серебряная улыбка в 19 веке что значит
Краткая история улыбки: от жутких босховских ухмылок до Гарольда, Скрывающего Боль
Почему древние скульптуры так странно улыбаются, а на старинных портретах и фотографиях так мало радостных лиц? Почему в эпоху Просвещения современных услужливых продавцов-консультантов приняли бы за алкоголиков? Изучаем историю улыбки, которая далеко не всегда считалась символом успеха и счастья.
Улыбка в Античности и Средние века
Трудно сказать, кому или чему улыбаются архаические статуи. То, что выражения их лиц мало связаны с местами, где они стоят, лишь добавляет абсурда.
Возвышаясь над временем и смертью, древние статуи смотрят на современных исследователей будто бы с иронией.
«Почти у всех архаических статуй лицо озаряет улыбка, совершенно не зависящая от ситуации, которую изображает статуя, а иногда и наперекор всякой логике блуждающая на лице смертельно раненного, глубоко огорченного или озлобленного».
Борис Виппер, советский историк искусства
Странноватые улыбки статуй появились из-за особенностей техники скульпторов того времени. Сначала из камня вытесывали параллелепипед, а потом вырубали фигуру, одновременно прорабатывая все четыре стороны. Мастера стремились оживить образ, добавив чертам выразительности. Однако из-за того, что лицо обрабатывалось как плоскость, края рта и глаз уходили вверх, как на рисунке, а не вглубь.
К тому же на греческую культуру тогда сильно влияла египетская с ее геометрическими формами и фронтальными корпусами богов и фараонов. Так что архаическая улыбка и не должна была выражать радость: своим появлением она обязана чисто техническим причинам.
Источник
Аристотель полагал, что смешное — это «некоторая ошибка и безобразие», правда, безобидное и не причиняющее никому страданий.
Уничижительное отношение к смеху у эллинов распространилось на более позднюю культуру. Средневековые мыслители, опиравшиеся на работы античных авторов, считали комедию низким жанром, место которому на площади. «Лишние» ухмылки связывали с варварством и грехом. Так, на картине «Несение креста» Босха многие в толпе демонстрируют зубы, тогда как у Христа и святой Вероники губы скромно сжаты.
Источник
Пример готической улыбки — ангел с портала Реймсского собора
Тайна улыбки Моны Лизы
Намеренно изображать улыбку начали в эпоху Ренессанса, когда художники стали стремиться к большему портретному сходству и передаче индивидуальных черт. Итальянский портретист Антонелло да Мессина использовал этот прием, опираясь на опыт архаики. С помощью мимики он стремился добавить рельефа и оживить выражения лиц.
Антонелло да Мессина, «Портрет неизвестного моряка» (1465)
Говоря об улыбке в художественной культуре Европы, нельзя не упомянуть «Джоконду» да Винчи. Рассуждения об улыбке Моны Лизы стали расхожим штампом, а ее загадка по сей день не дает покоя искусствоведам, философам и мистикам. Но почему здесь вообще говорят о какой-то тайне?
Одним из первых эту улыбку воспел литератор Теофиль Готье (середина XIX века), назвав модель Леонардо «сфинксом красоты». В представлении Готье выражение лица Моны Лизы было вовсе не невинным:
«Ее улыбка обещает неизвестные наслаждения, она так божественно иронична…»
Сила его поэтического образа — красавица, в изгибе губ которой скрыта тайна влечения и любви — оказалась так велика, что слава улыбки Джоконды стала расти. Сперва она сводила с ума поэтов, а потом вошла в моду и в более широких, буржуазных слоях населения.
А вот авторы более ранних эпох отзывались о Моне Лизе спокойнее. Например, Джорджо Вазари считал работу да Винчи великой и отмечал невероятно тонкое мастерство, но улыбку Джоконды называл лишь приятной и очаровательной.
Образ загадочной, даже демонической женственности, которая заставляет приносить жертвы любви, забирая душу и не отдавая ничего взамен, создан романтиками XIX века.
Тогда же возникло представление о гипнотической, притягательной и буквально сводящей с ума силе картины, которое стало самосбывающимся пророчеством. Не зря в Лувре это полотно закрыто пуленепробиваемым стеклом: оно не раз становилось жертвой вандалов.
