восьмигранный колодец гатчина история
Гатчина. Восьмигранный колодец
Аудиогид
Фотографии
Территория Дворцового парка всегда была достаточно заболоченной из-за большого количества родников. Они бьют из земли, питают реки, наполняют озера. В XVIII столетии садовники и парковые мастера считали, что вода в пейзаже сродни глазам на лице человека. Поэтому всегда бережно относились к любым источникам воды, стараясь их сохранить и облагородить. Реки и озера расчищались от лишней растительности, их берега укреплялись и засаживались кустами и деревьями.
Одной из первых построек на территории Гатчинского парка считается Восьмигранный колодец. Родник, бивший из земли, был заключен в гранитную форму, имеющую волнистые края. Эту изящную фигурную чашу, слегка приподнятую над поверхностью земли, можно увидеть, только спустившись по мраморной лестнице и приблизившись к ней почти вплотную. Историки датируют постройку 1770-ми годами. Автором проекта предположительно мог быть Антонио Ринальди. На это указывает сочетание в рисунке колодца барочной и классической формы, что характерно для работ этого архитектора. Фигурная чаша имеет диаметр более семи метров, высота основания составляет около двух метров. Небольшая чаша колодца не играла особой роли в пейзаже, но ее изящество и оригинальный замысел автора всегда привлекали внимание отдыхающих. Родник с прозрачной водой достаточно быстро наполнял мраморную емкость. Дабы колодец не переполнялся, к Серебряному озеру была проложена подземная труба, по которой и вытекали излишки. В XVIII веке ключевую воду из мраморного бассейна использовали для питья.
Через 110 лет после постройки, в 1886 году, Восьмигранный колодец капитально отремонтировали. У чаши бассейна был полностью разобран и отреставрирован фундамент, цоколь выложен вновь и облицован двумя рядами гранитных плит. В дальнейшем реставрационные работы не проводилось. В настоящее время Восьмигранный колодец не действует, и его достаточно сложно найти в зарослях деревьев и кустов.
Восьмигранный колодец гатчина история
ВОСЬМИГРАННЫЙ КОЛОДЕЦ
В городе Гатчина, в одном из уголков дворцового парка, где в свое время среди замысловато переплетенных речек и чарующих озер, бродил император Павел I, кроется изысканное архитектурное произведение – восьмигранный колодец.
В прежние века колодец использовался по назначению. Гранитная чаша до самого верха наполнялась ключевой водой, излишки который по подземной трубе стекали в Серебряное озеро. Гуляя по парку, колодец поначалу можно вовсе не заметить. Гранитная чаша, едва поднимающаяся над уровнем газона, почти сливается с ним и на первый взгляд может показаться природным образованием, а не произведением архитектуры, настолько умело он вписан в ландшафт. Если подойди поближе, и взглянуть внимательно, невольно поражаешься виртуозно нарисованной линии бассейна, и одновременно идеально найденным пропорциям. В декоративном решении колодца, сочетающем классическую симметрию и изысканность, угадывается индивидуальная художественная манера Антонио Ринальди.
Этот вроде бы неприметный уголок, на самом деле является существенной деталью в планировке парка не только благодаря своей художественной ценности. Парко устроители XVIII века, считали что вода в пейзаже, это зеркало в доме или глаза на лице человека. Надо сказать, что сам по себе колодец, является важным символом в народной культуре. Не раз мы встречали героев сказок, которые отправившись набрать воды, сквозь колодец попадали в волшебный мир. И до сих пор, хотя чаша пуста, а Серебряное озеро значительно обмелело, в восьмигранном колодце и месте вокруг, чувствуется отголосок чего-то волшебного, сказочного.
