всем ли были доступны книги в древней руси
КНИГА И КНИЖНОСТЬ В ИСТОРИИ ДРЕВНЕЙ РУСИ
Выбранный для просмотра документ Мероприятие, посвященное Дню Православной книги..doc
Устный журнал, посвященный Дню Православной книги
для учащихся 5-9 классов
КНИГА И КНИЖНОСТЬ В ИСТОРИИ ДРЕВНЕЙ РУСИ
познакомить учащихся с шедеврами древнерусской книжности;
показать значение деятельности Кирилла и Мефодия для отечественной книжной культуры;
познакомить учащихся с основными вехами истории древнерусской книжности;
прививать интерес и любовь к книге
Оборудование: выставка книг, презентация, индивидуальные сообщения учащихся.
Ведущий: Сегодня 17 марта отмечаем День Православной книги. Решение учредить ежегодный День Православной книги было принято на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви 25 декабря 2009 года. Его дата приурочена к выпуску первой на Руси печатной книги Ивана Федорова «Апостол», вышедшей в свет 14 марта 1564 года.
Начать же нашу встречу мне бы хотелось со слов Ярослава Мудрого, написавшего «Похвалу книге»:
Давайте задумаемся над этими словами. Почему летописец называет книги «реками, напояющими вселенную»? С чем бы вы могли сравнить книги?
История возникновения книги очень интересна, послушаем ____________
Страница 1. Истоки славянской письменности. Книжные богатства Руси.
Первые книги на славянском языке появились во второй половине IX в., благодаря деятельности святых братьев Кирилла и Мефодия. В 863 г. византийский император Михаил отправил их к славянам в Великую Моравию по просьбе великоморавского князя Ростислава прислать проповедников, которые бы учили о Христе на славянском языке.
Память славян – просветителей праздновалась уже в 11 веке, а в середине 14 века их официально причислили к святым. С 1991 года по всей стране отмечаются Дни славянской письменности и культуры, чтобы люди не забывали – Кирилл и Мефодий помогли через буквы и письменность сохранить язык и культуру славян.
Как же создавались рукописные книги? Послушаем ________________
Страница 2. Как создавались рукописные книги?
Выдающимися памятниками письменности, литературы, истории древней Руси являются летописи. Поначалу они задумывались как погодные изложения важных событий на Руси. Позднее превратились в художественные и исторические произведения, став значительным явлением духовной культуры Руси. В них отражались взгляды авторов на историю Руси и мировую историю, на деятельность князей, они содержали философские и религиозные размышления. Многое из того, что мы знаем сегодня о Древней Руси, почерпнуто из летописей. Первые летописцы земли русской
Ведущий: Изобретение книгопечатания – одно из удивительных творений человеческого ума. Конечно, современные ротационные машины несравнимы с первопечатным станком Иоганна Гутенберга, который напоминал пресс для отжимки винограда. Но основы книгопечатания сохранились. Первые печатные книги появились на Руси в XV в.
Об этом расскажет_________________________
Страница 3. Книгопечатание на Руси.
Многие ученые считают, что появление и распространение книгопечатания было связано со значительным расширением территории русского государства в XVI в. В это время было присоединено Казанское царство, началось освоение Сибири. На новых землях строились новые храмы и монастыри, для которых требовалось много богослужебных книг. Переписчики уже не могли обеспечить необходимого их количества. Тогда правительство стало организовывать книгопечатные мастерские. В 1563 г. Иваном Грозным был организован Печатный двор, во главе которого был поставлен диакон Иван Федоров.
Иван Федоров был образованным человеком. Он хорошо разбирался в книгах, знал литейное дело, был и столяром, и маляром, и резчиком, и переплетчиком. Иван Федоров закончил Краковский университет, знал древнегреческий язык, писал и печатал на этом языке, знал и латынь
10 лет работали Иван Федоров и Петр Мстиславич над устроением Печатного Двора и только 19 апреля 1563 года приступили к изготовлению первой книги. Иван Федоров сам строил печатные станки, сам отливал формы, для букв, сам набирал, сам правил.
Много труда ушло на изготовление различных заставок, рисунков большого и малого размеров. Рисунки изображали и кедровые шишки, и диковинные плоды- ананасы, виноградную листву.
