владимирская русь годы существования
Русь Владимирская и Русь Киевская
Да, конечно, в юной России XV—XVI веков превосходно знали древнерусскую литературу, в значительной мере южно- или западнорусскую по происхождению. Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха, Илариона Киевского, Кирилла Туровского, «мужей чюдных» из Киево-Печерского монастыря справедливо почитали своими. Да, древние былины, «Повесть временных лет», «Слово о Законе и Благодати», «Сказание о полку Игореве» для великой хоромины России, строящейся из малых теремков удельной эпохи, стали камнями духовными, уложенными в фундамент русской культуры. И правили на просторах России, родившейся при Иване III, то есть во второй половине XV столетия, природные князья Рюриковичи… чего о Руси Литовской отнюдь не скажешь. Всё так.
Нет ни малейшей причины отказываться от этого, как сейчас говорят, «культурно-исторического наследства». И всё же столичная Русь древнекиевских времен, Русь Южная, Русь, выросшая из симбиоза полян, древлян, кривичей с варягами, – страна в целом гораздо менее родная для России, чем окраинный ее регион: Ростово-Суздальская, позднее Владимирская земля.
И многие национальные стереотипы русского народа, а вместе с тем многие особенно российского государственного строя – плод владимирской эпохи и Владимирской Руси, а Русь киевская им хоть и не чужая, но всё же, что называется, «дальняя родня».
Южная Русь от Игоря до второй половины XII века – фантастически богата. Чернозем в жарком южном климате дает превосходные урожая, садовые культуры на этой благословенной земле изумительно плодоносны, море неподалеку, великие торговые пути приносят тонны серебра, оседающего в кладах. Южная Русь кипит на торгах серебром и хлебом. И торговля занимает в ее устройстве чрезвычайно важное положение. Заглянув в «Русскую Правду», нетрудно убедиться, что развитие Руси как государства, сконцентрированного вокруг Киева, шло по пути замены казней и судебного увечья, как способа наказать за преступление, на штрафы. Кровь меняли на серебро, из-за серебра отправлялись в дальние походы, восставали, от горделивого и своекорыстного серебра бежали в монастырь.
За Южную Русь сражаются князья-братья, князья-дядья, князья-племянники. Она представляет собой семейное достояние без четко определенных правил раздела и наследования. Ее нещадно разоряют, полагая, что этакое сокровище всё равно скоро восстановится – людьми, хлебами, стенами городскими, претерпевшими от пожаров, звонкой монетой… И она из центра, из точки концентрации русских сил, превращается с течением времени в добычу. Страшно сидеть на великокняжеском столе Киеве – слишком много желающих вышибить его из-под тебя и усесться самому. Середина и вторая половина XII века – сплошная бойня русских князей за Киев. А из Киева уже нельзя править. Можно лишь, говоря современным языком, пользоваться приобретенным ресурсом, пока воинственная родня позволяет. Год. Полгода. Месяц. Неделю. Хотя бы день! Киев с округой и впрямь столь богат, что скоро восстанавливает свои силы… до определенного момента, когда разорение Южной Руси становится глобальным.
Южная Русь – переплетение дорог, речных и сухопутных, пролегших
по великому полотну степей. Куда ни кинь взор, горизонт далек, а пространство дается легко, ложась под ноги верстами проторенных путей, улетая за корму скорыми гребками. И эта легкость преодоления пространств порождает своего рода расслабленность: легко выйти в дорогу, легко пройти ее, в любой момент это можно сделать, но стоит ли? Везде раскаленное днище мира – земля ровная, земля бесконечная. В будущем казак тут легко уживется с хуторянином: один из них странник, боец, разбойник, другой – пахарь, накопитель, неподвижный насельник маленькой округи.
