я вольна как в поле ветер

архидиакон Роман Тамберг. Русь называют Святою.

Русь называют Святою…
Поле, да лес, да вода,
Церковь над тихой рекою
И в два оконца изба.

Разрезал небо пополам
Закат багряной полосой,
И над Российскою землею
Свет тихой славы просиял.

Взметнулись к небу стаи птиц,
Все громче голос колокольный,
Проснулся в поле ветер вольный
И тихо травы пали ниц.

Тихо о чем-то тоскует
Возле колодца ветла.
Родиной землю другую
Я б не назвал никогда.

Там где-то озеро в лесу
Меж трав торжественно застыло.
И чудом всю себя вместило
Небес закатную красу.

А над протоками – туман,
Как дым, курится над водою,
И между небом и землею
В знак примиренья – белый храм.

Вьется к погосту дорога,
Звон колокольный затих.
Молят усопшие Бога
О заплутавших живых.

Там, в недоступных небесах
За Русь свершается молитва.
И светлым облаком покрыта
Россия все-таки жива.

Взыграй же, Русская земля
Взыграйте, рощи и долины,
И в поле каждая былина –
Святая Родина моя.

Русь называют Святою.

На снежные равнины пал туман

На снежные равнины пал туман,
И словно мягкими, пушистыми крылами,
Окутал речку, поле, старый Храм,
Их кратковременный покой оберегая.

Измученная спит во тьме земля,
Под снегом от страданий отдыхая,
В закрытом Храме пусто, тишина,
Там Ангелы вечерню совершают.

О, Господи, душа моя больна,
И плачет исцеленья ожидая,
Своею милостью, прошу, укрой меня,
Как снег больную землю покрывает.

Мы с Родиной сроднились навсегда,
Друг-друга в горе лучше понимая,
Истерзана молчит моя страна,
Изъязвлена душа моя рыдает.

Когда же снег и лед с полей сойдет,
На пир Твой брачный Боже, Русь Святая,
Как плачущая грешница взойдет,
Чтобы омыть стопы Твоя слезами.

Грядут после страстной Святые дни,
И сердце бьется Пасхи ожидая,
Во Царстве твоем Боже помяни,
Всех кто в России на кресте изнемогает.

* * * Братьям * * *
Помолимся братия Богу,
Мирскую отринем печаль,
Пора собираться в дорогу,
Покинуть сей горестный край,
Мы взяли тяжкое бремя,
Пошли мы широкой стезей,
Покинули сродников племя,
Отчизны взыскали иной.

В дорогу же братья, в дорогу,
не легкий мы выбрали путь,
Пусть верст впереди еще много,
И хочется сесть отдохнуть,
Пусть тело смертельно устало,
О камни разбиты стопы,
Пусть пройдено мизерно мало,
И много сверхсил впереди.

И все же, прошу вас, в дорогу,
Так видно уж нам суждено,
Мы посланы в путь этот Богом,
Иного пути не дано,
Мы взяты от грешного мира,
Мы призваны к доле иной,
Гостить мы здесь больше не в силах,
Пора торопиться домой.

Мы всюду для всех чужестранцы,
Мы путники в вечном пути,
И вечно должны мы стараться,
Идти лишь идти и идти,
Не скоро быть может забрезжит,
Над скорбной стезей нашей свет,
Но силы вселяет надежда,
Хоть сил уже, кажется, нет.

И все же родные в дорогу,
На месте топтаться нельзя,
Помолимся братия Богу,
Понудим немножко себя,
И будет за труд нам награда,
Достигнем мы цели пути,
Там братья такая отрада,
Которую здесь не найти.

Там синие реки и горы,
Там чистые льются ключи,
Там братья такие просторы,
там рай для уставшей души,
Навстречу Хозяин нам выйдет,
И в Дом Свой лаская введет,
Как брат нас за плечи обнимет,
Слезы как мать оботрет.
Как добрый Владыка накормит,
И взяв, как слуга водонос,
Смиренно нам ноги омоет,
От пыли дорожной, Христос.

Когда смолкает шум житейских битв,
И волн кипенье страстных затихает,
Приходит время покаянья и молитв,
И сердце от ударов отдыхает.