Взял Иван Федоров страницу, оттиснул на ней узор, вырезанный на доске и смазанный черной краской, потом оттиснул украшения, все, что надо было напечатать для красоты красной краской. Дальше шли буквы более мелкие. Вот и готова первая страница!
Первую книгу делали целый год, и называлась она « Апостол». Выглядела она внушительно и красиво, и очень напоминала рукописную книгу: по буквам, по рисункам и по заставкам – концовкам. Первая книга появилась в 1564 году. Этот год и почитается началом русского книгопечатания.
Неспокойно было в Москве. Работа И. Федорова не радовала писцов- подъячих, которые зарабатывали себе на жизнь перепиской книг. И пустили они по Москве слух, что Печатная изба – дело недоброе. Недруги объявили печатание книг колдовством и ересью. Печатный двор вскоре сгорел. Иван Федоров с семьей и его помощник Петр Мстиславец уехали в Литву, а затем во Львов. И в 1574 году И.Федоров заложил печатню во Львове, где напечатал русскую грамматику и первый печатный русский букварь. Он сам рисовал буквы, находил упражнения, примеры. В послесловии он писал, что букварь « напечатан для пользы русского народа».
Многое успел сделать Федоров. Среди других изданий был и первый русский календарь. Издался первый календарь 5 мая 1581 года. От этого дня и ведут свое начало наши печатные календари. Но самая знаменитая книга И.Федорова – «Библия». В ней более 600 страниц, только шрифтов было использовано 6 видов.
За всю жизнь Иван Федоров издал 12 книг, среди них и Азбука для детей, и полная славянская Библия.
В последние годы жизни мастер испытывал большую нужду. Умер Иван Федоров во Львове 5 декабря 1581 год. А дело Ивана Федорова продолжил в Москве человек по имени Андроник Тимофеев – способный, знающий свое дело грамотей.
Памятник русскому первопечатнику был открыт в 1909 году в Москве, у Китайгородской стены. На праздничном заседании археологического общества держал речь профессор Барсов: «Торжественна и знаменательна настоящая минута в истории русского просвещения. Мы открыли сегодня памятник не человеку высокого положения, не князю, не полководцу, не писателю, а простому рабочему печатного дела ». Таким мы и видим сегодня Ивана Федорова. Высокий лоб, волосы, перехваченные ремешком, внимательный взгляд из-под густых бровей.
Мы умеем предками гордиться-
Память о печатнике живет,
Федорову памятник в столице
Сохраняет бережно народ. Н. Кончаловская
Об этом нам расскажет__________
Страница 4. Знакомство со строением книги. Выступление библиотекаря
Грамотность на Руси
Известно, что книжная культура на Руси начинает распространяться с 10 века. Это было связано с принятием христианства при князе Владимире Крестителе, который, как сообщается в «Повести временных лет», «Пославъ, нача поимати у нарочитые чади д;ти, и даяти нача на ученье книжное… Сим же раздаяномъ на ученье книгамъ, събысться пророчество на Русьст;й земли, глаголющее: «Во оны днии услышать глусии словеса книжная, и яснъ будеть языкъ гугнивыхъ»…» В переводе на современный язык: «посылал он собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное… Когда отданы были в ученье книжное, то тем самым сбылось на Руси пророчество, гласившее: «В те дни услышат глухие слова книжные, и ясен будет язык косноязычных») [1]. Можно сказать, что именно князь Владимир был основателем школьного обучения на Руси, но в нашей школе, наши современные учителя, к сожалению, об этом и не знают, и не вспоминают.
Вот как сказано, например, о Василии Буслаеве:
Осталася матера вдова,
Матера Амелфа Тимофеевна,
И осталося чадо милое,
Молодой сын Василии Буслаевич.
Будет Васенька семи годов,
Отдавала матушка родимая,
Матера вдова Амелфа Тимофеевна,
Учить его во грамоте:
А грамота ему в наук пошла;
Присадила пером его писать,
Письмо Василью в наук пошло;
Отдавала петью [то есть пению – З.Д.] учить церковному,
Петье Василью в наук пошло.