Южная Русь – протуберанец земледелия, ощетинившийся крепостями, ратями, богатырскими заставами против текучей стихии кочевнических нашествий. Народы степей один за другим волнами прокатываются по Южной Руси. Кого-то она пропускает через себя, кого-то останавливает и валит, кого-то нанимает себе на службу, с кем-то бьется, веками не имея ни верной победы, ни твердого поражения. Кочевник-скотовод желает забрать эту землю себе, оседлый житель–земледелец сражается за нее смертным боем. Для кочевника бесконечный стол южнорусских степей – скатерть самобранка, родная издревле, для земледельца – драгоценность, политая потом и кровью, а потому ставшая родной. Им не договориться. Тут – кто кого, иного исхода быть не может. И случалось так, что из «простыни» Южной Руси вырезался широкий плат земель, надолго превращавшихся либо в Дикое поле, либо в руину.
Южная Русь до XIII столетия, до огненной распашки Батыевой, может гордиться своей просвещенностью: искусные архитекторы, искусные живописцы, искусные ремесленники, мудрецы-книжники, великие иноки, совершившие на Руси своего рода «монашескую революцию», — всё это плоды прямого и близкого общения с блистательным миром христианской Империи, выстроенной вокруг Константинополя.
Зато и разорительный войн междоусобных войн Ростово-Суздальская Русь почти не знала вплоть до второго десятилетия XIII века. В XII столетии тут в большинстве случаев сидел один твердо определенный хозяин, господин, верховный князь: Юрий Долгорукий, Андрей Боголюбский, затем, после относительно недолгой замятни, Всеволод Большое Гнездо. В 1210-х разразилось столкновение, закончившееся братоубийственным побоищем на реке Липице. На страницах летописях кровавая битва князей-братьев отразилась в тонах ужаса: да можно ли так? Мы же христиане! Зато после побоища на Липице вновь тишь воцарилась на долгие десятилетия. Лишь в условиях ордынского ига потомки Всеволода Большое Гнездо, наследники Руси Владимирской, подзуживаемые ханами, яростно вцепятся друг в друга, играя смертной игрой. Но в культуре Северо-Восточной Руси, особенно в летописании ее, останется твердое понимание: мир, стоявший тут при старых князьях, до татар, норма, а бесконечные столкновения новых князей друг с другом – попрание нормы, зло, грех, пакость.
Между тем, на юге было не так. Там выше ценилось молодечество, дерзость, упрямое желание настоять на своем, взять желанный предмет (землю, казну, чужую жену) с боя, на меч. Там война в середине XII века сделалась нормой, и оставалась таковой вплоть до падения Киева в 1240-м году от туменов монгольских. Что же? Киев рухнул, но на просторах Галицко-Волынской земли, сохранявшей еще какое-то время призрачную самостоятельность, продолжали рубиться-резаться. Отсюда – глубинное, национальное расхождение: Северо-Восток любил миротворцев, Юг – удальцов-резвецов. Рязанская украина же находилась посередине, и умы тамошней боярско-княжеской верхушки надолго застряли во временах богатырских, былинных, щедрых на кровопролитие.
На земле Ростово-Суздальской, природа всё устроила иначе, не как у жителей Днепровской Руси: никаких бесконечных степей, никаких бесконечных прямых шляхов, никакого моря поблизости; леса, болота, перелески, поля между чащобами, великие озера вместо морей, путаная сеть рек и речушек, обилие пресной воды и близкая линия горизонта. Здесь пространство давалось трудом, здесь оно не шагами и не гребками добывалось, а литрами пота, оросившего землю на месте лесоповала, корчёвки пней, устройства редких торных дорог. Плотницкое ремесло въедается в плоть и кровь цивилизации. Народ, живущий в ее пределах – словно сжатая пружина: пусти его на простор, и он выстрелит протуберанцами землепроходцев, потоками переселенцев, толпами крепких, выносливых, на диво трудолюбивых мужиков, ищущих счастья в далеких краях, потому что дома им – тесно.