припев:
Неспешно струйкой белой вьется дым кадильный,
Закрыта дверь на ключ и в келье тишина,
А пред иконами так трепетно, так сильно,
Прочь разгоняя сумрак теплится свеча.
Гори ясней свеча, пусть мрак сомнений сгинет,
Пусть ярким пламенем зардеется душа,
Во тьме отчаянья, в непроглядной мгле унынья,
Гори ясней, гори моя свеча.

Как вожделен, как светел Твой покой,
Как сладостно молитвы вдохновенье,
О, дай мне Господи житейских смут забвенье,
Когда душа беседует с Тобой.

припев:
Неспешно струйкой белой вьется дым кадильный,
Закрыта дверь на ключ и в келье тишина,
А пред иконами так трепетно, так сильно,
Прочь разгоняя сумрак теплится свеча.
Гори ясней свеча, пусть мрак сомнений сгинет,
Пусть ярким пламенем зардеется душа,
Во тьме отчаянья, в непроглядной мгле унынья,
Гори ясней, гори моя свеча.

Кто не был скорбен, тот не испытал,
Блаженный миг скорбей земных забвенье,
И радость обретенного спасенья,
Доступна лишь тому, кто погибал.

припев:
Неспешно струйкой белой вьется дым кадильный,
Закрыта дверь на ключ и в келье тишина,
А пред иконами так трепетно, так сильно,
Прочь разгоняя сумрак теплится свеча.

Тяжелый путь по жизни нас ведет,
Закон суровый этим миром правит,
Лишь сильный до конца свой путь пройдет,
А слабые в дороге погибают.

Сменяет лето осень каждый год,
Холодным ветром в стаи птиц сбивая,
В далекий птицы собираются поход,
Лишь слабых и беспомощных бросают.
В далекий птицы собираются поход,
Лишь слабых и беспомощных бросают.

Когда душа устанет от невзгод,
И сердце как стальной пружиной стянет,
Смотрю с тоскою я на синий небосвод,
И птиц покинутых в чужбине вспоминаю.

На юг по небу клин вожак ведет,
К отчизне птиц косяк усталый правит,
В далекий птицы улетают перелет,
бессильных на чужбине покидая.
В далекий птицы улетают перелет,
бессильных на чужбине покидая.

Когда в ночи от горьких слез не спиться,
Я часто с грустью и тревогой размышляю,
Что люди тоже, как большие птицы,
От жизни к вечности полет свой совершают.

И в небо дух наш птицею стремиться,
К родным краям летит людская стая,
Пора и мне с землею распроститься,
Но крылья к небесам не поднимают.
Пора и мне с землею распроститься,
Но крылья к небесам не поднимают.

Другие статьи в литературном дневнике:

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+

Источник

Ветер в поле

Не шуми ты ветер в поле.
В тёплом доме я давно.
Не пугай меня ты горе,
Не смотри совой в окно.

Не кричите в небе птицы,
Я не буду слушать вас.
Непогода пусть не злится,
Не промок я в этот раз.

Не смотри луна в окошко.
Не увидишь ничего.
Не мяукай ночью кошка,
Спать пора уже давно.

Убегу я в сон от боли.
И от горьких дум своих.
Убегу я в нём на волю.
Пережду чтоб ветер стих.

Не шуми ты ветер в поле.
О печали мне не пой.
Спой мне лучше ты о воле.
Я спою тогда с тобой.

Птица в небе, ветер в поле,
Туча дождь несёт иль снег.
Испокон веков о воле,
Мечтал в песне человек.

Птицей ввысь взлетал он в песне,
В небо синее в мечтах.
Стал крылат душою б, если,
Не мешал ему бы страх.

Небо синее закроет,
Туча, сделав чёрным в миг.
Сразу станет оно злое,
Словно в гневе Божий лик.

Порвал в клочья тучу ветер,
Словно злейшего врага.
Хотя сам, её он встретив,
К нам пригнал полить луга.

В жизни так бывает часто:
За добро мир в клочья рвёт.
Обвинив в том.

Ты не плачь обо мне ветер в поле,
Не рыдай — я покуда живой.
Ты слетай в степь родную друг вольный,
Что скучаю по ней здесь я, спой.