А и нет у нас такого певца
Во славном Новегороде
Супротив Василья Буслаева. [4]
А теперь несколько слов мы скажем – о Вольге, о другом богатыре русском. И о нём также говорится, что и его отдала в учёбу «матушка родимая – Марфа Всеславьевна». И об Алёше Поповиче сказано, что он «в грамоте поучёной человек». Был грамоте обучен и Добрыня Никитич. И примечательно то, что везде говорится, что именно матери «присаживают» своих чад и пером писать, и читать, и петь по-церковному. То есть в Древней Руси матери следили за обучением своих детей. Это была их обязанность.
Также очень интересные сведения приводил в своё время В.И.Даль – об уральских старообрядцах-казаках, когда он жил в Оренбурге (это 30-е годы 19 века). И он отмечал, что они тоже были грамотными, и особенно грамотными были женщины-казачки. Именно они и обучали детей, на них лежала эта обязанность – дать детям первоначальное книжное образование.
И здесь мы должны ещё отметить то, что на Руси литературным языком был язык славянский, понятный тогда любому человеку, именно потому грамотность постепенно приобрела у нас всенародный характер. И если мы будем сравнивать в этом плане Русь с другими западноевропейскими странами, то мы должны сказать о том, что там литературным языком была латынь, непонятная и чуждая простому народу. На Руси обеспечивалась грамотность школой, где обучали счёту, давали основные исторические, географические и другие полезные сведения, но всё же главное внимание направлялось на овладение древнерусским литературным языком. И такая установка вытекала прямо из новой христианской веры, настойчиво прославлявшей грамотность: «всякое писание полезно есть ко учению», «внемли чтению», «обучай себе», «измлада умеи писания, могущая тя умудрити».
Открытия наших археологов и историков 2-й половины 20 века позволяют нам говорить о том, что именно элементарная грамотность была явлением обычным среди простых русских людей. И не только в домонгольскую эпоху, но и позднее. И здесь прежде всего речь идёт о берестяных грамотах. Они были открыты в Новгороде Великом во время археологических раскопок, начиная с конца 40-х годов 20 века. Позднее берестяные грамоты были обнаружены и в ряде других древнерусских городов, в том числе и в Москве.
Интересно то, что в описании книг Троице-Сергиева монастыря (его мы сейчас называем Троице-Сергиевой лаврой), которое было сделано в 17 веке, упоминаются и «свёртки на деревце чудотворца Сергия». Иосиф Волоцкий, который жил в конце 15 –начале 16 столетия, рассказывая о скромности монастыря Сергия Радонежского, писал так: «Толику же нищету и нестяжание имеяху, яко в обители блаженнаго Сергия и самые книги не на хартиях писаху, но на берестех». То есть этот монастырь был так беден, что книги в нём писали не на пергамене, а на бересте.
Новгородские берестяные грамоты были опубликованы, и мы приведём некоторые их тексты. Вот одна из грамот ( № 17): «Поклон от Михайлы к осподину своему Тимофию. Земля готова, надобе семяна. Пришли, осподине, целовек спроста, а мы не смиём имать ржи без твоего слова» [5]. Как видим, здесь речь идёт о том, что земля вспахана, и приказчик просит своего господина боярина Тимофея прислать кого-нибудь из слуг с распоряжением взять семена для сева, то есть любое дело без благословения старшего не выполнялось.
Говоря о грамотности на Руси, следует заметить, что наши далёкие предки учились читать и писать по слогам. Как считают специалисты, эта древнерусская методика обучения чтению была достаточно эффективной. Хотя, как пишет В.Л.Янин, «ребёнку было необычайно трудно осознать, что азъ означает звук А, буки – звук Б. И только заучивая слоговые сочетания (буки+аз = ба; веди+аз= ва), ребёнок приходил к умению читать и понимать написанное» [9]. Это и было так называемое чтение «по складам». О нём, хотя и косвенно, мы узнаём, например, из Жития прп. Сергия Радонежского: «Отроча растяше…, дондеже до седмаго лета возрастом, в егда родители его въдъша его грамоте учити». В переводе на современный русский язык это звучит так: « Отрок подрастал, пока не достиг 7-летнего возраста, когда его родители отдали его учиться грамоте». Но из Жития мы знаем, что вначале грамота ему «не шла в наук», и только после чудесной встречи его со святым старцем он «начати стихословити зело добре», то есть стал быстро читать.
