С в познышев считал что
С в познышев считал что
Сергей Викторович Познышев (1870 — 1943) — выдающийся русский юрист и психолог, профессор Московского университета, Государственного Московского психоневрологического института, Тулузской академии наук.
С.В. Познышев внес существенный вклад в развитие отечественного правоведения и отечественной юридической психологии.
В дореволюционный период своей деятельности С.В. Познышев глубоко ознакомился с опытом бельгийских, французских, австрийских, венгерских и швейцарских тюрем и опубликовал соответствующие исследования.
Уже в то время С.В. Познышев приобрел широкую международную известность, став членом российской группы международного Союза уголовного права при Юридическом обществе, принимал активное участие в конгрессах Международного союза журналистов, представлял на этих конгрессах отечественную уголовную антропологию.
После революции его научная судьба усложнилась. Оставив Московский университет в 1918 г., он больше не работал ни в одном советском учреждении. В советской правовой науке он был предан забвению. Но творческая мысль ученого не угасла. При организации в 1925 г. Государственного института по изучению преступности обсуждалась возможность его приглашения для работы в этом институте. Однако Познышев прямо высказал свою позицию, идущую вразрез с официальной марксистской правовой наукой.
Свою научную концепцию Познышев определял как синтез классического, антропологического и социологического направлений в уголовном праве, в советской правовой идеологии эта концепция рассматривалась как чуждая социалистическому строю. Однако несмотря на это работы С.В. Познышева пользовались негласным успехом.
Начав исследования по юридической психологии еще в Криминологическом институте (1909 г.), С.В. Познышев продолжил эту работу и в послереволюционное время. В 1923 г. на Первом Всероссийском съезде психоневрологии он руководил секцией криминальной психологии. Однако в период правового волюнтаризма исследования по судебной психологии были прекращены. Однако в зарубежной научной среде С.В. Познышев продолжал оставаться самым известным русским специалистом по судебной психологии.
С.В.Познышев стремился с помощью психологической науки объяснять причины совершения различных преступлений. Познышев ввел в науку понятие взаимосвязи эндогенных и экзогенных факторов в личностном формировании индивида и экстраполировал свои выводы на поведение преступника. Он полагал, что преступления совершаются под влиянием, с одной стороны, окружающих личность внешних, и, прежде всего, социальных условий, а с другой стороны, того, что организм данного субъекта получил в наследство от предков.
Познышев предложил весьма интересную типологию личности преступников, которая не потеряла своей ценности и в настоящее время. Исходя из соотношения личностных особенностей (эндогенных факторов) и внешних обстоятельств (экзогенных факторов), толкнувших субъектов на преступление, он делит преступников на два основных типа: эндогенных и экзогенных.
Тип экзогенных преступников, характеризующийся пониженной сопротивляемостью неблагоприятным внешним обстоятельствам, имеет два подтипа: лица, которые с достаточной ясностью не увидели иных, не преступных выходов из своего положения и лица, видевшие социально приемлемый, не преступный выход из создавшегося положения, но не обладавшие достаточной энергией, чтобы своевременно его использовать.
Для того чтобы исследование преступления стояло на высоте, вполне соответствующей уровню современных научных требований, рядом с изучением самого преступления, его природы и порождающих его причин, должно стоять тщательное и возможно всестороннее изучение личности преступника, в котором понятию конституции и конституциональным факторам преступности должно быть отведено центральное место.
Как полагал С.В.Познышев, в праве имеется целая система прикладных психологических наук, которые следует объединить под названием «криминальная психология». Одна из этих научных отраслей, изучающая психические процессы, «находящие свое выражение в судебном и досудебном исследовании преступления», и должна, по его мнению, называться судебной психологией или, как он потом уточнил, уголовно-процессуальной психологией.
Психолог-криминалист должен глубоко исследовать психологию преступных типов. На основе своих судебно-психологических исследований С.В. Познышев приходит к выводу: «Наказывая человека за известное преступление, судья должен принимать во внимание не какое-то вообще опасное состояние личности, а тот преступный тип, носителем которого является подсудимый».