Восьмигранный колодец гатчина история
Самый интригующий элемент архитектуры дворца подземный ход непосредственно связан с парком. Его длина составляет 120-метров. Попасть в подземный ход можно, спустившись по каменным лестницам в подвальный этаж центрального корпуса дворца. Тоннель проходит на небольшой глубине под лугом между дворцом и Серебряным озером. В подземном ходе всегда сыро, холодно и жутко. На стенах тускло горят фонари, а дневной свет слабо пробивается через круглые окна-колодцы. Звуки шагов по каменным плитам гулко раздаются под арочными сводами тоннеля. Таинственная атмосфера подземного хода породила немало рассказов о дворцовых заговорах и существовании гатчинских привидений. Экскурсия в Подземный ход вызывает особый интерес у посетителей музея.
 Подземный ход |  Подземный ход. Окна-колодцы |
Однако назначение подземного хода, который был устроен еще во времена первого владельца, было не пугать, а развлекать гостей дворца-замка.
 Грот Эхо |  Серебряное озеро |
Очаровательное озеро, названное когда-то «серебряным» из-за хрустальной чистоты воды, прячется среди живописных холмов у подножия дворца. Самой природой оно как будто было предназначено для купания и беззаботных игр прекрасных нимф и наяд.
 Восьмигранный колодец |  Восьмигранный колодец |
Недалеко от берега Серебряного озера и грота Эхо лежит погруженная в землю большая гранитная чаша Восьмигранного колодца. Края чаши изогнуты, как лепестки сказочного каменного цветка. В прежние века чаша до самого верха наполнялась ключевой водой родников, а затем по подземной трубе поступала в Карпин пруд. К сожалению, в наше время из-за безжалостной эксплуатации служб городского «Водоканала» Восьмигранный колодец пуст и значительно обмелело Серебряное озеро. Один из самых поэтичных районов парка находится за ограждением в «запретной зоне» и недоступен для посещения.
Из числа ранних сооружений парка, которые сохранились до наших дней, считаются Чесменский обелиск и колонна Орла. Они были построены также под руководством архитектора А. Ринальди.
Чесменский обелиск относится к типу мемориальных памятников. Он установлен в честь блестящей победы русского флота над турецким в Средиземном море в бухте Чесма в 1770 году. Обелиск был сооружен в орловском парке неслучайно, т.к. главнокомандующим русскими эскадрами был назначен брат владельца Гатчины Алексей Орлов. Кроме многих наград он получил от Екатерины II почетную приставку к своей фамилии – Орлов-Чесменский.
Чесменский обелиск стоит на небольшом полуострове, выступающем в Белое озеро. Сложенный из мрамора розовых и серо-голубых оттенков, он рельефно выделяется на фоне неба и окружающего пейзажа. Это один из самых красивых и романтичных уголков в пейзажной части Дворцового парка.
 Колонна орла |  Гатчинский дворец. Чесменская галерея |  Чесменский обелиск |
Колонна Орла расположена, как и Чесменский обелиск, в левобережной части Дворцового парка. Стройная колонна из белого мрамора возвышается посреди поляны, открытой в сторону озера.
Колонна Орла имела символический смысл. Изображение орла было включено в семейный герб Орловых.
Колонну венчает скульптура орла. Голова мраморной птицы гордо повернута, суровый взгляд устремлен вдаль. Крылья орла слегка раскрыты, показывая, что он готов взлететь в любой момент, защищая свои права. Однако истории известно, что несмотря на высокое положение и нежные чувства Екатерины II через 10 лет Григорию Орлову пришлось уступить свое место следующему фавориту императрицы.
Колонна Орла, значительно поврежденная во время Великой Отечественной войны, была реставрирована в 1971 году. Тогда же производились восстановительные работы в павильоне Орла, который сюжетно и композиционно связан с колонной.
 Воссоздание скульптуры орла. 1970 |  Павильон Орла. Фото до 1917 г. |
Павильон Орла был построен позже колонны Орла, уже при императоре Павле I по проекту придворного архитектора Винченце Бренны. Круглое в плане сооружение с полуциркульной колоннадой из сдвоенных мраморных колонн того же тосканского ордера, что и колонна Орла, перекрыто полукуполом. Колоннаду украшала тоже скульптура орла, но уже в царской короне, со щитом в лапах и вензелем Павла I. В настоящее время, скульптурное изображение орла, воссозданное из пудосткого камня, временно находится в фондах дворца-музея.
