сестра милосердия что делает
«Хотела к тем, кому хуже, чем мне»: зачем женщины идут в сестры милосердия
— Ой, нет. Публичность — это не для меня, я от всего этого далека, — говорит мне одна из сестер и скрывается в палате.
Оказывается, не так-то просто поговорить с сестрой милосердия, хотя в 12-м неврологическом отделении Первой городской больницы имени Пирогова они так и снуют туда-сюда — их легко узнать по платкам и длинным юбкам. Начинаю искать место для «засады». Но, похоже, моя первая не состоявшаяся собеседница уже предупредила коллег: завидев меня, они кидаются врассыпную.
Наконец одна все же соглашается пообщаться с журналистом, и мы уединяемся в сестринской — от обычной комнаты для медперсонала ее отличает лишь несколько полок с иконами. Елена Малаховская — «ветеран»: вот уже десять лет она совмещает работу медсестры и сестры милосердия.
«Чем старше, тем проще»
«Раньше я работала нейропсихологом. Но не чувствовала удовлетворения. Состоятельные родители приводили ко мне своих детей и тем самым устранялись от решения проблем, перекладывая их на меня. А мне хотелось помогать страждущим», — вспоминает Елена.
Как-то раз шла мимо церковной ограды и увидела объявление о наборе на церковные патронажные курсы. «У меня тогда был порыв. Я записалась на курсы, начала воцерковляться, потом окончила сестринское училище. Теперь совмещаю медицину и уход за больными», — рассказывает она.
С тех пор несколько дней в неделю Елена не только выполняет предписания врачей — ставит капельницы, водит больных на обследование, но и заботится о самых тяжелых пациентах отделения. Без малейшей брезгливости, как и другие сестры милосердия, тщательно моет лежачих, стрижет им волосы и ногти, бреет и кормит.
«Не знаю, для всех ли это приемлемо, но нас учат, подходя к тяжелому больному, представлять, что это наши бабушка или дедушка, кто-то из ближайших родственников. Это помогает проникнуться состраданием. Теперь передо мной не просто абстрактный больной человек», — делится она.
И так по 12 часов в день — с восьми до восьми. За 157 рублей в час. В месяц выходит около 20-25 тысяч. Женщина считает, что ей легче, чем молодым сестрам: дети выросли, можно больше не думать о том, как прокормить семью. Кроме того, больше нет присущей молодым потребности купить новые сапоги, сережки, сумочку. А еще у нее есть дополнительный оклад, так как Елена — штатная медсестра.
Не медсестры, не санитарки
«Страшно себе представить, как работало бы отделение без сестер милосердия. В больницах, где их нет, на 50 лежачих больных приходятся лишь две санитарки. При таком потоке весь уход — смена белья и памперсов два раза в день, как положено. Какие там протирания, умывания, стрижки и обработка пролежней! Конечно, сестры милосердия нам очень помогают», — делится заведующая отделением Екатерина Юцкова.
По ее словам, из всех сестер милосердия только четыре в штате больницы, так как у них есть медицинское образование. А было время, когда больница всем им платила зарплату. Потом спонсор. А теперь они на попечении Русской Православной Церкви.
«Пока все менялось, было время, когда женщины трудились, не получая вообще никакой зарплаты. И несмотря на это, ни разу не прерывали свой труд, работали даже безвозмездно», — отмечает Екатерина Валерьевна.
По сравнению со многими другими больницами, редкое «благоденствие». Ведь нередко из-за нехватки медсестер и санитарок одним из условий госпитализации тяжелого больного становится наличие «ухаживающего»: того, кто будет сидеть у его койки, ухаживать за ним, поворачивать, обрабатывать пролежни, кормить. При этом зачастую устроиться в больницу сестрой очень трудно: если свободные ставки есть, они разбираются теми, кто уже там работает — зарплаты маленькие, всем нужен дополнительный приработок. От перегрузок, естественно, страдает качество работы, а за плохую работу никто не хочет платить больше — такой вот порочный круг.
Чаще всего в больницу приходят совсем молодые девочки — 17-18 лет, рассказывает Екатерина Юцкова. А ухаживают они за самыми тяжелыми.
«Удивительно, как они спокойно и с улыбкой обрабатывают пролежни — гнойные, плохо пахнущие. Когда они этим занимаются, у них нет в глазах ни чувства брезгливости, ни отвращения. А ведь это колоссальный труд и неприятное занятие для молодой девушки», — удивляется заведующая.