Вообще надо сказать, что этот способ обучения грамоте по складам просуществовал в России вплоть до начала 20 века. И в этом случае можно вспомнить то, как описывает своё обучение грамоте (то есть чтение по складам) М.Горький в повести «Детство».
Как отмечает А.А.Медынцева [10], исследовательница граффи;ти Софийского собора в Новгороде, на стенах этого собора нацарапаны многие мужские имена: Радько, Хотець, Олисеи, Петр, Федор, Иван, Остромир, Божен, Василие, Никола, Влас, Местята, Дан, Яков, Гълеб, Михал, Домашька, Твердята. Как видим, здесь вперемешку идут имена христианские (в простонародных вариантах), а также имена языческой поры, которые в то время (11-12-13-14 века) ещё были употребительными на Руси на правах второго имени (Домашька – это производное от древнего славянского имени Домажир; Твердята –производное от Твердислав, Божен – от Богуслав, Радько – от Радимир). Интерес представляют и простонародные формы имён, например, Хотець – это производное от имени Фотий (здесь чужой звук Ф заменён звуком Х). Имя Елисей по-русски звучало с начальным гласным звуком О: Олисей. Также видим и совершенно обрусевшие имена Влас (от Власий), Михал (от Михаил), Дан (от Даниил), Никола (от Николай).
Говоря о граффи;ти, следует сказать о том, что, судя по расстоянию от церковного пола, многие из них процарапаны детьми. То есть «писало» у новогордцев всегда было при себе (и у взрослых, и у детей), оно было привешено к поясу и его можно было достать в любой момент и что-то написать (на стене или на берёсте).
В 19 веке и даже в начале 20-го столетия историки считали, что грамотность на Руси была незначительной. И этот тезис заучивали даже гимназисты в своих учебниках, где было написано следующее: «…тогда [то есть в Древней Руси – З.Д.] письменность ограничивалась списыванием чужого (текста), так как немногие школы…служили лишь для приготовления попов…». Но некоторые наши историки и филологи 19 века (например, И.И.Срезневский) и начала 20-го века (академик А.И.Соболевский) своими исследованиями доказали, что допетровская Русь была грамотной. А открытия, сделанные в 20 веке (особенно открытие берестяных грамот и настенных надписей-граффи;ти), уже прямо говорят о том, что умение читать и писать в допетровской Руси было делом повседневным. Хотя надо сказать, что после монгольского нашествия, когда отряды Батыя прокатились мощным валом, многое было просто стёрто, снесено с лица земли русской, в том числе пришло в упадок и образование. Но Русь постепенно поднималась и выпрямлялась. И не случайно в постановлениях Стоглавого собора 1551 года, проведённого царём Иваном Васильевичем Грозным и митрополитом московским Макарием, упоминается о том, что «А прежде сего училища бывали в Российском царствовании на Москве и в Великом Новгороде и по иным градам, многие грамоте писали и чести учили, потому тогда и грамоте гораздо было».
И здесь уместно задать такой вопрос: если в древности русские люди так любили книгу, можно ли подсчитать, сколько книг было в Древней Руси? Некоторые современные учёные (Л.П.Жуковская, Е.М.Верещагин), которые занимались и занимаются изучением древних русских памятников письменности, предположительно считают, что от 11, 12 и 13-го веков до нас дошло примерно 500 полных или фрагментарных рукописей (от 100 тысяч славянских книг) [12]. И это составляет всего лишь 0,5 % от реального количества книг, которые были тогда в обращении (евангелий, псалтырей, часословов, служебников, требников, торжественников, летописцев, трактатов-изборников, поучений, хожений и т.п.), то есть от 11, 12, 13-го веков до нас дошло ничтожно мало от того книжного богатства, которое было создано за три первых века, после того, как на Русь пришла письменность. Уберечь книгу было очень трудно: очень много книг погибло от пожаров, они также расхищались, пропадали от небрежения или просто «зачитывались до дыр». И здесь нам следует вдуматься в это выражение – зачитать до дыр. Нам сейчас кажется, что это преувеличение, что это просто гипербола, но книга действительно могла дойти до такой стадии, когда страницы её изнашивались, как платье – до дыр. Да и бумага была не та совсем, она не крошилась от времени, как современная бумага, она просто протиралась, разрывалась.