В наше время работы С.В. Познышева остаются фундаментальными исследованиями для криминологов и специалистов в области юридической психологии. Они находятся в одном ряду с трудами таких всемирно известных ученых, как Чезаре Ломброзо, Франц фон Лист, Габриель де Тард, Энрико Ферри, Д.А. Дриль и М.Н. Гернет.
Основные вопросы учения о наказании. М., 1904.
Учение о карательных мерах и мере наказания. М., 1908.
Детская преступность и меры борьбы с ней. М., 1910.
Очерки тюрьмоведения. М., 1913.
Элементарный учебник русского уголовного процесса. М., 1913.
Подстрекательство к преступлению. М., 1914.
Учение о наказании. 1917.
Основы пенитенциарной науки. М., 1923.
Криминальная психология. Преступные типы. Ленинград, 1926.
Криминальная психология. Преступные типы
Познышев С.В. Криминальная психология. Преступные типы. — Ленинград, Государственное издательство, 1926.
Сергей Викторович Познышев (1870-1943) — российский юрист и психолог, профессор Московского университета, Московского психоневрологического института и Международной академии наук в Тулузе. Внес вклад в развитие юридической и криминальной психологии, пенитенциарной науки. Разработал теорию преступных типов личности. Сам Познышев называл свои идеи этико-социологическим направлением и определял их как синтез классического, антропологического и социологического направлений в уголовном праве.
Познышев делит преступников на два основных типа: эндогенных (прирожденных, внутренне предрасположенных к преступной деятельности) и экзогенных (совершивших преступления под влиянием обстоятельств и социальных условий).
Содержание книги:
Предисловие
Изучение преступников не только представляет очень серьезный теоретический интерес, но и имеет громадное практическое значение. Преступный мир очень пестр по своему составу. В нем встречаются разнообразнейшие типы, глубоко интересные как с психологической точки зрения, так и в культурно-бытовом отношении. Каждый из них требует особого к себе подхода как со стороны органов уголовного розыска, следствия и суда, так и со стороны исполняющих судебные приговоры пенитенциарных деятелей. Судебные и пенитенциарные работники все чаще и сильнее чувствуют потребность в криминально-психологических знаниях, которые помогли бы им разбираться в тех лицах, с которыми им приходится иметь дело в своей практической деятельности, и выяснять, в какой степени и в каком отношении эти люди социально опасны, а следовательно, что следует с ними делать для защиты общества от их вероятных посягательств. Мало сказать, что человек социально опасен. Надо выяснить, что именно в нем есть такого, что делает его опасным, и в какой степени он опасен. Мало посоветовать наблюдать преступников. Надо выяснить, что именно должно быть предметом наблюдения и изучения в преступнике, ответов на какие именно вопросы надо искать в данных наблюдения и как, соответственно этому, вести самое наблюдение. Преступник должен быть не предметом простого любопытства, при котором бессистемно собирается то, что представляется курьезным, в роде, например, разных, иногда замысловатых и странных, татуировок, отдельных слов жаргона и т. п. Необходимо методическое, научное изучение, которое направлялось бы, прежде всего на то, что, действительно, важно и нужно знать о преступнике для правильной постановки борьбы с преступностью и возможного прогресса уголовного правосудия. Необходимо изучение, которое знало бы, что и для чего оно ищет в преступнике, было бы проникнуто ясным сознанием относительного значения и внутренней связи решаемых задач, выдвигало бы на первый план то, что, действительно, важно, отводя деталям подобающее им заднее место.
О необходимости систематического криминально-психологического изучения преступников автор высказывался давно. Постепенно у него сложился план такого изучения, наметился круг важнейших вопросов, подлежащих исследованию, и накопился большой материал, почерпнутый им при постоянных посещениях мест заключения и зал судебных заседаний. Некоторая часть этого материала найдет себе место на страницах этой книги и подвергнется теоретическому освещению. Одно изложение отдельных случаев, без освещения теоретическими положениями их жизненного значения, лишено цены и интереса, оставляя читателя с невыясненными вопросами: «ну, что же из этого, что отсюда следует? Какое значение имеет та или иная сторона обрисованного случая?» и т. д. Поэтому изложению отдельных обследованных случаев автор предпосылал известные теоретические положения, которыми, затем, пользовался при объяснении этих случаев.
