васильев м а язычество восточных славян накануне крещения руси
Язычество восточных славян накануне крещения руси
М. А. Васильев
ЯЗЫЧЕСТВО ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН НАКАНУНЕ КРЕЩЕНИЯ РУСИ
Религиозно-мифологическое взаимодействие с иранским миром
Языческая реформа князя Владимира
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ИНДРИК» Москва 1999
Ответственный редактор А. А. Турилов
Рецензенты: канд. филол. наук О.В.Белова; докт. ист. наук С.В.Чешко
ISBN 5-85759-087-6 © M. А. Васильев, 1999
© Институт славяноведения РАН, 1999
Язычество восточных славян накануне крещения Руси: Религиозно-мифологическое взаимодействие с иранским миром. Языческая реформа князя Владимира. — М.: Индрик, 1998. — 328 с.
Монография представляет собой комплексное исследование по проблемам, связанным с функциями, обликом, временем и путями проникновения в восточнославянское язычество иранских (сармато-аланских) по своему происхождению богов Хорса и Семаргла, а также с «первой религиозной реформой» (980-988) великого князя Владимира Святославича. Рассматриваются также вопросы о соотношении словен и антов письменных памятников и о новгородской Перыни как гипотетическом месте расположения капища Перуна в годы языческого реформирования Владимира. Книга написана на основе широкого круга источников (письменных, лингвистических, изобразительных и иных), принадлежащих к различным лингво-культурным и религиозным традициям (славянской, иранской, индийской и др.).
ПРОЛОГ КРЕЩЕНИЯ РУСИ, 980-е годы.
Анты и словене: этногенетические и раннеэтноисторические процессы в славяноязычном мире в первой половине — середине I тысячелетия н.э.
Являлась ли новгородская Перынь местом официального капища Перуна в годы «первой религиозной реформы» князя Владимира.
АНАТОЛИЯ ПЕТРОВИЧА НОВОСЕЛЬЦЕВА
Раскрыть замысел и принципы построения книги, отбора сформировавших ее тем целесообразнее всего, рассказав об истории ее многодолгого создания.
Работа над основными тематическими блоками монографии была фактически начата в 1977 г., когда автор, тогда студент Исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, стал слушателем спецкурса-семинара, который вел замечательный отечественный востоковед, кавказовед и русист, человек широчайшей исторической и филологической эрудиции — Анатолий Петрович Новосельцев (1933-1995).
Проблемы (восточно) славяно-иранских связей и взаимодействия, в том числе в сфере мифологии и культуры вообще, были и остаются одними из насущных для комплекса наук, занимающихся славянскими древностями, для палеославистики. В этой связи сошлемся на ряд суждений В. Н. Топорова принципиального характера.
В 1979 г. автор защитил дипломную работу, посвященную иранским по происхождению божествам восточнославянского языческого пантеона Хорсу и Семарглу и выполненную под научным руководством А. П. Новосельцева. Уже во время ее написания мы пришли к выводу о том, что круг вопросов, связанных со специально рассматривавшимися богами, не автаркичен, но выводит на новую оценку сути и целей «первой религиозной реформы» 980-х годов великого князя Владимира Святославича. Так сформировались узловые проблемы монографии (функции и облик богов Хорса и Семаргла, время, пути и этноисторический контекст их проникновения в дохристианские верования славян; языческая реформа князя Владимира), т.е. такие, которые, на наш взгляд, имеют принципиальное значение для адекватных научных суждений о специфике формирования восточнославянского язычества (на уровне «высших» богов); его состоянии и эволюции к моменту официального принятия Русью христианства.
Интенсивную работу над проблематикой автор возобновил уже в стенах Института славяноведения и балканистики АН СССР (ныне — Институт славяноведения РАН). Результатом ее явился ряд публикаций, существенно обогативших содержательные аспекты монографии, их вобравшей 8 ; одновременно продолжалась работа над всеми главами книги.
