возникновение и развитие философии истории
Становление философии истории
Основоположником исторической науки считают древнегреческого историка Геродота (ок. 480-425 до н.э.), называя его отцом истории. В своих сочинениях Геродот Подробно описал греко-персидские войны, изложил историю государства Ахеменидов, Египта и другие события. Его изыскания продолжил другой великий античный историк Фукидид (ок. 460-400 до н.э.). Его труд «История Пелопонесской войны» (длительной войны между демократическими Афинами и олигархической Спартой (432-401 до н.э.), считается вершиной античной историографии.
В чем же заключается основная задача философии истории и каков специфический предмет ее исследования?
Главная цель философии истории состоит в исследовании и интерпретации общего исторического процесса как единого, целостного процесса развития всего человечества.
Хотя интерпретации самого процесса менялись на протяжении веков, ученые никогда не теряли веру в то, что ход человеческой истории не представляет собой простого нагромождения случайностей, а подчиняется определенным регулярностям, или закономерностям. Понимание этих закономерностей, а также истории как закономерного процесса развития человеческого общества менялось на протяжении веков. Однако идея об истории как закономерном процессе сформировалась медленно и постепенно.
Против греко-римских теорий круговорота и цикличности развития истории резко выступили отцы христианской церкви, которые выдвинули, во-первых, идею провиденциализма, т.е. провидения Богом хода и исхода истории; во-вторых, представление о линейном курсе развития истории, осуществляемом промыслом божьим. Признавая, что ход истории зависит от воли, стремлений и целей людей, особенно выдающихся, они утверждали, однако, что сама их воля предопределена Богом. Именно божественная воля в конечном итоге управляет поступками и действиями людей, и тем самым придает их деятельности единство и высший, божественный смысл.
Наиболее полно и тонко выразил эти взгляды Святой Августин (354-430) в своем «Граде Божьем» (V век). Критикуя сторонников циклического взгляда на историю, он вопрошал: «Что же удивительного, если они, блуждая в этих круговращениях, не находят ни входа, ни выхода? Они не знают, ни откуда начались, ни чем покончится род человеческий и ваша смертность, потому что не могут постигнуть высоты Божьей»[5].
Несмотря на религиозный характер воззрений Августина на историю, в них впервые сформулирована идея о взаимосвязи и единстве исторических событий, что позволяет рассматривать историю как закономерный процесс развития. Некоторые авторы приписывают ему даже авторство идеи исторического прогресса и считают родоначальником философии истории, хотя последний термин появился лишь в XVIII веке. Однако идея провиденциализма, которая лежит в основе философии Августина и придает истории целесообразный и предопределенный характер, тем не менее, не имеет ничего общего с реальным историческим процессом. Ведь сама цель здесь устанавливается божественным провидением, а предопределенность приобретает явно эсхатологический характер, согласно которому конец истории должен завершиться страшным судом и концом мира. Правда, в отличие от своих предшественников, которые обращались к грубо теологическим аргументам, Августин защищал идеи провиденциализма более сдержанно. Он пытался установить различие между священной и светской историей, и допускал возможность уточнения последней. Однако в своих исторических воззрениях он целиком опирался на библейские тексты и даже периодизацию истории строил на основе сведений, почерпнутых из Библии. Теологическая интерпретация истории, несмотря на очевидную ее несостоятельность, доминировала в Средние века вплоть до эпохи Просвещения и продолжает существовать даже в настоящее время.
Подобные высказывания о возможности построения социально-исторической науки, способной предсказывать будущие результаты нашли широкую поддержку среди ученых первой и частично второй половины XIX в., придерживавшихся разных мировоззренческих взглядов на историю и движущие силы ее развития (А. Сен-Симон, О. Конт, Г. Бокль и др.). Все они верили, что новые социальные исследования станут надежной основой политических, экономических и социальных реформ в преобразовании общества. Сам Н. Кондорсе, поддержавший Французскую революцию 1789 г. и избранный в Законодательное собрание Франции, твердо верил, что эта революция будет удачной, если будут, преодолены препятствия на пути прогресса человеческого разума и широкого просвещения народа[8].