Эти доберутся до севера, срубят лодии, кочи, соймы пойдут на Грумант, заселят берега моря Дышащего, моря Соловецкого. А те, кто двинется «встречь солнцу», отметят пути свои десятками сибирских острожков, за век доберутся до Дальнего Востока и там осядут, попытаются безуспешно занять американские берега аж до Калифорнии, досадуя, быть может, что их стремлению положил предел Великий океан-море. Русскому человеку, вышедшему из междуречья Оки и Волги, всего-то надо было показать: смотри, смотри, окоём передо тобой раздвинулся! И он отправится, подпоясавшись, в дальнее странствие, ожидая найти, где опять горизонт сомкнется в невеликом, достижимом отдалении от его ног, да так и не найдет.
Северо-Восток Руси – места, сплошь для кочевников неудобные. Леса, реки, овраги, ручьи, простора нет, земля холодна, зимы суровы. Степняку здесь неуютно. Лес в какой-то мере защищает от него местных жителей. Конечно, когда кочевник охвачен жаждой обогащения, он идет по льду зимних рек, он вступает на редкие торные дороги лесного края, он даже прорывается через засеки и засады в лабиринтах путей, прорубленных сквозь чащобу, он готов штурмовать деревянные стены местных крепостей. Ему нужен полон, ему нужно серебро, он готов прихватить с собой скот, да и всё ценное вплоть до медных котлов, красивой посуды, крестиков и колечек с трупов. И если есть за кочевником достаточно людской силы и достаточно воли сильного вождя, он проломится через все лесные заслоны. Много раз проламывался и в XIII веке, и в XIV, и много позднее, вплоть до середины XVII столетия, когда уже Третий Рим стоял великим храмом посреди русских лесов. Но селиться здесь не стремился. Ростово-Суздальская Русь, а вслед за нею Русь Владимирская никогда не становились частью Дикого поля. Ни полностью, ни хотя бы частично. Даже счастливый, торжествующий на пожарище большого земледельческого города степняк, подсчитывая добычу, не задумывался о том, чтобы остаться здесь навсегда.
Лишь на рассвете России, в первый век ее существования, сюда приглашали татарских «царей», «царевичей» и «мурз» — осесть на земле царской, но только в качестве служильцев, а не вольными господами. Итак, очевидно, кочевник – половец, булгарин волжский (и сам впоследствии осевший, не чуждавшийся плуга), монгол, татарин не искали себе здесь новой земли. Ограбить, взять дань, добиться подчинения местных князей ханской воле, отогнать ценных людишек – хороших ремесленников, например — да, в этом видели смысл и ордынцы, и их предшественники. Но забирать лес себе, чтобы жить в нём, – никогда! Поэтому великоросс на своих перелесках, полянах и росчистях чувствовал себя хозяином даже в горчайшую пору ордынского ига.
Полный уверенности в том, что землю из-под него не выдернут, он умел договариваться с кочевником. Чувствуя себя слабее, – платил. Чувствуя, что собственной силы прибыло, тыкал клинком в рыхлеющее тело Орды – авось, пора от дани отказываться. Набравшись мощи, перегораживал степные шляхи и не пускал чужого конника в свои леса, на свои поля. А разобрав признаки слабости на челе степной державы, принимался бить и кромсать ее: плати сама, пришло твое время платить, как мы раньше платили! Великоросс гнулся низко, до самой земли порой, но не ломался, и в конечном итоге умел выпрямиться. Так в XIII веке два брата – Андрей Ярославич и Александр Ярославич (прозванный Невским) избрали два пути: прямого неподчинения Орде, то есть немедленной вооруженной борьбы, и медленного накопления силы для того, чтобы потомкам хватило ее для битвы, когда Русь восстанет из пепла. Первый путь принес Андрею Ярославичу позор и унижение, а земле Владимирской – разгром. Второй, избранный Александром Невским, подарил историческую перспективу, ведущую к избавлению от ига.