Безусловно, «Мона Лиза» отличается от других портретов эпохи. Существуют сотни трактовок ее привлекательности: например, это первый случай, когда в женском портрете отразились такой интеллект и личность.
Евсей Ротенберг, российский искусствовед
Дело тут не только в улыбке, однако она стала символом Джоконды. Между тем для картин да Винчи это не было чем-то из ряда вон выходящим. На его полотнах улыбаются, например, Иоанн Креститель и святая Анна. Тихие, мягкие улыбки персонажей Леонардо — такая же отличительная черта работ мастера, как и знаменитый эффект сфумато (легкая размытость контуров).
Леонардо да Винчи, «Иоанн Креститель» (1513). Источник 
Леонардо да Винчи, «Святая Анна с Мадонной и младенцем Христом» (1508–1510). Источник
Читайте также
После Моны Лизы легкая загадочная улыбка на женском портрете стала допустимой. Например, в эпоху барокко Рубенс изобразил улыбающимися свою первую супругу Изабеллу Брант и придворную даму испанской инфанты Изабеллы Клары Евгении. Это деликатные, сдержанные улыбки без разжимания губ.
Питер Пауль Рубенс, «Портрет Изабеллы Брант» (1621). Источник 
Питер Пауль Рубенс, «Портрет камеристки инфанты Изабеллы» (1623–1626). Источник
Улыбки на классических полотнах
Слегка растянутые губы модели больше никого не шокировали. Но почему на классических портретах нет широких улыбок? По одной из версий, во времена, когда стоматология была почти недоступной, мало у кого были зубы, которые не стыдно показать.
Франсуа Жерар, «Портрет императрицы Жозефины». Источник
Рассказывают, что возлюбленная Наполеона Жозефина де Богарне прославилась своей загадочной улыбкой как раз из-за запущенного кариеса: ей приходилось держать рот закрытым или использовать зубные протезы.
Новые зубы делали из фарфора или покупали у других людей: бедняк с удачной генетикой, для которого сахар был недоступной роскошью, вполне мог продать свои зубы, чтобы накормить семью.
Возможно, состояние рта действительно было одной из причин того, что люди на портретах улыбаются лишь слегка, но всё же дело было не только в этом. Причины неприязни к улыбке глубже.
В классической культуре улыбка «с зубами» считалась неприличной. Если в Средние века улыбка была чем-то греховным, то в эпоху Просвещения ее считали признаком неразумности. Предполагалось, что взрослый адекватный человек не ухмыляется почем зря: оставим это ярмарочным фиглярам, сумасшедшим и детям, которых еще не «исправили» школа, казарма или тюрьма.
Впрочем, на детских портретах тоже редко увидишь смеющихся малышей. Светские изображения детей, популярные с XV–XVI веков, представляли их как маленьких взрослых.
Георг Лишевски, «Общество курильщиков при дворе прусского короля Фридриха Вильгельма I» (1737–1738)
Достоинствами ребенка эпохи Просвещения считались разумность, рассудительность, благонравность, но никак не милая непосредственность (детство как самостоятельную категорию изобрели только к концу XIX века). В любом случае аристократическим отпрыскам, которым приходилось в тесных корсетах и со сложной прической часами позировать художнику, было не до веселья.
Парадный портрет вообще предполагал максимально серьезное отношение к позированию, ведь речь шла о статусе — да и сегодня люди делают «статусные» фото для профессиональных аккаунтов в соцсетях. К тому же по таким портретам потомки судили о внешности своих родственников. В конце концов, людям просто хотелось запечатлеть свое лицо таким, какое оно есть, со спокойной мимикой, без искажений (с поправкой на лесть живописца, которая выполняла роль фотошопа).
Таким образом, идеализированное представление о человеке, который транслировал свой образ в вечность, предполагало важность и серьезность. В жизни люди, конечно, и улыбались, и смеялись, хотя в высшем обществе это не слишком одобряли.
Дамы старались не смеяться громко и не сверкать зубами, чтобы не казаться вульгарными. Да и джентльмен, который ухмыляется по любому поводу, мог прослыть вертопрахом.