По ее словам, если санитарки просто выполняют свою работу, то сестры милосердия делают все с душой, более ответственны и не боятся самых сложных больных. Однако, хотя они и называются сестрами, как таковую сестринскую работу не выполняют: не делают инъекций, не ставят капельницы, не водят пациентов на исследования — без медицинского образования они просто не имеют на это права. Их дело — только ухаживать за больными.
Обычные санитарки в отделении тоже есть. Но они ухаживают за самыми тяжелыми только вечером и ночью, когда нет сестер милосердия. А по выходным в больницу из храма, расположенного на ее территории, приходят добровольцы — люди самых разных профессий, которые тоже хотят облегчить жизнь пациентов.
Врачевание верой
К больным часто приходит священник. Впрочем, как поясняет Елена Малаховская, приходит он только когда его позовут. Сначала по палатам проходит «требная» сестра (помогающая священнику в совершении треб — особых священнодействий и молитв, совершаемых по просьбам конкретных людей. — Прим. ред.), общается с пациентами, спрашивает.
Если кто-то заинтересовался, приглашают батюшку. Некоторые больные принимают крещение, не выходя из палаты, для них даже упростили обряд. Вот и совсем недавно в больнице крестилась одна пожилая женщина.
Как на это реагирует администрация больницы? Здесь, в Первой городской, нормально. В других — по-разному. Священники, служащие в больничных храмах, говорят: все зависит от мировоззрения главврача: если он атеист и принципиально не приемлет православия, церковные общины, даже давно служившие в этих стенах, могут быть выдворены в считанные часы под разными предлогами. Если же главврач очень верующий (другая крайность), он, наоборот, старается сделать больницу «как можно более православной», вызывая раздражение и протест у части персонала и пациентов. Но есть главврачи, для которых важна именно польза, которую дает больнице приход церковных людей. Для них важно лишь не мешает ли это персоналу, не возникают ли конфликтные ситуации.
Помогать тем, кому хуже
Кого только нет среди сестер милосердия — бывшие медработники, звукооператоры, журналисты. Еще одна женщина, с которой мне удалось поговорить, — Светлана — в прошлом реанимационная медсестра. Но вот уже 14 лет трудится в Первой городской больнице сестрой милосердия.
«Я не всю жизнь была верующей, воцерковилась уже в сознательном возрасте. Как-то по радио «Радонеж» услышала, что в Церкви приглашают на работу сестер с опытом работы. У меня тогда была сложная ситуация в жизни. Мне хотелось прийти туда, где есть люди, которым гораздо тяжелее, чем мне», — вспоминает Светлана.
При этом ни она, ни Елена не знают, смогли бы они работать не со взрослыми и пожилыми людьми, а, например, с детьми-инвалидами.
«За детьми тяжелее ухаживать, чем за стариками. Старикам мы облегчаем существование, а дети — у них ведь еще жизнь впереди. С детьми не все наши сестры могут работать, только самые стойкие», — поясняет Елена.
А Светлана говорит, что целый год проработала с детьми, но в итоге поняла, что со взрослыми ей гораздо проще.
Удивительно, но, несмотря на многолетнюю работу в больнице, в обеих женщинах нет и следа обычного профессионального защитного цинизма медиков. «Мне кажется, нам помогает не выгорать православная среда. Участие в жизни храма, в литургии — все это придает нам сил, мы заряжаемся. А на исповеди — очищаемся. Поэтому мы и не раздражаемся, владеем собой, держим внутреннее равновесие», — считает Елена Малаховская.
Женщина в белом: кто и зачем учится на сестру милосердия в XXI веке
Фото: ТАСС/Олег Булдаков
В последние годы москвичи стали чаще проявлять интерес к благотворительности. Люди передают одежду в многодетные семьи, покупают подарки для детских домов, сдают кровь, помогают в приютах для животных, перечисляют деньги во всевозможные фонды.
Так было не всегда. Волонтерство и меценатство в России начали развиваться со второй половины XIX века. Тогда-то и появилась профессия, долгие десятилетия вдохновлявшая на добрые дела, – сестра милосердия. О том, кто такие современные сестры, читайте в материале m24.ru.
Прообраз ее можно найти в далеком прошлом. Например, в Средневековье существовал духовно-рыцарский орден иоаннитов (госпитальеров), члены которого выхаживали раненых, давали кров паломникам, оказывали помощь во время эпидемий чумы. У ордена даже была печать с изображением лежачего больного с крестом на голове и светильником в ногах. Медицинские сестры и сестры милосердия появились значительно позднее и практически одновременно.