Павильон Орла находится на Длинном острове. Хотя оба сооружения разделены водной гладью Белого озера, их объединяет единая композиционная линия в виде прямой просеки из темно-зеленых елей, идущая от поляны до озера. Через эту просеку с Длинного острова видна беломраморная колонна, а со стороны колонны – изящный храм-ротонда.
В орловский Гатчине каменных сооружений насчитывалось небольшое количество, основная часть была деревянной и не сохранилась до наших дней. В то время в пейзажных парках распространилась мода на постройки пасторального характера: в виде крестьянских изб, крытых соломой, одиноких хижин, всевозможных хозяйственных ферм, оранжерей и даже маленьких деревушек. В них богатые владельцы дворцов и парков представляли себя в роли «простых сельских жителей».
Гатчина. Грот «Эхо» и подземный ход
Аудиогид
Фотографии
Встречали ли вы когда-нибудь упрямое эхо? В одном месте подземного хода оно может повторить слово тридцать раз, а в другом – ни разу. По крайней мере, так гласят многочисленные легенды. Возможно, именно вам удастся это проверить: подземный ход, ведущий от дворца до грота “Эхо”, раскрыл еще не все свои тайны.
А началось все еще во времена Григория Орлова. Именно при нем был прорыт подземный ход из дворцовых покоев к Серебряному озеру. Боялся ли кого всемогущий фаворит Екатерины или это была дань моде, но в конце XVIII столетия была создана подземная галерея шириной около четырех метров и длиной более ста. Выходила она прямиком в грот, перед которым располагалась небольшая пристань. Так что спастись от недоброжелателей можно было как по суше, так и по воде.
Конечно, мнительному Павлу I наличие подземного хода очень приходилось по душе. Говорят, что у выхода из грота его всегда ждал верный слуга на лодке. А пока реальной опасности его жизни не было, будущий император развлекал гостей путешествием по длинному и гулкому коридору. Спустившись по потайной лестнице из парадных залов в подвалы дворца, они попадали в подземную галерею, стены и арочный потолок которой выложены светлым пудостским камнем, а пол вымощен известковым туфом. Во времена Павла помещение освещалось только дневным светом из четырех сквозных отверстий-колодцев в потолке, забранных частой решеткой.
Пройдя по подземной галерее, гости попадали в небольшую пещеру, свод которой был укреплен грубо отесанными глыбами известкового туфа. Казалось, что камни, обрамляющие выход из грота, навалены в беспорядке и в любой момент могут рассыпаться. Но это не так. Архитектор грота и подземного хода Антонио Ринальди тщательно продумал расположение каждой глыбы: все они были закреплены на металлических штырях и до сих пор держатся достаточно прочно. Густая растительность скрывала от случайного взгляда вход в подземную галерею, а для надежности тот еще закрывался и ажурной металлической решеткой. Перед гротом располагалась небольшая пристань, расположенная на Серебряном озере. Сейчас от нее остались одни руины.
Почему же грот получил такое романтическое название “Эхо”? Еще первые посетители заметили, что шаги и слова в подземной галерее звучат гулко и через некоторое время возвращаются искаженным эхом. В некоторых местах повтор происходил многократно и четко, а в некоторых – эхо явно искажал слова. Причину сего дива не знает никто – это еще одна великая тайна Гатчинского дворца. Даже после ремонта и реконструкции грота и подземного хода в 1845-1848 годах акустические свойства его сохранились.
По счастливой случайности, при отступлении фашистских войск грот “Эхо” и подземный ход не были взорваны. Но в настоящее время сооружение находится в очень обветшалом состоянии и доступ в него со стороны Серебряного озера закрыт.
Восьмигранный колодец гатчина история
Величественные Адмиралтейские ворота играют тройную композиционную роль. Они выводят из парка на главную городскую дорогу и приглашают в него. Идущие по проспекту воспринимают их как декорацию его западной стороны, подготавливающую восприятие тех сооружений, которые включены в пространственную панораму проспекта.