В процессе работы, завершившейся появлением предлагаемой читателю книги, мы обсуждали различные аспекты ее проблематики со многими коллегами и теперь пользуемся возможностью искренно поблагодарить их за благожелательную и конструктивную критику, высказанные соображения и пожелания, по мере возможности учтенные автором.
Особую благодарность хотелось бы принести сотрудникам Государственной публичной исторической библиотеки Российской Федерации за неизменные помощь и доброжелательность.
1 Собственно славянские мифологические тексты не сохранились: религиозно-мифологическая целостность „язычества» была разрушена в период христианизации славян,— отмечал Н.И.Толстой.— Возможна лишь реконструкция элементов Славянской мифологии на базе вторичных письменных, фольклорных и вещественных источников» (Тол стой Н.И. Славянская мифология // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995. С. 5). «Источники сведений о Богах довольно разнообразны, — писал В. Н. Топоров, — но среди них нет ни одного прямого, достаточно полного и, главное, „внутреннего», представляющего саму языческую традицию источника, который можно было бы признать вполне надежным и адекватным передаваемому содержанию. Информация о Богах заведомо неполна, обычно дается в освещении „внешнего» наблюдателя с неизбежными ошибками, искажениями, вне соответствующего контекста» (Топоров В.Н. Боги// Славянские древности. Этнолингвистический словарь. М., 1995. Т. 1. С. 205).
2 Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь. СПб., 1914. С. 258.
3 Термин этот применительно к евразийскому Востоку вообще довольно условен, а хронология восточного средневековья более чем не совпадает с хронологией средневековья в Европе (подробнее см.: Васильев Л. С. История Востока. М., 1994. Т. 1. С. 241-252). Что же касается степного кочевого мира, то стадиально-теоретических проблем здесь еще больше.
4 Топоров В. Н. Об иранском элементе в русской духовной культуре // Славянский и балканский фольклор. Реконструкция древней славянской духовной культуры: источники и методы. М., 1989. С. 26.
6 Топоров В. Н. Из «русско-персидского» дивана. Русская сказка *301 А, В и «Повесть о Еруслане Лазаревиче» — «Шах-наме» и авестийский «Зам-язат-яшт» (Этнокультурная и историческая перспектива) // Этноязыковая и этнокультурная история Восточной Европы. М., 1995. С. 145.
7 Васильев М.А. Боги Хорс и Семаргл восточнославянского язычества //
Религии мира. История и современность. Ежегодник, 1987. М., 1989.
8 Васильев М.А. Языческая реформа князя Владимира // Преподавание истории в школе. 1993. № 6; Он же. Великий князь Владимир Святославич: от языческой реформы к крещению Руси // Славяноведение. 1994. № 2 (послужила основой второй части третьей главы монографии); Он же. «Хорс жидовин»: древнерусское языческое божество в контексте проблем Khazaro-Slavica // Там же. 1995. № 2 (материал вошел во вторую главу); Он же. Была ли новгородская Перынь местом официального капища Перуна при князе Владимире? (К обсуждению проблемы) (в печати; стала базой для Приложения 2); Он же. Канун крещения Руси: «проводы — похороны» киевских кумиров Перуна и Велеса (в печати).
9 Топоров В.Н. Из «русско-персидского» дивана. С. 146.
10 Васильев М.А. Следует ли начинать этническую историю славян с 512 года? // Славяноведение. 1992. № 2; Он же. Славяне и анты: к проблемам этногенетических и раннеэтноисторических процессов в славяноязычном мире // Там же. 1993. № 2; Он же. Рец. на: Седов В. В. Славяне в древности. М., 1994// Там же. 1996. №4; Он же. Рец. на: Седов В. В. Славяне в раннем средневековье. М., 1995 // Там же. 1997. № 2; Он же. Новые исследования о древних славянах // Живая старина. 1997. № 1 (материалы этих публикаций вошли в первую главу и Приложение 1).