Впервые в России сестры, обладающие не только медицинскими, но и духовными знаниями, вышли на службу в годы Крымской войны. Случилось это в 1854 году благодаря великой княгине Елене Павловне, которая учредила Крестовоздвиженскую общину сестер милосердия. Обучением девушек, служивших в госпиталях осажденного Севастополя, занимался ученый и хирург Николай Пирогов.
XX век начался с беспорядков, Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн. Медработников не хватало. Девушки из дворянских семей добровольно поступали на курсы профессиональных сиделок и в новые сестринские общины, каждая из которых подчинялась определенному ведомству, чаще всего – епархиальному начальству или Красному Кресту.
Сестры милосердия, независимо от происхождения, в общих для всех условиях работали во фронтовых госпиталях и в военно-санитарных поездах, болели тифом и гибли от ран вместе с солдатами. Для них не существовало понятий «свой», «чужой», «красный», «белый», «зеленый».
Эта профессия существует и в наши дни. Основам оказания первой помощи обучает Российское общество Красного Креста (РОКК). Но подготовкой именно сестер милосердия в столице занимается Свято-Димитриевское училище открывшееся в 1992 году. Инициатор создания – община сестер милосердия при храме Святого Благоверного Царевича Димитрия при городской клинической больнице № 1 им. Н.И. Пирогова.
О том, как учатся и чем занимаются современные сестры, рассказала студентка Свято-Димитриевского училища Мария Крюкова.
Фото предоставлено Марией Крюковой
Об учебе братьев и сестер
Поступить к нам может любой. Неважно, насколько сильно этот человек верит в Бога, знает ли все основные молитвы или нет. Главное, чтобы абитуриент был достаточно зрелым и понимал, куда он идет, чем будет заниматься. Последние годы к нам приходят даже мальчики. С недавних пор им в дипломах стали указывать «брат милосердия», а не как раньше – «сестра милосердия». Вступительных экзаменов у нас нет, только собеседование.
У нас есть профессиональные предметы, на которых рассказывают о лекарствах, способах их применения, а есть религиозные дисциплины, например: «ДОМ» (Духовные основы милосердия) и «Новый Завет».
По пятницам перед занятиями проходит служба. До начала пары и в конце мы читаем молитву. Раз в четыре недели – служба курса. В ней принимают участие все студенты без исключения: кто-то присматривает за свечками, кто-то поет, кто-то помогает в алтаре.
О внешности и благочестии
Мы носим юбки ниже колен, закрытые кофты, туфли на невысоком каблуке или без, белые халаты и платы. Нам запрещено надевать крупные серьги и краситься. Волосы нужно собирать, причем не в хвост, а в косу. В праздники мы меняем повседневные халаты на белые нарядные фартуки. Для мальчиков требования менее строгие: темные брюки или джинсы, не вызывающая кофта. Внешний вид отражает духовное состояние каждого из нас. Опрятность и гармония должны быть как снаружи, так и внутри человека.
О больных и терпении
В больницах мы помогаем местным медсестрам. Второкурсникам не дают сложных заданий, в основном они работают с документами или сопровождают пациентов из кабинета врача в палату, подают им лекарство. Ответственные задания по уходу и процедурам начинаются с третьего курса.
Нас учат общаться с пациентами: как подойти, с чего начать беседу. Например, не всегда стоит сообщать диагноз. Человек должен находиться в позитивном или спокойном расположении духа. Мне кажется, что без христианского терпения, сложно ухаживать за больными, особенно за теми, которые имеют психические расстройства или находятся в тяжелом эмоциональном состоянии.
О сходстве и различиях людей в белом
Обязанности одинаковые: дежурить в свою смену, делать лечебные процедуры по указанию врача. Сестры милосердия могут работать в поликлиниках, диспансерах, больницах и других медицинских учреждениях наравне с медсестрами. Но сестре милосердия легче, чем другому медработнику, прийти к взаимопониманию со своим подопечным. В какой-то степени она еще и психолог, потому что разговаривает с пациентом как с человеком, а не просто больным. Она выслушивает и прислушивается, старается найти ключ к душе. Главное – она молится за подопечного.
Фото: ТАСС/Александр Алпаткин
О призвании и работе
Нужно по-настоящему любить людей, чтобы принимать их такими, какие они есть. Тот, кому сестринское дело по душе, сможет посвятить ему всю жизнь. Есть хорошая пословица: человек, который любит свою работу, не работает в жизни ни дня. И я согласна с этим.