Однако оптимистические прогнозы о создании социальных наук, опирающихся на точное знание законов человеческой природы и взаимодействия людей в обществе, были встречены с сомнением, а затем подверглись критике. Насколько обоснована вера в научный характер рассуждении о так называемой человеческой природе? Могут ли индуктивные данные служить критерием истинности общественно-исторических законов? Служит ли применение методов научного познания к изучению явлений природы доказательством в пользу успешного их применения для исследования поведения и действий людей? Все эти и другие вопросы вызвали споры среди ученых и критику со стороны тех из них, кто считал, что объяснения исторических событий и процессов по аналогии с естественнонаучными явлениями, представляются весьма сомнительными и неправдоподобными, поскольку история имеет дело с отдельными, а иногда уникальными событиями, к которым нельзя подходить с какой-то общей меркой, или охватить общей схемой. Это можно сказать и об историческом развитии отдельных стран, наций и государств.
Для И. Гердера, как и его предшественника Д. Вико, важным условием понимания исторических событий и процессов служит постижение их в необходимой конкретности и индивидуальности значений, действий и характеров. А это предполагает отказ от навязывания заранее придуманных схем и предвзятых концепций. И. Гердер считает важным условием исторического понимания воображение и «вчувствование» (Einfiihling) в те события, которые рассматривает ученый. Такое «воображаемое понимание» настойчиво пропагандировалось в дальнейшем в конце XIX века сторонниками В. Дильтея, выдвигавшими герменевтику как учение о понимании в качестве методологии наук, изучающих духовную деятельность человека (Geistenwissenschaft).
Убеждение в том, что натуралистический подход, опирающийся на понятия и методы естествознания, и имеющий дело с общим в явлениях природы, неадекватен истории, было широко распространено не только среди историков, но и представителей других социальных и гуманитарных наук.
Таким образом, философия истории Гегеля дает объективно идеалистическую интерпретацию историческому развитию, когда движущей силой такого развития выступают не материальные, жизненные потребности людей, а некая абсолютная идея, мировой объективный дух. Всемирная история у него оказывается перевернутой с ног на голову, и потому приобретает мистический характер.
Идеалистический характер гегелевской философии истории был, как известно, подвергнут радикальной критике К. Марксом (1818-1883). Вместо мирового духа в качестве основы исторического развития он выдвигает. материальные, экономические потребности людей. Отношение. людей, складывающиеся в процессе производства материальных благ, составляют экономический базис общества, которому соответствует определенная идеологическая надстройка в виде политических, правовых, религиозных и других идей и связанных с ними общественных учреждений в форме государства, суда, полиции и т.д.
Какова связь между материальными, экономическими факторами исторического развития и формами сознания, в которых выражается отношение людей к происходящим в обществе изменениям?
Самый упрощенный ответ на этот вопрос дают сторонники экономического материализма, которые считают, что формы общественного сознания, идеи и взгляды людей являются непосредственным отражением экономического базиса общества. Именно такой подход лежит в основе распространенных после революции в нашей стране представлений о существовании буржуазной и пролетарской науки, а также призывов сторонников РАППА (Российской ассоциации пролетарских писателей) сбросить А.С. Пушкина с корабля современности, и многих подобных заявлений, основанных на включении науки, искусства и культуры в целом в идеологическую надстройку. Сторонники таких заявлений считали, что поскольку с изменением экономического базиса идеологическая надстройка также подвергается радикальному изменению, постольку наука, литература и искусство должны также претерпеть изменения. В действительности научные и художественные идеи, принципы и представления, хотя испытывают влияние со стороны идеологии, но в целом непосредственно не связаны и не определяются идеологической надстройкой конкретного общества. Напротив, выражая связь и преемственность как научного, так и художественного отображения действительности между разными эпохами в истории, они составляют непреходящую истинность для науки и ценность для искусства.
Марксистское решение проблемы исторического процесса и его движущих сил, признавая определяющую роль материальных факторов, а именно способа производства экономических благ в обществе, в отличие от экономического детерминизма, исходит из того, что активную роль в этом процессе играют идеологическая надстройка и формы общественного сознания. Однако указанное положение в марксизме оказалась недостаточно разработанным, вследствие чего его нередко отождествляют с экономическим материализмом.
ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ
ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ – раздел философского знания, связанный с постижением смысла и закономерностей исторического процесса. Соответствующий тип сознания активизируется в переходные, нестабильные эпохи, когда рушатся привычный уклад, казавшиеся незыблемыми учреждения и проблематизируется само человеческое бытие. Философия истории решает вопрос о соотношении прошлого, настоящего и будущего, сама постановка которого свидетельствует о неудовлетворенности настоящим. Последнему противопоставляется либо прошлый «золотой век», что создает ностальгическую интенцию философии истории, либо чаемое будущее, что характеризует проспективистскую интенцию. Применительно к историческому процессу философия истории решает две задачи: онтологическую, связанную с осмыслением исторического бытия, и эпистемологическую, связанную с проблемами исторического познания.
Принципиальным для философии истории является вопрос о ценностях. Этот тип сознания является ценностным по преимуществу, т.е. судит историю по имени известного идеала. Здесь обнаруживается связь философии истории с традициями христианского телеологизма. Завоеванием последнего можно считать избавление общественного сознания от давящего чувства слепого исторического рока, характерного для античной философии истории. Христианский провиденциализм [ПРОВИДЕНЦИАЛИЗМ] снабдил человека определенными историческими «гарантиями» и внес в историю присутствие мощного морального начала. С тех пор в истории правит моральный разум, и все то, что впоследствии получило название закономерности исторической [ЗАКОНОМЕРНОСТЬ ИСТОРИЧЕСКАЯ], скорее выражает закономерность морально-религиозную: конечное торжество Добра [ДОБРО] над мировым Злом [ЗЛО]. Именно такое, ставшее классическим, выражение философия истории получила у Августина [АВГУСТИН]. Его можно считать основоположником философии истории, впервые сформулировавшим три ее основные принципа: о единстве судеб человечества в истории (впоследствии нашедшем выражение в понятии всемирно-исторического процесса); о единстве – целостности и преемственности исторического процесса во времени, понимаемом как последовательное осуществление высшего замысла; об исторической ответственности человека, выбор и действия которого влияют на качество исторического процесса. Несмотря на все последующие мировоззренческо-методологические перевороты, связанные с дерзаниями Ренессанса, откровениями Реформации и секулярными достижениями Нового времени, указанные принципы оставались непоколебленными вплоть до новейшего, постмодернистского сдвига. Все новоевропейские теории исторического прогресса [ПРОГРЕСС] представляли секулярную версию этих принципов, не затронутых по существу. И только сегодня философия истории получила вызов, ставящий под вопрос все основы и завоевания христианского исторического сознания в его противопоставлении языческой античности. Прежде всего, это вызов от новейшей культурологии, открывшей плюрализм культур и цивилизаций, а вместе с этим и возможность ревизии принципа единства исторических судеб человечества. Сомнительные теории «конфликта цивилизаций», «золотого миллиарда», «Севера – Юга» и «четвертого мира» вряд ли смогли бы столь откровенно заявить о себе, если бы лежащие в их основе мироустроительные установки не получили легитимацию со стороны культурологии, посягающей на духовное единство человечества посредством эксплуатации таких понятий, как менталитет, этнокультурный барьер и др.
Вслед за культурологической ревизией общечеловеческих универсалий началась соответствующая ревизия универсалий прогресса уже на основе экологизма. С тех пор как были открыты «пределы роста» (см. Пределов роста теория [ПРЕДЕЛОВ РОСТА ТЕОРИЯ]), связанные с дефицитом планетарных ресурсов и экологическими ограничениями, классическая теория прогресса утратила многие из своих онтологических предпосылок. Когда экологические ограничения еще не были осознаны, эта теория наследовала максимы христианского универсализма: перед Прогрессом, как и перед Богом, все равны. Мыслилась перспектива единого будущего человечества, совместно, хотя и не одновременно, прорывающегося в светлое будущее. Но как только обнажились «пределы роста» – скупость прогресса, даров которого явно не хватит на всех, стала проявляться тенденция сепаратного будущего для меньшинства, доказывающего свою избранность не по высшим критериям духа, а по критериям рыночного «естественного отбора» в глобальном «открытом обществе».
Не менее откровенной ревизии подвергся и принцип единства истории во времени. С одной стороны, в этом направлении работала постклассическая наука, придавшая общенаучный (следовательно, затрагивающий и историческое познание) статус таким понятиям, как «неопределенность», «стохастичность», «бифуркации» и т.п. Классический детерминизм [ДЕТЕРМИНИЗМ], дающий версию линейно развертывающейся «одновариантной», т.е. «закрытой», истории, был совместим с телеологическим провиденциализмом, утверждающим ту же одновариантность ссылкой на предопределение. Постклассический релятивизм расшатал этот стержень одновариантной истории, закрепляющей свои победы в виде закономерных этапов, ведущих в предопределенное будущее, и противопоставил ей понятие открытой истории, в которой присутствие цели, смысла и идеала более не просматривается.
