларов для России. Еще раз призываю читателя вдуматься в порядок этой цифры. Во-первых, нам столько денег никто не даст, а во-вторых, мы бы такой долг в жизни не выплатили. Венгрии это позволено именно потому, что это маленькая страна и ее из политических соображений приняли в клуб «цивилизованных стран». А вот Аргентина, еще 30 лет назад бывшая самой развитой страной Латинской Америки, населенная выходцами из Европы, имевшая свою атомную и авиакосмическую промышленность. Ее заставили принять программу либеральной реформы по той же схеме, что и Россию. Сегодня в Аргентине половина населения находится на грани голода, на ней висит внешний долг в 150 млрд. долл., программы развития высоких технологий, разумеется, свернуты. Сравнительно недавно весь мир обошли кадры массовых беспорядков, случившихся в Аргентине после финансового краха. Цены тут же взлетели до небес, банки заморозили вклады населения, десятки тысяч людей остались без работы.
Давайте вспомним, как средствами промывки мозгов манипуляторы заставили наш народ поверить в либеральную утопию. Когда идеологи перестройки и «шоковой терапии» повели агитацию за разгон колхозов, они задали обществу вот такой вопрос:
«Что лучше вологодский колхоз или французская ферма?» и все в один голос вопят: «Ферма, ферма! Долой колхозы!»
Стыдно вспоминать. Как можно сравнивать два совершенно различных уклада, абсолютно не учитывая местные условия? Климат и почвы разные, никакого сравнения. В Средней полосе России снег лежит уже в октябре, а сходит только в мае. У французов в голове с трудом укладывается, как вообще в таких условиях можно вести сельскохозяйственные работы! Кроме того тракторов во Франции 120 на 1000 га, а в колхозе лишь 11. В середине 80-х годов, когда у нас разыгралась антиколхозная кампания, в ЕЭС давали 1099 долларов бюджетных дотаций на каждый гектар сельскохозяйственных угодий. Огромная сумма! А нам продажные мерзавцы все уши прожужжали о невиданных дотациях «советскому колхозному селу». На самом деле, именно западные фермеры получали такую огромную поддержку от государства, о которой наш колхозник и мечтать не смел! Возьмите калькулятор и подсчитайте. В 1984-1986 гг. в РСФСР использовалось 218,4 млн. га сельскохозяйственных угодий. Если бы сельское хозяйство РСФСР дотировалось в той же степени, что и в Западной Европе, расходы на дотации из госбюджета составили бы 240 млрд. долларов! Как мог наш образованный народ, поверить сказкам про «огромные дотации колхозам»? А ведь и сейчас верят, что «аграрное лобби» выбивает в Госдуме дотации для поддержания «нерентабельных колхозов».
И чем же лучше были западные фермы, с точки зрения нашего горожанина, «на выходе»? С 1985 по 1989 г. средняя себестоимость тонны зерна в колхозах была 95 руб., а фермерская цена тонны пшеницы в 1987/88 г. была в той же Франции 207 долларов, в Англии 210, в ФРГ 244. Сравните 95 рублей и 207-244 доллара! Прикинули бы, сколько стоил бы у нас хлеб, если бы колхозы вдруг заменили западными фермами, и какие колоссальные дотации надо дать этим фермам, чтобы они нормально работали.
ОПК на рыночных рельсах
Наращивание объемов производства гражданской продукции обеспечивает общий рост выручки ОПК. Однако сектору предстоит научиться работать в жесткой конкурентной среде.
Один из ключевых вызовов текущей экономической повестки для предприятий оборонно-промышленного комплекса (ОПК) — реализация государственного курса на диверсификацию: сектор должен довести долю высокотехнологичной продукции гражданского назначения (ПГН) в общем производстве к 2025 году до 30%, к 2030 году — до половины. Отслеживать этот процесс в динамике намерен опорный для сегмента банк ПСБ: здесь составляют ежегодный рейтинг диверсификации. Результаты второй волны исследования мы обсудили с директором Центра аналитики и экспертизы оборонно-промышленного комплекса банка ПСБ Александром Маланичевым.
— Какую методику банк использует при составлении рейтинга?
— Мы опираемся на опросы предприятий. В анкету включается не просто вопрос о том, какая доля гражданской продукции выпускается на предприятии, но и оценки диверсификации производства по 12 критериям. Главные — доля и динамика роста выручки от гражданских бизнесов, а также интенсивность инвестиций в гражданские производства. Всего в исследовании приняли участие около 600 кейсов диверсификации.