11 Аксенова Е.П., Васильев М.А. Проблемы этногонии славянства и его ветвей в академических дискуссиях рубежа 1930-1940-х годов // Славяноведение. 1993. № 2.
. Напрасно пытаться делать посредством большего то, что может быть произведено посредством меньшего.
Хорс является одним из наиболее часто называемых в древнерусских письменных памятниках языческих богов. Частота упоминаний Хорса сопоставима с таковой только для Перуна и Велеса/Волоса, что уже само по себе ставит данное божество в один ряд с этими богами, высоко чтившимися восточными славянами до принятия христианства.
В Лаврентьевской летописи, содержащей вторую редакцию «Повести временных лет» 1 (далее — ПВЛ), в статье под 980 г., рассказывающей о начале великого княжения Владимира Святославича, записано: «И нача княжити Володимеръ въ Киевѣ единъ, и постави кумиры на холму внѣ двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а усъ златъ, и Хърса Дажьбога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь. И жряху имъ, наричюще я богы. »2. Круг проблем, связанных с созданием Владимиром языческого капища в Киеве, будет рассмотрен нами в третьей главе. Здесь же отметим одно существенное для темы разночтение, отличающее текст Лаврентьевской летописи от содержащегося в Ипатьевской (эта летопись заключает в себе второй по древности, после Лаврентьевской, список ПВЛ): в ней имена богов Хорса и Дажьбога разделены союзом и: «. И постави кумиры. Перуна деревяна. и Хоръса, и Дажьбога. »3.
А. А. Шахматов, обращаясь к данной летописной статье, считал, что в Древнейшем летописном своде (по гипотезе А.А.Шахматова, он был составлен в 1039 г.) об идолопоклонничестве Владимира говорилось в самых общих чертах (свод якобы ограничивался следующим указанием: «И постави кумиры на холму внѣ двора теремнаго») и что перечень кумиров появился лишь в Начальном своде (составлен, согласно А. А. Шахматову, в 1093-1095 гг.)4·
Е. В. Аничков, разделяя это мнение А. А. Шахматова, должен был, однако, констатировать, что «объективных данных для признания вставки не имеется»5.
А. Е. Пресняков полагал, вслед за А. А. Шахматовым, что первоначальный летописный текст был развит и дополнен позднее «нагромождением имен сомнительных богов русского „Олимпа»»6. Однако он обратил внимание на то обстоятельство, что в ряде списков ПВЛ вместо «кумиры» читается «кумир», и реконструировал изначальный облик отрывка следующим образом: «Владимир постави кумир на холму вне двора теремного, Перуна древяна и главу его сребрену, и творяще потребу ему с людьми своими»7. Ученый, таким образом, вообще сомневался в создании Владимиром в Киеве многобожного капища, признавая достоверным лишь поставление кумира Перуна8.
Сверхкритическое отношение к аутентичности известия ПВЛ о существовании киевской политеической кумирни выражал и X. Ловмяньский. Суть его мнения сводилась к тому, что языческая реформа 980 г., проведеная Владимиром Святославичем, состояла в попытке преобразования восточнославянского политеизма в языческий монотеизм. Поэтому летописная статья под 980 г., как, вслед за А. А. Шахматовым, полагал X. Ловмяньский, рассказывала первоначально лишь о поставлении великим князем идолов Перуна в Киеве и Новгороде. Однако существо языческого реформаторства Владимира уже в середине XI в. стало непонятно русскому христианскому духовенству, считавшему, что князь до крещения являлся политеистом. Поэтому один из редакторов Древнейшего свода, игумен печерский Никон, около этого времени дополнил летопись под 980 г. упоминанием о других, кроме Перуна, кумирах, в частности Хорса и Семаргла: находясь в 1062-1067 гг. в Тмуторокани, Никон познакомился здесь с каким-то местным языческим пантеоном и, редактируя летопись, перенес тмутороканских богов на почву русской мифологии9.