Просвещения юной России не хватало. Но вплоть до XVII столетия, когда учёных киевлян призвали на службу к подножию царского престола, Русь Владимирская, а вслед за нею и Русь Московская умели дотягиваться до духовной сокровищницы Второго Рима самостоятельно. Не через Киев, а напрямую. Андрей Боголюбский и Всеволод Большое Гнездо (сам проживший несколько лет в Константинопольской империи) умело пользовались правилами и традициями государственного устройства Византии. Ростки самодержавного устроения Руси, проявившиеся при этих двух государях на Северо-Востоке, корнями уходят не в Киев и не в Чернигов, а в Константинополь. В громадную, блистательную державу династии Комнинов, достигшую при Мануиле I пика своего могущества. Это был последний период высокого цветения «Империи ромеев» перед сползанием в ничтожество с недолгой остановкой «Палеологовского ренессанса». И в ту пору – имеется в виду вторая половина XII столетия – у Константинополя было чему поучиться. Позднее, уже при главенстве Москвы, просвещение приносили на Северо-Восток Руси греческие (вернее сказать, принадлежащие византийскому миру) архиереи, священники, иноки. В том числе книжники столь высокого уровня, как митрополит Киприан. В 1382 году, когда Москва корчилась в огне пожара, зажженного Тохтамышевым воинством, рукописи лежали в храмах под самые своды.
Русский Север – Новгородская земля, Псковщина, Приладожье и Прионежье – в этом смысле сыграли особую роль. Отсюда вышла Русь, чтобы позднее укрепиться на Юге и, еще позднее, на Северо-Востоке. Но когда строилось единое Русское государство, Новгород и прочие северные области уже не могли стать новыми объединителями Руси. У Новгорода оставался выбор: либо идти под Вильно, либо идти под Москву, либо становиться второразрядным восточноевропейским государством – придатком Ганзы. И сломанная воля новгородская послужила доброму делу: Север слился с Северо-Востоком воедино. Думается, это и был наиболее органичный для него исторический маршрут. Новгород и Низовская земля, то есть та же, как говаривали «мужи новгородчи», «Суздальская земля» в религиозном и культурно-историческом плане были в XV веке, когда и произошло срастание, гораздо более гомогенны, нежели Новгород и Великое княжество Литовское или Новгород и Ганза. Таким образом, Русский Север от Пскова до Прионежья стал для России строительным материалом – лучшим из возможных. Несомненно, он оказал глубокое культурное влияние на метрополию. Но главные источники России – всё же Владимир и Константинополь.
Владимир, Владимирская Русь, Владимирская эпоха, пролегшая между Андреем Боголюбским и Даниилом Московским, сыграли роль «Второго с половиной Рима» – ключевой станции на пути трансляции христианской империи из Константинополя в Москву.
История Владимиро-Суздальского княжества
Владимиро-Суздальское княжество — крупное феодальное государство, существовавшее в Северо-Восточной Руси примерно между X и XIII веками, располагалось между реками Ока и Волга. Ранее, то есть до X века, этот район населяли финно-угорские племена. Переселение в край новгородских славян и кривичей привело к обрусению местности, и здесь сформировалась русская народность. Тут проходил путь, что назывался «из варяг в греки», благодаря судоходности Волги. Именно она связывала край с Булгарией, Волжско-Камской землей и странами Востока.
Описание княжества
Можно дать следующую характеристику Владимиро-Суздальского княжества периода XII−XIII веков:
Во главе государства стоял князь, он и решал все ключевые вопросы. В других княжествах правили бояре, а в Галицко-Волынской земле — вече. Здесь же боярство еще не успело как следует сформироваться.
Экономические особенности
Сельское хозяйство было ключевым, это влияло на экономическое развитие региона. Наличие большого количества пахотных площадей позволяло активно развиться сельскому хозяйству и некоторым другим промыслам, как:
Переселенцы с южных земель принесли с собой некоторые элементы культуры. Быстрое развитие ремесла стало характерной особенностью.
Территории и города
Географическое положение Владимиро-Суздальского княжества было очень выгодным, так как местность находилась на пересечении важнейших речных путей. Это благоприятствовало развитию торговли и экономических связей. Активно развивалось судоходство по Оке, Волге и Клязьме.