С другой стороны, доведенный до логического конца процесс секуляризации привел к торжеству презентизма: культу настоящего и отказу от аскезы «исторического накопления», связанной с жертвами во имя будущего. Этот индивидуалистический бунт против коллективной исторической судьбы, обещающей одновременное и совместное разрешение проблем человеческого бытия в заветный исторический срок, раздробил единую историю на множество частных историй и ознаменовал реванш «номинализма» над традицией философского «реализма», с которой философия истории была изначально связана. Наконец, постмодернистское наступление на классику, связанное с отказом выстраивать ценностные иерархии и с сомнением в правомерности традиционных нравственных процедур, отличающих добро от зла, прекрасное от безобразного, подлинное от мнимого (виртуального), подготовило крушение исторической ответственности.
В некотором отношении данная революция исторического сознания превышает все постхристианские новации классического модерна и возвращает нас к языческой картине мира, где смысл истории [СМЫСЛ ИСТОРИИ] вообще не был акцентирован. Лишь тот факт, что указанные ревизии осуществляются явочным порядком, без надлежащей общетеоретической рефлексии, мешает нам осознать принципиальную новизну духовной ситуации, грозящей перечеркнуть морально-религиозные и историософские обретения христианской эпохи. Ясно, что способность человека достойно существовать и действовать в истории связана с верой в ее высший смысл, в скрытую ценностную подоплеку исторического процесса. Поэтому постмодернистская ревизия вопроса о смысле истории закономерно ведет к призыву отказаться от коллективного исторического творчества как такового, подменив его индивидуальной «моралью успеха» – частным самоутверждением в настоящем. Тем самым ставится под вопрос и научный статус философии истории, рассматриваемой в качестве реликта долиберальной эпохи, связанного с коллективными жертвенными мифами и базирующимся на них опасным историческим энтузиазмом. Неясным остается вопрос о мировоззренческой и морально-психологической подоплеке последнего вывода: отражает ли он действительный либеральный оптимизм – веру в то, что коллективное историческое творчество отменяется за ненадобностью, сменяясь автономным индивидуальным самосозданием в гражданском обществе, или мы имеем дело с попытками идеологического заклятия «исторического демона», перед которым продолжаем испытывать настоящий страх.
Литература:
1. Августин А. О граде Божьем. – В кн.: Творения бл. Августина, кн. 8–13, ч. 4. Киев, 1905;
2. Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990;
3. Булгаков С.Н. Два града. СПб., 1997;
4. Вико Дж. Основание новой науки о природе наций. Киев, 1994;
5. Гегель Г.В.Ф. Соч., т. 8. М. – Л., 1935;
6. Тойнби А.Дж. Постижение истории. М., 1991;
7. Шпенглер О. Закат Европы в 2 т., т. 1. М., 1993; т. 2. М., 1998;
8. Флоровский Г. Догмат и история. М., 1998;
9. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991;
10. Aroп R. La philosophie critique de lʼhistoire. P., 1964.
Становление истории философии
Все статьи сайта → Философия → Становление истории философии
Что такое история философии?
Для чего же необходимо изучение всех взглядов, суждений о мире и человеке? Не существует другого способа развить мышление, обогатиться культурой, кроме как постичь, осмыслить вместе с древними мудрецами пути решения вечных проблем, философских противоречий, антиномий, логических парадоксов. Это так же является предметом истории философии.
Эмпирическая концепция
Критическая и скептическая концепция
Идеи скептицизма оказались привлекательными для многих поколений философов эпохи Средневековья и завершился в ХІХ в. становлением позитивизма. По мнению позитивистов, задание философии состоит в обобщении научных фактов. Наибольшая ее ценность заключается в том, что она отражает формирование идей, которые оказали определенное влияние на развитие общества; теоретически, писал английский философ-позитивист Джон Льюис, история философии имеет дело не с трудностями, а с невозможностью: ее вопросы недостижимы для позитивного знания, поэтому для нее прогресс невозможен.