Надо сказать, что гипотеза X. Ловмяньского и в «тмутороканской» своей части не была полностью оригинальна. Еще в 1948 г. Г.В.Вернадский, придерживавшийся теории существования двух центров Руси — Киева и Тмуторокани, полагал, что в ходе «первой религиозной реформы» князь Владимир пытался соединить в одном пантеоне двух богов этих важнейших центров: киевского Перуна и тмутороканского Хорса10.
Суммируя приведенные выше суждения, возникшую историографическую и источниковедческую коллизию можно разделить на две составляющие. Во-первых, является ли упоминание Хорса, Дажьбога, Стрибога, Семаргла и Мокоши вместе с Перуном в летописи изначальным, или это позднейшая вставка? Для нашей темы, однако, данный вопрос не существен, ибо, как будет показано далее, факт создания Владимиром в начале своего великого княжения многобожного пантеона в Киеве удостоверяется параллельными источниками. Это снимает, во-вторых, и вопрос о самом существовании такого пантеона.
О разрушении Владимирова языческого капища в Киеве перед массовым крещением жителей города (ПВЛ датирует это событие 988 г.) повествуют многие источники, но лишь два из них называют среди ниспровергнутых кумиров идол бога Хорса. «Память и похвала князю Рускому Володимеру, како крестися Володимер и дети своя крести и всю землю Рускую от конца и до конца, и како крестися баба Володимера Олга преже Володимера. Списано Иаковом мнихом», произведение сложное по составу, но в интересующей нас части («Похвала» Владимиру) датируемое приблизительно третьей четвертью XI в.11, сообщает, что князь «крести же и всю землю Рускую от конца и до конца, и поганьскыя богы, паче же и бѣсы, Перуна и Хъроса и ины многы попра, и скруши идолы, и отверже всю безбожную лесть»12.
В древнейшем опубликованном на сегодня списке Проложного Жития Владимира13, сохранившемся в болгарском рукописном фрагменте XIII в., восходящем, разумеется, к древнерусскому тексту14, содержится известие, согласно которому вернувшийся из Корсуни в Киев великий князь «изби вся идолы. Перуна. Хорса. Дажьбога. и Мокошь, и прочая кумиры»15. При этом в одном из старейших дошедших до нас списков Проложного Жития Владимира (Пролог 1383 г., хранится в РГАДА, ф. 381, № 172) читается: «изби вся идолы. Перуна. Хурса (так! — М.В.). Дажьбога. и Мокшь. и прочая комиры»16.
Значительную группу источников, в которых упоминается божество Хорс, составляют проповеди и поучения, направленные против имевшего широкое распространение во всех слоях древнерусского общества «двоеверия». Источниковедческий анализ основных из них был проведен в начале XX в. Е.В.Аничковым, исследование которого остается единственной специальной работой по данной группе памятников, содержащих сведения о восточнославянском язычестве.
Одним из наиболее ранних поучений, направленных против «двоеверия», Е.В.Аничков считал «Слово некоего христолюбца и ревнителя по правой вере», возникшее, по его мнению, в кафедральном Софийском соборе в Киеве для проповеди перед приходскими священниками, съезжавшимися туда на «соборную неделю». Различая несколько редакций «Слова некоего христолюбца», наиболее позднюю из них ученый отнес к середине XI в.17.
В «Слове некоего христолюбца» Хорс упоминается дважды. Говоря о «христианах, двоеверно живущих», «Слово» характеризует их следующим образом: «И вѣрують въ Перуна, и въ Хърса, и въ Сима, и въ Рьгла, и въ Мокошь, и въ вилы. »18. И далее: «. Молятся огневи подъ овиномъ, виламъ, Мокошьи, Симу, Рьглу, Перуну, Волосу скотью богу, Хърсу, роду, рожаницямъ и всѣмъ проклятымъ богомъ ихъ» 19.