Территориально земли располагались на северо-востоке Руси между реками Ока и Волга. Наиболее крупные города:
Города были расположены в основном на юге, в северной части крупных поселений меньше. Земли граничили с Новгородским и Смоленским княжеством, Черниговской вотчиной. В XII−XIII веках Владимирские князья господствовали над другими государствами, оказывая большое влияние на внутреннюю политику соседей.
В XIII веке политический центр Руси перешел с южной части на северо-восток. Первый князь Юрий Долгорукий находился у власти с 1125 по 1155 г.
Краткая история
Долгие века северо-восток Руси можно было охарактеризовать как единый глухой край. В VIII−IX веках появились славяне и вятичи, пришли кривичи, угро-финские племена и балтийцы. Здесь проходила старинная торговая дорога из Великого Новгорода к реке Волга. За торговцами следовали поселенцы. Были причины, по которым эти, казалось бы, глухие места облюбовали славяне. Прежде всего благодаря весьма удачному расположению.
В поймах рек Оки, Волги и Клязьмы было много плодородных земель. Климат позволял развивать скотоводство и земледелие, было много зверья, охотники добывали пушнину. Леса были богаты ягодами и грибами, распространилось бортничество. Большие площади занимали заливные луга. Полноводные реки позволяли развивать рыболовство. Население могло добывать все необходимое для нормальной жизни.
Люди стремительно осваивали эти глухие места. Северо-восточная Русь была свободна от иноземных завоевателей, что содействовало строительству новых городов, осваивались пашни. Все это привело к образованию нового княжества.
Князья, стоявшие во главе в разные годы:
Деятельность Владимира Мономаха позволила основать города Владимир на Клязьме и Переяславль. При нем произошло возвышение и развитие Руси. На княжение его поставил отец князь Всеволод в возрасте 12 лет. Даже в период трудных испытаний дети и внуки Мономаха знали, что здесь их всегда ждет поддержка. В те времена велись междоусобные войны, а тут они могли набраться сил для новых завоеваний. Сюда же отправил Владимир Мономах своего младшего сына Юрия, впоследствии названного Долгоруким.
После его смерти управление было передано Андрею Боголюбскому. В 1169 году он предпринял поход на Киев. Приобретенный там титул великого князя достался позднее всем его потомкам.
В 1238 году в княжество вторглись монголо-татары. В дальнейшем было еще несколько набегов татарских полчищ, наиболее тяжелое — нашествие Дюденевой рати в 1293 году.
В результате набега в 1243 году княжество стало вассалом Золотой Орды. С 1305 года Владимирский князь отвечал за сбор и доставку дани монголо-татарским ханам.
Всеволод Большое Гнездо вел активную наступательную внешнюю политику на средней Волге, он совершил ряд территориальных походов на Волжскую Булгарию и пытался подчинить себе Новгородскую республику. Попытка была безуспешной, но он сумел подмять под себя Рязанское княжество.
Княжество было на Руси одним из самых сильных и влиятельных, о чем свидетельствует герб города Владимира с изображением льва.
Потомки Всеволода ожесточенно боролись за уничтожение зависимости. В 1362 году Дмитрий Донской получил ярлык на великое княжение. В 1389 г. без санкции золотоордынского хана он передал его по наследству сыну Василию, после этого события княжество присоединилось к Великому княжеству Московскому. В результате судьба Владимиро-Суздальских земель была предопределена.
Культура региона
В период 1160−2030 годов расцветала культура. Летописи подчеркивают величие города Владимира и его особую значимость. Города активно застраивались. Самобытная архитектура до сих пор поражает взоры туристов, в строительстве широкое применение получили белый камень и известняк. В годы княжества Боголюбского и Всеволода во Владимире появились многочисленные храмы, в том числе Успенский собор, где хранились религиозные святыни, известны также Дмитриевский собор и уникальный архитектурный памятник Церковь Покрова на Нерли. Изящные фрески Успенского и Дмитриевского соборов радовали прихожан.