Кульминацией ансамбля, развернутого на отрезке Большого проспекта от Адмиралтейских до Смоленских ворот, является площадь Коннетабля с одноименным обелиском. С дальних подходов в перспективе проспекта просматривается четкий силуэт обелиска, стоящего на естественном возвышении.
В истории этого монумента, столь незыблемого на первый взгляд, есть страница поистине фантасмагорическая. 23 мая 1881 года, в четыре часа пополуночи, каменная громада, весившая более 600 тонн, была разрушена почти до основания ударом молнии. Потребовалось пять лет, чтобы добыть и обтесать блоки черницкого камня соответствующих габаритов, а затем собрать их согласно разработанным чертежам. В 1904 году пришлось заново изготовить и сложить двенадцать рядов верхней части обелиска, а еще через десять лет заменить отдельные блоки обветшавшего бастионного парапета.
Немалые повреждения были нанесены ансамблю площади Коннетабля в 1941-1944 годах. Но проведенные реставрационные работы сохранили памятник, вернув ему художественную выразительность.
В плане площадь Коннетабля представляет собой как бы миниатюрный четырехлучевой бастион. Об этом напоминают рвы, земляные валы и каменные парапеты с амбразурами для орудий. Известно, что здесь находились шесть пушек, отлитых за десять лет до создания площади. Посреди площади на квадратном основании (3,5х3,5 метра), подчеркнутом профилированным карнизом, высится четырехгранный обелиск с пирамидальным завершением. Его венчает медный золоченый шар, поднятый на высоту без малого 33 метра.
Горделиво возвышающийся обелиск утверждал мысль о величии владельца резиденции. Кроме того, он служил гигантской стрелкой солнечных часов: его тень падала на цифры, нанесенные на парапете.
Площадь Коннетабля с обелиском, архитектурным символом высшей власти, восходящим ко времени Древнего Египта, стала самой интересной достопримечательностью всего гатчинского комплекса.
Крупные архитектурные вертикали, связанные с Большим проспектом, дополнялись малыми-каменными верстовыми столбами. Зачастую в документах они, так же как обелиск Коннетабля, назывались пирамидами. Установка монументальных верстовых столбов на дороге из тогдашней столицы в Гатчину призвана была подчеркнуть ее значение как императорской резиденции.
В 1770-х годах по проекту Ринальди были смонтированы из мраморных и гранитных деталей верстовые столбы, расставленные по дороге в императорские резиденции Петергоф и Царское Село. Аналогично оформили и Гатчинскую дорогу. В 1795-1797 годах был заключен контракт с К. Пластининым на изготовление столбов из пудостского камня по специальному рисунку. Два из них сохранились на проспекте Императора Павла I.
Сильно разрушенная во время военных действий и пострадавшая от нерадивого использования в наши дни, Круглая рига тем не менее воздействует своим необычным архитектурным обликом, вызывая в памяти ассоциации с памятниками средневековой архитектуры Англии.
Заложенная в 1789 году, кирха была построена только в 1799-1800 годах архитектором А. Д. Захаровым. В этом произведении убежденный классик проявил удивительную стилистическую чуткость, использовав образную систему средневекового зодчества.
Напротив двухэтажных домов, на противоположной стороне Екатеринвердерского каре, так же фронтально должны были расположить восемнадцать одноэтажных домиков одного типа, с тремя окнами и дверью. Перед ними проектировался фронт из пяти симметричных зданий, закрывающих эти непрезентабельные строения.
Линия двухэтажных домов, начатая тройной аркой, завершалась по проекту также триумфальной аркой, которая оформляла второй въезд в Екатеринвердер. Она должна была иметь один пролет. Над архивольтом арки компоновалась декоративная рельефная композиция. По сторонам пролета на выступающих вперед постаментах помещались парные колонны с пышными капителями. Завершать ворота должны были раскрепованный антаблемент, аттик и сложная скульптурная композиция. На рисунке ворот архитектор изобразил фигуру Геркулеса, попирающего льва, и трубящую Славу. Они поддерживали геральдический щит, окруженный венком.