Основная мысль, которая руководила автором, заключается в том, что глубочайшие корни преступности сокрыты в конституции преступника, которая создается и изменяется под влиянием, с одной стороны, окружающих личность внешних и, прежде всего, социальных условий, а с другой стороны, — того, что организм данного субъекта получил в наследство от предков. Понятие конституции, как известного постоянного остова, на котором зиждутся отдельные переживания личности и вообще проявления ее функционирования, завоевало себе прочное место в сфере естествознания, в частности, — в науках медицинских. Для того, чтобы исследование преступления стояло на высоте, вполне соответствующей уровню современных научных требований, рядом с изучением самого преступления, его природы и порождающих его причин, должно стоять тщательное и возможно всестороннее изучение личности преступника, в котором понятию конституции и конституциональным факторам преступности должно быть отведено центральное место.
Планомерное, систематическое изучение заключенных московских мест заключения автор начал три года тому назад, в чем ему оказывали ценную помощь его ассистенты: М. К. Александров-Дольник, С. Л. Воронов, А. С. Иванов, Н. Г. Кельберер, А. А. Климушкин, Б. М. Наумов, О. С. Познышев, М. П. Ревидцев, О. А. Скворцова, В. С. Спановский, И. Й. Станкевич, Н. В. Терзиев и П. С. Цветков. Автор считает своим приятным долгом выразить им здесь свою благодарность. Вместе с тем автор приносит свою благодарность и Главному Управлению Местами Заключения, в лице его прежнего и настоящих руководителей — Л. А. Саврасова, Е. Г. Ширвиндт и Л. Я. Корнблит; за любезное предоставление свободного доступа в места заключения для научных исследований.
Криминальная психология. Преступные типы. О психологическом исследовании личности как субъекта поведения вообще и об изучении личности преступника в частности
/»Юридическая психология», 2008, N 2/
С.В. ПОЗНЫШЕВ
Подробно см.: Познышев С.В. Очерк основных начал науки уголовного права. I. 1923. § 107 сл.; 183 сл.
Из сказанного ясно, что одного учения о разных формах вины и обстоятельствах, влияющих на них в ту или другую сторону, недостаточно. Необходимо еще психологическое учение о преступной личности в ее целом, которое раскрывало бы нам те типичные склады этой личности, на почве которых вырастают проявляющиеся в различных преступлениях разнообразные оттенки умысла и неосторожности.
Указание тех карательных мер и лучших форм их организации, в которых могут найти свое осуществление установленные типы психологического воздействия, составляют задачу пенологии.
Название судебной психологии для этой научной ветви несколько узко, так как в круг ее проблем входят, между прочим, не только психология сознания обвиняемого, свидетельских показаний, судебной экспертизы и судебного решения, но и психология предварительного следствия и розыска. Более удобен и шире термин «уголовно-процессуальная психология».
В качестве дополнительного приема криминалист-психолог пользуется, между прочим, и методом статистическим; но последний имеет значение в криминально-психологическом исследовании, лишь поскольку он применяется к данным, добытым или проверенным тщательным индивидуальным обследованием. Криминалист-психолог не должен во что бы то ни стало гнаться за большими цифрами; он должен главным образом стараться в немногом, но внимательно исследованном и проверенном найти многое.