После того как был возведен Успенский собор, во Владимире появилась своя летопись с одобрения Всеволода Большое Гнездо. В 1185 году владимирские летописцы объединили отдельные записи в единый летописный свод, в котором возвеличивали город Владимир и его предводителей.
С именами Владимира Святославовича и Ярослава Мудрого связано крещение Руси.
Общественный строй
Форма правления княжества была феодальной. Тут впервые появилось такое сословие, как мелкие феодалы (дети боярские). Здесь же в XII веке возникла категория «дворяне». Духовенство господствовало как класс. Управление осуществлялось по церковным уставам.
Даже после покорения Руси монголо-татарскими полчищами осталась неизмененной структура православной церкви. Привилегии церкви подтверждали золотоордынские ярлыки. Древнейший был выдан ханом Менгу-Темиром (1266−1267 гг.). Он давал гарантии неприкосновенности богослужения и веры. Вассалами духовенства были бояре, боярские дети и дворяне, они несли также воинскую повинность.
Население государства в большинстве своем состояло из селян, которые звались сиротами и христианами, позднее — крестьянами. В их обязанности входило обязательное внесение оброка феодалам.
Опорой князя была дружина, и при нем формировался Совет, состоящий из представителей высшего духовенства, а позднее туда входил и митрополит.
Во главе городов стояли наместники, а в селах — волостные. Они осуществляли суд в своих землях, при этом частенько стремились к личному обогащению за счет местных жителей.
Владимирская русь годы существования
Самостоятельным княжеством становится Суздальское (1132г.) с центром в г.Суздале. В 1157г. Андрей Суздальский перенес столицу в г.Владимир, в котором развернулось большое строительство.
г.Владимир «Золотые ворота» (1158-1164 )
Андрей отдал опустошенный Киев младшему брату Глебу Юрьевичу. Киев с этого времени перестал быть стольным городом Руси и сидевший в нем князь не являлся теперь правителем Руси, что явилось событием поворотным, от которого история Руси приняла новых ход. Киевское княжество оказалось низведенным ло уровня рядового. Оно разделилось на волости, а часть населения эмигрировала на Верхнюю Волгу и Оку.
Хронология княжения
г.Владимир. Дмитриевский собор (1194-1197 )
Войска Батыя разделились: часть их под предводительством молодого Бурундая после разгрома великого князя Юрия Всеволодовича на реке Сити разорил северные уделы княжества (См. Завоевание Руси монголо-татарами).
Основные силы монголо-татар под руководством умудренного годами Субудая двинулись к Волге в направлении городов Волок Ламский, Твери и Торжка (Новый Торг, упоминается с 1136г.), оборона которого длилась две недели. У Торжка отряды монголо-татар соединились. После взятия Торжка Батый двинулся по Селигерской дороге в сторону Новгорода, но не дойдя 100 средневековых верст (чуть более 200 км), повернул назад, вероятно опасаясь приближения весенней распутицы, которая могла погубить изнуренное бескормицей и основательно поредевшее войско.
Существуют разные мнения о направлении движения монголо-татар в степь. Вероятнее всего, войска двинулись от Селигера по водоразделам на юг, минуя разоренное уже Рязанское княжество, и через Дорогобуж (Смоленск и Брянск нашествия избежали) вышли к Козельску, оборона которого длилась семь (!) недель.
Первая четверть XIV века была едва ли не самым трагичным периодом в истории России. Только отчаянные усилия Михаила Ярославича Тверского спасли страну от распада и последующего уничтожения, поскольку как раз в это время происходит стремительный рост Литвы, усиливается идеологическая и военная агрессия католического Запада.
В Орде при хане Узбеке (1312г.) происходит мусульманский переворот, сделавший Русь и Орду непримиримыми соперниками. К тому же внутри самой Руси все еще преобладали сепаратистские тенденции. Псков и Новгород стремились отложиться. Галицко-Волынское княжество бесславно потеряло свою национальную независимость, Смоленское княжество склонялось к подчинению Литве.