Проект Екатеринвердера интересен сочетанием унифицированных типовых элементов чисто функциональных зданий и архитектурных вставок триумфального характера. Проект Бренны был одобрен Павлом, но успели возвести в 1797-1800 годах только существующую и поныне башню вблизи Кухонного каре дворца.
На Красноармейском проспекте находится двухэтажный дом № 26. В этом сильно перестроенном здании просматриваются черты, восходящие к концу XVIII столетия. Известно, что в 1797 году Павел пожаловал в Гатчине участок графу Н. П. Шереметеву. Исследователь Л. И. Прокопенко, анализируя сохранившиеся в Останкинском дворце-музее чертежи двух вариантов богатого особняка, пришла к выводу, что это проект И. Е. Старова и что он относится к данному участку.
На том же Красноармейском проспекте (дом № 50) находится здание бывшего Соляного магазина, постройка которого связана с именем А. Д. Захарова.
Несомненной архитектурной достопримечательностью Гатчины является Егерская слобода, расположенная в конце Красноармейского проспекта. В 1857-1860 годах по типовому проекту архитектора Г. Гросса было построено семнадцать одинаковых деревянных домиков для егерей, двухэтажный для главного егеря и один для егерской конторы. Обращенные фасадами на одну улицу (ныне Комсомольцев-подпольщиков), егерские дома интересны обильным использованием резных орнаментальных деталей, украшающих навес крыльца, карнизы, наличники окон. Резные детали, в которых легко узнаются мотивы русского народного узора, придают ансамблю особую образность, внося элемент живописности в четкую композицию симметрично расставленных однотипных жилых домиков.
Семь колоколов для церкви изготовили к августу 1887 года на гатчинском меднолитейном заводе А. С. Лаврова. Они были соответственно отделаны и настроены.
Примечательно, что все художественное убранство и церковная утварь и даже одеяния священнослужителей имели только петербургское происхождение. Единственным исключением явились иконы, которые исполнил московский художник И. М. Софронов. В октябре 1888 года он доставил в Гатчину 24 иконы, написанные на цинке по золотому фону, в строгановском стиле. 28 октября того же года церковь была принята специальной комиссией и вскоре освящена. По велению императора Покровский храм был включен в число придворных церквей. * Далее текст с сайта pokrov.gatchina.ru отмечается значком *.
Городская застройка Гатчины в ее исторически сложившейся части по своим художественным достоинствам не менее ценна, чем дворцово-парковые ансамбли, являясь редким памятником русского градостроительного искусства XVIII-XIX веков.
рхитектурный комплекс Гатчины, включающий дворцово-парковые ансамбли и город, отличается особой стилистической и образной целостностью и взаимосвязанностью всех его частей. Это объясняется тем, что на протяжении более полутора веков работавшие здесь архитекторы с удивительной чуткостью и последовательностью соблюдали преемственность в развитии первоначальной идеи. Каждый из мастеров выявлял свою творческую индивидуальность в русле русской архитектурной культуры, которой столь свойственно интеллектуальное начало и понимание связи времен. Отсюда проистекает неповторимое обаяние гатчинского комплекса, который, несмотря на зримый, далеко еще не восполненный ущерб, не утратил своего романтического ореола и поэтичности.