Что просторов её не хватает,
На чужбине мне, здесь среди скал.
Что душа от тоски здесь рыдает,
Что чужим быть здесь людям устал.

Принимая умом свою долю,
Знаю — должен сквозь это прожить.
Только сердце во мне с умом спорит,
Боль, не в силах в себе победить.

Уезжал — молодой был, кудрявый,
Нет кудрей теперь и я седой.
Спят в степи вечным сном.

Как сизый ветер в поле
Душа несется в рай
Всего шесть буков в слове
Каких? Ты угадай..

К луне она стремится
Приходить невзначай
Полет, подобный птице
Бодрит как крепкий чай

Ветер вольных полей,
Дышал свежестью рос.
Он меня был сильней,
И в чужой край унёс.

И осенней тропой,
Я на Запад ушёл.
Мимо песни родной,
Мимо мне родных сёл.

Только компас души,
Звал меня на Восток.
А я глупый спешил,
Шёл ему поперёк.

И найдя сытый быт,
Я утратил покой.
Во мне сердце болит,
Ум в раздоре с душой.

Задохнусь в тишине,
Тьмой осенних ночей.
Помоги вдохом мне,
Ветер вольных полей.
Марковцев Ю.

Если ветренно на улице,
Непогоды значит жди.
Небо тучею нахмурится,
Будет снег или дожди.

Станет сыро и темно,
Неуютно очень станет.
Мир огромный мне в окно,
Непогодою заглянет.

Непогода не беда,
Дождь пройдёт, ведь он не вечен.
Жить труднее нам когда,
В голове гуляет ветер.

Когда мы поспешно судим,
И не думаем решая.
По живому с плеча рубим,
Тех кто рядом обижая.

Когда мы спешим куда-то,
Сломя голову летим.
А потом вернуть обратно,
То что сделали хотим.

Поле некошеных трав,
Пряный июльский дурман,
Ночи, как будто украв,
Стелется лёгкий туман.

Ветер в лесной полосе
Нежно ласкает листву,
Ноги купая в росе,
Лёгкие мысли несу.

Поле некошеных трав,
Искренне любящий, прав.

Ветер неуемный
Море причесал
Ветер, морем полный
К морю приставал

В море тайна скрыта
Бесконечность вся
Воедино слиты
Небо и земля

Ветер белые горки взъерошил,
Чьи-то фанты с ночного стола
Приподнял на мгновенье и бросил
Как последнюю шкуру с плода
В необъятную мусорку сора,
Прогундосивши «sorry» нутром,
Разобрал на молекулы ворох…
Удалился с последним броском!

Источник

Снег на ладони

В штатах телемост проводит Познер.
Нам не до него, и слава Богу.
Новый мир вчера был не опознан,
Старый – пал на пыльную дорогу.

Мысль одна – пуста и бестолкова,
Как ефрейтор Бровкин в карауле:
Что сварила Танька Шестакова
В нашей нержавеющей кастрюле?

Будет суп скоромный или постный?
Думая об этом как впервые,
На скамейке хмуро курят «Космос»
Пономарь и Пятничко. Живые.
.

А ночь шумит и движется как поезд,
С платформы Сон до станции Проснись
И там где виден Ориона пояс,
Опять летит нерусский мальчик Нильс.

Куда, зачем, какие к чёрту гуси?
Уставший Мартин как «Farman» коптит,
Но ты спешишь и звёзды словно бусы
Рассыпались по Млечному Пути.

В твоём полёте некая система,
Маршрут цивилизации иной.
Вперёд! Вперёд! Там крысы Глимингема
Тебе готовят подвиг под Луной.

Там короли, отлитые из бронзы,
Там гном в петле верёвки бельевой,
Читаешь сказку, как всё несерьёзно,
Но Розенбом пока ещё живой.

Мы с Нильсом так похожи в этом джазе,
Мы оба смотрим в небо по ночам.
У каждого есть Акки Кнебекайзе,
Скользящая у левого плеча.
.
.

И встать.
Отхрумкав всё назад.
На все свои четыре точки.
О, не учи меня азам,
Как выживают одиночки.

И сесть.
И, дух переведя,
Завыть, как ветер из колодца.
Луны украденный медяк
Считать прямым потомком солнца.
.