Улыбка «в тридцать три зуба» часто ассоциировалась с алкоголизмом и пороком. Как правило, хохочущих персонажей можно видеть в живописных жанровых сценках из жизни представителей низших классов — музыкантов, трактирщиков или веселых пьяниц.
Геррит ван Хонтхорст, «Скрипач с бокалом вина» (1624) 
Франс Халс, «Кавалер Рамп и его возлюбленная» (1623). Источник
А вот порядочные голландские матроны на картинах того же Халса если и улыбаются, то куда более сдержанно.
Улыбки на фотографиях
На старинных фотоснимках, которые продолжают традиции парадного портрета со всем его идейным багажом, тоже почти не встретишь улыбающихся людей. Учитывая, что возможность вновь сделать фото могла представиться нескоро или вообще никогда, это было серьезным вложением ресурсов. Нужно было одеться в лучшее платье, принять торжественную позу, выбрать удачный ракурс и романтично смотреть вдаль.
Свои ограничения накладывала и техника: из-за долгой экспозиции требовалось какое-то время сохранять неподвижность. Однако со временем фотосъемка становилась доступнее и популярнее и люди всё меньше стеснялись улыбаться. Большую роль в этом сыграла компания Kodak, массово производившая фотоаппараты.
Общество становилось демократичнее, классовые границы стирались, и ценность чопорного выражения лица и важных манер постепенно сходила на нет.
В первой половине ХХ века настороженное отношение к улыбке еще было заметно.
В повестях П. Дж. Вудхауса о Дживсе и Вустере легкомысленный Берти Вустер постоянно ухмыляется, а его тетушки, олицетворяющие старые традиции, в таком не замечены. Дживс позволяет себе разве что ироничную полуулыбку — знак сдержанности и респектабельности.
Как у Мэрилин Монро
Джанет Гейнор, первая американская актриса, получившая «Оскар»
Еще одно расхожее выражение, связанное с американскими фотоулыбками, — «Скажите сы-ы-ыр». Впервые оно появилось в начале 1940-х на страницах американской прессы. Посол США в СССР Джозеф Дэвис писал в своей книге «Миссия в Москву», что проговаривание слова cheese, позволяющего губам растянуться, помогало ему выглядеть доброжелательным на фото.
Сегодня редкая коммерческая фото- и видеосъемка обходится без широких улыбок.
Вера маркетологов в то, что открытая улыбка уместна в любой ситуации, порой приводит к нелепостям: счастливые семьи со стоковых фото улыбаются так, словно приняли эйфоретик, а женщины расплываются в блаженстве, съев ложку йогурта.
К тому же наши зеркальные нейроны не проведешь. Недостаточно убедительная игра актера тут же отзывается острым несоответствием и рождает противоречивые сигналы. Так появился мем про Гарольда, Скрывающего Боль: натянутая улыбка пожилого мужчины говорит о чем угодно, только не о радости.
Венгерский электрик Андраш Арато, прославившийся в сети как Гарольд Hide the Pain. Источник
Однако, невзирая на отдельные «перегибы на местах», открытая улыбка уже не символ глупости и порока, а демонстрация открытости и симпатии.
«Улыбнись, не делай сложное лицо»
Современная концепция «хорошей» улыбки возникла довольно поздно. Значит ли это, что раньше люди испытывали другие эмоции? И одинаковы ли они для всех?
Каждая наука отвечает на эти вопросы по-своему. Принципиально различаются «природный» и «культурный» подходы.
1. Этологи считают, что человеческая улыбка универсальна.
Еще Дарвин в работе «Выражение эмоций у людей и животных» доказывал, что переживания у всех народов во все эпохи проявляются одинаково. Психолог Пол Экман провел эксперимент: он показывал фотографии людей с разными эмоциями представителям разных народов мира, и оказалось, что одни и те же базовые эмоциональные переживания, включая радость, характерны для всех.
Согласно концепциям этологов, улыбка и смех у людей развилась из мимических демонстраций у обезьян. Хотя разные виды показывают зубы в разных случаях:
Исследователи поведения настаивают, что улыбка человека — это укрощенная агрессия, редуцирование насилия.