саевич К. Ф. По парку в Гатчине. Л., 1929. | Абрамов Л. К.. Новые материалы о работах В. И. Баженова в Гатчине.—Архитектурное наследство. Вып. 1. М., 1951. | Бадаева С. Н., Помарнацкий А. В. Гатчина. М., 1952. Бадаева С., Смирнов Г. Гатчина (Красногвардейск). Л., 1935. | Белявская К,- П. Художник Ф. Виолье и его работы в Павловске. — В кн.: Памятники культуры. Новые открытия. М., 1977. | Гоголицын Ю. М., Гоголицына Т. М. Памятники архитектуры Ленинградской области. Л., 1987. | Гримм Г. Г. Архитектор Андреян Захаров. М., 1940. | Гримм Г. Г. Графическое наследие Антонио Ринальди. — Труды Государственного Эрмитажа. Т. 1. М., 1956. | Гримм Г. Г. Работы Ринальди по внутренней отделке Гатчинского дворца. — Труды Всероссийской Академии художеств. Т. 1. Л.—М., 1947. | Делиль Ж. Сады. Л., 1987. | Дергачева М. Гатчинский ансамбль времен Павла I. Л., 1935. | Дмитриев И. В. Земляное строение в Приоратском парке в Гатчине.—Строитель, 1895, № 24. | Елкина А. С. Гатчина. Л., 1980. | Кедринский А. А., Колотое М. Г., Медерский Л. А., Раскин А. Г. Летопись возрождения. Л., 1971. | Курбатов В. Я. Гатчина. Л., 1925. | Кючарианц Д. А. Антонио Ринальди. Л., 1984. | Кючарианц Д. А.. Раскин А. Г. Пригороды Ленинграда. Л., 1985. | Лансере Н. Е. Архитектура и сады Гатчины. — Старые годы, 1914, июль—сентябрь. | Липман А. И. Неизвестные постройки Николая Львова. — Архитектура Ленинграда, 1941, № 2. | Лихачев Д. С. Поэзия садов. Л., 1982. | Люберецкий И. Г., Прохоров Н. А. На ближних подступах к Ленинграду. Л., 1986. | Любирова И. П.. Никитина А. Б. Как реставрировать Приорат?—Ленинградская панорама, 1985, № 8. | Макаров В. К. Гатчинский парк. Пг., 1921. | Макаров В. К. Гатчина. М. — Л., 1927. | Макаров В. К; Петров А. Н. Гатчина. Л., 1974. | Мамаев К. К. Гатчина. М., 1958. | Минкина Г. Л., Мамаев К. К. Гатчинский парк. Л., 1956. | Никулина Н. И. Архитектор Львов. Л., 1970. | Николаева М. И. Гатчина — центр павловского режима. Л.. 1929. | Оль Г. А., Лансере Н. Н. Н. Е. Лансере. Л., 1986. | Петров А. Н. История строительства Приоратского дворца. Л,, ГИОП, 1952, рукопись, | Петров А. Н., Петрова Е. Н., Раскин А. Г., Архипов Н. И. и др. Пригороды Ленинграда. Л., 1984. | Пирютко Ю. М. Гатчина. Л., 1979. | Пушкарев И. Описание С.-Петербурга и уездных городов Санкт-Петербургской губернии. СПб., 1842, ч. 4. | Рузов Л. В., Яблочкин Ю. Н. Гатчина. Л., 1959. | Смирнов Г., Янченко И. Арсенальное каре Гатчинского дворца. Л., 1935. | Столетие города Гатчины. 1796—1896 гг. СПб., 1896. | Хомутецкий Н. Ф. Материалы к биографии С. Л. Шустова а Р. И. Кузьмина.—В кн.: Архитектурное наследство. Л.—М., 1955. | Шуйский В. К. Винченцо Бренна. Л., 1985. | Описание Санкт-Петербургской губернии по уездам и станам. СПб., 1838.
По самым скромным подсчетам, Львов спроектировал и за очень небольшим исключением построил более тридцати зданий разного назначения. Все дошедшие до нас постройки ценятся как замечательные архитектурные памятники классицизма.
Перечисляя работы и достижения Н.А. Львова, удивляешься сколько много сделал он немногим за пятьдесят два года жизни. Но самое, пожалуй, поразительное, что Львов нигде основательно не учился; мало того, до восемнадцати лет он вообще был захолустным дворянским недорослем, который, по словам знавшего его лично биографа, «лепетал несколько слов по-французски, а по-русски писать почти не умел». Первые же кирпичи под будущую церковь Иосифа по проекту Львова заложат в Могилеве, когда архитектору исполнится двадцать девять.