О благотворительности
Мы активно занимаемся благотворительностью вместе с фондом «Милосердие». У нас есть своя горячая линия, реабилитационный центр для алкоголиков, мы поддерживаем детские дома. Весной участвуем в ежегодной ярмарке «Белый цветок». Готовимся к этому мероприятию заранее: делаем поделки, придумываем развлекательную программу.
В 1911 году семья Романовых вдохновилась этой идеей и начала проводить Дни белого цветка в городах России. В акции принимали участие все слои общества. Императрица Александра Федоровна лично организовала четыре крупных ярмарки, для которых придумала и вместе с княжнами изготовила множество поделок. На таких акциях устраивались базары, концерты, мастер-классы. Слушательницы Высших женских курсов и медсестры ходили по улицам и меняли белые букетики на монеты. Каждый жертвовал сколько мог. Букеты всем выдавались одинаковые – и за рубль, и за копейку. Отчет о собранных средствах, их дальнейшем использовании публиковался в газетах.
Акция «Белый цветок» возродилась в столице в 2000 году. Каждую весну на территории Марфо-Мариинской обители проводится ярмарка, на которой можно купить приятную вещицу ручной работы, поучаствовать в мастер-классе, послушать музыку и, конечно, получить на память белый цветок. Собранные средства идут на лечение малоимущим людям.
О человеке и доброте
Каждый из нас может сделать мир лучше. Неважно, кто ты – верующий или атеист, врач или кто-то еще. Один человек, совершающий добрые дела, – зажженный светильник. Это маленькое пятнышко света, которое освещает обстановку вокруг и делает чью-то жизнь ярче. И таких огоньков может быть много.
Сестра милосердия: обычная жизнь верующего человека
Мы живем в жестокой, безнравственной атмосфере. Лет двадцать назад мы представить себе не могли в страшном сне, в каком обществе мы окажемся. Но я уверена, что у нас не будет возможности, представ пред Богом, винить атмосферу, в которой все так жили. Мы этим не оправдаемся
Чем занимаются сестричества милосердия в России? Как им удается так много – кормить бездомных, ухаживать за одинокими стариками и брошенными детьми, опекать заключенных? Об этом и многом другом в рамках проекта «Кто есть кто в благотворительности» рассказывает координатор Ассоциации Сестричеств милосердия РПЦ, старшая сестра Общины сестер милосердия во имя Казанской иконы Божьей Матери при Московском подворье Валаамского монастыря Людмила Худоярова.
Сестрами милосердия становятся те, у кого душа болит о ком-то, кроме себя
К нам в общину приходят очень разные люди, очень разного социального уровня. Молодые, пожилые, успешные. Разные. У нас была Галя Аверина. Уборщица, не семи пядей во лбу, но она несла такую любовь. Вся ее жизнь была жертвенная. У нее был пьющий муж, много проблем, но она оставалась лучом света не только для своей семьи, для всех вокруг. В нашей Общине она всегда была среди первых, всегда готовая выполнить любую работу. Она уборщица, а другие – кандидаты наук, врачи. Очень разные люди, с разным социальным уровнем. Но всех объединяет одно: меня не удовлетворяет жизнь только для себя, только для своей семьи. Я хочу помочь кому-то еще. Как смогу. Чем могу.
Кто-то считает, что кормить опустившихся бомжей – это развращать их. А к нам приходят сестры с другой позицией: бездомные – тоже люди. Каждый человек – образ Божий, пусть и в таком безобразном, кошмарном виде. У каждого есть душа. Да, по какой-то причине, как правило, по собственной вине, человек оказался там, где оказался. Ну и что теперь, пусть погибает у тебя на глазах?! Он же человек. Сестрами милосердия становятся тогда, когда душа болит о ком-то, кроме себя. И видя за окном мороз, думаешь: «А как там наши бомжи?»
Обыкновенная жизнь верующего человека
Мы живем в жестокой, безнравственной атмосфере. Лет двадцать назад мы представить себе не могли в страшном сне, в каком обществе мы окажемся. Но я удивляюсь, что и на этом навозе могут вырастать прекрасные цветы. Таких прекрасных людей я знаю, в нашем окружении они есть и в нашей Общине. Я уверена, что каждый отвечает сам за себя в любой обстановке. У нас не будет возможности, представ пред Богом, винить атмосферу, в которой все так жили. Мы этим не оправдаемся. И есть люди, которые это понимают. И это те люди, которые с нами в Общине. Может быть, они не могут это вербализовать, но приходят они в сестричество именно с таким чувством.