Среди дошедших до нас памятников русской письменности есть совершенно уникальные. И прежде всего – это датированные книги, то есть такие, переписчики которых оставили нам записи о том, когда и кем книги были написаны. Например, сравнительно недавно мы отмечали 950-летие Остромирова Евангелия, написанного, как считают исследователи, в 1057 году в Киеве для новгородского посадника Остромира. Ещё раньше, в 1992 году, отмечали 900-летие Архангельского Евангелия. Его привезли в Москву в начале 20 века из Архангельской земли, почему оно так и называется. Есть и другие древние русские рукописные книги, но о них расскажем в следующий раз.
«Почитанье книжное» в Древней Руси
«Начало добрых дел – чтение святых книг»
Для всякого христианина «почетанье книжное» есть добро, ибо приводит к Истине (Богу): «Блаженеи бо, рече: “Испытаюштии съведения Его (то есть познающие Истину Его), [ежели] вьсемь сердьцьмь възиштють (воспримут) Его”». Что же значит, спрашивает монах, выражение «испытаюштеи съведения Его» («познающие Истину Его»)?
Слово «испытаюштеи» («познающие») указывает на процесс приобщения к Истине, а не на обыкновенный акт прочтения книги. Поэтому важно постоянно читать и перечитывать Священное Писание, пребывать в постоянном процессе общения с Богом и, коль скоро книги написаны по благодати Божией, усваивать, по мере своего духовного развития, написанное в них.
А потому, замечает монах, «егда чьтеши книгы, не тъштися бързо иштисти (не старайся скорее перейти) до другыя главизны, нъ поразумей, чьто глаголють книгы, и словеса та, и тришьды обраштяяся о единой главизне. Рече бо: “В сьрдьци моемь съкрыхъ (сохранил) словеса Твоя, да не съгрешу Тебе”. Не рече: “усты тъчью изглаголаахъ (устами одними произнесу)”, но и “в сьрдьци съкрыхъ, да не съгрешу Тебе”, и поразумевая убо истиньне писания, правимъ есть ими (воспринимая как истину Святое Писание, руководствуемся им)».
Понимается же прочитанное – очами духовными: «Отъкрый бо, рече, очи мои, да разумею чюдеса отъ закона Твоего, очи бо, глаголетъ, розмыслъ сердечьный».
Что есть «розмыслъ сердечьный», то есть очи духовные? Это – ум, пребывающий в сердце. Об этом свидетельствует популярная на Руси «Повесть о житии Петра и Февронии Муромских» Ермолая-Еразма.
Стало быть, бессмертная человеческая душа несет в себе образ Божий и состоит из трех составных частей – ума, слова (логоса) и духа, соответствующих трем ипостасям Троицы – Отцу, Сыну (Иисус Христос – воплощенное Слово) и Святому Духу.
Как в Троице первенствует Бог Отец, пославший на сошедшего по Его воле в мир дольний Сына Святой Дух, так в человеке главенствует ум – духовная сущность, управляющая словом и духом, со словом, исходящим из человеческих уст.
Поскольку душа, по средневековым представлениям, пребывает в сердце, то, стало быть, и ум, как часть души, пребывает в сердце. Отсюда и название одной из молитв – умная, или Иисусова, или сердечная молитва. Отсюда и выражение: всем сердцем или всей душой любить.
Ум – глаза духовные. «Открой, – сказано, – глаза мои, да уразумею чудеса закона Твоего», ибо «глаза, – говорится, – рассудок сердечный». Читающий книгу обращается к Богу с просьбой о вразумлении своем: «Не скрой от меня понимание заповедей Твоих: не утаи ни от глаз, ни от разума и сердца». А когда воспринят смысл написанного, то «воспою словами: “Возрадуюсь я словам Твоим, ибо обретаю пользу большую”. Пользою ведь названы слова Божьи», – констатирует монах.