Исследование личности преступника должно вестись таким образом, чтобы оно раскрывало тот тип, носителем которого является данный субъект. Необходимо собрать возможно полные данные о состоянии преступника непосредственно перед совершением преступления, во время совершения последнего и после этого, как до суда и отбытия наказания, так и во время отбытия заключения. Между прочим, психология раскаяния преступника и психология заключенного составляют две частные проблемы криминальной психологии, среди многих других подлежащие самому тщательному изучению. Во время пребывания в карательном учреждении заключенный должен быть объектом постоянного наблюдения, задачей которого является выяснить во всей их полноте криминогенные элементы его психической конституции и те изменения, которые в них происходят под влиянием заключения и дают основание сделать вывод, что черты преступного типа, носителем которого является данный субъект, у него бледнеют и стираются или, напротив, укрепляются, становятся ярче, развиваются. Такое наблюдение должно вестись по особой программе с возможной индивидуализацией ее в отношении отдельных заключенных. Так как криминально-психологическое исследование имеет дело с личностью в ее целом, причем главное место в нем занимает изучение эмоциональной и волевой сфер личности, мало поддающихся экспериментальному исследованию, то экспериментальные методы могут иметь лишь ограниченное значение в криминальной психологии. Однако немало и таких случаев, когда они могут служить для криминалиста-психолога ценным подспорьем как средство обнаружить те или иные элементы конституции субъекта и наличность или отсутствие известного признака, имеющего значение для решения вопроса, носителем какого именно криминального типа является данный субъект. В настоящее время, когда закладывается только фундамент криминальной психологии и проводятся лишь общие разграничительные линии, отделяющие главные криминальные типы друг от друга, роль экспериментальных методов в криминальной психологии меньше, чем она будет с дальнейшим развитием этой отрасли знания.
Что касается татуировок, то следует, однако, предостеречь от заключений о личности носителя татуировки на основании факта нахождения и характера этой татуировки. Татуировка вовсе не составляет характерной особенности преступников. Ее нередко можно встретить и у людей, не совершавших никаких преступлений, и притом психически здоровых. Она широко распространена в известных социальных слоях, например среди моряков. Содержание и форма татуировки зависят обыкновенно не от того, на чьем теле она изображается, а от рисовальщика. Носителю татуировки или вовсе не предоставляется выбор рисунка, или предоставляется выбор между двумя-тремя. Не следует придавать татуировке какое-либо атавистическое значение, т.е. думать, что она указывает на приближение преступников к дикарям.
Показателями своеобразных черт конституции преступников являются иногда особенности форм общения и организаций, складывающихся в преступном мире. Между прочим, криминалист-психолог должен уделять большое внимание психологии преступных шаек и сообществ.
Преступный тип
Подробнее история развития научного изучения преступника изложена мной в Основных началах науки уголовного права (I, 1912, с. 406 сл.) и в Основах пенитенциарной науки (1924, с. 82 сл.).
«L’uomo delinqueute in rapporto all’antropologia, giurisprudenza ed alle d iscipline carcerarie». Выходило частями с 1871 по 1876 г. См. подробно об учении Ломброзо и его школы в статье: Познышев С.В. Цезарь Ломброзо и его учение о прирожденном преступнике (Журнал психологии, неврологии и психиатрии, 1922. Приложение I. С. 39 сл.).
L’uoio delinquente. 5-е изд. 1897. I. С. 136 сл.
У прирожденных преступников часто наблюдаются: асимметрия черепа, сравнительное уменьшение передней части черепа, выстояние лица слишком вперед, или так называемый прогнатизм, в 69% случаев, различные уклонения формы черепных и лицевых костей.
У преступников, особенно у воров, часто встречаются скошенный лоб, а также сравнительно малая величина лобной кости, сравнительно более длинный лицевой скелет, сильное развитие надбровных дуг, лобной кости и сосцевидных отростков височной кости, сильное развитие нижней челюсти и аномалии ушей; например, у 25% прирожденных преступников Ломброзо и Граденико нашли приращение ушной дольки к щеке.
Особенное значение придает Ломброзо и его школа притупленной чувствительности прирожденных преступников к боли, так называемой аналгезии, и вообще их пониженной чувствительности. Он приводит поразительные примеры нечувствительности преступника к боли, а также нечувствительности к поражениям.
Ферри. Уголовная социология. С. 58 (рус. перев. под редакцией С.В. Познышева. 1908).
Про воров Ломброзо говорит, что у них наблюдается особенная подвижность лица и рук, блуждающие маленькие глаза, сдвинутые брови, редкая борода, ушная раковина оттопыренная, поставленная углом, кривые, впалые, иногда курносые носы. Преступники против половой нравственности, изнасилователи, отличаются блестящими глазами, вздутыми губами, женственными телодвижениями, разбитым или сиплым голосом. Прирожденные преступники отличаются также относительно большим размером лица по сравнению с остальной частью черепа, в чем усматривается признак сравнительно низшего органического строения.