«Слово святого Григория изобретено в толъцех о том, како первое погани суще языци кланялися идолом и требы им клали, то и ныне творят» представляет собой древнерусскую переработку «Слова» св. Григория Богослова на Богоявление, направленную на обличение восточнославянского язычества. Е. В. Аничков датировал его 1060-ми годами20; Д.М.Буланин считал, что «Слово» составлено «в первые два века русской письменности», не позднее XII в.21; высказывались мнения и в пользу более поздних дат — конец XIII — начало ХIѴ в.22, что представляется маловероятным.
Рассказав о язычестве древних народов, «Слово» сообщает о том, что «тѣмъ же богомъ требу кладуть и творять и словеньскыи языкъ: виламъ и Мокошьи, Дивѣ, Перуну, Хърсу, роду и рожаницам, упиремь и берегынямъ и Переплуту»23. Далее говорится, что «по святѣмъ же крещеньи Перуна отринуша, а по Христа Бога нашего яшася. Но и ноне по украинамъ молятся ему проклятому богу Перуну и Хърсу и Мокоши и виламъ то творят отаи»24.
Более поздним по сравнению с двумя указанными «Словами» является «Слово святого отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константина града, о том, как первое поганые веровали в идолы и требы им клали и имена им нарекали». Вторая часть «Слова» представляет собой перевод приписываемого Иоанну Златоусту «Слова о лжепророках», а первая написана русским человеком25, знакомым со «Словом некоего христолюбца» и «Словом св. Григория изобретено в толцех»26.
Хорс называется в первой части данного «Слова» в следующем контексте: «Горе вамъ. человечи, забывше страха Божия небрежениемъ, и крещения отвѣргошася и приступиша къ идоломъ и начаша жрети молнии, и грому, и солнцю, и лунѣ. А друзии Перену, Хурсу (так! — М.В.), виламъ и Мокоши, упыремь и берегынямъ. »27.
Е. В. Аничков, проведший специальный источниковедческий анализ указанных «Слов», пришел к общему выводу об их достоверности как источника наших сведений о дохристианских верованиях восточных славян28. Возникшие в домонгольский период, когда борьба с языческими переживаниями являлась еще далеко не завершенной, они были обращены непосредственно к слушателям-современникам, рассчитаны на их восприятие. Поэтому проповеди должны были обличать реальные языческие культы, обряды и обычаи, которые продолжали существовать и с которыми церкви приходилось бороться: странно было бы говорить в проповедях о том, о чем никогда не слышали те, к кому они были обращены, укорять их за то, чего они никогда не делали.
В древнерусских религиозных письменных памятниках имя бога Хорса зафиксировано также в трех апокрифах.
Наиболее древний из них — переведенное с греческого «Хождение пресвятой Богородицы по мукам» (старейший из древнерусских списков датируется ХІІ-ХІII вв.), чрезвычайно популярное на Руси29. В апокрифе рассказывается, как спустившаяся в ад Богородица видит там мучения неправедных душ, наказанных за различные грехи. Среди страдающих первыми указаны грешники, не веровавшие в Отца, Сына и Святого Духа, забывшие истинного Бога и превратившие в богов «солнце и мѣсяць, землю и воду, звѣри и гади, то святѣи человѣкы, камени ту устроя, Трояна, Хърса, Велеса, Перуна». Души этих людей «и доселѣ мракомъ злымъ содержими суть, того ради здѣ тако мучатся. »30.
Данное место, естественным образом, отсутствует в греческом оригинале апокрифа и является русской вставкой. Характерно, что древнерусский редактор ввел, поставив на первое место, в «Хождение» именно грех служения конкретным восточнославянским языческим божествам, стремясь тем самым «приспособить» апокриф для решения насущной задачи своего времени — борьбы с продолжавшими существовать дохристианскими культами.
Васильев М. Язычество восточных славян накануне крещения Руси: Религиозно-мифологическое взаимодействие с иранским миром
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
Глава первая
БОГ ХОРС
Глава вторая
БОЖЕСТВО СЕМАРГЛ
Глава третья
ПРОЛОГ КРЕЩЕНИЯ РУСИ, 980-е годы.