Стало быть, всего десять лет понадобилось Львову, чтобы, начав с азов, собственными усилиями достигнуть уровня высококультурногo, эрудированного человека, стать архитектором! Неужели это возможно? Для многих это так и осталось загадкой. До сих пор искусствоведы не верят, что Львов не учился у кого-либо из известных архитекторов того времени. Но подтвердить свои сомнения документально не могут.
Братья Соймоновы, по-родственному опекавшие молодого провинциала, возможно, и определили круг его интересов: вряд ли случайно Львов займется потом именно архитектурой, строительством и горным делом.
Однажды, прочитав в журнале «Оду на взятие турецкой крепости Журжи», Львов захотел познакомиться с автором. Это оказалось делом не таким трудным, потому что автор оды и будущий баснописец Иван Иванович Хемницер работал маркшейдером в Берг-коллегии у М. Ф. Соймонова. Застенчивый, простодушный и рассеянный молодой человек, сын полкового лекаря, приехавшего в петровские времена из Саксонии, Хемницер пришелся по душе Львову. Особенно они сдружились во время длительной поездки по Германии, Голландии и Франции, куда их обоих взял с собой М.Ф. Соймонов.
И ни одно собрание не обходилось без Львова. Высокий красавец с тонкими чертами лица, он был и любимцем, и душой кружка, и его теоретиком. Он умел со всеми ладить, шутил, забавлял веселыми историями.
На редкость верной, трогательной и щедрой была дружба четырех людей, оставивших о себе память в истории русской литературы. Державин сам признавал в своих записках, что этот домашний кружок заставил его заново оценить свое творчество. И именно после встреч и споров с Львовым, Капнистом, Хемницером появился другой, настоящий поэт Державин, каким знаем его мы.
Львов постоянно хлопотал у своих покровителей то за Державина, то за Капниста, то за Хемницера.
В немалой степени обогащали и заграничные поездки, особенно первая, с Соймоновым и Хемницером. Тогда у молодых людей не было никаких обязанностей. Они ходили по театрам, музеям, осматривали достопримечательности городов, сооружения великих зодчих. По словам биографа, Львов «все видел, замечал, записывал, рисовал». У будущего архитектора выработались четкие эстетические позиции, быть может и отличные от общепринятых тогда, но свои. Он восторгался Рафаэлем, Тицианом, Веласкесом, обошел молчанием Рембрандта и не принимал Рубенса.
Его кумиром был Руссо, он разделял эстетические взгляды Дидро. Вообще же Львов резко отрицательно относился к отмирающему барокко, что характеризует его передовые по тем временам воззрения. Не случайно он взялся переводить Палладио, поборника простоты и строгости линий в архитектуре. В предисловии к переводу он писал: «В моем отечестве да будет вкус Палладиев, французские кудри и английская тонкость и без нас довольно имеют подражателей». В своих архитектурных проектах он строго следовал этим принципам.
В те века талантливые люди, даже дворяне, вынуждены были искать себе покровителей среди фаворитов, титулованных вельмож, чтобы выдвинуться и проявить себя. С другой стороны, и вельможи не прочь были окружить себя талантами, с помощью которых они могли бы показать собственную просвещенность и блеснуть при дворе. Поэтому нет ничего удивительного, что у разносторонне одаренного Львова были свои благодетели. Их он умело использовал, когда требовалось поддержать друзей, с их помощью продвигался и сам. Именно Безбородко, должно быть знавший о склонности Львова к проектированию, рекомендовал его Екатерине II как архитектора, способного построить собор, который она пожелала воздвигнуть в честь ее дипломатической встречи в Могилеве с австрийским императором Иосифом II.
По сведениям, правда косвенным, некоторые столичные архитекторы до Львова подавали свои проекты храма, но они были отвергнуты. Проект же Львова получил одобрение. Церковь казалась необычной по тем временам: простая по форме, без «французских кудрей», она подкупала своей строгостью, напоминавшей древнегреческие, классические сооружения.