Да, мы стареем. Мои товарки, с которыми начинали, стареют, а моя любимая Галя Аверина умерла несколько лет назад от рака. Но мы не унываем. Вообще, я считаю, что нет ничего самоотверженного в том, чтобы жить и трудиться, как сестра милосердия. Это обыкновенная жизнь обыкновенного верующего человека. И верю, что Господь нас не оставит, как помогал все эти годы.
Что не запрещено – разрешено
Например, достаточно быстро выявилась потребность кормить бездомных. Наше подворье находится близко к Белорусскому вокзалу, где концентрируются группы бездомных. Они регулярно приходили на подворье просить милостыню, им выносили еду в банках. Но подворье близко не только к вокзалу, оно находится на Тверской улице в окружении элитных жилых домов и офисов. Очень скоро жители стали возражать, и надо было что-то решать. Устраивать столовую для бездомных на территории подворья возможности не было, поэтому мы решили организовать выездную столовую, взяли старую «Газель» и стали выезжать к бездомным с горячей едой.
Но прежде мы долго ходили по инстанциям за разрешением на свою деятельность. В муниципалитете, управе нас на словах одобряли, но на все просьбы подписать нужное письмо отказывали под разными предлогами. Грянул кризис 1998 года. Не осталось никаких сомнений в том, что наша помощь бездомным необходима.
Мы знали, что на Павелецком вокзале есть аналогичный автобус от протестантов. Туда на разведку отправилась наша сестра узнать, какие у этих ребят есть разрешения. Узнав, что никаких разрешений они не имеют и не просили, мы наши «хождения по инстанциям» закончили. В монастыре нам выделили небольшую кухоньку в шесть квадратных метров, где мы стали готовить каши с мясными, рыбными и овощными добавками, заваривать чай. В ход идет все, что нам жертвуют. Сестры выходят на послушание в 10 утра. К 13 часам грузят котлы с едой в машину – и в путь.
Очень трудно было выбрать место, чтобы не мешать жителям и учреждениям в условиях плотной застройки Центра. Нас гоняла милиция, для острастки с автоматами, таскали в ОВД на основании того, что мы собираем «контингент», который во всех отношении нежелателен в столице, но потом всех отпускали. Этих людей в столицу мы не собираем, они сюда съезжаются сами. На грозный вопрос начальника 10 отделения «Тверской: « Кто вам разрешил?», я ответила просто. «Это запрещено? Нет? А что не запрещено – разрешено. Мы не торгуем. А выйти и накормить человека, который в этом нуждается, может в нашей стране любой гражданин, и разрешения ему на это не требуется». Со временем мы определились с местом в полосе отчуждения вдоль железной дороги, и нас оставили в покое.
С 1998 года мы стабильно, два раза в неделю, а с праздниками – три раза, выезжаем с горячим питанием. Обычно кормим от 50 до 150 человек. Летом меньше, потому что этот контингент мигрирует, как перелетные птицы. Меню у нас стабильное. И готовим как для себя. Еду раздаем в одноразовой посуде, которую нам тоже жертвуют. Есть проблема с утилизацией посуды, которую по-хорошему надо бы собирать в специальные конвейеры и отправлять на свалку, где утилизируют отходы из инфекционных больниц. Но это очень сложно и дорого. Мы установили строгий порядок. На кормлении среди бездомных есть старший, которого предупреждаем, что после себя оставлять ничего нельзя. Иначе меры в отношении нас всех будут самые жесткие. Поэтому они после себя все убирают, и площадка остается после нас чистой.
Хочу поделиться положительным опытом. Для нашей деятельности нужен транспорт и водители. После неудачного опыта с наемными водителями (мы не можем платить много) пришлось сестрам самим садиться за руль. Сейчас у нас 12 сестер за рулем, и проблемы с этим нет. Все поездки по Москве и области сестры обеспечивают своими силами.
Актуальна помощь
Некоторые ошибочно считают, что сестры милосердия – это монашеские общины. В 1990-е годы меня отправили от Патриархии в Англию знакомиться с опытом благотворительной работы разных негосударственных организаций, в том числе сестер милосердия. Эти действительно католические монашеские общины, они объединяют людей «для социальной работы», их задача – помощь ближнему. Устроение православных монастырей другое, их главное дело – молитва за мир, но они никогда не отгораживались от мира, и всегда монастыри были центрами помощи во всех бедах. Сестричества во всем мире, и в России объединяли всех женщин, которые хотели помочь ближним, большинство из них не были монахинями.