Уголовная социология. С. 103.
Разбор этой классификации см. в ук. статьи Познышева С.В. о Ломброзо, с. 52 и сл.; также Познышев С.В. Очерк основных начал науки уголовного права. I, § 177.
Антропологическая школа представляет собой самую сильную и грандиозную попытку установить внешний тип преступника, предпринятую большой группой исследователей, среди которых немало людей с крупными научными именами. В настоящее время уже не может быть сомнений, что эта попытка не удалась. В частности, в черепах какой-либо группы преступников нельзя найти ничего специфического.
Содержание преступного типа образует то сочетание постоянных свойств, в силу которого личность реагировала на полученные ею впечатления преступным поведением определенного характера. Установить и проанализировать это сочетание в высшей степени важно как судье, определяющему уголовную ответственность, так и пенитенциарному деятелю, осуществляющему намеченную приговором ответственность таким образом, чтобы цели уголовной юстиции были возможно полнее осуществлены в отношении каждого отдельного преступника. Для того чтобы определить, какому воздействию в интересах правильной борьбы с преступностью должен быть подвергнут преступник, надо знать, что именно должно быть изменено в нем. Это знание мы и получим, когда установим, носителем какого преступного типа является данный субъект.
Такое понимание преступного типа дает возможность глубоко заглянуть в личность преступника и ведет к тем главным корням его преступления, которые содержатся в его психической конституции. Психическая жизнь человека представляет собой непрерывный поток психических процессов, обыкновенно не особенно выделяющихся в сознании и в общем напоминающих легкую речную зыбь, иногда же, наоборот, выступающих с чрезвычайной резкостью, как бы сосредоточивающих или поглощающих в себе всю душевную жизнь и похожих на морские волны, высоко вздымающиеся во время бури.
Психическая конституция есть совокупность более или менее постоянных психических свойств человека, определяющих, как этот человек реагирует на получаемые им впечатления. В состав ее входят:
Многое обыкновенно удерживает человека от преступления, и прежде всего общий уклад его жизни и преследуемый им круг жизненных целей, которым преступление часто наносит большой и непоправимый вред, так как подрывает благосостояние семьи и те отношения, которые сложились у субъекта со многими другими людьми.
В общем, воспитание и жизненные интересы личности заставляют ее обыкновенно держаться на определенном моральном уровне, создают в ней известный моральный тонус, т.е. нравственное напряжение, в силу которого она старается устранять встречающиеся ей на пути затруднения средствами, не вредящими достижению ее главных жизненных целей, и держаться вдали от таких путей и способов действия, как преступление, которое грозит ей подрывом добрых отношений с другими людьми, общественным порицанием и недоверием, разлукой с семьей, судом и наказанием, отрывом на более или менее долгий срок от дела и т.д.
Преступный тип представляет собой такого рода психическую конституцию, при которой у личности развивается и получает осуществление стремление к известному преступлению при таких обстоятельствах, при которых у громадного большинства людей такого стремления не возникает или по крайней мере последнее не получает достаточного для его осуществления развития.
Преступный тип не есть простая сумма известных психических свойств личности, а известный склад личности, известное сочетание ее психических свойств, создающее, так сказать, уклон этой личности в сторону преступления, побуждающий ее или прямо искать случая совершить преступление, или не пропускать такого случая, раз он сам представляется, или по крайней мере недостаточно сопротивляться подсказываемым известными чувственными влечениями соблазнам этого случая.
Для того чтобы выяснить черты криминального типа, необходимо тщательно проанализировать совершенное субъектом преступление в связи со всей историей его жизни и со всей обстановкой, при которой это преступление произошло.
Ср.: Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права, 1912, § 154; также Очерк основных начал науки уголовного права. I, 1923, § 181.