В пределах критической концепции истории философии наиболее плодотворным стал кантианский подход. В конце XVIII в. в рукописных заметках история философии выделяется из истории как эмпирической науки в целом на том основании, что в ней нельзя ничего поведать о том, что случилось, не зная для начала, что должно было случиться и что могло случиться. Высказанная идея, во-первых, имеет в зародыше правильную мысль о закономерности историко-философского развития и о необходимости выявления такой закономерности, во-вторых, в ней есть путь решения самой важной методологической проблемы в истории философии — взаимодействия в процессе философского развития случайности и необходимости. Кантианец Конрад Хайденрайх считал, что в процессе историко-философского анализа стоит стремиться к тому, чтобы генетически развивать каждую систему взглядов и формировать в соответствии со всеми причинами, которые могли на нее повлиять. Философ отмечает, что следует обосновать целое и составные части теоретических положений, концепций, систем взглядов.
Психологические установки в истории философии
В конце XVIII — начале XIX вв. кантианская концепция истории философии развивается под влиянием психологизма. В работах Германа Гесса, Карла Рейнольда и других подчеркивается тот факт, что история философии — совокупность изменений, которые претерпела наука о необходимых и общезначимых формах, правилах и принципах первоначальных возможностей человеческого духа.
Психологизм — методологическая установка в истории философии — достиг своего завершения в обработанной Карлом Карусом системе философских учений. Историю философии понимали как систематический генезис учений, которые отражали вечную тревогу человеческого духа, охваченного поисками истины. Вечную тревогу человеческого духа можно научно рассматривать только при условии взаимодействия ее с определенной и неизменной нормативной идеей по аналогии с кантовской регулятивной идеей Разума. На основе такой методологии Карл Карус выделяет в развитии философии ряд типов философских учений: догматизм (эмпиризм, рационализм, эклектизм); системы бытия (реализм, идеализм, синтетизм); системы причинности (детерминизм, индетерминизм); системы судьбы (фатализм, слепая необходимость); теологические системы (супернатурализм, теизм, атеизм, деизм); этические системы (материальная и формальная этика). Такая структура — с теми или иными изменениями — стала основой для более детальной классификации учений — критерием отбора материалов, которые принадлежат непосредственно философии.
Концепция историко-философского процесса Георга Гегеля
Научное решение многих проблем закономерного характера историко-философского процесса справедливо связано в истории философии с синтетическим представлением. Основоположником синтетического подхода считают Аристотеля. В историко-философском анализе древнегреческий философ видел способ определения логики становления собственной философской теории, а также той историко-философской закономерности, которая побуждает мыслителей создавать новые философский системы.
Важный шаг в создании научной истории философии сделал немецкий философ Георг Гегель, который всесторонне обосновал принципы, которые выдвинул Аристотель. Дополняя положения Аристотеля о философии и ее истории, Георг Гегель утверждает в познании необходимость связи философии со временем, с духом эпохи и идеей прогресса. Развивающийся ум сам по себе становится в истории философии целью, не чужой и принесенной извне, а самим предметом, лежащим тут в основании и с которым сравниваются отдельные индивидуальные образования.
В историко-философской концепции Георга Гегеля односторонне анализируется вся историография. Философу удалось не только сохранить единство философии и истории, но и достичь того, чтобы она выступала как оригинальное слияние, в основе которого лежит общий закон логики, определяющий развитие философии. История философии, по мнению Георга Гегеля, в процессе развития проходит те же фазы, что и философия, постигающая бытие, суть которого составляет логика абсолютности. Философские учения прошлого представляют собой не что иное, как выражение категорий логики, которые возникают исторически. Следовательно, согласно высказанной идее, Георг Гегель утверждал, что последовательность систем философии в истории такая же, как и последовательность в выведении логических определений идеи. Таким образом, субстанциональной основой истории философии выступает логическая идея в многообразии определений. Логическая идея призвана вселить дух жизни в историю философии, наполнить ее глубоким смыслом. История теперь представляет собой не повторение одного и того же смысла, который отвечает априорной (предопытной) идее, а процесс углубления идей.