В России расцвет сестричества как явления приходится на эпоху войн, когда общество самоорганизовывалось в тяжелый для страны исторический период. Например, в русско-турецкую, первую мировую войны женщины-девицы и вдовицы, знатные особы и члены императорской фамилии – оказывали помощь раненым в госпиталях, выезжали на поля сражений и были лучшими помощницами врачей. Вспомните воспоминания хирурга И.Павлова. И они не были монахинями. Другой вопрос, что милосердие существовало и до образования сестричеств, и было всегда сосредоточено вокруг монастырей. Но, возникая как необходимая потребность в условиях войны, сестричества сохранились на постоянной основе, ведь и между войнами людей страждущих достаточно. На долгие годы эта христианская традиция была прервана, но 20 лет назад возродилась и успешно развивается. Патронаж и помощь обездоленным, заключенным в тюрьмах, бездомным и сиротам не перестают быть актуальными и сейчас.
Сегодня в Москве около 15 сестричеств разных форм устройства: с штатными сотрудниками, добровольцами, смешанного типа. В нашей Общине нет штатных работников. Все добровольцы. И отчасти это проблема, потому что приток желающих стать сестрами нельзя назвать потоком, скорее ручеек. Владыка Пантелеимон прав, когда говорит, что средний возраст сестры милосердия около 60-ти лет. Слава Богу, что у нас есть сестры, которые много лет назад еще девочками пришли к нам с мамами и остались, но таких немного. Вообще обновление и приток молодежи – проблема для всех сестричеств. И хотя за эти годы число членов Общины выросло в несколько раз (нас теперь более 50) – этого при наших задачах мало. При этом из первоначального списка осталась половина. Текучка в сестричествах тоже присутствует. Искушения сопровождают всех, а кто решился на добрые дела – тем более. Кто смог, тот удержался. Люди отсеивались в разное время, кто-то почти сразу, кто-то продержался подольше. Когда меня спрашивают, почему я сама не ушла, мне это даже непонятно. Я не просто по своему желанию пришла, меня благословили. Недавно я пришла к духовнику со словами: «Батюшка, я слабею, глупею, старею, мне уже 71 год. » – «Но не 91 же», – ответил он. Дальше я не продолжала. Вообще, приходить в сестричество, оставаться или уходить – личное дело каждого, его состояния души. Все будем перед Богом отвечать. Каждый за себя. В Царствие Небесное не ходят компаниями, и даже общинами.
Как вообще все начиналось
В 1995 году Московское подворье Валаамского монастыря получило указание из Патриархии начать служение в НИИ нейрохирургии им. Бурденко. Это теперь институт располагается в новом здании, а тогда, в 1995-м, располагался в здании бывшего Александровского приюта для дворянских сирот. Сам приют был открыт в 1901 году с великолепным храмом во имя св. Николая Чудотворца. На освящении храма присутствовали великий князь Сергей Александрович с супругой Елизаветой Федоровной, посещала его императорская чета. После революции в здании приюта были разные учреждения, в 30-е годы разместился институт нейрохирургии, а в самом храме была операционная. Сотрудники института сами обратились в Патриархию с просьбой возобновить богослужения в некогда бывшем здесь храме. Начиналось богослужение в небольшой части библиотеки, где был возведен алтарь.
После изучения обстановки стало ясно, что кроме богослужения, понадобится помощь другого рода. Палаты были большие, по 8-10 человек, в них находились очень тяжелые пациенты, перенесшие операции на головном и спинном мозге, онкологические больные. Здесь находились люди из разных городов, рядом не было родных, и им нужна была элементарная помощь: покормить, обмыть и т.п Институт согласился принять нашу помощь, и тогда игумен Варсонофий обратился к прихожанкам подворья с просьбой помочь. У нас сформировалась небольшая группа из двенадцати человек, мы начали посещать институт, чтобы организовывать службы, дежурить в храме и петь на клиросе. В институте нам организовали небольшой курс подготовки для младшего медперсонала, то есть санитарок, и мы начали работать: мыли огромные старинные окна, убирались в реанимации и других палатах, помогали в уходе за больными, – словом, делали все, что нам поручали. Сейчас институт занимает новое замечательное здание с самым современным оборудованием, пациенты обеспечены хорошим уходом. В настоящее время основная наша работа – обеспечение богослужений и ежедневное дежурство в храме, функции требных сестер. Еженедельно, по субботам и по большим праздникам, в храме служат литургию, по вторникам – молебны. Сестры обходят всех больных (их всего 300, в т.ч 50 – в детском отделении) и выявляют желающих причаститься, готовят их к исповеди и причастию, а затем вместе со священниками проходят по палатам с Дарами. Часть больных причащаются в храме, но большинство лежачих причащают в палатах. В храме есть крестильня, много больных приняли Крещение, были венчания и отпевания.