/»Юридическая психология», 2008, N 3/
Основные и дополнительные признаки преступного типа
Преступный тип очень сложен. В него входит много признаков, среди которых можно различать признаки основные и дополнительные. К основным принадлежат те взгляды, расчеты и склонности личности, вообще те ее черты, благодаря которым представление известного преступления заняло у нее господствующее место в сознании и возникла склонность к совершению этого преступления для достижения определенных результатов. Дополнительными являются те из признаков, характеризующих общее физическое, умственное и нравственное состояние личности, в которых можно видеть причину образования основных признаков или отсутствия достаточных задержек их проявления; они образуют как бы общий фон, на котором вырисовывается известное сочетание основных признаков. Если основные признаки образуют как бы основное ядро в содержании типа, то дополнительные признаки в их совокупности можно сравнить с окружающей это ядро массой, в которую оно погружено.
Устанавливая тип того или иного преступника, необходимо далее считаться с возможностью, что одно и то же лицо по отношению к разным преступлениям может быть носителем сходных или различных типов, например, профессиональный убийца может быть и профессиональным домовым вором или профессиональный карманный вор может быть эмоциональным убийцей-новичком из ревности или импульсивным виновником тяжкого телесного повреждения и т.п. Словом, в одном лице могут совмещаться несколько аналогичных или совершенно различных криминальных типов. Эти случаи могут быть названы стечением или конкуренцией криминальных типов.
Из дополнительных признаков типа важно отмечать в характеристиках:
Morel. Traite des degenescences physiques, intellectuelles et morales de l’espece humaine des causes qui produisent ces varietes maladives. Paris, 1857.
Понятие «вырождение» быстро завоевало себе право гражданства в научной литературе и заняло видное место между прочим в исследованиях, посвященных преступности и преступникам, в частности в учениях антропологической школы Ломброзо.
Довольно полный перечень физических признаков вырождения приводит проф. Осипов в «Курсе общего учения о душевных болезнях» (Берлин, 1923. С. 536 и сл.).
Шоломович А.С. Наследственность и физическое вырождение. С. 45.
Нахождение таких признаков у преступника само по себе ничего еще не говорит о нем как о носителе известного криминального типа. Ни за одним из этих признаков и ни за одной комбинацией их нельзя признать значения специфических черт преступников. Попытка антропологической школы видеть в этих признаках характерные черты прирожденных преступников потерпела решительную неудачу. Для криминалиста-психолога наличие у преступника подобных признаков имеет одно значение: оно является для него сигналом, заставляющим быть особенно настороже и с особым вниманием и тщательностью отнестись к разным сторонам психической жизни данного субъекта, чтобы выяснить, не вырисовываются ли у него черты известного криминального типа на общем фоне психической дегенерации. Внешние дегенеративные признаки важны для него, лишь поскольку у носителя их наблюдается и психическая дегенерация, но этого может и не быть; при наличии признаков физической дегенерации человек может быть нормален в психическом отношении.
В психической жизни человека дегенерация находит себе выражение в трех главных состояниях: 1) в таком недоразвитии, при котором психическая жизнь, так сказать, едва брезжит, как это мы наблюдаем у идиотов; 2) в некоторых формах болезненного душевного расстройства ; 3) в особых аномалиях характера, при которых нравственные комплексы, задерживающие и регулирующие проявление чувственных влечений, вполне или частью исчезают из характера.
Далеко не все душевные заболевания представляют собой выражения вырождения и возникают на этой почве. Ср.: Осипов В. Курс общего учения о душевных болезнях. Берлин, 1923. С. 486.
Часто утверждают, что вырождение есть врожденное состояние. Но с этим трудно согласиться. Нельзя отвергать, что объективные условия, в которых живет личность, и разнообразные факты ее жизни могут производить глубокие и стойкие изменения в ее конституции, а не вызывать лишь мимолетные, бесследно проходящие настроения. Если же так, то ясно, что эти изменения могут носить и дегенеративный характер. Да и само нарастание в потомстве признаков дегенерации из поколения в поколение было бы непонятно, если не допускать накопления этих признаков у личности в результате тяжелых жизненных переживаний. Изучение преступности дает нам целый ряд примеров того, что нередко нравственное вырождение появляется в результате продолжительной преступной карьеры, а иногда его удается подметить и у новичков на преступном пути.