У ходиков – задумчивая рожица.
И маятник, как галстук на груди.
Им, может быть, сейчас идти не можется,
но гирька заставляет их идти.
***

Моя задача не абстрактна:
взглянуть на мифы свысока –
дискредитировать Геракла
как диктатуру дурака.
***

Чтоб не разжечь в державе ссору,
вручает поровну страна
и патриоту, и филеруЛейт
одни и те же ордена.
***

Тюрьма на улице Искусства
сбивает мысли на лету.
Колючей проволоки сгусток
застрял у времени во рту.
***

Ах, довольны звери-птицы,
рады села-города:
уезжает Солженицын
за границу навсегда!
***

Жует, сопит и топчется,
сморкается в кулак.
Толпа – еще не общество,
хоть над толпою – флаг.
***

Я перед ней не млею, не дрожу,
люблю ее, хоть будь она и строже.
Но если выбор – весело скажу:
«Россия – мать, но Истина – дороже!»
***

За что разбой, пожары, беды,с
лепых убийств девятый вал.
. Не пожелай жены соседа,
чтоб он твоей не пожелал.
***

Ну что вы, в полет не годится.
Дай бог, чтоб яиц нанесла.
Хоть курица все-таки птица,
но дело в устройстве крыла.
***

На сцену падал бутафорский снег.
С фальшивой болью всхлипнула валторна.
На сцене грубо «умер» человек,
а в зале кто-то плакал непритворно.
***

Я не поэт. Стихи – святое дело.
В них так воздушно, нежно и светло.
Мне ж дай предмет, чтоб тронул – и запело,
или хотя бы пальцы обожгло.
***

II
Стоит мужик
среди веков,
А кем служил? А кто таков?
Он и богов,
и дураков
лишал покоя, как оков.
А с башмаков его
пыльца –
для пудры властного лица.
Он подлеца
и короля
пушил, да так, что о ля-ля!
Он королев
держал в плену,
хотя не тронул ни одну.
Он брал за горло
цвет и свет,
ему сам демон был сосед.

Как я пишу стихи
Мне фразу жалко, если это фраза,
а не пустые вывихи экстаза.
«И сбылся Гитлер – сон больной планеты. »
Над этой фразой бьюсь уж в сотый раз.
Что к ней пристроить? Разве что вот это:
«Какой же сон глядит Земля сейчас?»
А дальше мигом строчка пристегнется:
«Мне Землю жалко. Пусть она проснется!»
Как забилась в урмане птица.
* * *
Как забилась в урмане птица
майской ночью вблизи жилья.
Кто-то должен сейчас родиться.
Верно, матушка, вот он – я!
Год рожденья – сороковой,
ни трагичный, ни роковой.
И по сталинскому портрету
тараканий ползет конвой.
И дед Кутил над моей кроваткой
кричал: «Ай, Сталин, дурак, ваш бродь!
Забрить в солдаты? Да рановато!
Загнать в поэты? А сам пойдёть!»
Хвалю запев в любом рассказе.
* * *
Хвалю запев в любом рассказе,
и сам начну издалека:
. Стоят казармы на Парнасе,
снежком присыпаны слегка.
Здесь начеку зимой и летом
поручик Лермонтов и Фет.
И сам Шекспир здесь спит одетым
уже четыре сотни лет.
Лишь иногда тумана стенка
качнется в мареве луны, –
и на свиданье Евтушенко
крадется мимо старшины.
Лишь иногда майорской дочке
ударят в сердце соловьи, –
и Вознесенский прячет очи,
еще хмельные от любви.
Бессмертье скучное изведав,
томятся пленники времен.
И за казармой Грибоедов
из пистолета бьет ворон.
Вот так великие зимуют,
и дозимуют, наконец, –
когда к Парнасу напрямую
прискачет пламенный гонец.
И Блок ружьем ссутулит спину,
и Маяковский – с палашом.
Парнас пустеет, а в долину
стремятся вороны гужом.
Война сегодня быстротечна,
война бездумна и беспечна,
война всеядна, как война, –
ей даже музыка нужна.
Но под полотнищами света,
под вой военныя трубы –
конец войне, и над планетой
взошли салютные столбы.
И сквознячком в народной массе
летает дым – победный чад.
Гудит толпа. А на Парнасе
казармы холодно молчат.
Никто, наверно, не вернулся,
никто, наверно, не вернулся.
Совсем озябшая березка,
над ней – холодная звезда.
Но – чуткий звук. А может, просто
звенит святая пустота.
Но вздрогнет заяц на опушке,
но веткой белочка качнет,
но скрипнет дверь, и выйдет Пушкин,
и кружкой снегу зачерпнет.
Не расплескайте, милый друг.
* * *
Г.Ковалю