Многие животные показывают зубы, демонстрируя, что не пускают их в ход, хотя могли бы. В народных увеселениях, противопоставленных официальной «безулыбочной» культуре, всегда ощущался дух древних дионисийских празднеств.
«Американский психопат» (2000)
2. Культурные антропологи полагают, что природа улыбки не в генетических программах, а в особенностях культуры.
Так считал, в частности, Рэй Бердвистел, основатель науки кинесики о невербальных способах взаимодействия.
С этой точки зрения мимика вообще не дает объективной информации о том, что чувствует человек. Когда жителям Папуа-Новой Гвинеи показывали фотографии с разными эмоциями, они воспринимали традиционное для западного мира выражение ужаса как агрессию.
Даже мимика во время оргазма у западных и восточных людей разная: азиаты растягивают губы, а европейцы округляют глаза и рот.
В пользу «культурной» точки зрения говорит и то, как различаются символические значения улыбки даже у более близких народов.
Светские улыбки в России появились примерно в XVIII веке как часть этикета, куртуазной практики, уже распространенной при французском и английском дворе. Тем не менее на Западе русских до сих пор считают обладателями resting bitch face и пишут статьи о том, почему русские никогда не улыбаются.
В свою очередь, жители постсоветского пространства подозревают улыбчивых западных соседей в неискренности и даже некоторой придурковатости. И дело тут не только в печати социализма, но и в глубоких культурных различиях, связанных с тем, как трактовали телесность западная и восточная церковь.
Впрочем, англосаксонская культура улыбки тоже меняется. Если в ХХ веке улыбнуться незнакомцу означало быть приветливым, то сейчас это вызывает настороженность у молодежи: улыбку могут расценить как нарушение личных границ, а то и как харассмент.
В нашем мимическом поведении есть как врожденные компоненты, так и привнесенные. Улыбка — это врожденная форма поведения, она формируется еще у младенцев как ответная реакция на лица людей. Другое дело, что с возрастом мы учимся ею управлять. Тут уже в дело вступает культура, которая способна практически полностью подавить улыбку — например, сделав ее социально невидимой.
18 видов улыбок
Этолог Ирениус Эйбл-Эйбесфельдт выяснил, что по-настоящему инстинктивным является только одно мимическое движение — когда мы неосознанно поднимаем брови, встретив знакомого. Длится это примерно 160 мс. Вскидывание бровей демонстрируют даже дети, слепые от рождения, услышав голос приятного им человека.
С улыбкой всё сложнее. Если бы наши переживания напрямую отражались на лице, мы не могли бы обманывать других людей, играть в театре и кино. Кроме того, улыбка — это не непроизвольная реакция вроде покраснения: мы можем скрывать ее или улыбаться специально. А с другой стороны, попробуйте сдержаться, если вас что-то искренне умиляет, смешит или радует!
Более того, не все улыбки одинаковы. Еще в XIX веке французский анатом Дюшен де Болонье заметил, что намеренная улыбка и улыбка удовольствия «работают» по-разному. Окологлазничная мышца, которая подтягивает кожу со скул и лба к глазу, работает автоматически, а большая скуловая мышца, тянущая уголки рта вверх, подчиняется нашей воле.
А в 1990 году американские ученые выяснили, что истинную и ложную улыбки контролируют разные отделы мозга.
Психолог Пол Экман выделил целых 18 видов улыбок. Кроме «истинной» — улыбки удовольствия, связанной с приятными эмоциями, есть еще и множество фальшивых, включая смущенную, наигранную, заискивающую.
Можно ли тогда сказать про актеров, что они улыбаются неискренне? Про хороших, вероятно, нет. Не зря многие представляют себе что-то печальное, чтобы сыграть грусть, или забавное, чтобы рассмеяться (иначе получится тот самый Гарольд, Скрывающий Боль). Некоторые и вовсе идут на суровые психологические эксперименты, чтобы сыграть убедительнее. Система Станиславского и «актерский метод» основаны на вживании в роль через активацию эмоций.
Таким образом, совет улыбаться, когда грустно, не так уж плох. Ведь для этого нам придется действительно подумать о чем-то хорошем, а улыбка, в свою очередь, вызовет позитивные эмоции.