Как всякое другое дело нельзя начать и бросить, так и тут было понятно, что мы начинаем работу на постоянной основе. К 1997 году состав группы стал более или менее стабильным, и мы юридически оформили нашу организацию. Архимандрит Кирилл (Павлов) благословил нас на создание общины и дал нам имя: Община во имя Казанской иконы Божьей Матери.
С детьми сложилось так
В 1997 году Валаамское подворье получило землю под строительство скита в Коломенском районе. Община сестер милосердия решила приобрести себе участок по соседству. В 1990-е годы это было сделать гораздо проще, чем сейчас. Мы купили здание школы, которую закрыли из-за отсутствия детей, и небольшой участок земли. Здание было в очень плохом состоянии, но мы его реконструировали, и оно сейчас радует сестер и наших гостей. В 1998 году был построен и освящен домовый храм во имя Казанской иконы Божией Матери. В храме служат клирики Московского подворья Валаамского монастыря. Теперь здесь постоянно проживают десять сестер. Это стало нашей загородной базой и Коломенским отделением, благодаря чему община получила статус межрегиональной.
В Коломне практически сразу мы познакомились с персоналом и детками Дома ребенка и стали им помогать. Слава Богу, сейчас детские дома хорошо снабжаются, а в 1997 году все было гораздо хуже, не хватало самого необходимого. Мы включились в помощь детским домам. К нам поступали обращения сиротских учреждений из разных областей – Тула, Рязань, Ярославская область. Сейчас на нашем попечении около десяти детских домов, с которыми у нас многолетняя связь. Раньше приходилось чаще оказывать материальную помощь, теперь реже, удовлетворяем некоторые нужды: лекарства, канцтовары, обязательно поздравления и подарки к праздникам. А в основном сейчас мы, что называется, занимаемся социализацией: устраиваем экскурсии по монастырям, возим в театры, музеи. В поездках обязательно водим детей в кафе, чтобы сделать им маленький праздник.
На самом деле, сейчас для детских домов находятся спонсоры. В Москве и области у детского дома может быть не по одной организации-опекуну. А с Коломенским Домом ребенка мы в неразрывной связи, в том числе с замечательным директором и персоналом. Священство Валаамского подворья крестит и причащает детей, за прошедшее время окрестили уже сотни вновь поступающих деток.
На основе этого опыта у нас появилась идея создать в Коломенском отделении свой детский дом семейного типа. Это такая структура, когда как бы семейно живут 6–10 детей с воспитателями (мамами), вместе участвуют в хозяйственной деятельности, учатся в обычной школе. К сожалению, у нас это не получилось. Мы столкнулись с тем, что не могли получить детей, притом что имели для этого все условия. Спонсоры построили замечательный дом, оборудовали всем необходимым, причем по нормам, далеко превосходящим государственные, получили все документы-приемки. Мы подбирали педагогический и другой персонал, но на уровне органов опеки упирались в стенку. Так было, как сейчас – не знаю. В результате, после двух лет бесплодных попыток мы эту идею оставили.
Однажды, после разговора с владыкой Пантелеимоном (я советовалась, как нам пробить эту стену), мы пришли к решению предоставить наше замечательное здание в пользование Свято-Дмитровскому приюту и приюту Марфо-Мариинский обители. Этими домом они пользуются как базой отдыха. Мы довольны, что приняли правильное решение. Дом служит по назначению, мы рады. Когда они приезжают, стараемся их угостить нашими хорошими молочными продуктами, овощами и пр. Нам радостно видеть их в нашем домовом храме.
Наши одинокие старушки
Когда мы обосновались в Коломенском районе, из сельской администрации к нам обратились с просьбой включиться в помощь одиноким и немощным жителям окрестных деревень. Мы выяснили, кому и какая помощь нужна, составили списки. Так у нас появилось новое направление деятельности и около 25–30 подопечных (в разное время) в 15 населенных пунктах. Это в основном одинокие старушки, плюс неблагополучные семьи с малыми детьми. Два раза в неделю сестры выезжают к ним, оказывают любую помощь. Тем, кто не может готовить, привозят горячую еду, кто может – привозят продукты, убираются, если человек немощный, кого-то помоют, кому-то постирают. Если человек болен и нуждается в госпитализации, помогают в этом. Мы занимаемся всем, вплоть до похорон. Иногда делаем это за свой счет, потому что родственники отказываются участвовать, бывает и такое. Валаамское священство опекает наших стариков при жизни и отправляет в последний путь.