Приложение 1
Анты и словене: этногенетические и раннеэтноисторические процессы в славяноязычном мире в первой половине — середине I тысячелетия н.э.
Принятые сокращения
АНАТОЛИЯ ПЕТРОВИЧА НОВОСЕЛЬЦЕВА
Ответственный редактор А. А. Турилов
Рецензенты: канд. филол. наук О.В.Белова; докт. ист. наук С.В.Чешко
ISBN 5-85759-087-6 © M. А. Васильев, 1999
© Институт славяноведения РАН, 1999
Васильев М. А.
Язычество восточных славян накануне крещения Руси: Религиозно-мифологическое взаимодействие с иранским миром. Языческая реформа князя Владимира. — М.: Индрик, 1998. — 328 с.
Монография представляет собой комплексное исследование по проблемам, связанным с функциями, обликом, временем и путями проникновения в восточнославянское язычество иранских (сармато-аланских) по своему происхождению богов Хорса и Семаргла, а также с «первой религиозной реформой» (980-988) великого князя Владимира Святославича. Рассматриваются также вопросы о соотношении словен и антов письменных памятников и о новгородской Перыни как гипотетическом месте расположения капища Перуна в годы языческого реформирования Владимира. Книга написана на основе широкого круга источников (письменных, лингвистических, изобразительных и иных), принадлежащих к различным лингво-культурным и религиозным традициям (славянской, иранской, индийской и др.).
ВВЕДЕНИЕ
Вполне очевидно, что проблематика восточнославянского / древнерусского язычества накануне крещения Руси более чем непроста для изучения (в первую очередь из-за сравнительной бедности и вторичности способных ее раскрыть источников1), с одной стороны, и чрезвычайно полиаспектна — с другой. Поэтому закономерно, что читателю предлагаются лишь некоторые относящиеся к данной теме ее составляющие. К монографии в высокой степени применительно написанное Е. В. Аничковым в связи с раскрытием целепоставленности его труда «Язычество и древняя Русь»: «В настоящей работе задача сужена, материал строго ограничен. Имелись в виду не широкие схематические построения, старающиеся определить лишь в самых общих чертах преемственность форм религиозного сознания. Нет. Мне хотелось через посредство обследованных здесь памятников дать себе отчет в религиозном сознании одной только эпохи, одной географической и этнографической единицы; даже и это не в целом. »2.
Раскрыть замысел и принципы построения книги, отбора сформировавших ее тем целесообразнее всего, рассказав об истории ее многодолгого создания.
Работа над основными тематическими блоками монографии была фактически начата в 1977 г., когда автор, тогда студент Исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, стал слушателем спецкурса-семинара, который вел замечательный отечественный востоковед, кавказовед и русист, человек широчайшей исторической и филологической эрудиции — Анатолий Петрович Новосельцев (1933-1995).
Семинар был посвящен проблемам истории степных народов Евразии, в первую очередь Восточной Европы, в эпоху так назывеемого средневековья3, охватывая в первую очередь время от нашествия гуннов до половцев. Неотъемлемой и весьма активной частью этого мира являлись иранцы аланы. Автора и до того сугубо интересовали история и культура, в том числе религия, иранцев, «арийского племени» вообще, а также тематика, относящаяся к славянскому язычеству. Оба эти увлечения счастливо совпали в проблематике, связанной с иранскими по происхождению божествами Хорсом и Семарглом древнерусских дохристианских верований. Когда встал вопрос о выборе темы курсовой работы, то именно ее мы предложили Анатолию Петровичу и нашли с его стороны и понимание, и действенную поддержку, так как подобного рода разыскания входили в обширнейший круг научных интересов А. П. Новосельцева.