Не расплескайте, милый друг,
как ручеек из теплых рук, –
среди порядочных людей,
среди ворон и лебедей,
среди подонков и калек –
не расплескайте интеллект.
Крякутной
Нэт

Беспечно солнце наслаждалось
злачёной лопастью креста.
А в мире что-то ожидалось, –
наверно, новая беда.
Кому – беда, кому – веселье
под колокольную молву.
Попы, угрюмые с похмелья,
персты уткнули в синеву.
Там, на обрыве колокольни,
Никитка-вор стоял с утра.
Давал урок всей русской голи,
что голь на выдумки хитра.
Шумел, как бес, смешил старушек,
и знал, крылатый баламут,
что скоро с простеньких церквушек
кресты пропеллерно рванут!
Как гипотеза не стала теорией
(баллада)

Сотворение Земли
(сказка)

В пустой пустоте жил никто никогда,
И вот – надоела ему пустота.
Он взял пустоту, и у звезд на виду –
он с солнечным светом смешал пустоту.
Добавил чего-то к пустой пустоте,
скрутил, раскатал, подсушил на звезде.
И бросил во тьму, и, скажите на милость,
Земля получилась! Земля закрутилась!
Сотворение Земли
(гипотеза)

Выплакавшись всласть, мы легко вздохнем. А теперь – вперед! Снова бить ключом!

Что сверкает сквозь туманы и снег
так заманчиво, упорно и броско?
Это новый позолоченный век –
не поэзия, не проза, а прозка.
Рифмоплеты! распусти пояса!
Вашим глоткам будет пир несказанный.
Спор идет во всю планету и за,
спор о том, кто нынче самый-пресамый.
Самый розовый-какой-то француз –
самым кислым умывается квасом.
Самый сильный не Христос Иисус,
самый сильный – ломовик Юрий ВласовHelena.
И действительность – она такова:
не поверим мы в Христосовы стоны.
Крест – он весит, может, центнера два –
Юрий Власов поднимает полтонны.
Самый зоркий человек увидал:
падал с храма самый трезвенький патер.
Он ударился о камни и стал
самый лучший на планете оратор.
Есть и самая большая свинья,
есть и самые душистые трупы.
Самый умный человек – это я,
потому что мой сосед – самый глупый.
Две ромашки у меня в волосах,
потому что мой соперник с рогами.
Я мыслитель! Потому что в лесах
бродит кто-то, обделенный мозгами.
И сверкает сквозь туманы и снег
вся в бензиновых разводах полоска.
Это самый позолоченный век,
не поэзия, не проза, а прозка!
Я боюсь музыкантов.
* * *
Я боюсь музыкантов, –
не военных, а мирных.
У военных – рожок,
барабан да труба.
А у тех – крутолобых,
молчаливых, настырных –
в отрешенных зрачках
притаилась Судьба.
. На сеансе гипноза
зал ехидно настроен,
и волшебник от злости
зеленеет, как сыр.
Он кричит через зал: –
Уходите, Бетховен.
Вы мешаете мне
одурачивать мир.
И уходит во мрак –
человек или демон?
Хоть еще не небесный,
но уже неземной.
Я боюсь музыкантов,
и бетховенской темой
я бесстрашно, безбожно,
безнадежно больной.
«Я вижу только темное. »
* * *
Я вижу только темное,
безрадостно-бездонное.
Я вижу черных рыцарей,
я вижу горьких вдов.
Я вижу только черное,
пороком закопченное,-
чтоб вдруг на миг ослепнуть
от тысячи цветов!
Зарифмуем моменты про долги и проценты
Ей приснилась деревня,
голубая вода,
молодые деревья,
молодые года.
Ни рожденья, ни смерти,
ни двора, ни кола.
Тихо звякают серьги
голубого стекла.
И проснулась Алена
под таинственный звяк.
По квартире влюбленно
пробегает сквозняк.
На столе – сторублевка,
под кроватью – шкатулка,
в уголочке – обновка:
бескурковая тулка.
(Не хватало полсотни
на златое кольцо –
и бедовый охотник
заложил ружьецо.
Бабка хищно погладит
бескурковку – и вмиг
на охотничьей свадьбе
помрачнеет жених).
. Все премного довольны:
не бабуся, а банк!
А один малахольный
заложил свой талант.
Деньги надо на спички,
на стаканчик крови.
Деньги – чудо-кирпичики
на фундамент любви.
Деньги! деньги! и деньги.
На прощальный венок.
. Вновь запели ступеньки.
Осторожный звонок.
Обомлела Алена
под таинственный звяк.
По квартире влюбленно
пролетает сквозняк.
Что ей снилось под утро.
Ни двора, ни кола.
Чьи-то черные кудри,
да кого-то звала,
да приникла к плечу его
в затемненном саду.
. И Алена почуяла
за дверями беду.
Рот ее треугольником
вдоль по комнате мечется.
. Тихо входит Раскольников
санитар человечества.
. Здесь случайность.
* * *
. Здесь случайность.
В серьезность не верю!
Здесь просчет хулиганистых рук.
Краем мысли
тогда, в «Англетере»,
он хотел, чтоб не выдержал крюк.
.