История философии, как утверждал Георг Гегель, таит глубокую внутреннюю связь, заключающуюся в провиденциализме, в наличии цели, которая определяет движение философской мысли. Для адекватного понимания историко-философского процесса используют два логических понятия — развитие и конкретность. Развитие философии понимается как переход от состояния в себе к состоянию для себя. Другими словами — до осознания идеи, которую философ отражает в современную для него историческую эпоху и которая наперед определена целью, стоящей перед ним. Движение от одной идеи к другой приобретает форму движения от абстрактного к конкретному. В процессе такого движения высшая степень синтезирует пройденные ниже степени. Вся история философии, рассуждает Гегель, представляет собой созданную целостную историко-философскую концепцию, дающую новое понимание истории философии, указывая на субстанциональную основу и закономерный характер ее развития. Изучение истории философии — не пустое коллекционирование фактов и анекдотов, не рассмотрение совокупности взглядов, а постижение сути философии.
Материалистические варианты историко-философского процесса
Представление о сути историко-философского процесса формируется в контексте материалистической традиции в философии. Критикуя гегелевскую концепцию истории философии, немецкий философ Людвиг Фейербах отмечал, что история философии, сохраняя последовательную связь с интеллектуальным содержанием прошлого, имеет дело не только с прошлым, но и с современностью. История философии — арена борьбы рационализма с иррационализмом, реализма с мистикой. Людвиг Фейербах подчеркивает философское значение атомистического материализма и с помощью историко-философских аргументов обосновывает идею о том, что материалистическая традиция в истории философии, жизнерадостная философия Возрождения предшествовали философии экспериментальной науки XVIII в.
В статье «Отношение к Гегелю» Людвиг Фейербах упрекает Гегеля в том, что он рассматривает философию как поток, но поток, который не имеет дна. Дело даже не в том, что Гегель останавливает поток, — он не нащупал дна, т. е. объективной основы потока, той реальной жизни, которая определяет задания и выводы философии. Фейербах писал, что смысл неоплатонизма немецкий мыслитель Георг Гегель видел в том, что абсолютная идея обнаружилась в форме возбуждения.
На самом же деле неоплатоническая эпоха стала несчастной эпохой недовольства миром, болезненным периодом. В такой период, эпоху философия играет роль медицины и должна удовлетворять потребности больного сердца, залечивать раны, компенсировать недостатки мира, реальности. Это возможно лишь благодаря образам, очаровывающим души, благодаря фантазии, а не разуму. Фейербах, безусловно, прав, когда провозглашает возможность и необходимость трактовать философию эпохи как выражение ее потребностей и страстей.
Однако значительно глубже, чем уровень фейербаховского психологизма в толковании философии эпохи, понимал проблему российский мыслитель Александр Герцен. В работе «Письма об изучении природы» им обосновывается идея об ориентации философии не на мысль об идее, а на мысль о природе. Дело науки — подъем всего сущего к мысли. Понять предмет — значит раскрыть необходимость его содержании, оправдать бытие, развитие, то, что мыслиться необходимым и разумным, не является чужим, а стало ясным осмыслением предмета. Такую же мысль можно использовать и по отношению к истории философии — истории мышления — продолжения истории природы. Не отвергая гегелевской диалектики, Александр Герцен изменяет взаимодействие исторического и логического. Логическое развитие идей проходит те же фазы, что и развитие природы и истории, оно, как аберрация звезд на небе, повторяет движение планеты. Так как развитие человеческой мысли осуществляется не соответственно идее, существует широкий простор свободы духа, даже свободы личности, охваченной страстями. Поэтому напрасно искать в истории тот порядок, который вырабатывает для себя чистое мышление.
Диалектико-материалистическая традиция анализа историко-философского процесса объединяет философское развитие с процессом, внутренние движущие силы которого обуславливаются социально-экономическими причинами, научными достижениями и развитием форм общественного сознания. На протяжении истории философии, писал Фридрих Энгельс, философов подталкивала вперед не только сила чистого мышления, как считалось, — наоборот, в действительности их толкало в основном мощное, все более бурное и стремительное развитие природоведения и промышленности.
Марксистская теория историко-философского процесса рассматривает развитие философии как перманентную борьбу разных учений, в процессе которой осуществляется радикальная поляризация философии на материалистическое и идеалистическое направления. Отношения борьбы между ними представляют собой форму развития философского знания, а принцип партийности философии наряду с принципом историзма считаются необходимыми выражениями материалистического понимания истории, теоретической основой научности истории философии.