Проблемы (восточно) славяно-иранских связей и взаимодействия, в том числе в сфере мифологии и культуры вообще, были и остаются одними из насущных для комплекса наук, занимающихся славянскими древностями, для палеославистики. В этой связи сошлемся на ряд суждений В. Н. Топорова принципиального характера.
В. Н. Топоров определил значение Rosso-Iranica в качестве «большой и исключительно важной научной темы, имеющей не меньшее значение для русской духовной культуры и становления самосознания, чем исследования в области „туранского» наследия в русской культуре»4. Ученый даже считал возможным говорить о славяно-индоиранских языковых и культурных связях как в некоторых аспектах «настолько глубоких и далеко идущих, что Древняя Русь и — шире — вся Slavia с определенной точки зрения могут пониматься как западная провинция великого индо-иранского культурного круга»5. В другой работе В.Н.Топоров отмечал факт «глубокого и благотворного языкового и культурного влияния (иранцев. — М. В.) на славян, особенно восточноевропейских»6.
В 1979 г. автор защитил дипломную работу, посвященную иранским по происхождению божествам восточнославянского языческого пантеона Хорсу и Семарглу и выполненную под научным руководством А. П. Новосельцева. Уже во время ее написания мы пришли к выводу о том, что круг вопросов, связанных со специально рассматривавшимися богами, не автаркичен, но выводит на новую оценку сути и целей «первой религиозной реформы» 980-х годов великого князя Владимира Святославича. Так сформировались узловые проблемы монографии (функции и облик богов Хорса и Семаргла, время, пути и этноисторический контекст их проникновения в дохристианские верования славян; языческая реформа князя Владимира), т.е. такие, которые, на наш взгляд, имеют принципиальное значение для адекватных научных суждений о специфике формирования восточнославянского язычества (на уровне «высших» богов); его состоянии и эволюции к моменту официального принятия Русью христианства.
Хотя в том же 1979 г. автор был оставлен в аспирантуре Исторического факультета, но в силу объективного фактора вынужден был на время оборвать разработку «языческой» тематики и под руководством А. П. Новосельцева писал диссертацию по иной теме. Однако основные результаты разысканий конца 1970-х годов нашли отражение в публикации 1989 г.7, благосклонным рецензентом которой стал А. П. Новосельцев. Сегодня эту статью можно оценить как эскиз предлагаемой читателю монографии.
Интенсивную работу над проблематикой автор возобновил уже в стенах Института славяноведения и балканистики АН СССР (ныне — Институт славяноведения РАН). Результатом ее явился ряд публикаций, существенно обогативших содержательные аспекты монографии, их вобравшей8; одновременно продолжалась работа над всеми главами книги.
Позволим себе вновь сослаться на В.Н.Топорова: «Более глубокое и последовательное исследование ирано-славянских контактов во времени и в пространстве продолжает относиться к числу наиболее настоятельных desiderata(лат. ‘желаемое; пожелания; то, чего не достает’. — М.В.) этнолингвистической и культурной истории Восточной Европы. Такое исследование не может ограничиваться только инвентаризацией иранизмов. В принципе оно должно ставить перед собой и задачу определения конкретных путей и форм этого влияния. »9. Но рассмотрение вопросов о путях и времени проникновения иранских божеств Хорса и Семаргла в языческие верования восточных славян неотрывно от более общих проблем славяно-иранского (в нашем случае — сармато-аланского) взаимодействия и, шире, этногенеза славянства и его ранней истории. В частности, данные обстоятельства явились одним из побудительных мотивов для более пристального исследования нами проблематики славянской этногонии10, в том числе в историко-научном аспекте11, что привело к некоторым нетрадиционным выводам, отраженным в монографии, позволяющим, как представляется, глубже уяснить этноисторический ракурс указанной религиозно-мифологической инфильтрации.
В процессе работы, завершившейся появлением предлагаемой читателю книги, мы обсуждали различные аспекты ее проблематики со многими коллегами и теперь пользуемся возможностью искренно поблагодарить их за благожелательную и конструктивную критику, высказанные соображения и пожелания, по мере возможности учтенные автором.