Два основных преступных типа: эндогенные и экзогенные преступники. Общая их характеристика
Исследуя какое-либо преступление, необходимо обратить внимание прежде всего на то, чем было вызвано решение человека совершить это преступление. Из факта виновного совершения преступления ясно, что в момент преступной деятельности представление этого преступления заняло господствующее место в сознании данного субъекта, стало центром ассоциаций, причем ассоциации, ему враждебные, или не появились в поле сознания вовсе, или были с него оттеснены. Почему же это произошло? В чем заключалась основная причина такого настроения человека? Это могло быть или в силу известных свойств самой личности, определенных ее склонностей, или в силу внешних условий, в которых она оказалась. Иными словами, то преобладание или господство, которое получило представление данного преступления в сознании субъекта, объясняется или тем, что в конституции этого субъекта существуют такие отложения, в силу которых сознание его наполнилось ассоциациями, поддерживавшими и укреплявшими стремление к преступлению и не допускавшими проникновения в фиксационную точку сознания враждебных им ассоциаций, или тем, что внешние обстоятельства своим давлением прорвали задерживающее влияние криминорепульсивной части конституции субъекта ввиду сравнительной слабости этой стороны его личности.
Таким образом, мы имеем перед собой два различных преступных типа: тип, у которого преобладание в сознании представления преступления и влечения к последнему в момент совершения этого преступления объясняется особыми свойствами личности, образующими предрасположение к данному преступлению, и другой тип, у которого означенное преобладание объясняется давлением внешних обстоятельств и сравнительно слабым задерживающим влиянием криминорепульсивной части конституции.
Различие между эндогенными и экзогенными преступниками чрезвычайно важно и с теоретической, и с практической точки зрения.
Для того чтобы признать преступника экзогенным, нужно установить:
Экзогенный преступник совершает преступление не ради того, чтобы к своим хорошим или сносным условиям прибавить новое наслаждение, получаемое от самого процесса исполнения преступления или от его последствий, а ради полного или частичного освобождения себя от испытываемых им или угрожающих ему более или менее серьезных страданий. Он совершает преступление не только при наличии тяжелых условий, в которых он находится, но и вследствие этих условий. Событие, которое служит для него толчком к преступной деятельности, или сразу, катастрофически выбивает его из нормальных условий жизни, или действует длительно, причем в течение известного времени субъект выносит его действие и старается устранить или по крайней мере смягчить его легальными средствами, а потом бросает легальные формы борьбы и решается на преступление. В устранении создавшегося более или менее тяжелого положения легальным путем экзогенный преступник обнаруживает недостаточную активность.
Рибо. Логика чувств / Пер. Семенюты. С. 12.
Для того чтобы признать преступника эндогенным, нужно установить: 1) наличие у него таких взглядов, которые предписывают, оправдывают или разрешают совершение данного преступления, или 2) склонности в характере к такому образу действий, с которым данное преступление внутренне связано как средство к известной цели или как родственная форма внешнего выражения; 3) совершение субъектом преступления не вследствие сильного давления исключительно неблагоприятных внешних событий, а в силу главным образом выросшей у него склонности.
У экзогенного преступника отдельный криминогенный комплекс в виде мысли об известном преступлении, соединенном с желанием его совершить, становится центром ассоциаций и получает господство в сознании благодаря тому, что человек находится не в обычном своем состоянии, а в состоянии исключительном, под давлением известного внешнего события, причиняющего или грозящего причинить ему или кому-либо из его близких серьезные страдания. Стремление к преступлению возникает и развивается у него благодаря более или менее живому предощущению того облегчения своего положения, которое он может получить путем преступления.
У эндогенного преступника мы находим уже образование на почве известных его склонностей склонности к преступлению, ассоциацию представления известного преступления со склонностью к такому образу действий, который доставляет ему большее или меньшее наслаждение, заключающееся не в одном освобождении от страданий, хотя, быть может, вместе с тем освобождает его и от известного страдания. Антиципация этого наслаждения и является движущей силой роста стремления к преступлению. Та склонность, с которой у эндогенного преступника ассоциируется образ известного преступления, состоит из ряда координированных комплексов, благодаря которым с представлениями самого процесса совершения этого преступления или определенных его последствий соединяются живые антиципации приятных ощущений или чувств и благодаря последним сильный импульс к этому преступлению.