Философия истории философии
В современной философии Запада формируются различные подходы к пониманию мирового философского процесса и к обоснованию методологических принципов его анализа. Со второй половины ХХ в. во Франции, Италии, Германии и др. странах широко распространяется направление философия истории философии, представленное в работах Поля Рикера, Марселя Геру и др. По мнению Марселя Геру, настал период констатировать философию истории философии как современный вариант рефлексии о многовековой истории философского знания. Считается, что в философии нет заранее заданного априорного объекта, он меняется от системы к системе. К тому же именно понятие «история философии» точно не определено и допускает разные толкования. Марсель Гуру противопоставляет историю философии истории науки, под которой понимает фактически только историю природоведения.
Французский мыслитель Марсель Геру не признает и влияния традиций на философию, исключает определенность прошлым новых философских систем. Так как радикальные идеи всегда представляют собой нечто новое, не связанное с традициями. В философии нет объективного предмета исследования, новые возникающие философские школы не отражают внешнюю реальность. Оригинальный мыслитель создает собственную реальность, а не объясняет ее влиянием внешнего объекта. Вместо истории философии Марсель Геру в труде «Философия истории философии» разрабатывает идею метафизической самодостаточной ценности, неизбежных философских систем прошлого.
Аналогичные ценности становятся предметом такой отрасли знания, как дианоэматика (дианоэма — учение).
Концепция Вильгельма Дильтея
Известный немецкий философ Вильгельм Дильтей считается по ряду занимаемых им позиций продолжателем философского наследия Георга Гегеля. Но гегелевскому учению о закономерном прогрессивном развитии философии Вильгельм Дильтей противопоставил концепцию анархии философских систем. Разным эпохам соответствуют различные мироощущения, отображающие содержание разных философских учений. Вильгельм Дильтей утверждал, что исторически разные философские учения стремятся постичь то, что находится в потоке исторических изменений, отгадать загадку бытия, понять смысл человеческой жизни.
Оригинальные философские системы имеют конкретно-исторический характер и отрицают ответы философских учений, соревнующихся с ними, на конкретные вопросы эпохи, периода, этапа истории. Даже относительное единство всех философий нисколько, по мнению Дильтея, не отменяет анархии философских систем.
Последователь Вильгельма Дильтея философ Форст Кренер, развивая историко-философскую концепцию, утверждал, что настоящий скандал философии в анархии философских систем заключается в том, что философские взгляды и их жестокая борьба составляют две стороны одного процесса.
Герменевтика. Экзистенциализм
В современной философии Запада широко известно герменевтическое трактование историко-философского процесса. По мнению Ганса Гадамера, истории философии как науки не существует. Такой вывод обосновывается тем, что традиция как выражение определенного онтологизированного смысла не подлежит развитию, лишь по-разному постигается, но существует испокон веков, во все периоды и эпохи истории, поэтому мыслитель находится не за ней, а в середине нее. Такая методологическая позиция предоставляет историку философии возможность изучать развитие философии в границах концепции единства мирового историко-философского процесса и имеет ряд позитивных идей: одобрительная оценка классики и присоединение к идее общности историко-философского процесса, признание в философских текстах прошлого смысла, независящего от познающего субъекта, констатация наличия определенной теоретической позиции в постижении прошлого.
В ХХ в. ряд направлений западной философии рассматривают экзистенцию как ключ к истории философии. Экзистенциалистов не интересует история философской мысли сама по себе, так как ее анализ, опирающийся только на факты, не может не быть, на их взгляд, поверхностным. По Мартину Хайдеггеру, история философии есть неминуемо нисходящий процесс от высшего к низшему. Высшую ступень образует древнегреческая философия. Учения, начиная уже от Сократа, составляют более или менее выдающиеся вехи на пути всемирно-исторического регресса. В выдающейся историко-философской работе «Учение Дунса Скота о категориях и значении» Мартин Хайдеггер подвергает сомнению наличие прогресса в сфере философии. Жизненную ценность философии мыслитель выводит из константной человеческой природы, подчеркивая, что вместо развития имеет место процесс исчерпывания довольно ограниченного круга проблем. В работе «Бытие и время» Мартин Хайдеггер различает роль времени в историко-философском развитии и в научно-техническом прогрессе, пытается отойти от научного понимания времени и соотнести его определение с вечностью и неизменностью человеческой природы.