Звериный оскал: почему мы улыбаемся?
Александра Добрянская
Задолго до появления разговорного языка наши предки общались с помощью жестов. И сейчас многое из того, что мы сообщаем друг другу, — невербально. Но почему мы скалим зубы, когда хотим выразить дружелюбие? Зачем мы смеемся? «Теории и практики» перевели статью о теории происхождения улыбки.
Наши эмоциональные выражения кажутся врожденными, они — часть нашего эволюционного наследия. И тем не менее их этимология остается загадкой. Можем ли мы отследить эти социальные сигналы с самого начала, от их эволюционных корней, до поведения наших предков?
Около десяти лет назад в лаборатории Принстонского университета мы изучали, как мозг наблюдает за зоной безопасности вокруг тела и контролирует наклоны, поеживания, прищуривания и другие действия, которые уберегают нас от воздействия окружающих.
Наши опыты были сфокусированы на специфическом наборе областей в мозге человека и обезьян. Эти области мозга немедленно «обрабатывали» пространство вокруг тела, использовали сенсорную информацию и преобразовывали ее в движение. Мы отслеживали активность индивидуальных нейронов в тех областях, пытаясь понять их функцию. Когда мы просматривали наши видео, я повсюду замечал пугающее сходство: защитные действия обезьян были ужасно похожи на стандартные человеческие социальные сигналы. Почему, когда вы дуете в лицо обезьяне, ее выражение лица так странно похоже на человеческую улыбку? Почему, смеясь, мы будто бы используем некоторые элементы защитной стойки?
Как выяснилось, мы были не первыми, кто искал взаимосвязь между защитными движениями и социальным поведением. Хейни Хедигер, хранитель зоопарка Цюриха в 60-е годы, поделился с нами своим инсайтом. Он пытался понять, как поделить пространство зоопарка между животными так, чтобы учесть их естественные надобности, и поэтому иногда спрашивал совета у главного биолога зоопарка. И часто он удивлялся, когда узнавал, как животные взаимодействуют с окружающим пространством.
Во время экспедиции по Африке, где он ловил новых экземпляров для зоопарка, Хедигер заметил постоянно повторяющуюся схему поведения среди животных, на которых охотились хищники. Зебра, к примеру, не просто убегает ото льва. Вместо этого она, кажется, выстраивает невидимый периметр вокруг себя. Пока лев находится вне этого периметра, зебра в безопасности. Когда лев пересекает границу, зебра меняет локацию и восстанавливает зону безопасности. Если лев входит в зону меньшего размера, зебра убегает. У самих зебр между собой действуют похожие «защитные зоны», и, хотя они гораздо меньше, к ним относятся с подобающим уважением. В толпе зебры никогда не идут вплотную. Они ступают и двигаются так, чтобы поддерживать минимальное организованное пространство между собой.
В 60-е годы американский психолог Эдвард Холл адаптировал ту же самую идею для человеческого поведения. Холл выяснил, что каждый человек имеет защитную зону шириной 60–90 см, расширяющуюся к голове и сужающуюся к ногам. У зоны нет фиксированного размера: если вы нервничаете, она растет, если вы расслаблены, она сжимается. Она также зависит от вашего культурного воспитания. Личное пространство меньше в Японии и больше в Австралии. Поместите японца и австралийца в одну комнату — последует странный танец: японец шагнет вперед, австралиец сделает шаг назад, и так они будут следовать один за другим. Может быть, даже и не обратив внимания на то, что происходит.
Хедигер и Холл привели нас к важному открытию. Механизм, который мы используем для защиты, также формирует основу нашей социальной вовлеченности. В конце концов, он организует своего рода сеть внутри социального пространства.
Улыбка, один из главных инструментов социального взаимодействия, — очень специфическая вещь. Верхняя губа поднимается, чтобы продемонстрировать зубы. Щеки расплываются в стороны. Кожа вокруг глаз морщится. Дюшен де Булон, невролог, живший в XIX веке, заметил, что холодная, фальшивая улыбка часто ограничивается ртом, тогда как подлинная, дружелюбная улыбка всегда вовлекает глаза. Искренняя улыбка сейчас названа дюшеновской в его честь.