Этот город был при Августе основан,
При Тиберии стеною опоясан,
Много раз с тех пор был переименован,
Но величием ни разу не наказан.

Город мал, но тем решительней гордится
Черепками в Лету канувших мистерий.
Если выпало в империи родиться,
То борись за разрушение империй.

Ведь тогда, на общем скромном антураже,
Даже мусор неким весом обладает.
Скоро осень. К октябрю пустеют пляжи,
И ночами всё заметней холодает.

«Лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть»

***
Простые, тихие, седые,
Он с палкой, с зонтиком она,-
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.

Их речь уже немногословна,
Без слов понятен каждый взгляд,
Но души их светло и ровно
Об очень многом говорят.

В неясной мгле существованья
Был неприметен их удел,
И животворный свет страданья
Над ними медленно горел.

Изнемогая, как калеки,
Под гнетом слабостей своих,
В одно единое навеки
Слились живые души их.

И знанья малая частица
Открылась им на склоне лет,
Что счастье наше — лишь зарница,
Лишь отдаленный слабый свет.

Оно так редко нам мелькает,
Такого требует труда!
Оно так быстро потухает
И исчезает навсегда!

Как ни лелей его в ладонях
И как к груди ни прижимай,-
Дитя зари, на светлых конях
Оно умчится в дальний край!

Простые, тихие, седые,
Он с палкой, с зонтиком она,-
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.

Теперь уж им, наверно, легче,
Теперь всё страшное ушло,
И только души их, как свечи,
Струят последнее тепло.

Николай Заболоцкий
____________

Дедушка ест грушу на лежанке,
Деснами кусает спелый плод.
Поднял плеч костлявые останки
И втянул в них череп, как урод.

Иван Бунин
___________

Лет через пять, коли дано дожить,
Я буду уж никто: бессилен, слеп.
И станет изо рта вываливаться хлеб,
И кто-нибудь мне застегнет пальто.

Неряшлив, раздражителен, обидчив,
Уж не отец, не муж и не добытчик.
Порой одну строфу пролепечу,
Но записать ее не захочу.

Смерть не ужасна — в ней есть высота,
Недопущение кощунства.
Ужасна в нас несоразмерность чувства
И зависть к молодости — нечиста.

Не дай дожить, испепели мне силы.
Позволь, чтоб сам себе глаза закрыл.
Чтоб, заглянув за край моей могилы,
Не думали: «Он нас освободил».

Давид Самойлов
________

***
Старость одномерна и проста:
снегопад последнего поста,

знобкий шорох птиц на холоду,
колея на тающем пруду.

Зеленеет мерзлая вода,
то сюда оттуда, то туда

с колотушкой ходит через лес
равномерный колокол небес.

Другие статьи в литературном дневнике:

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+

Источник