В ходе второй волны исследования мы попытались сопоставить успехи в области реализации политики диверсификации с финансовым результатом деятельности предприятия в целом.
— Какие изменения в оценках вы зафиксировали?
— Результаты указывают на положительную динамику роста выручки и инвестиций в развитие производства гражданской продукции. Во-первых, среднегодовой темп роста выручки выше 5% зафиксирован у 54% компаний выборки, что на 4 п.п. больше, чем в первом рейтинге. Во-вторых, доля компаний, показавших рост инвестиций в производство ПГН более 5%, выросла на 7 п.п. до 38%. В-третьих, количество участников выборки, продемонстрировавших соотношение инвестиций к выручке от гражданской продукции свыше 5%, выросло с 28% до 33%.
Но есть и негативные тенденции. Как выявили наши расчеты, доля предприятий, показавших рентабельность продаж ПГН свыше 10%, снизилась с 30% до 24%, а доля предприятий с удельным весом такой продукции в выручке свыше 30% уменьшилась с 36% до 31%.
— Какова корреляция рентабельности проектов ПГН с общим финансовым результатом предприятий?
— Наше исследование показало, что наиболее уязвимыми местами остаются низкая рентабельность выпуска гражданской продукции и слабая инвестиционная активность. Около половины предприятий показывают недостаточные темпы роста выручки от этого направления.
Во-первых, развивая проекты ПГН, предприятия сталкиваются с более высокой конкуренцией на гражданских рынках, что снижает рентабельность предприятия в целом. И если доля продукции гражданского назначения у него значительна, это становится заметно в отчетности. Во-вторых, среднегодовой темп роста выручки от ПГН невысок: у 46 предприятий он менее 5%. Но общая динамика выручки зависит от степени диверсификации: чем выше доля гражданской составляющей, тем быстрее расширяется масштаб бизнеса предприятий. Таким образом, если предприятие заинтересовано в наращивании выручки, ему следует инвестировать в развитие гражданской продукции.
Третье наблюдение — слабая инвестактивность: у 67% предприятий инвестиции в проекты ПГН не превышают 5% выручки от гражданской продукции. При этом предприятия с долей ПГН менее 10% имеют довольно высокий коэффициент покрытия процентов по обслуживаемым займам: EBITDA к уплате процентов у них составляет 4,8х, тогда как у предприятий с долей ПГН до трети — 1,7х. То есть слабодиверсифицированные предприятия могут успешно наращивать долю производства ПГН за счет привлечения внешнего финансирования.
— С какими барьерами на пути диверсификации сталкиваются предприятия?
— В первую очередь — большие издержки. Себестоимость производства продукции гражданского назначения довольно существенна, это отметили 64% респондентов. Часто высокие издержки связаны с существенным весом в себестоимости накладных расходов, а также постоянным ростом издержек всего предприятия, поэтому им сложно конкурировать на рынке по цене.
Второй барьер — высокая конкуренция на целевом рынке ПГН. На это указали 55% участников. Их продукции часто приходится бороться за потребителя не только с отечественным товаром, но и с импортом. Находить решения таким участникам рынка довольно сложно: они привыкли работать по гособоронзаказу, их структуры маркетинга плохо приспособлены к жесткой конкурентной среде. Естественно, сказывается и отсутствие гарантий сбыта, к чему предприятия привыкли в рамках выполнения гособоронзаказа. Да, им приходится перестраиваться, и предпринимаемые меры дадут эффект на долгосрочном горизонте. Но пока этот фактор является ограничивающим.
— Ваши рекомендации?
— Главная проблема — сравнительно низкая рентабельность выпуска гражданской продукции. Поэтому мы могли бы рекомендовать внедрять программы повышения производительности труда, стимулирования спроса и снижения себестоимости за счет эффекта масштаба. Наращивание объемов производства ПГН как раз и приведет к снижению себестоимости и к повышению общей конкурентоспособности. Отдельным направлением должно стать развитие внешних рынков и поддержка продукции предприятий ОПК на экспортном направлении.
— Нужны ли отрасли внешние стимулы?
— Для развития диверсификации жизненно важно использовать меры поддержки, особенно в рамках создания новых производств, пока спрос на продукцию не ясен и предприятие еще только выходит на запланированные объемы производства. И это не обязательно финансовая поддержка. Мы сейчас, например, анализируем потенциал радиоэлектронной промышленности и видим, что очень важно обозначить роль в этой отрасли якорного заказчика. Таким образом можно обеспечить спрос и функционирование всей производственной цепочки сквозного проекта от производства микроэлементной базы до конечной продукции.