Особую благодарность хотелось бы принести сотрудникам Государственной публичной исторической библиотеки Российской Федерации за неизменные помощь и доброжелательность.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Собственно славянские мифологические тексты не сохранились: религиозно-мифологическая целостность „язычества» была разрушена в период христианизации славян,— отмечал Н.И.Толстой.— Возможна лишь реконструкция элементов Славянской мифологии на базе вторичных письменных, фольклорных и вещественных источников» (Толстой Н.И. Славянская мифология // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995. С. 5). «Источники сведений о Богах довольно разнообразны, — писал В. Н. Топоров, — но среди них нет ни одного прямого, достаточно полного и, главное, „внутреннего», представляющего саму языческую традицию источника, который можно было бы признать вполне надежным и адекватным передаваемому содержанию. Информация о Богах заведомо неполна, обычно дается в освещении „внешнего» наблюдателя с неизбежными ошибками, искажениями, вне соответствующего контекста» (Топоров В.Н. Боги// Славянские древности. Этнолингвистический словарь. М., 1995. Т. 1. С. 205).
2 Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь. СПб., 1914. С. 258.
3 Термин этот применительно к евразийскому Востоку вообще довольно условен, а хронология восточного средневековья более чем не совпадает с хронологией средневековья в Европе (подробнее см.: Васильев Л. С. История Востока. М., 1994. Т. 1. С. 241-252). Что же касается степного кочевого мира, то стадиально-теоретических проблем здесь еще больше.
4 Топоров В. Н. Об иранском элементе в русской духовной культуре // Славянский и балканский фольклор. Реконструкция древней славянской духовной культуры: источники и методы. М., 1989. С. 26.
5 Там же. С. 43.
6 Топоров В. Н. Из «русско-персидского» дивана. Русская сказка *301 А, В и «Повесть о Еруслане Лазаревиче» — «Шах-наме» и авестийский «Зам-язат-яшт» (Этнокультурная и историческая перспектива) // Этноязыковая и этнокультурная история Восточной Европы. М., 1995. С. 145.
7 Васильев М.А. Боги Хорс и Семаргл восточнославянского язычества //
Религии мира. История и современность. Ежегодник, 1987. М., 1989.
8 Васильев М.А. Языческая реформа князя Владимира // Преподавание истории в школе. 1993. № 6; Он же. Великий князь Владимир Святославич: от языческой реформы к крещению Руси // Славяноведение. 1994. № 2 (послужила основой второй части третьей главы монографии); Он же. «Хорс жидовин»: древнерусское языческое божество в контексте проблем Khazaro-Slavica // Там же. 1995. № 2 (материал вошел во вторую главу); Он же. Была ли новгородская Перынь местом официального капища Перуна при князе Владимире? (К обсуждению проблемы) (в печати; стала базой для Приложения 2); Он же. Канун крещения Руси: «проводы — похороны» киевских кумиров Перуна и Велеса (в печати).
9 Топоров В.Н. Из «русско-персидского» дивана. С. 146.
10 Васильев М.А. Следует ли начинать этническую историю славян с 512 года? // Славяноведение. 1992. № 2; Он же. Славяне и анты: к проблемам этногенетических и раннеэтноисторических процессов в славяноязычном мире // Там же. 1993. № 2; Он же. Рец. на: Седов В. В. Славяне в древности. М., 1994// Там же. 1996. №4; Он же. Рец. на: Седов В. В. Славяне в раннем средневековье. М., 1995 // Там же. 1997. № 2; Он же. Новые исследования о древних славянах // Живая старина. 1997. № 1 (материалы этих публикаций вошли в первую главу и Приложение 1).
11 Аксенова Е.П., Васильев М.А. Проблемы этногонии славянства и его ветвей в академических дискуссиях рубежа 1930-1940-х годов // Славяноведение. 1993. № 2.