Отмирало барокко, и победа Львова во многом объясняется начавшейся сменой стилей в архитектуре.
Львов учел все эти обстоятельства и спроектировал ворота монументальными, чтобы они хорошо просматривались с противоположного берега Невы, простыми по очертаниям и гармоничными по пропорциям. Треугольный фронтон, завершающий портик, он украсил изображением якоря и лавровых веток.
Для Безбородко Львов был неоценимым человеком. Он безупречно выполнял поручения своего патрона, к тому же обладал тонким вкусом, прекрасно разбирался в искусстве и был тесно связан с художниками. На глазах Безбородко бурно расцвел талант Львова архитектора, чем вельможа непреминул воспользоваться. Для украшения его дачных парков в Полюстрове (сейчас в черте Санкт-Петербурга) и в Москве Львов построил модные тогда садовые домики-павильоны, отличавшиеся простотой и изяществом. Когда было решено возвести в Петербурге новый почтовый стан, Безбородко, не колеблясь, заказал проект Львову.
Еще до назначения директором почты он купил земельный участок в центре города на Выгрузном переулке (ныне переулок Подбельского), и архитектор Кваренги начал строить для него дом, довольно скромный снаружи и роскошный внутри (теперь в нем находится музей связи). Возглавив же почтовое ведомство, Безбородко присмотрел рядом два пустых участка (в границах нынешних улиц Союза Связи и переулка Подбельского). Участки принадлежали профессору Урсинусу и нотариусу Медеру. По соседству продавался трехэтажный дом графа Ягужинского. Участки и дом купила казна. Львов перестроил дом Ягужинского под главное почтовое правление, а на пустующих участках спроектировал стан.
| Почта занималась тогда не столько пересылкой корреспонденции, сколько перевозкой людей. Поэтому почтовый стан вмещал в себя и конюшни, и каретные, и мастерские для ремонта карет, сбруи и т.п. Тут же размещались жилые помещения для чиновников и прислуги.
В начале нашего века здание Главного почтамта реконструировалось в основном внутри. Там, где сейчас под обширной застекленной крышей находится операционный зал, по проекту Львова был открытый двор. Через главный, южный, въезд сюда прибывали экипажи; по бокам располагались конюшни и другие подсобные помещения.
От главного почтового стана ямщики гнали лошадей по трактам в разные концы страны, останавливаясь лишь на промежуточных станциях. Станции, где меняли лошадей и менялись возницы и где путники отдыхали, повсюду были разными и внешне и внутренне, часто не приспособленными для стоянок. Поэтому одновременно с главным почтовым станом Львов вычертил двух видов «примерные» (типовые) проекты почтовых станций для губернских и уездных гoродов, предусмотрев удобства для приезжих и почтовых служащих. Проекты Львова рассылались по всей России. В Твери, в Торжке и в некоторых других городах такие станции были построены.
Неосуществленными остались, но по другим причинам, также проекты Казанского собора и дома, который архитектор намеревался возвести для Г. Р. Державина на угловом участке Невского проспекта и Фонтанки, против Аничкова дворца. Зато другой, весьма своеобразный дом Львов построил для друга на Фонтанке, неподалеку от Измайловского моста. Здание это существует и поныне (оно значится под номером 118), правда в сильно измененном виде. Державин прожил в нем до последних своих дней.
В эти же годы Львов увлекался землебитным строительством.
Павел I, прослышав о домах из земли, пожелал, чтобы архитектор построил таким способом дворец в Гатчине для великого приора (игумена) ордена Мальтийских рыцарей. (Павел утвердил в России «великое приорство» ордена и сам принял звание «Великого магистра»; после занятия Мальты французами резиденция ордена была перенесена в Петербург). Львов подготовил проект небольшого дворца, который стилистически ассоциировался со старинными швейцарскими замками (но никоим образом не копировал их!).