«Посмотри, что начало их добрых дел – чтение святых книг, – подводит итог своих назиданий безымянный монах. – Ими же, братья, и сами подвигнемся на путь жизни праведных, и на дела их, и воспримем книжные слова, выполняя волю их, как и велят, тогда и вечной жизни достойны будем».
Истин не много, она одна. Это – Бог.
«Суть бо писания многа, но не вся божественна суть»
Конец XV века и до 40-х годов XVII века – это время рационализации сознания и становления антропоцентрического мировоззрения, в результате которого человек был поставлен в центр мироздания и… словесного сочинения. В это время много переводят и пишут. Появляются новые жанры: мирские повести, хронографы. Даже прежде недопустимый вымысел проникает в книги. Пишут не только монахи, но и люди светские. Пишут не только о духовном труде, но и о мирских делах. Судят собственным судом, «мнят» на любую тему.
В творчестве писателей проявляется рассудочное начало, отражаются его личные взгляды на происходящие события. Не случайно это время господства публицистики, где наиболее зримо выражены и авторская позиция, и логические приемы (индукция – у Курбского), и рассуждения, и, наконец, вымысел.
Писатель предпочитает отстаивать свою личную точку зрения, нежели истину. Писатель становится советчиком, а не учителем. В произведениях доминирует «естественный разум», темы мирской жизни.
Количество книг в Московской Руси значительно увеличилось. Чтение все более завладевает умом и разумом.
Много читать книги полезно, но не многие книги полезно читать. По этому поводу Нил Сорский заметил: «Суть бо писания многа, но не вся божественна суть». То есть, не все сочинения осмысляются монахами, писателями и читателями уже как боговдохновенные. О том же предостерегает в поучении под характерным названием «О чтущих многия книги» и популярный в эти века сборник «Измарагд»: «О человече, что требуеши, многих ища книг. Мудрости научаешися… но не твориши добрых дел. Пред человеки мудрееши, а пред Богом в ненависти еси… Как таковому польза, аще и много имат разума и многи чтет книги?» [19]
Итак, в XV–XVI веках культивируются два вида книг: традиционные творения – «душеполезное» чтение, связанное с православной традицией, и мирские сочинения – развлекательное чтение.
Мирская книга творилась уже сугубо по собственному «хотению»: писатель возвысился над своей книгой.
Разумение житейской мудрости
В переходный период (40-е годы XVII – 30-е годы XVIII веков) А.М. Панченко различает два подхода (отношения) к книге: традиционалистский, представителями которого были сторонники протопопа Аввакума, и новаторский – «новых учителей» – Симеона Полоцкого и его последователей. По сути дела, это противопоставление веры и культуры.
Образованнейшие традиционалисты XVII века чтили одну книгу – как духовного наставника. У каждого она была своя: так, Иван Неронов отдавал предпочтение «Маргариту» Иоанна Златоуста; Михаил Рогов, протопоп собора Черниговских чудотворцев и справщик Печатного двора, «любиши… от души книгу, юже списа премудрый грек Максим»; протопоп Аввакум Петров получил по благословению Стефана Вонифатьева сборник поучений Ефрема Сирина; этот же сборник рекомендовала (наряду с еще тремя книгами) из заточения княгиня Евдокия Урусова своим дочерям и т.д. [22]
Крупная частная библиотека – это явление барокко. Личные библиотеки Симеона Полоцкого, Сильвестра Медведева, Стефана Яворского по численности в них книг превосходили многовековые книжные собрания крупнейших русских монастырей. Особенно выделялась библиотека Феофана Прокоповича. Это были хорошо продуманные по своему составу собрания книг: по богословию, истории, красноречию, в том числе и зарубежных авторов на латинском, польском, греческом языках. Понятно, что традиционные приверженцы «одной книги» вызывали у европейски образованных «новых учителей» не только снисходительную улыбку, но и мнение об их необразованности.
Самым красноречивым свидетельством отношения двух противоположных «культурогенных школ» к старым и новым книжным изданиям является спор по поводу правки богослужебных книг на Московском печатном дворе, приведший в итоге к церковному расколу.