Улыбка также может свидетельствовать о подчинении. Сотрудники, подвластные кому-то, улыбаются гораздо больше, находясь среди влиятельных людей. («Бывало, / Улыбками, поклонами встречали, / Едва не становились на колени, / Как в храме!», — замечает Патрокл об Ахилле в «Троиле и Крессиде»).
Это только добавляет загадочности. Почему показывание зубов — признак дружелюбия? Зачем делать это в знак покорности? Разве зубы нужны не для того, чтобы свидетельствовать об агрессии?
Большинство этологов сходятся в том, что улыбка с точки зрения эволюции явление древнее и что ее варианты встречаются у многих приматов. Если вы наблюдаете за группой обезьян, вы заметите, что они иногда одаривают друг друга тем, что выглядит как гримаса. Они коммуницируют без агрессии; этологи называют это «беззвучная демонстрация зубов». Некоторые теоретики утверждают, что этот жест произошел из более или менее противоположного — подготовки к атаке.
Но мне думается, что, фокусируясь лишь на зубах, они многое упускают. На самом деле эта «демонстрация зубов» включает все тело. Представьте двух обезьян, А и Б. Обезьяна Б пересекает личное пространство обезьяны А. Результат? Два нейрона, отвечающие за мониторинг личного пространства, начинают потрескивать, взывая классическую защитную реакцию. Обезьяна А смотрит прищурившись, защищая глаза. Ее верхняя губа подтягивается. Она обнажает зубы, но это просто побочный эффект: смысл подтянутой губы — не столько в том, чтобы подготовиться к нападению, сколько в том, чтобы подтянуть кожу на лице, слегка прикрыв кожными складками глаза. Уши «отъезжают» назад, защищаясь от повреждений. Голова втягивается, а плечи поднимаются, чтобы прикрыть уязвимые горло и шею. Голова отворачивается от надвигающегося объекта. Торс подается вперед, чтобы защитить живот. В зависимости от местонахождения угрозы руки могут скрещиваться перед торсом или перед лицом. Обезьяны чаще всего принимают обычную защитную стойку, которая защищает хрупкие и уязвимые части тела.
Такая информация очень полезна членам социальной группы. Обезьяна Б может изучить, где нужно находиться, чтобы выразить уважение обезьяне А. Таким образом, развивается социальный сигнал; естественный отбор предпочтет обезьян, которые могут считывать реакции подчинения в своей группе и подстроить свое поведение в соответствии с ними. Кстати, это, возможно, самая важная часть этой истории: больше всего эволюционного давления приходится на тех, кто получает сигнал, а не на тех, кто его посылает. Эта история — о том, как мы начали реагировать на улыбку.
Зачастую природа — это гонка вооружений. Если обезьяна Б может собирать полезную информацию, наблюдая за обезьяной А, то обезьяне А полезно манипулировать этой информацией, чтобы повлиять на обезьяну Б. То есть эволюция предпочитает обезьян, которые могут при правильных обстоятельствах как бы разыграть защитную реакцию. Полезно убедить других, что ты им не угрожаешь.
Посмотрим на происхождение улыбки: это кратко мелькнувшая имитация защитной стойки. У людей существует лишь урезанная ее версия, при которой задействуются лицевые мышцы: верхняя губа подтягивается, щеки расходятся в стороны и вверх, глаза сощуриваются. Сегодня мы используем ее скорее чтобы коммуницировать с позиции дружелюбной агрессии, чем с позиции полного подчинения и содействия.
И все же мы по-прежнему можем наблюдать «обезьяньи» жесты в себе. Иногда мы улыбаемся, чтобы выказать полное подчинение, и эта раболепная улыбка может возникнуть вместе с отголоском защитной стойки во всем теле: голова опущена, плечи вверх, торс приподнят, руки перед грудью. Как и обезьяны, мы реагируем на эти сигналы автоматически. Мы не можем не чувствовать тепла по отношению к тем, кто излучает дюшеновскую улыбку. Мы не можем не чувствовать презрения по отношению к человеку, который внешне выказывает повиновение, так же как не можем не быть подозрительны к тем, кто имитирует душевное тепло бездушной улыбкой с холодными глазами.