Мартин Хайдеггер обосновал пути исторической деструкции онтологии. Тут подвергаются острой критике классические философские построения, в том числе аристотелевская философия, за то, что философы прошлого разрабатывали категории, независимые от человеческого существования. Такой путь постижения бытия ведет к многочисленным ошибкам, что и обнаружилось в творчестве Иммануила Канта. Философ Мартин Хайдеггер критикует историко-философские исследования за однобокость, будучи убежденным, что настоящее историческое мышление осуществляется путем выхода за грани эмпирической истории. Философ занят поиском времени, которое объединяет прошлое, настоящее и будущее, разнообразные проекции бытия и составляет его сущность. Бытие объясняется временем, в нем его начало и конец. Таким образом, время является основой всего, абсолютной первоосновой. Каждый момент истории рассматривается в проекции на будущее.
История не совпадает с прошлым, а является будущим, которое выглядывает из прошлого. Согласно хайдеггеровской интерпретации, в жизни человек как бы раздваивается между не аутентичным существованием, когда превращается в бездушную часть окружающего мира, и аутентичным, настоящим, когда оказывается свободным от бремени повседневной жизни, но в то же время опустошенным настолько, что находится наедине со свободой, охваченный чувством страха перед небытием. Ситуация человека в определенной мере сходна с ситуацией историка философии. Историк может идти за объективными историческими фактами или освобождаться от них и давать такую интерпретацию, какая коррелирует факты философского творчества. В такой ситуации историк философии выступает свободным мыслителем, который поднимается над повседневностью. Именно на такой методологической основе рассматривает историю философии Карл Ясперс.
Если для Мартина Хайдеггера принцип историзма являлся наиболее важным в процессе анализа философских систем прошлого, то Карл Ясперс его отбрасывает. В истории философии, по его мнению, одна концепция сменяет другую, но не существует никакого прогресса идей. Трансценденция (переступание) остается всегда одним и тем же абсолютным бытием, которое не выражается в понятиях; изменяются только попытки философов отразить суть в системе различных понятий. Труд философа напоминает вечный и бесплатный труд Сизифа, прекрасно отраженный французским философом Альбертом Камю в «Мифе о Сизифе». Карл Ясперс утверждает, что история философии имеет специфическую природу, которая не поддается осмыслению как единое целое, историю философских идей также невозможно отобразить в форме целостной концепции. История философии не может изображаться средствами беспрерывного изложения единого и целостного процесса, историю невозможно подробно осмотреть. Люди находятся в ней, видят ее, пребывая в ней самой, а не из пункта, который находится вне ее. История философии допускает вторжение некоторых методических приемов.
В истории философии Карл Ясперс выделяет такие аспекты: исторический (хронология, географические и природные условия философствования), фактический (суть систем, проблемы философии и ответы на них), генетический (возникновение философии и этапы развития), практический (осуществление философии в практической жизни), динамический (философия как борьба духа). Однако, по мнению Карла Ясперса, даже взятые в единстве все аспекты не способны выразить настоящий смысл и значение философского творчества, конкретно-исторические особенности философствования. Смена одних идей другими в бесконечном ряде других эпох и народов, смысл, содержание истории философии как духовного явления общественного развития может быть более глубоко постигнут через своеобразную, неповторимую личность философа, которого Карл Ясперс понимает как чудо величия.
Не определяя основных этапов развития философии, Карл Ясперс придает истории философии своеобразную форму. Всех выдающихся философов относит к трем основным группам и подгруппам. К первой группе относятся те философы, которые занимались преимущественно проблемой человека: Сократ, Будда, Конфуций, Иисус. Другая группа охватывает мыслителей, который занимались формулированием философских систем: Демокрит, Платон, Аврелий, Николай Кузанский, Бенедикт Спиноза, Томас Гоббс, Готфрид Лейбниц, Иммануил Кант, Георг Гегель, Сьюрен Къеркегор, Фридрих Ницше и др. К третьей группе Карл Ясперс причисляет философов, философствующих в отдельных сферах знания — науке, литературе, поэзии: Алигьери Данте, Федор Достоевский, Иоганн Кеплер, Галилео Галилей, Карл Маркс, Фридрих Великий, Альберт Эйнштейн и др. Значительные группы мыслителей оказались вне последовательной, органичной связи между философами и научными деятелями. Предложенная Карлом Ясперсом концепция атомизирует историю философии, ликвидирует реальные генетические связи (идейные, национальные), возникшие в процессе исторического движения философской мысли.
1. Історія філосоії: Підручник для вищої школи. — Х. : Прапор, 2003. — 768 с.