Местная администрация в нас заинтересована. Но это не значит, что мы станем делать за них их работу. Дело в том, что существует перечень обязанностей социальных служб. Но для немощного человека этого перечня недостаточно. Убирать, стирать за стариками соцработники не обязаны, воду и дрова таскать тоже. Вот к нам и обращаются. Эти обращения мы проверяем, действительно ли человек нуждается, согласовываем с администрациями местных поселений (бывшими сельсоветами). В деревне все обо всех знаю, в том числе – и кому действительно нужно помогать.
Письма веером
Обычное дело, что в храмы приходят письма с просьбами от заключенных. Мы попробовали удовлетворять просьбы таких людей, собирали и отправляли посылки, которые часто к нам возвращались. Дело в том, что заключенные рассылают свои письма веером по десяткам приходов, надеясь, что кто-нибудь откликнется и вышлет им: очки, белье, книги, гостинцы. Однако посылки им позволено получать не чаще, чем раз в три месяца. Да и не все в письмах бывает правдой. Чтобы не расходоваться впустую на почтовые издержки, мы обратились в 2006 году в Патриархию с просьбой закрепить за нами колонию, которую могли бы опекать. Получили женскую колонию в Костромской области, где содержатся от 700 до 1000 заключенных. Одна из благотворительных организаций построила там храм. Мы стали помогать закрепленному местному священнику организовывать службы, стали приезжать с поздравлениями и подарками в православные праздники. Подарили храму книги, иконы, видеоматериалы и т.п. Два года назад мы открыли в колонии двухгодичные заочные катехизаторские курсы «Основы православной веры». Наши сестры регулярно ездят с лекциями, литературой, оставляют и проверяют задания. По окончании курсов проводится экзамен и выдается диплом. В этом году окончили курсы 9 человек, и это для такой среды хорошо. Администрация колонии наградила нашу Общину грамотой, а Костромская епархия – медалью во имя св. Феодора Стратилала.
Благодетели
За 18 лет своей деятельности мы приобрели необходимый транспорт, сельскохозяйственное оборудование и инвентарь, построили скит в Коломенском районе, т.е. имеем значительную материальную базу. Что-то мы получили за счет грантов, но эти суммы незначительные, а большую часть наших потребностей покрывают благодетели, которые нам доверились. И они не просто в стороне, они с нами вместе. Многие из наших благодетелей познакомились с сестричеством еще в 1990-е годы, когда у нас почти ничего не было. Некоторые постепенно сами включались в эту работу. Одна благодетельница, которая строила в Коломенском отделении детский дом, сама вступила в Общину и стала руководительницей детского сектора. За всей нашей деятельностью всегда стоит благодетель, начиная от крупы для бомжей и кончая покупкой автотранспорта. Но люди что-то дают на дело только тогда, когда видят результат. И мы стараемся. И еще у нас есть закон строжайшей экономии.
Нести проповедь Христа
Несколько лет назад владыка Пантелеимон, знакомясь с деятельностью сестричеств, предложил мне стать координатором вновь созданной Ассоциации сестричеств милосердия РПЦ. С тех пор наша Община несет это послушание. В задачу Ассоциации входит знакомство и обмен опытом российских сестричеств, координация их деятельности, распространение основных положений Церкви, объединение в общих социальных проектах. Сейчас в России по разным сведениям более 300 сестричеств и групп милосердия. Их число растет, в последние 2 года это связано, в том числе, с введением в храмах должности социального работника. И так как один в поле не воин, вокруг возникает группа поддержки.
В некоторых сестричествах часть сестер работают на штатной основе, в том числе в медицинских учреждениях. Иногда задают вопрос: чем они отличаются от медицинских сестер, работающих рядом? Я понимаю это так: сестра милосердия должна своей жизнью, своим примером для окружающих нести проповедь Христа. Это не значит, что она должна быть обязательно катехизатором. Это, кстати, многие делают, и не всегда хорошо. Своим поведением, особым отношением, своей любовью к людям она должна нести проповедь. При этом надо сказать, что есть замечательные медицинские сестры, настоящие профессионалы, на которых держится наша медицина, я таких знаю немало.
На последних Рождественских чтениях один священник из Белгородской области, который сам серьезно занимается социальной работой, рассуждал о процессе наращивания социальной деятельности в Церкви. «Живя среди неблагополучия, приходится этим заниматься. Но заигрывать с обществом не следует, потому что те, кто нарек себя «обществом», никогда не будет лояльно к Церкви, как ты перед ним не расшаркивайся», – говорил он. Главная задача Церкви, и здесь я с ним согласна – души спасать.
Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.