Решение вопроса о том, принадлежит ли данный преступник к числу эндогенных или экзогенных, сравнительно просто, когда характер и обстановка совершенного преступления таковы, что цели, руководившие мотивы и взгляды преступника вполне ясны или прямо и достаточно полно высказаны им самим, причем в искренности его сомневаться не приходится. Тогда нередко можно сделать вывод относительно наличия или отсутствия у субъекта предрасположения к известному преступлению и остается лишь суммировать, систематизировать и отчасти, быть может, дополнить полученный материал. Но чаще всего таких высказываний со стороны преступника и таких комбинаций обстоятельств, из которых прямо распознавалось бы отсутствие или наличие предрасположения к преступлению, не бывает и об этом приходится судить на основании совокупности данных, полученных без помощи самого преступника или даже вопреки его воле и желанию. Большим подспорьем в этих случаях может быть прежде всего справка о судимости, документально удостоверенное уголовное прошлое субъекта. Однако надо остерегаться придавать этой справке безусловное значение. Неоднократная преступная деятельность вовсе не всегда свидетельствует о том, что преступник является носителем эндогенного типа. Большое значение имеют те обстоятельства, при которых субъект совершил каждое из своих преступлений, насколько близки эти преступления друг к другу по характеру и времени и как субъект жил в промежутке между ними.
Действуя в различных направлениях, преступление всегда приносит ряд последствий для потерпевшего, близких ему лиц, для учреждения или предприятия, в котором работал потерпевший, для всего общества, для семьи преступника и т.д. Преступник всегда действует ради некоторых из этих последствий, и надо выяснить, ради каких. Надо выяснить также, как он удовлетворял данную потребность в других случаях, если она у него повторялась, какие ассоциации сложились в его мышлении относительно средств и способов ее удовлетворения и каким образом он удовлетворяет потребности, всего ближе стоящие к данной. Большое значение, далее, имеет сила, с которой пробудилась данная потребность, возбудимость у субъекта того чувства, голос которого слышится в данной потребности. Важно также выяснить, какие способы удовлетворения данной потребности казались субъекту возможными и в силу чего именно он выбрал преступный способ. Так как преступление представляет собой такой способ удовлетворения потребностей, который у большинства людей встречает достаточно сильные, противодействующие ему комплексы, то очень существенно выяснить, какие из обычно встречающихся противодействующих комплексов отсутствуют и какие имеются у данного преступника. Взгляды последнего на тот круг отношений, к которому относится данное преступление, а также имеющийся у него запас идей, с помощью которых может быть произведена моральная и социальная оценка деяния, и сила сопровождающего эти идеи эмоционального тона также имеют большое значение для отнесения субъекта в ту или иную группу. По наличию или отсутствию у субъекта одних комплексов можно судить о наличии или отсутствии у него других.
Stern C.W. Die differntielle Psychologie, 1911. S. 87.
Главные корни преступности лежат в эмоциональной сфере личности. Конечно, в настоящее время, когда закладывается лишь фундамент криминальной психологии, устанавливаются ее основные понятия и проводятся главные разграничительные линии ее типов, говорить о вполне разработанной технике тестов преждевременно, использование же уже намеченных в общей и дифференциальной психологии приемов часто неудобно ввиду особенностей преступников и тех условий, при которых над ними приходится экспериментировать. Но не подлежит сомнению, что в будущем дифференциальная криминальная диагностика и типология дадут в этом отношении богатейший материал.
См.: Фрейд. Лекции по введению в психоанализ. Т. I / Пер. Вульфа. М., 1922. С. 22.
Нередко на дне психических переживаний преступника мы найдем и то, что Фрейд называет эдиповым комплексом. См. его статью «Некоторые типы характеров из психоаналитической практики». С. 188 и сл. // Психоанализ и учение о характерах / Пер. В.А. Белоносова. М., 1923.