Дело не в допустимости или недопустимости самой правки книг, поскольку аналогичные предприятия проводились и раньше в Русской Церкви. «Дело в том, что столкнулись разные культуры, разные идеи, что средневековой аксиоматике противостояла аксиоматика нового времени – послеренессансная, барочная аксиоматика (русские защитники старины недаром подчеркивали, что правка богослужебных книг на Московском печатном дворе велась по венецианским грекоязычным изданиям: в Венеции в XVII веке была самая крупная греческая колония). Это был не историографический, а историософский спор» [25] с отстаиванием коренным образом различающихся представлений о ценностях.
Соловецкие монахи писали о ереси, проникнувшей в Московское царство, и ценою жизни отстаивали древние русские богослужебные книги, вдруг подвергшиеся правке по греческим книгам, которые «неведомо кто и неведомо где» напечатал.
Стяжание духовной благодати в этом наставлении заменяется разумением житейской мудрости, обретаемой трудом и тщанием. Так в процессе рационализации и секуляризации сознания в XVII веке беседа с Богом заменяется человеческой беседой.
[1] Здесь следует вспомнить начальные слова Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Иисус Христос есть воплощенное Слово.
[2] Панченко А.М. Русская история и культура. СПб., 1999. С. 308.
3] Изборник 1076 года. М., 1965. С. 151–156. В круглых скобках приводится мой объяснительный перевод.
[4] Повесть временных лет // Памятники литературы Древней Руси. XI – начало XII века. М., 1978. С. 166.
[6] Сочинения Ермолая-Еразма. Повесть о Петре и Февронии Муромских // Памятники литературы Древней Руси. Конец XV – первая половина XVI века. М., 1984. С. 626. В этом понимании трехчастности человеческой души, отражающей триипостасность Бога–Троицы, Ермолай-Еразм близок учению святителя Григория Паламы, который, «раскрывая троическое содержание души человека как “души умной, логосной и духовной”… подчеркивает, что человек больше всех других существ сотворен по образу Святой Троицы, Которая есть Ум, Логос и Дух». (Игорь Экономцев, протоиерей. Исихазм и восточноевропейское Возрождение // Богословские труды. М., 1989. Т. 29. С. 65).
[7] См.: Изборник 1076 года.
[8] Повесть временных лет. С. 166.
[9] В XVII веке монастырские собрания могли насчитывать уже и более тысячи книг. Так, в Иосифо-Волоколамском монастыре в описи 1573 года указаны 1150 книг. В Кирилло-Белозерском монастыре по описи 1621 года числилось 1304 книги, в Соловецком – 1478 книг (опись 1676 г.), но сюда входили уже и старопечатные книги (Луппов С.П. Книга в России в XVII веке. Л., 1970. С. 156).
[10] Житие Феодосия Печерского // Памятники литературы Древней Руси. XI – начало XII века. М., 1978. С. 348.
[11] В одной из новгородских грамот XIV века некий Яков обращается к своему куму и дугу Максиму, сыну посадника Юрия Онфицировича: «… да пришли мне чтения доброго». Грамота № 271. (Арциховский А.В., Борковский В.И. Новгородские грамоты на бересте: Из раскопок 1956–1957 гг. М., 1963. С. 97.) Ср.: «Следовательно, нужно не вообще читать книги и читать не всякие книги, а “пользовать себя” строго определенным кругом избранных текстов» (Панченко А.М. Русская история и культура. С. 309).
[12] Цит. по: Панченко А.М. Русская история и культура. С. 309.
[14] Труды Отдела древнерусской литературы (Далее – ТОДРЛ). Т.15. М.;Л., 1958. С. 344.
[18] Памятники дитературы Древней Руси. Вторая половина XV в. М., 1982. С. 302.
[19] Измарагд. М., 1912. Л. 11–11 об. // Цит. по: Панченко А.М. Русская история и культура. С. 309.
[20] Кобяк Н.А. Индексы отреченных и запрещенных книг в русской письменности // Древнерусская литература. Источниковедение. Л., 1984. С. 48–49.
[21] По сути, в каждой иконе отражена Троица: Образ Первообраза – Отец, написанное слово – воплощенное Слово – Сын Божий Иисус Христос, при освящении иконы и окропления ее святой воды нисходит Святой Дух.
[22] Панченко А.М. Русская история и культура. С. 308-310.
[27] Цит. по: Луппов С.П. Книга в России в XVII веке. Л., 1970. С. 162–163.